| В упомянутой статье о Россанском кодексе г. Усов 135 указываенам на изображенных в нем животных, которые по своим зоологическим признакам (суданский зебу и нижнеегипетские козлы) могут сходиться лишь в нижнем Египте. Догадка эта подкрепляется также характером пейзажа, равно как некоторыми деталями, напр. большими игуменскими плетеными креслами, типами, головными прическами и пр. Но перейдем к содержанию миниатюр, которое также само по себе определяет эпоху написания кодекса и дает важнейшие результаты для начал византийской иконографии. Это содержание почти целиком почерпнуто из евангелий Страстей Господних, а именно: Воскрешение Лазаря и Вход в Иерусалим, изгнание торговцев из храма Иерусалимского и притча о 10 девах, Тайная вечеря, Омовение ног, Причащение апостолов под двумя видами (и в двух сценах), моление Христа в Гефсиманском заду, исцеление слепого и притча о самарянине, Христос на суде перед Пилатом и смерть Иуды, осуждение Христа на смерть и Варавва. Выбор этих 14 сцен, сгруппированных около главного момента жизни Спасителя, замечательно соответствует, как увидим, содержанию больших миниатюр Евангелия Рабулы и не мог быть случайным, 136 и если не зависит от самого назначения кодекса, то скорее всего отвечает религиозным взглядам данной эпохи и перемене, совершенной греческим монашеством, а также и вообще церковью восточной, в религиозном [...]. 137 Важнее другая лицевая рукопись с датой в этом периоде – сирийское Евангелие, писанное монахом Рабулою в 586 г. по Р. Х. 138 Хотя эта рукопись отделена от Диоскорида почти столетием и между другими иллюстрованными кодексами этого периода могут быть более древние, но памятник с датой всегда имеет преимущественное право быть рассматриваемым прежде других, а Евангелие Рабулы и независимо от того, по своим миниатюрам, их композиции и технике, отчасти принадлежит периоду предшествующему. Эта рукопись возникла в провинции, куда новое художественное движение должно было приходить гораздо позже местностей ближайших к центру. |
| 15 См. прежде всего следующую работу: Skeat T. C. The Use of Dictation in Ancient Book-Productioa – Proceedings of the British Academy, ХШ. 1956, pp. 179–208. 16 «De pretiis rerum venalium» («О ценах на продаваемые вещи»), VII.39 сл. Опубликовано в «Corpus Inscriptionum Latinarum», III.831; см. статью Грейзера (Graser E . J. R.) в книге: Frank Т . An Economic Survey of Ancient Rome, vol 5. Baltimore, 1940, p. 342. 17 См. Harris R . New Testament Autographs (Supplement to the “American Journal of Philology” Num 12 .) Baltimore, 1882, p. 23. Достаточно трудно определить точный современный эквивалент этой суммы. В качестве некоторого сравнения можно привести такой факт, что в предыдущем, III b., при Каракалле (211–217) легионеру выплачивалось годовое пособие в 750 денариев помимо основной зарплаты. 18 Довольно интересное письменное свидетельство содержится в колофоне рукописи, который датируется III b. н.э. и находится в папирусном свитке, содержащем 3 и 4 книги «Илиады» (см. Milne H. J. Μ . Catalogue of the Literary Papyri in the British Museum. London, 1927, pp. 21–22.). 19 Разнообразные живописные произведения, изображающие позы писцов при работе, см. на иллюстрациях в Friend A. The Portraits of the Evangelists in Greek and Latin Manuscripts. – Art Studies, 5, 1927, pp. 115– 147; 7, 1929, pp. 3–29; Hatch W. H. P. Greek and Syrian Miniatures in Jerusalem. Cambridge, Massachusetts, 1931; MetzgerB. M. When Did Scribes Begin to Use Writing Desk? – Akten des XI. internationalen Byzantinisten-Kongresses, 1958. Munchen, I960, pp. 355–362. Согласно миниатюре Россанского Евангелия, на которой изображен суд над Христом, судебное стенографирование осуществлялось стоя даже при наличии стола; анализ этого изображения см. в работе: Loerke W. С . The Miniatures of the Trial in the Rossano Gospels. – Art Bulletin, 43, 1961, pp. 171–195. 20 Так называемые письменные столы, найденные в Кумране и восстановленные археологами до высоты современных столов, в древности имели высоту всего лишь около полуметра, т.е. были слишком низки, чтобы использоваться в качестве письменного стола; см. анализ вопроса в работе автора: The Furniture of the Scriptorium at Qumran. – Revue de Qumran, 10, 1958–1959, pp. 509–515. |
| Соответственно общепринятому показанию евангелиста Матфея, Иуда предатель в древнейших изображениях как восточных, так и западных представлен висящим на веревке, привязанной к суку какого-то дерева, покрытого листвой. В Россанском евангелии вблизи двух лиц (первосвященников Анны и Каиафы), при которых лежат рассыпанными деньги, направо изображено небольшое дерево со скудной листвой; к одному из сучков его прикреплена веревка, на которой висит Иуда. В евангелии Раввулы таким деревом представлено фиговое. Из лицевых псалтирей в Барбериновой представлено: черный демон убеждает Иуду предать Иисуса Христа; потом прикрепляет к дереву веревку, на которой и висит предатель. В Парижской 20) и Угличской псалтири Иуда изображен висящим на пальме; в псалтири Общества любителей духовного просвещения – по-видимому, на дубе. По более общему преданию, предатель Иуда повесился на сикоморе, каковое дерево росло на краю пропасти. В рассуждении о дереве, избранном Иудой для повешения себя, не можем пройти молчанием то представление, которое издревле присуще русскому простолюдину – будто предатель удавился на «горькой осине», листья которой с того времени и дрожат. Это мнение как простонародное составляет предмет глумления образованных лиц, преимущественно вследствие того предположения, что в Палестине совсем не было осин. Решительно не утверждая, что именно осиновое дерево было избрано Иудой для повешения, мы однако же не можем не сказать, что означенное общенародное предание на Руси имеет за себя некоторое действительное основание. Несомненно, что между деревьями Палестины встречаются тополи притом разных видов. Между прочим, в «Библейском словаре» Смита прямо говорится: «Тополи, особенно осиновые и серебристые, чрезвычайно часто попадаются при потоках. Палестинский тополь растет стройно и очень высоко, имеет гладкий ствол; листья у него снизу белы, почему он называется серебристым тополем в отличие от черного или дрожащего тополя-осины, у которого листья похожи на листья плюща и постоянно дрожат» («Библейская археология» архимандрита Иеронима, т. 1, ч. 1, стр. 145). И в самом деле, сама по себе осина из семейства ивовых представляет собой лишь один из видов тополя под названием «тополя-трясучки». «Листья осины широко-треугольные, заостренные, по краю выемчато-зубчатые, снабжены длинным тонким, в верхней части сплюснутым с боков черешком, оттого листья весьма подвижны и при малейшем ветерке колеблются» («Энциклопедический словарь» Брокгауза, см. Осина). |
| При изучении литургии Иакова важно в этом случае сравнение сп. Мессинского и MS 476 с сп. Россанским, MS 2509 и др., а в вопросе об осложнениях состава литургии Марка заслуживают внимания показания Ватиканского списка. Он отмечает новый момент в истории ее развития: возникновение целой самостоятельной части – проскомидии с отнесением ее в начало богослужения, и представляет целый ряд данных для суждения о влиянии на александрийские литургии литургий константинопольской церкви. Насколько оно сильно, видно из того, что даже характерный для Александрии евхаристический возглас: « Κριος μετ πντων μν» заменен в Ватиканском списке обычным константинопольским: « χρις το Κνρν ημν ηαο Χριοτο»… Но все это оставляется автором без внимания. Его перечисление текстов, важное для ознакомления с литургическим материалом, не дает ровно ничего для уяснения истории образования состава литургий. Некоторый только намек на подобную постановку дела представляет у автора попытка группировать тексты литургии ап. Иакова, определить места их происхождения и взаимоотношение; но и она не выдерживает критики. Так сп. Россански он считает сп. иерусалимского происхождения и употребления (стр. L); хотя встречающееся в нем прошение: «πρ τς γας Χριστο το Θεου μν πλεως, χα τζ βασιλευοσης χα τς ϑεωυμου πλεως μν ταης» достаточно ясно показывает, что он совсем не употреблялся в Иерусалиме. Отсюда и включение его в одну группу со списками иерусалимского происхождения (стр. I.II), т.е. Мессинским и MS 476, не имеет за себя никаких оснований. Но еще большую странность представляет со стороны автора отнесение к той же группе рукописи Каирской Патриаршей Библиотеки 2 (стр. LII): по своим особенностям она совпадает с текстом Константина Палеокаппы, а этот последний причисляется автором к спискам острова Занте (стр. LII). Наконец, нет нужды выделять в особую группу (фессалоникийскую) MS 2509 3 . Он повторяет все особенности сп. Россанского, текста Константина Палеокаппы и каирской рукописи, а потому и принадлежит к одной с ними группе, – группа списков антиохийского происхождения. |
| Раннехристианские композиции на эту тему включают только сцену суда Пилата и представляют собой изображение сидящего на престоле Пилата с венком на голове и Иисуса, стоящего перед ним в окружении двух стражников. Рядом с Пилатом могут быть фигуры одного или двух телохранителей. Например, на миниатюре Россанского кодекса изображены телохранители со штандартами в руках, группа придворных и слуга с кувшином и полотенцем в руках, на столе перед Пилатом – чернильница. Позднее изображение письменных принадлежностей Пилата, которые в качестве священной реликвии хранились в Константинополе 40 , становится типичной деталью иконографической схемы. На новгородской иконе «Земная жизнь Христа» (1-я пол. XV в.) в центре изображен Христос, которого держат два воина в доспехах, слева – старец в красном одеянии, справа – восседающий на престоле Пилат в белом одеянии и слуга, льющий ему на руки воду из кувшина. Надпись на фоне гласит: «Пилат судит Господа на распятие». На таблетке Софийского собора в Новгороде появляется новая деталь: рядом с Пилатом на одном троне с ним восседают первосвященники Анна и Каиафа, что является отступлением как от канонических, так и апокрифических евангельских текстов. На кирилловской иконе, в целом повторяющей предыдущую композицию, вместо юноши с кувшином в руках изображена женская фигура, что представляет собой большую вольность, так как по римским законам женщине имели доступа в помещение суда 41 . На последних двух иконах и в других памятниках аналогичной иконографии изображена довольно странная фигура человека, прильнувшая справа к трону. Этот персонаж как будто что-то говорит склонившемуся к нему первосвященнику. Существует несколько объяснений: это может быть слуга, которого первосвященник посылает установить крест для распятия, или один из лжесвидетелей, о которых рассказано в евангелии от Матфея 42 . В иконах на этот сюжет часто повторяется деталь, впервые появившаяся на софийской таблетке: ножка трона, на котором восседают Пилат с первосвященниками, изображена свисающей со ступеньки, что, без сомнения, имеет аллегорическое значение. |
| Поэтому Барберини 336, Коален 213 и Гроттаферрата Г β 1 мы будем рассматривать как верстовые столбы в истории Евхология. К ним мы прибавии свидетельство других евхологиев палестинского происхождения: Ленинградский-Успенский 226 540 , Х-го века, вероятно списан с оригинала более древнего чем сам оригинал, откуда скопирован Барберини 336; также из Палестины, но все же передающий, в основном, практику Константинопольской Церкви: Севастьянов 474 541 , Χ– ΧΙ века. Тоже палестинского происхождения Синай 959 542 и 958 543 , XI века; Синай 959 – более близок к константинопольской практике. Из Италии имеются еще: Гроттаферрата Г β VII 544 , Х-го века, более близкий к монашеской студийской практике и Ватикан 1970 545 , XII века, принадлежащий Россанскому монастырю, но отражающий обряды Константинополя. В некоторых местах нам будет полезно и свидетельство неполного кодекса Синай 956. Мы будем придерживаться следующей системы работы ; из десяти молитв, текст которых находится в Служебнике и во второй главе этого сборника, мы будем только цитировать рубрики и самое начало молитв; мы не будем ссылаться на страницу Служебника, так как эти молитвы всем известны, но будем цитировать оба издания Гоара, где имеется греческий текст с латинским переводом, и когда возможно, и Дмитриевского. Некоторые молитвы, а именно молитвы «малых антифонов», находятся в Вечерне Пятидесятницы: мы приводим здесь их церковнославянский текст, как уже сделали для 10 молитв II-oй главы. Греческий текст и русский перевод остальных неизданных молитв находятся в сочинении Н.Д. Успенского «чин всенощного бдения в Греческой и Русской Церкви»; поскольку эта часть работы не издана, мы используем здесь русский перевод, цитируя, конечно, страницы сочинения. Мы выражаем дорогому профессору всю нашу признательность за его любезное одолжение. До сих пор мы всегда отдавали предпочтение кодексу Барберини 336, как самому древнему свидетельству. Мы теперь сомневаемся, что этот подход был правильным, особенно поскольку дело касается рубрик и обрядов, так как Барберини часто приводит рубрики в сокращенном виде, по сравнению с остальными кодексами, в которых мы находим более подробное объяснение обрядов. |
| Именно, в списках Барбериновом, Севастьяновском и Россанском литургия И. Златоуста состоит почти из одних молитв без обрядовых действий, т. е.– по сознанию церкви – им составлены только молитвословия. Это загадочное на первый взгляд явление находит свое объяснение и подтверждение в том, что и Василию Вел. принадлежал лишь чин молитв (20 беседа Григория Назианзина ). Другими словами, его литургическая деятельность проявилась только в области регламентаций молитв и не простиралась на весь обряд, – последний совершался по принятому обычаю. Кроме молитв, вышедшая из руки И. Златоуста литургия ничего другого не могла содержать, так как ее оригинал – литургия Василия Вел. – ограничивался тем же составом. Оба составили молитвы, а все остальное предоставили свободе и принятому обычаю. Сообразно с подобным пониманием литургической деятельности И. Златоуста, вопрос о составленной им литургии сводится к вопросу о том, какие из известных по существующим спискам молитвы, могут быть названы его произведением. Вполне достаточный материал для ответа на указанный вопрос содержат четыре древнейшие списка литургии И. Златоуста – Барберинов, Севастьяновский, тожественная с ним рукоп. Синайской библ. 958 и Россанский список. Относя к первоначальной редакции только общие им молитвы, как того требует известное в литургике положение «всё общее ведёт начало из одного источника», мы должны будем исключить из ее состава четыре начальные молитвы Барберинова списка: молитву предложения, входа, Трисвятаго и молитву у седалища при жертвеннике. Как отсутствующие в списках Россанском и Севастьяновском ( Н. Ф. Красносельцев , Сведения, стр. 200; 237–41), они представляют позднейшую вставку. За такое происхождение рассматриваемых молитв и говорит, действительно, их характер. Первая из них, – «молитва предложения»,– стоит в начале литургии и тем самым свидетельствует, что служба предваряется совершением проскомидии, приношением даров для таинства евхаристии. Между тем в четвертом, и во все последующие века, вплоть до восьмого данный акт имел место после удаления оглашенных из храма, совершался в средине литургии, но не в ее начале (см. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «ВЕНСКИЙ ГЕНЕЗИС» (Vindob. theol. gr. 31), одна из самых красиво иллюминированных раннехрист. рукописей, сохранившихся до наст. времени. В XIV в. рукопись находилась в Венеции, куда была привезена одним из участников крестовых походов или путешественников. Ее миниатюры, вероятно, были использованы в качестве образцов венецианскими мастерами, иллюстрировавшими в 40-х гг. XIV в. Историю Троянской войны. В XVII в. рукопись принадлежала эрцгерц. Леопольду Вильгельму (ум. в 1662), а в 1664 г. с согласия имп. Леопольда I была приобретена П. Ламбеком для имп. б-ки в Вене. Большинство ученых считают, что «В. Г.» был создан в VI в.; единого мнения о месте написания и украшения рукописи нет. Долгое время создание 3 раннехрист. манускриптов, написанных серебром или золотом на пурпуре, Россанского кодекса (Архиепископский музей в Россано) , Синопского евангелия (Paris. suppl. gr. 1286) и «В. Г.», связывали с христ. Востоком - Сирией, Палестиной или Антиохией. использование дорогих материалов и высокое качество исполнения миниатюр говорят о возможности создания «В. Г.» в К-поле. От тома с текстом кн. Бытие на греч. языке, содержавшего, согласно реконструкциям, 96 листов, сохранилось 24 листа. Утрачены начало и конец, имеются лакуны в средней части. Листы (325 ´ 265 мм) окрашены пурпуром, по к-рому серебряными чернилами, со временем потемневшими, библейским унциалом написан текст. В его написании принимали участие 2 или 3 писца. Миниатюры расположены на каждой странице в нижней части листа. Нередко в одной миниатюре объединены неск. сцен; первоначально в «В. Г.» могло быть ок. 400 сцен - примерно столько же, сколько было в Коттоновском Генезисе (Lond. Brit. Lib. Cotton Otho B. VI; почти полностью сгорел в XVIII в.). Главное место отведено изображениям, поэтому библейский текст, особенно в начале, нередко дан в сокращении. По мнению нек-рых исследователей (К. Вайцман, М. Левин, О. Мазаль), сюжеты для миниатюр «В. Г.» были взяты не только из кн. Бытие, но и из текстов Агады и Таргумов , комментариев к Библии. Сохранившиеся иллюстрации начинаются с истории Адама и Евы и завершаются смертью Иакова. |
| Последовательность требовала, чтобы миниатюры исцеления слепого и притчи о самарянине оставались рядом с судом Пилата, как это и есть в наличном размещении миниатюр, между тем он переместил их к началу и поставил перед воскрешением Лазаря и входом в Иерусалим, отделив от суда еще картинами Тайной вечери и омовения ног, что имеет свой смысл лишь в интересах предположения о хронологической последовательности изображений по подлинным Евангелиям, а не по апокрифу. Связь иконографических подробностей в изображениях рассматриваемой рукописи с Евангелием Никодима является в изложении г. Усова преувеличенной и неустановленной твердо: он видит влияние апокрифа в изображении изгнания торговцев из храма (стр. 44–45), между тем как прямо об этом событии ничего не говорится в упомянутом источнике, да и сам автор, очевидно, усомнился в верности этого предположения, когда несколько ниже заметил, что для разъяснения этой миниатюры совершенно достаточно было знакомства с каноническими Евангелиями. Точно такое же колебание, доведенное до непоследовательности, обнаружил автор и в изъяснении изображения входа Иисуса Христа в Иерусалим, признав в нем сперва влияние апокрифа, а потом, заметив, что его можно объяснить и помимо апокрифа. Но мы оставим в стороне частности, не имеющие важного значения, и обратим внимание на дальнейший ход мыслей г. Усова по объяснению целого. Устанавливая связь миниатюр россанского Евангелия с апокрифом, г. Усов, в ущерб единству и последовательности, вводит сюда еще одно посредствующее начало. Сказав, что выбор сюжета здесь навеян был апокрифическим Евангелием Никодима, автор, по-видимому, заметил неудобства того положения, в какое он поставил миниатюриста и поспешил неудачно оправдать его. В особой главе, посвященной уяснению цельного цикла миниатюр и его отношений к Четвероевангелию, он обращает внимание на праздники и евангельские чтения в порядке церковного года и в них находит основание, почему художник ограничился таким, сравнительно малым, циклом изображений (стр. |
| Стиль их также свидетельствует о глубокой древности: в композициях миниатюр, типах, одеждах заметны следы искусства древнехристианского: классическая фигура Пилата, обнаженная фигура впадшего в руки разбойников, показывающая воспитанное на изучении скульптуры умение изображать человеческое тело, животные и птицы, напоминающие греко-римскую орнаментику, прекрасные фигуры мудрых и разумных дев, гора с четырьмя райскими реками – ясный отголосок искусства катакомбного периода – все это признаки эпохи, недалекой от первых веков христианства. 1. Мудрые и неразумные девы. Из россанского Евангелия. В то же время тип Спасителя с бородой, византийские одежды с таблионами и диадемы в некоторых изображениях прор. Давида, изображение Евхаристии в виде раздаяния Св. Хлеба и Чаши, недостаток школы в изображениях Спасителя, молящегося в саду Гефсиманском и возлежащего на вечери, равно как в позах апостолов, принимающих Евхаристию, и связанного разбойника – дают видеть наступление новой эпохи в истории искусства. Первая половина VI в. наиболее подходящее время для изготовления этих миниатюр. В уцелевшей части кодекса находится налицо 18 изображений, относящихся к разным событиям Евангелия и 40 изображений пророков. Все они размещены на листах 1–4 и 7–8 в том порядке, как показано на таблице, составленной нами по описанию Гебгардта и Гарнака. Издатели кодекса имели основание заметить, что, во-первых, листы с изображениями переплетены неверно; хронологическая последовательность евангельских событий требовала, чтобы 7-й лист поставлен был перед 1-м, так как исцеление слепого и притча о милосердом самарянине предшествовали воскрешению Лазаря; а лист 8-й, в случае такой перестановки, занял бы свое естественное место после 4-го; во-вторых, что некоторые листы с миниатюрами утрачены. Предполагая, что миниатюры должны представлять собой нечто целое, издатели думают, что миниатюрист иллюстрировал или все Евангелие, или одни только страсти Господни; но так как здесь находятся изображения, не относящиеся к страстям, – исцеление слепого и притча о самарянине, то, по-видимому, вернее первое предположение. |
|
|
