| дань. жи. лпт. роу. цат. жи. роу. храмъ крове. жи. корва. роу. даръ. жи. нарда роу. многоцннаа. жи. скде. р . жи. роу. земнаа прьсть. жи. колива. р пшеница. жи. хли. роу. д. жи. мелетъ. роу. е. жи. . р . снами бъ. жи. р сна. бъ. жи. страти. р . воевода. жи. р . с . жи. р . чтите. жи. кифа. р . перъ жи. ома. роу. близне. жи. кореи. р . жи. амагоръ. роу. гордыни. жи. покрыти. роу. жи. р . жи. апанаретесъ. р . мрость. жи. арава. р . вечеръ. жи. роу. бл . рчны. жи. зифи . роу. бси. жи. веелзалъ. роу жи. аръ. Л. 727–731. Краткий летописец Никифора патриарха царяграда. На 16-м листе небольшая заставка по пунцовому полю раскрашена разными красками. На 16–19 листах внизу по листам скреплено, «книга Кириллова монастыря». С 16-го по 34-й лист в 1661, году скреплено рукою св. патриарха Никона . По характеру письма относится к 16-му веку. Переплет кожаный. Две медные петли целы, а застежки оторваны. В средине на верхней дске круглая медная штука с изображением четвероногого животного с человеческою головою и крыльями. На нижней дске по краям четыре медные с шляпками гвоздя для сбережения переплета. А на верхней дске три сердцеобразные штуки по углам ниже для сбережения переплета, а четвертая затеряна. 88-й. Творения св. Исаака Сирина , писанные уставом в лист, на 17-ти листах предисловие и 205-ти творение св. Исаака Сирина . По характеру письма относится к концу 18-го или началу 19 века. Переплет кожаный. 89-й. Житие и творения св. Симеона нового Богослова , писанные уставом в лист на 242-х листах в 19-м веке. Переплет кожаный. 90-то Житие и 14 слов св. Симеона, нового Богослова, писанные уставом в лист на 126-ти листах. У последняго листа нижняя часть оторвана. Писаны в 19, веке. Переплет кожаный, а корешек красного сафьяна. 91-й. Житие и Творения св. Симеона нового Богослова , писанные скорописью в 19-м веке в поллиста на 284-х листах. Переплет корешковый, обложенный холстом. 92-й. Творения св. Аввы Варсонофия, писанные скорописью в 1813-м году в лист на 312-ти листах. Переплет корешковый. 93-й. Творения Георгия Писиды, писанные скорописью в осьмушку на 108-ми листах. С 63-го листа до конца выписано из книги Кринец глбочайшаго разма сокровеннаго бгомдры оцъ. По характеру письма относится к 17-му веку. Переплет кожаный с одною верхнею застежкою, ветхий. 94-й. Сочинения пр. Климента и Григория Синаита , писанные уставом в поллиста на 158-ми листах, в 1788-м году. Переплет кожаный. 95-й. Сочинения пр. Климента, писанныя полууставом, переходящим в скоропись в поллиста на 114-ти листах XVIII–XIX века. Переплет сафьянный с обрезом золотым. |
| Всяк воззревый на хладную сию деку, предизображающую подобное же некогда охлаждение и разрушение бренного и твоего естества, размысли о суете и скоропостижности под оной; прорцы ему вечную память 76 . Надгробие это устроено потомком его, Генерал-Майором Михаилом Ивановичем Веревкиным в 1788 году. Далее, Князя Ивана Андреевича Вяземского и супруги его Марьи Сергеевны, урожденной Княжны Долгорукой. Князей Михаила Петровича Волконского, и Ивана, и Николая Петровичей Оболенских. Г-жи Анны Поликарповны Орловой, урожденной Ушаковой, и супруга ее Платона Ивановича. Надворного Советника Афанасия Павловича Ушакова. Секунд-Майора Николая Павловича Юшкова. Генерала Николая Даниловича, супруги его Екатерины Николаевны, сына их Дмитрия Николаевича Языковых. 2 . В паперти собора, на западной стороне. Г-жи Анны Сабуровой; Г-жи Татьяны Васильевны Майковой и дочери ее, девицы Веры Васильевны Майковой; Князя Алексея Николаевича Оболенского; Г-жи Анны Александровны Ушаковой и Софьи Дмитриевны Языковой. На южной стороне. Юродивого монаха Ионы 77 ; Генеральши Екатерины Семеновны Тургеневой; Г-жи Анны Никитичны и дочери ее, Марии и Пелагеи Михайловне Ермолаевых, и Московской купчихи Марии Кудрявцевой. На северной стороне. Г-жи Елизаветы Андреевны Боровиковой, Елизаветы Андреевны Фаминцыной, младенца Екатерины Обольяниновой; Г-жи Ольги Федоровны Тухачевской, и Московского купца Захара Федоровича Чеканова. 3 . Вне собора, на северной стороне. Г-ж Варвары Ермолаевны и Елизаветы Алексеевны Погониных; Г-жи Елизаветы Чулковой; Г-жи Хионии Васюхновой; семейства Московского купца Андрея Семыкина; Г-жи Настасьи Григорьевны Ларионовой; Г-на Александра Андреевича Федотова, и Княжны Марии Владимировны Львовой. На восточной стороне. Князя Андрея Сергеевича Волконского; Графини Анны Борисовны Апраксиной, урожденной Княжны Голицыной; Князя Александра Яковлевича Вяземского; Генерала Василия Даниловича Лаптева; Генерала Александра Ивановича Рожнова; Г. Николая Сергеевича Дмитриева – Мамонова; Генеральской дочери, девицы Екатерины Александровны Ржевской; Г. |
| обер – провиантмейстера Михаила Артемьевича Венюкова и супруги его Прасковьи Ивановны, урожденной Княжны Трубецкой; Генеральши Марии Ивановны Римской-Корсаковой, и дочери ее Варвары Александровны Ржевской; Надворного Советника Ивана Васильевича Данилова; Гг. Александра Николаевича, Екатерины Львовны, Всеволода Дмитриевича и Анны Дмитриевны Давыдовых; Г-жи Авдотьи Артемьевны Орловой; Г-жи Екатерины Львовны Давыдовой, урожденной Орловой; Г-жи Александры Николаевны Даниловой, урожденной Пашковой; Г-жи Елизаветы Ильиничны Кривцовой; Г-жи Натальи Дмитриевны и дочери ее девицы Веры Петровны Киреевых; Г-жи Анны Гавриловны Дубровиной; Г-жи Марьи Федоровны Журавлевой; Г-жи Анны Ивановны Сулимовой; Гг. Игнатия Васильевича и Прасковьи Григорьевны Голубовских; Гг. Петра Николаевича, девицы Татьяны Николаевны и девицы Анны Петровны Федоровых; Г-жи девицы Марьи Евгеньевны Постельниковой; Г-жи Екатерины Гавриловны Фоминской; Московского купца Матвея Егорова Докина; младенцев, Елизаветы Верещагиной, Павла Зубкова, и Николая Потехина, и Полковницы Софьи Александровны Верещагиной. 4 . При больничной церкви, на южной стороне, погребено тело Г. Статского Советника Дмитрия Андреевича Засецкого. На монастырском же кладбище погребен Г. Иван Иванович Зыков, в монашестве переименованный Ионою. Ко всем этим особам, из которых многие были благотворителями обители, и коих имена воспоминаются ежегодно на проскомидии, должно присовокупить, кроме Епископа Гурия, архимандрита Макария и Алексея Григорьевича Мокеева, о которых говорено было в истории монастыря, еще множество других разного чина и звания людей, покоящихся под сенью обители. Имена их, изглаженные временем, известны только единому Богу; впрочем и они не лишаются молитв, потому что Святая Церковь ежедневно просит Господа о зде лежащих. IX. Устав и чиноположение Пешношского монастыря Церковное служение в Николаевском Пешношском монастыре отправляется по уставу святой Афонской горы, принесенному во Введенскую Островскую пустынь строителем ее, старцем Клеопой, о оттуда на Пешнош строителем Игнатием в 1781 году. |
| 1996. Σ. 163-164). Житие написано характерным для прп. Макария Макриса нарочито усложненным стилем. ЖМ содержится лишь в одной рукописи - Marc. gr. II, 92 (Ibid. Σ. 29). Приведенные мон. Патапием Кавсокаливитом еще 4 кодекса (1 рукописный и 3 машинописных) представляют собой список с указанной венецианской рукописи и копии последнего ( Πατπιος Καυσοκαλυβτης. 2010. Σ. 138-139). Житие, составленное иером. Иоанникием Кохилой (BHG, N 1237c, изд.: Πατπιος Καυσοκαλυβτης. Ιερομονχου Ιωαννικου Κχιλα Βος. 2007; далее - ЖИ), датируется нач. XV в. (по мнению мон. Патапия Кавсокаливита: Ibid. 2010. Σ. 140-141, σημ. 77) или ок. 1450 г. ( Rigo. 2005. P. 185). Оно основано на ЖФ и почти не содержит сведений, отсутствующих в нем. Несмотря на это, совр. насельники Св. Горы рассматривают ЖИ как наиболее выдающееся из 4 посвященных М. К. агиографических сочинений с аскетической т. зр. Считается, что ЖИ наиболее глубоко и развернуто излагает учение М. К. и характеризуется тонким подходом к сложным темам исихастской духовности. Как пишет мон. Патапий Кавсокаливит, это «выдающийся агиографический текст, [принадлежащий] исихастской книжности… [он] источает аромат вечного безмолвия афонской пустыни» ( Πατπιος Καυσοκαλυβτης. 2010. Σ. 141, σημ. 78; ср.: Ελγιος (Κουρλας). 1929. Σ. 109). Иером. Иоанникий Кохила создал самобытное произведение, снабженное экскурсами, к-рые разъясняют духовный смысл тех или иных подвигов М. К. не искушенным в аскетике читателям (впосл. эти тексты переписывали в качестве небольших аскетических трактатов, наподобие упомянутой выше беседы М. К. и прп. Григория Синаита: Πατπιος Καυσοκαλυβτης. 2010. Σ. 150). ЖИ сохранилось в неск. списках, самый ранний (Ath. Vatop. 470) датируется сер. XV в., а самые поздние были созданы уже в XX в. ( Πατπιος Καυσοκαλυβτης. 2010. Σ. 143-152). Алькен относил создание кодекса (Ath. Xen. 25) также к XV в. ( Halkin. 1936. P. 40), но эта датировка ошибочна: его писцом является мон. Дионисий Кавсокаливит из Патр, живший в XVIII в. ( Rigo. 2005. P. 185, n. 16; Πατπιος Καυσοκαλυβτης. 2010. Σ. 145-147). Текст беседы М. К. и прп. Григория Синаита в ЖИ довольно близок к тексту ЖФ, однако в рукописной традиции он нередко восходит к ЖИ (Ibid. Σ. 148-152). |
| Количество земли и содержаний монастыря в XVIII столетии Пред отобранием в казну монастырских вотчин за Антониевым монастырем в вотчинах с приписною Спасоренскою пустынею считалось земли: 1. Монастырской: а) пахатной 490 четвертей 7 четвернков в поле, а в двух по томуж и б) сенокосной 1041 копна. 2. Крестьянской: а) пахатной 7986 четверт. 5 четверик, в поле, а в двух по томуж и б) сенокосной 5856 копен. 3. Лесных угодий 11923/4, десятины. 4. Поверстного лесу в разных местах 38 верст вдоль и 27 верст поперек. Межевою инструкцией 1766 года положено считать каждую четверть в одном поле за полдесятины, в другом и третьем по полу ж десятине, а всего в трех полях полторы десятины. Копну положено считать за десятую часть десятины. 96 По этому расчету выходит, что за монастырем было пахатной и сенокосной земли: а) монастырской пахатной 736 десятин и сенокосной 104 дес. и б) крестьянской пахатной 11980 и сенокосной 5851/2, десятин а всего с лесными угодьями, кроме поверстного лесу, до 14.600 десятин. Из монастырской пахатной земли отдавалось в аренду 91 четверть в поле, а прочие около 400 четвертей в каждом поле обработывались на монастырь. В 1763 году намолочено приплодного хлеба, сверх семян: 97 Ржи 540 четвертей 2 четверика. Пшеницы 14 – 2 – Ячменя 152 – Овса 879 – 7 – Гороху 4 – 2 – Семени конопли 3 – 6 – Кроме того с трех вотчин необрочных: подмонастырной, черкаской и алешинской собиралось, так называвшегося, неокладного хлеба – прикащицкого, стряпческого и караульным, ржи 126 четверт. 6 четверик, и 11/2 гарица, овса – тоже количество. Столовых припасов полагалось собирать с подмонастырных вотчин: грибов сушеных 24 четверти 23/4 четверика, целиков – низанных на нитку 195 сажень, рыжиков 24 четверти 23/4 четв., волнух – столько же; ягод: клюквы 24 четверти 23/4 четв., брусницы 13 чет. 3/4 четв., малины – тоже количество, смородины черной 7 четвертей 51/4 четв, земляницы 2 четв. 33/8 четверика. Но большею частью за означенные припасы собиралось деньгами – 88 р. 831/2 коп. Яиц собиралось 8210 штук. |
| Предалтарный иконостас столярный, большей частию гладкий, по местам убран резьбой. Из местных образов по правую сторону царских врат: образ Спасителя в стоянии, - на нем венец серебряный, золоченый, чеканный, риза серебряная же чеканная весом 13 фунт 40 зол. надписи Ис. Хс. Вседержитель - эмалевый Храмовый - Св. Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна с крылами, держащаго в левой руке блюдо с главой - в стоянии, кругом образа изображено житие Иоанна Предтечи; образ письма древняго - в вышину 9 четверт., в ширину 7 четверт., на нем венец с сиянием и стразами, а риза во всю деку - серебряные, чеканные, золочёные, весом 30 фунтов, на венце привешены: на серебряной цепи чеканный золоченый крест с частями мощей разных, на ленте - в сердце из лиловаго стекла с серебряной золоченой оправой часть мощей Св. Великомуч. Варвары; на другой ленте серебряная, золоченая панагия с черневым изображением Распятия с предстоящими Божией Матеря и Иоанном Богословым. Божией Матери Одигитрии, - по письму и украшению принадлежит к XVII столетию. Под местными образами в клеймах приточныя изображения из ветхаго и новаго заветов, между ними особенно замечательно изображение, на правом клиросе подле дьяческой двери, клейма под иконою Трех Вселенских Святителей. В сем клейме изображен хор поющих по нотной партитуре, на латинском языке, первые два стиха первой главы книги: „Песнь Песней. " Как редкий образчик древняго хороваго нотнаго пения, пиеса, изображенная в клейме, заслуживает внимания. В прочих местах храма замечательны следующие образа: а) за левым клиросом образ Божией Матери Боголюбский - древняго письма, - на нем венец, свет и поля серебряные, чеканные, весом 15 фун. 57 зол., возглавие и ожерелье низаны жемчугом со ставками по фольге, а риза бусами со ставками; б) Архангела Михаила - с венцом серебряным золоченым и полями серебряными; в) Святителя и Чудотворца Николая - древний, венец и риза во всю деку серебряные, чеканные, весом 1 фунт. 70 золот. и г) Святителя и Чудотворца Николая, Льва епископа Катанскаго и преподобном. Евдокии, пятичный, с серебряной ризой. |
| 1818 и 1812 гг.; 4) священнику Симеону Платонову – «Письма к другу об ордене свободных каменщиков» изд. 1816 г.; 5) священнику Иоакиму Кочетову – «Воззвание к человекам о последовании внутреннему влечению духа Христова» изд. 1820 г. и «Победная повесть» Юнга Штиллинга, изд. 1815 г.; 6) протоиерею Иоанну Данкову – первые четыре книжки «Сионского Вестника»; 7) протоиерею Тимофею Вещезерову – «Толкования на деяния и послания апостольские» г-жи Гион, изд. 1820 и 1821 гг.; 8) протоиерею Иоанну Грацианскому – «Толкования на Апокалипсис», г-жи Гион, изд. 1821 г.; 9) священнику Тимофею Никольскому – «Толкования на Евангелия», г-жи Гион, изд. 1822 г.; 10) священнику Иоанну Добронравину – «Толкования на книги Экклезиаста, песнь песней и премудрости Соломоновой» изд. 1823 г.; 11) священнику Михаилу Малеину – «Краткий способ молиться», г-жи Гион, изд. 1822 г. и «Краткие рассуждения о важнейших предметах жизни христианской», изд. 1821 г. и 12) священнику Александру Рождественскому – последние четыре книги «Сионского Вестника». 5. Инструкция м-та Серафима комитету для рассмотрения мистических сочинений В руководство комитету преосвященный Серафим сам составил подробную инструкцию, которая наглядно свидетельствует как о том впечатлении, какое производило, на правительство вообще и в частности на церковную иерархию, непомерное распространение в обществе мистической литературы, так и о пастырской ревности первоиерарха русской Церкви. Вот эта замечательная инструкция: 1) Каждый член комитета, получив книгу для рассмотрения, должен сохранять всякую скромность касательно порученного ему дела. 2) Впрочем, не возбраняется членам комитета просить советов или наставлений как взаимно друг у друга по доверенности, так наипаче у тех лиц, которые указаны будут для сего президентом. 3) Каждый член комитета, получив назначенный ему труд, должен заняться без всякого отлагательства. 4) Должен заниматься оным не поверхностно, но с глубоким вниманием, призвав на помощь Подателя смысла, дабы мог узнать во всей полноте и представить себе во всей ясности рассматриваемое им сочинение. |
| Но в том-то и дело, что им всем этого вовсе не хотелось – узнавать истину! Им именно надо было сидеть в Эльберфельде, кричать, обвинять меня в подлоге, а Блаватскую представлять невинной моей жертвой. Не останавливались перед измышлением самых невероятных подробностей этого мнимого подлога. А я – я сделал свое дело, оставил засвидетельствованные документы для осмотра желаюицих, уехал в Россию, старался об одном: позабыть всю эту грязь, все эти шарлатанства, обманы,– и только в декабре 1891 года, из слов г-жи Желиховской г. Брусилову, а потом и прямо в глаза мне, в его присутствии, узнал в каком ужасе меня обвиняют, понял всю глубину теософского мщения!.. VI. Новые инсинуации. Казалось бы – за-глаза уж довольно темных клеветнических намеков относительно моего сообщничества с Блаватской и моих таинственных чаяний от махатм, а наконец даже и прямого обвинения меня в тяжком и грязном преступлении, в подлоге – с целью... оклеветать невинную женщину-страдалицу, создавшую своим гением «чистое и нравственное духовно-отвлеченное учение, спасительное для расшатанных безверием западников!!» Куда-жь идти дальше? Но беззастенчивость и упорство г-жи Желиховской так же безпредельны, как и её «правдивость». Какой бы то ни было пощады ждать от нея нельзя. Все, выставленные пока против меня обвинения все же еще имеют отношение к предмету, о котором идет речь,– к Блаватской и её обществу. Так этого мало: надо подобраться ко мне с другой стороны, облить грязью мою интимную, внутреннюю жизнь. И до чего, приэтом, просты приемы мстящей дамы! Ей хочется, между прочим, показать, что я... «не христианин»,– и вот она объявляет, что у нея есть на то неопровержимое, вполне и для всех достаточное, важное доказательство. Какое-же?.. Ея дневник!! В этом дневнике (стр. 33 брошюры) будто-бы сказано, что 5 (17) июня 1884 года я гулял с г-жей Желиховской по Парижу и не захотел войти вместе с нею в нашу церковь . Затем, уже на память, автор «Правды о Е. П. Блаватской» вышивает по этой канве фантастические арабески. Если-бы ея дневник и был доказательством, если бы в нем это и было написано, если бы все это и было в действительности – где же, однако, тут доказательство моего «нехристианства»?! Г-жа Желиховская очевидно разсчитывает на крайне наивных читателей. Разве самый ревностный христианин и богомольный человек не может, по той или иной, самой простой и естественной причине, в известную минуту не желать войти в церковь ? С другой стороны, разве самый отъявленный безбожник будет «бояться» (по выражению г-жи Желиховской) войти в церковь ? Вот до чего жажда мщения помрачает мою противницу! |
| О. Макарий был одним из ближайших сотрудников обновителя Оптиной пустыни, о. игумена Авраамия. В бытность здесь, он чудесно был спасен от смерти. Вот как это произошло. Во время обновления Оптиной пустыни приснопамятным настоятелем ее о. Авраамием, когда разбирали старую деревянную ограду, в числе прочей братии находился на этой работе и иеромонах Макарий. Он имел несчастие упасть с верху ограды, на том самом месте, где потом был заложен фундамент Казанской церкви, и ушибся смертельно. Во время своей жестокой болезни, благочестивый инок молил Пречистую Богородицу, да продлит ему лета живота. И вот, в сонном видении, увидел он себя в доме помещицы, Козельского уезда, села Фроловского, Елены Семеновны Сабуровой, слезно молившимся пред иконой Казанской Божией Матери, ей принадлежащей. Проснувшись после такого видения, о. Макарий почувствовал облегчение от болезни и, в то же время, дал, от полноты благодарного сердца, обет, по совершенном выздоровлении, ехать в дом г-жи Сабуровой и отслужить там молебен пред виденным им во сне образом Богоматери. По времени, он исполнил свой обет. При исполнении этого обета о. Макарием, г-жа Сабурова в разговоре сообщила ему, что она имеет намерение построить в одном из своих сел престол во имя сего образа, прибавив при том: «а, если согласитесь устроить его в Оптиной пустыни, то я с радостью отдам эту икону вам в обитель и сверх того, пожертвую деньгами на постройку». Иеромонах Макарий, возвратясь в обитель, передал о желании г-жи Сабуровой о. игумену Авраамию, который, приняв это известие за знак особой милости Божией к его обители, немедленно решился устроить на месте происшествия, послужившего поводом к предложению г-жи Сабуровой, теплую церковь в честь Казанской Божией Матери, о чем не замедлил сообщить Сабуровой. Исполняя обещание, г-жа Сабурова вместе с иконою прислала о. Авраамию еще и значительную сумму денег на церковное строение, а иеромонах Макарий, по усердию своему, ездил за сбором подаяния на окончательную отделку храма. Сооружение Казанской церкви было начато в 1805 году и окончено в 1811 году; освящена была эта церковь в 1811 году епископом Калужским Евлампием 23 октября, а приделы – в 1815 г.: Воздвиженский, преосвященным епископом Калужским Евгением, а Георгиевский – архимандритом Новоспасского монастыря Амвросием. |
| В исполнение этого указа, преосвященный Серафим немедленно образовал особый комитет из образованнейших членов столичного духовенства под председательством своего викария, преосвященного Григория, епископа Ревельского. Конференция Санкт-Петербургской духовной академии, которой поручил преосвященный Серафим выбор членов для комитета, предполагала образовать ее из четырнадцати членов, но митрополит нашел достаточным составить ее из двенадцати членов, в число которых вошли и члены петербургского духовно-цензурного комитета, которые сначала, на предложение конференции, отказались было от участия в занятиях комитета, отзываясь неимением времени за исполнением своих непосредственных обязанностей. Каждому члену поручено было рассмотреть одно из сочинений, препровожденных в комитет и составить подробный разбор и оценку его с точки зрения православного учения, именно: 1) ректору Санкт-Петербургской семинарии, архимандриту Иоанну (впоследствии епископу донскому, известному автору первого курса православной герменевтики) – «Таинство креста» изд. 1820 г., 2) инспектору Санкт-Петербургской академии, архимандриту Гавриилу (в последствии епископу тверскому) – «Путь ко Христу» Бема, изд. 1815 г.; 3) священнику Герасиму Павскому – «Божественная философия» Дюнуа, изд. 1818 и 1812 гг.; 4) священнику Симеону Платонову – «Письма к другу об ордене свободных каменщиков» изд. 1816 г., 5) Священнику Иоакиму Кочетову – «Воззвание к человекам о последовании внутреннему влечению духа Христова» изд. 1820 г. и «Победная повесть» Юнга Штиллинга, изд. 1815 г.; 6) протоиерею Иоанну Данкову – первые четыре книжки «Сионского Вестника»; 7) протоиерею Тимофею Вещезерову – «Толкования на деяния и послания апостольские» г-жи Гион, изд. 1820 и 1821 гг.; 8) протоиерею Иоанну Грацианскому – «Толкования на Апокалипсис», г-жи Гион, изд. 1821 г.; 9) священнику Тимофею Никольскому – «Толкования на Евангелие», г-жи Гион, изд. 1822 г.; 10) священнику Иоанну Добронравину – «Толкования на книги Экклезиаста, песнь песней и премудрости Соломоновой» изд. |
|
|
