| К. является вероятным редактором (или соредактором) сб. «Мусикия» (списки: ГИМ. Барс. 1340; РГБ. Ф. 173. III. 154, кон. XVII в.; Ф. 205. 146). Протопопов приписал К. авторство трактата «О пении божественном по чину мусикийских согласий» («Мусикия»), а также две «редакции» этого труда (РГБ Ф. 173. III. 154 и РГБ. Ф. 205. 146 соответственно). «Вторая редакция» содержит измененный вариант трактата «О пении божественном...», а также один из вариантов «Науки всея мусикии». «Третья редакция» не является единым текстом, помимо «второй редакции» целиком (2-я из 3 глав книги) в нее входят вирши «Духовныя радости труды сподобляют» и ст. «О пении разных знамен» (1-я глава книги). Трактат «О пении божественном...» - одно из наиболее значительных рус. музыкально-теоретических сочинений XVII в. Его первоначальный вариант обнаружен в 3 рукописях: НБУВ ИР. Софийское собр. 127/381 (60-е гг. XVII в.); РНБ. Q.I.1101, F.I.244 (обе - кон. XVII в.). В основу текста положено школьное музыкальное руководство лат. традиции, текстуально близкое к изд.: Starowolski S. Musices Practicae Erotemeta in usum studiosae inventutis, breviter et accurate collecta. Cracoviae, 1650. Дополнительным источником послужила «Книга о вере» (М., 1648). Ряд разделов трактата написан самостоятельно. Извлечения из основного источника посвящены элементарным основам муз. грамоты, которую «в России совершенне никтоже весть», тогда как обширные дополнения, внесенные в этот текст, связаны с актуализацией его содержания и обоснованием новых для читателя трактата явлений и понятий. Так, подробно определяется понятие «мусикия» и обосновывается причина его распространения на церковное пение. Особенное внимание уделяется оправданию многоголосия. Провозглашается принцип консонантного многоголосия, ориентированного на киевские образцы и построенного по принципам муз. науки; создается историческая концепция, обосновывающая употребление подобного многоголосия в церкви. В противоположность киевской традиции троестрочие (см. Строчное пение ) и демественное пение критикуются за диссонантную фактуру, за обессмысливающие глоссолалические вставки, за отсутствие святоотеческого свидетельства. |
| Возник ряд описок, перешедших во все списки. Так, вместо правильных «разложении» (риторическая амплификация), «дудалное» (волыночное), «пункт» (точка) читаются «разделении» (риторическая диспозиция), «дуралное» (без знаков альтерации), «пунист». Первые 2 чтения появились под влиянием часто встречающихся терминов из-за сходства звучания слов, последнее является попыткой прочитать малоупотребительный латинизм (см.: Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1995. Вып. 21. С. 45), когда «», возможно записанное в источнике в виде 2 отдельных штрихов, было распознано как « ». Датировка этого варианта 1679 г., предложенная Протопоповым на основе титула ГИМ. Барс. 1340, не может быть принята из-за того, что дата 7187 г. попала в титул из его лит. источника - соч. «Идеа...». Список РГБ. Ф. 205. 146 содержит дату 1681 г., к-рую можно принять за ориентировочную. Виленский трактат утрачен. Данные о нем можно получить при анализе «Грамматики...» и «Идеи...». В «Идее...» указывается, что это перевод виленского текста. Более ранняя «Грамматика...» почти полностью сходна с «Идеей...». Из этого можно заключить, что оба текста имеют общий источник в виленском трактате. Это подтверждается анализом разночтений. Так, в параграфе о сольмизации каденции в «Грамматике...» в варианте α одноголосный муз. пример называется табулатурой (НМ(Л). 87/510804. С. XVIII), т. е. партитурой в терминологии Дилецкого (ср.: Scheidt S. Tabulatura nova. Hamburg, 1624), что является противоречием. В вариантах β и γ оно снято элиминацией термина (РГБ. 5. Л. 52-52 об.; РГАДА. 541. Л. 19-19 об.). В «Идее...» термина нет, но пример дан в 2-голосной партитуре (РГБ. Ф. 173.I. 107. С. 51). Это разночтение объясняется разной переработкой одного источника. В «Идее...» убран термин, что отвечает общей тенденции редактуры (ср. 9 употреблений слова в «Грамматике...» в варианте α при 2 в «Идее...»), в «Грамматике...» в варианте α пример сокращен. Общие чтения «Идеи...» и «Грамматики...» в варианте α, восходящие к виленскому трактату, составляют большую часть обоих текстов. |
| 2) РГБ, ф. 732 (Нижегородское собр.), 39. Минея четья на сентябрь (л. 13–52 об.), 60-е годы XVI в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под короной с розеткой, на тулове сердце и литера I – типа Брике, 12687 (1571 г.); Сфера под звездой – Брике, 14007 (1559–1562 гг.); Сфера под лилией – Брике, 14028 (1559 г.). В заглавии проставлено имя митрополита Ионы. Первая жена князя Федора названа Мариной. Вторая часть имеет заголовок: «Слово о проявлении мощей святых чюдотворець князей ярославскых Феодора и Давида и Костянтина». 3) РГБ, ф. 173 III (Собр. по временному каталогу библиотеки Московской Духовной Академии), 106. Торжественник (л. 3 об. – 4 об., 391–407 об., 9; листы перепутаны), 20–30-е годы XVII в. В наличии только вторая и третья части полных списков. Вторая часть имеет название: «Месяца марта 5 день. Проявление честных мощей святых чюдотворец князя Феодора и чад его Давида и Коньстянтина». В основу положен список Востр., 1170 первой группы (текст и кончается на тех же словах, на которых обрывается Востряковский список), но рукопись сверена еще с каким-то списком второй группы. Третья группа: 1) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 1214. Сборник (л. 444– 466 об.), 1541 г. Лист с заглавием утрачен. Предисловие отсутствует. Вторая часть имеет название: «В лето 6974-е. Проявление святых чюдотворцов ярославскых благовернаго князя Феодора и сынов его князя Давыда и Констянтина». Помещено описание 12-ти чудес. 2) РГАДА, ф. 181 (Собр. МГАМИД), оп. 1, 797. Сборник (л. 1–22) , 20-е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры L GR – Дианова и Костюхина, 683 (1622–1623 гг.); Кувшин с одной ручкой под помесяцем, на тулове литеры FA O – Дианова и Костюхина, 667 (1620–1621 гг.); Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове литеры РВ О – Дианова и Костюхина, 691 (1623 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры РО – Дианова и Костюхина, 701 (1623 г.); Щит с рожком и литерами I и G – Дианова и Костюхина, 1144 (1634 г.). В заглавии указано имя митрополита Ионы. В тексте Жития Федора представлены первая (без предисловия) и вторая части. |
| Обращает на себя внимание тот факт, что только в сборнике РГБ конца XVI, нач. XVII в. из собрания Овчинникова, 277, памятник озаглавлен как «Сказание». В одном из списков XVI в. отсутствует начало (РНБ, Погод. 641) 243 , другой не имеет заглавия (РНБ, Погод. 836), а четыре списка, переписанные после 1547 г., имеют название «Житие» (ГИМ, Епарх. 407 244 , СПбИИ РАН, ф. 238, оп. 1, д. 275; 245 РНБ, Q. 1.173; 246 РГБ, ф. 310, 337) 247 . В рукописи РНБ, ОЛДП, Q. 258 середины XVII в. 248 слово «Житие» в заглавии зачёркнуто киноварью и исправлено на «Обретение мощей». В сборнике 30−50-х гг. XVI в. – СПбИИ РАН, ф. 115, Q 249 , на обороте вклеенного л. 455 почерком, отличающимся от основного почерка списка, киноварью написано заглавие памятника: «Лта 7029 (1521). М()с(я)ца маия въ 26 д(е)нь. Oбpmehie мощемъ пр(е)п(о)д(о)бнаго и б(о)гоноснаго о(т)ц(а) нашего Makapiя Колязинскаг(о) чюд(отворца)». Начало статьи на л. 456 имеет подзаголовок «Npeдucлobie», а перед началом собственно текста Сказания на левом поле, л. 466, об., киноварью вписано ещё одно заглавие: «Ckaзahie oбpmehiю с(вя)тых мощеи преподобнаго Makapiя Колязиньс(каго) чюдотвор(ца)». Появление заглавия «Житие» в списках Сказания о мощах, можно связать с отсутствием начального текста в двух ранних списках памятника, из составных рукописей собрания Погодина 836 и 641. Сказание данной редакции не встречается в рукописях позже середины XVII в. Статья об обретении мощей святого переписывалась под 26 мая в составе сборников типа минейного Торжественника (СПбИИ РАН, ф. 238, оп. 1, д. 275), сборников слов и житий (РНБ, ОЛДП, Q. 258; РНБ, Погод. 641; РГБ, ф. 209, 277), житий и служб (СПбИИ РАН, ф. 115, 155 Q), житий, служб и поучений (ГИМ, Епарх. 407), а также сборника постоянного состава – постного Златоуста (РНБ, Погод. 836). Два сохранившихся сборника, тексты которых посвящены исключительно Макарию Калязинскому, входили ранее в состав других рукописей. Так, список середины XVI в. из собрания Толстого (РНБ, Q. 1.173) был приписан к служебной Минее начала того же века 250 . |
| П. сознаёт, что настойчивые призывы к сбору пожертвований могут не только раздражать адресатов этих призывов, но и вызвать подозрение в том, что сбор осуществляется с корыстными целями. Желая защитить себя от этих подозрений, П. отказался получать содержание от общин и сам зарабатывал себе на хлеб. Кроме того, во избежание подозрений П. посылает для сбора пожертвований Тита и еще одного доверенного брата, к-рого св. Иоанн Златоуст отождествляет с Варнавой ( Ioan. Chrysost. In Ep. 2 ad Cor. 18. 1), однако П. по неизвестным причинам (обзор мнений см. в: Thrall. 2004. Vol. 2. P. 561-562) не называет его имени (2 Кор 8. 18-21). Ап. Павел пишет послание. Миниатюра из Апостола. XV в. (РГБ. Ф. 173. 1. 4. Л. 134 об.) Ап. Павел пишет послание. Миниатюра из Апостола. XV в. (РГБ. Ф. 173. 1. 4. Л. 134 об.) П. настаивает на том, что сбор должен быть осуществлен до его прихода, чтобы собранные средства воспринимались «как благословение, а не как побор» (2 Кор 9. 5, 6-7). Щедрость по отношению к бедным не останется без награды: Бог обогатит дарителей Своей благодатью, а одаряемые будут за них молиться (2 Кор 9. 8-14). О причинах инициированного П. сбора пожертвований высказываются различные мнения. Одни комментаторы ищут в этом поступке какой-то скрытый богословский смысл ( Nickle. 1966. P. 100-143), другие полагают, что тем самым П. хотел задобрить находившихся в Иерусалиме апостолов, отношения с которыми у него были напряженными ( Ренан. 1907. С. 176-177). Однако соображения, изложенные П. в его посланиях, лучше объясняют причины сбора, чем предположения ученых. Ситуация в Иудее была близка к катастрофической (ср.: Ios. Flav. Antiq. XX 8. 5). Терзаемая распрями, насилием, массовыми убийствами, грабежами и разбоем, постоянными конфликтами между евреями и рим. властью, внутренними междоусобицами (Ibid. 8. 6-8), Иудея как этническое образование внутри Римской империи приближалась к своему концу. До разграбления Иерусалима оставалось немного, и населению города становилось все труднее. Бедствия не могли не затронуть и молодую христ. общину, к-рая ко всему прочему страдала от гонений со стороны иудеев. П. считал, что крупное пожертвование на нужды иерусалимских бедных станет «даром любви» ( George. 1994. P. 165), жестом солидарности с ними со стороны бывш. язычников, из которых преимущественно состояли церковные общины диаспоры. Кроме того, он надеялся, что это пожертвование станет видимым подтверждением того успеха миссии среди язычников, о к-ром он намеревался рассказать лидерам Иерусалимской Церкви. Наконец, предметом его постоянной заботы было то, чтобы христиане из иудеев и христиане из язычников жили мирно в лоне единой Церкви, и щедрый дар, к-рый он готовил, должен был способствовать этому. |
| Д. Е. Афиногенов Славяно-русские переводы На (церковно)слав. язык хроника Г. А. полностью переводилась дважды (помимо перевода отдельных фрагментов), оба раза с продолжением по хронике Симеона Логофета. Происхождение и датировка 1-го перевода («Временник») является предметом продолжительной научной дискуссии (общепризнано лишь, что это не могло произойти позднее 90-х гг. XI в., когда памятник был использован в Киеве при составлении «Хронографа по великому изложению»). Язык этого перевода характеризует сочетание южно- и восточнослав. лексики и форм (см.: Пичхадзе. 2002). В связи с этим выполненным в Болгарии в X в. и отредактированным позднее на Руси 1-й перевод хроники считали А. И. Соболевский , М. Н. Сперанский , П. А. Лавров , В. А. Розов, Н. А. Мещерский , А. Досталь, Ф. Дж. Томсон, однако В. М. Истрин , А. А. Пичхадзе, О. В. Творогов утверждали, что перевод был сделан на Руси в XI в. И. И. Срезневский полагал, что первоначальный перевод мог быть как болгарским, так и русским, Н. Н. Дурново допускал возможность участия в переводе совместно болг. и рус. книжников, М. Вейнгарт предложил гипотезу о переводе хроники болгарином на Руси. Дополнительные аргументы в пользу восточнослав. происхождения перевода привел С. Франклин, не считавший, однако, вопрос окончательно решенным. Извержение Везувия. Миниатюра из Тверского списка. Хроники Георгия Амартола. 1-я пол. XIV в. (РГБ. Ф. 173/I. 100. Л. 190 об.) Извержение Везувия. Миниатюра из Тверского списка. Хроники Георгия Амартола. 1-я пол. XIV в. (РГБ. Ф. 173/I. 100. Л. 190 об.) В плане исторической аргументации вероятность перевода хроники Г. А. в Болгарии в X в. весьма мала. Упоминание в добавлениях Симеона Логофета, составляющих неотъемлемую часть слав. версии, визант. имп. Никифора II Фоки (963-969) ограничивает возможность болг. перевода очень узким хронологическим промежутком - 963-967 гг., временем до похода киевского кн. Святослава на Болгарию (вероятность перевода в западноболг. державе комитопулов, находившейся в состоянии непрерывной войны с Византией, практически исключена). Против болг. версии свидетельствует и то обстоятельство, что греч. оригинал слав. версии был лицевым (что отразилось в древнейшем Тверском, или Троицком, списке), в то время как греч. лицевые списки хроник в X в. (в отличие от XI-XII вв.) неизвестны ( Франклин. 1988). |
| Нотный автограф Н. П. Дилецкого. Страница из «Идеи грамматики мусикийской» (РГБ. Ф. 173. 107. Л. 133) Нотный автограф Н. П. Дилецкого. Страница из «Идеи грамматики мусикийской» (РГБ. Ф. 173. 107. Л. 133) Центральное место занимает теория мажора и минора, включающая отклонения и модуляции, а также объяснение и изображение квинтового круга, рекомендации по использованию тональностей со мн. ключевыми знаками. В связи с этим особый раздел посвящен методике транспозиции. Д. рассматривает понятие каданса и прорабатывает его виды. Многократно подчеркивается основополагающее значение трезвучия (хотя самого термина нет). Все это свидетельствует о новой, гармонической, системе. Как музыкант-практик, Д. не только дает общие правила (напр., голосоведения), но и показывает примеры их нарушения ради красоты (напр., параллелизмы квинт и секст, диссонансы). Дается обширный свод полифонических приемов (имитаций, перемены голосов - штиммтауша (нем. Stimmtausch), канонических секвенций и проч.). В развертывании формы важное значение Д. придает амплификации, рассматривая мн. приемы как способ «расширения» произведения. Композиция трактуется как целостность, с четко определенными функциями частей: начала, середины, конца. Ведущую роль играет принцип повторения и преобразования (транспозиция, смена лада, в т. ч. на одноименный, ракоход, введение пунктирного ритма, смена размера, фигурации, секвенции). Соответственно практической направленности трактата текст насыщен многочисленными примерами, взятыми из произведений польск. авторов (М. Мельчевского, Я. Ружицкого и др.) и собственных. Как истинный педагог, Д. растолковывает, указывает на возможные ошибки, поэтапно демонстрирует овладение приемом и достижение главной цели - красоты. Особого упоминания заслуживает разработка Д. муз. терминологии (причем в неск. языковых вариантах). Вероятно, в работе над рус. редакцией ему помогал Коренев. Введенные Д. понятия, доступные пониманию совр. читателя, заложили основы муз. теории позднейшего времени и ее терминологического аппарата. Название труда - «Грамматика», переводческая работа и шлифовка терминов указывают на определенные филологические интересы Д. Он ссылается на родство музыки и поэзии, приводит ряд стихотворных отрывков, а его внимание к отражению в музыке содержания текста говорит о том, что сочинение мыслится уже в категориях musica poetica. Принципиальным является и упрочение нового понимания музыки - как искусства (по словам Д., «художества»), как авторского творчества. |
| Прор. Иоиль. Миниатюра из Книги пророков. 1489 г. (РГБ. Ф. 173/I. 20. Л. 17 об.— 18) Прор. Иоиль. Миниатюра из Книги пророков. 1489 г. (РГБ. Ф. 173/I. 20. Л. 17 об.— 18) Прор. Иоиль. Миниатюра из Минология Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 124) Прор. Иоиль. Миниатюра из Минология Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 124) Некоторые библеисты, принимая во внимание новизну его пророчеств, считали И. т. н. периферийным, обособленным пророком, который обращался с новым провозвестием к иерусалимскому священству со стороны, а не из их среды ( Redditt. 1986). Эта т. зр. подкрепляется отсутствием однозначных свидетельств роли, которую пророк играл в храмовом богослужении и в священнической иерархии. Подтверждая свой пророческий авторитет, И. говорит о том, что он призван к служению непосредственно через Божественное Откровение (Иоил 1. 1a), а не на основании офиц. храмовой традиции (Введение в ВЗ/Ред.: Э. Ценгер. М., 2008. C. 696-697). И. обращается к священникам как к одной из общественных сил, несущих ответственность за происходящее в Израиле. Именно поэтому Х. Вольф рассматривает И. как писателя, близкого к пророческим кругам, но отделяющего себя от сословия храмовых служителей ( Wolff. 1977. P. 11-12). Однако этот взгляд был подвергнут критике, поскольку представление, что пророк происходил из священнических кругов Иерусалима, согласуется с богослужебными аллюзиями в его книге, которые подчеркивают важную роль священства в жизни иерусалимского сообщества и легитимный статус храмового служения (напр., Иоил 2. 1-11 - Cook S. L. Prophecy and Apocalypticism. Minneapolis, 1995. P. 171). Можно с большей степенью вероятности утверждать, что если даже И. не входил в священническое сословие, то оно во многом влияло на него ( Strazicich. 2007. P. 51). Время служения И. в современной библеистике Поскольку в Книге прор. Иоиля не упоминаются ни цари, ни исторические деятели древнего Израиля, это затрудняет ее датировку. В совр. исследованиях по-разному определяются крайние временные границы служения пророка - от IX до II в. до Р. Х. ( Barton. 2001. P. 3). Вопрос о времени служения И. зависит от интерпретации и датировки религиозно-исторических представлений, отраженных в его книге. Наиболее радикальное предположение было высказано Б. Думом, который отнес окончательное формирование собрания пророчеств И. ко II в. до Р. Х. ( Duhm. 1911. S. 161). |
| О. Н. Афиногенова, Н. Г. Головнина Славяно-балканская традиция П. Время и место перевода П. на слав. язык остаются до конца не выясненными. Самым ранним свидетельством о возникновении слав. перевода П. часто считается упоминание «отеческих книг» в гл. 15 Пространного Жития равноап. Мефодия среди сочинений и переводов, выполненных им в последние годы жизни (между 882 и 885), а интерес равноап. Мефодия к патериковой лит-ре объясняется, как правило, монашеским устройством общины его учеников во время пребывания в Вел. Моравии. Хотя не исключено, что выражение «отеческие книги» могло означать и сочинения (или проповеди) отцов Церкви (обзор мнений см.: Флоря Б. Н. Сказания о начале слав. письменности. СПб., 2000. С. 332-333. Примеч. 6). К тому же медленное распространение монашества среди славян не могло способствовать популярности патериковой лит-ры. Согласно лингвистическим данным и сохранившимся рукописям, слав. переводы разных греч. патериковых произведений, целиком или частично, были выполнены с кон. IX до XIV в. Но в отличие от визант. традиции в славяно-балканской книжности сложились 6 типов П. (Скитский, Азбучно-Иерусалимский, Синайский, Римский, Египетский и Сводный). Какой из этих типов П. был переведен первым и последовательность перевода остальных остаются неизвестными. Азбучно-Иерусалимский патерик. 1-я пол. XVI в. (РГБ. Ф. 173.I. 58. Л. 134 об.— 135) Азбучно-Иерусалимский патерик. 1-я пол. XVI в. (РГБ. Ф. 173.I. 58. Л. 134 об.— 135) Скитский поглавный П.- перевод систематического собрания «Изречений святых отцов». В наиболее древних списках памятник имеет заглавие «Патерик», впосл. он стал именоваться Скитским П., т. к. часть его историй связана с подвижниками из пустыни Скит. П. разделен на главы согласно монашеским добродетелям (послушание, любовь, умиление и т. п.). Названия его глав во многом совпадают с « A νδρν γων ββλος» (Книга святых мужей). Из всех типов слав. П. этот вариант наилучшим образом исследован, именно относительно этого типа чаще других высказываются предположения об отождествлении его с переведенными равноап. Мефодием «отеческими книгами». Текст этого типа изучен по 53 из 70 известных слав. рукописей XIII-XVII вв., однако во всех списках есть пропуски или утраты, кодекс с полным составом произведений не обнаружен. После сравнения славянской, греческой и латинской традиций было высказано предположение, что изначально слав. Скитский П. содержал более 1100 произведений, разделенных на 22 главы, к к-рым впосл. были добавлены еще более 10 глав. Была предпринята попытка реконструкции слав. перевода на основании 33 слав. рукописей. Тексты 24 из них были опубликованы textus receptus на кириллице и textus reconstructus на глаголице в сопровождении греч. и лат. соответствий и с переводом на англ. язык. Неск. соответствий были найдены в сирийских, армянских и коптских источниках; происхождение 31 произведения не установлено, не исключено, что они могли возникнуть на слав. почве (The Scete Paterikon. 2012. 3 vol.). |
| Текст все более становится коллекцией отдельных соображений, к-рым специально посвящается наибольшая часть «О забытых вещах», а затем и дополнительный раздел (назван в «Грамматике...» конклюзией), написанный после формального завершения труда (ср. формулу завершения: РГБ. Ф. 173.I. 107. С. 177 и НМ(Л). 87/510804. С. LXX) и составляющий не менее 1/4 общего текста. Сложно связать написание этого текста с актуальным преподаванием музыки. Маловероятно предположение о его составлении для преподавания в Виленской академии ( Герасимова. 2010), задачам которого он не отвечает (о польск. иезуитских муз. бурсах см.: Kochanowicz J. Geneza, organizacja i dziaalno jezuickich burs muzycznych. Kraków, 2002; ср. с существующими руководствами: [Lauxmin S.] Ars et praxis musica. Vilnae, 1693; Graduale pro exercitatione studentium. Vilnae, 1693; Antiphonale ad psalmos. Vilnae, 1694); преподаватель академии должен был быть по крайней мере магистром, старшие студенты могли лишь курировать младших. Более вероятно, что студент Дилецкий примерял на себя роль буд. мастера. Он не замыкается в рамках одной конфессии, применяя правила композиции к музыке лат. и восточнослав. богослужения, а также к песням и танцам. В «Идее...» утверждается, что Дилецкий писал «от многих книг латинских яже о мусикии» (РГБ. Ф. 173.I. 107. С. 9). Он знал простейшие руководства для певцов, посвященные начальным сведениям о нотации и сольмизации. С книгами по композиции он в лучшем случае был знаком поверхностно: у него присутствует путаница в употреблении стандартных терминов «контрапункт», «фуга», «тритон» и отсутствуют стандартные для европ. учебников по композиции темы и методы их раскрытия. То, что Дилецкий пишет о невозможности читателя обращаться к книгам о композиции, можно считать проекцией личного опыта композитора. Ему остались неизвестными учебник С. Старовольского ( Starowolski S. Musices practicae erotemata. Cracoviae, 1650) и такое заметное событие в польск. музыкальной культуре, как полемика между придворным капельмейстером М. |
|
|
