| Преподобный прочитал свиток, съел его и сказал: Коль сладка гортани моему словеса сия (Пс. 118, 103). Святитель Николай велел ему пропеть эти слова. После этого оковы сами спали с преподобного, двери темницы отворились, и он свободно вышел из нее и был восхищен на воздух и поставлен близ Константинополя на большой дороге, ведущей в город. В Константинополе преподобный Иосиф уже не застал в живых преподобного Григория Декаполита, а встретился лишь с его учеником блаженным Иоанном (память 18 апреля), тоже вскоре скончавшимся. Преподобный Иосиф построил церковь во имя святителя Николая и перенес туда мощи преподобных Григория и Иоанна. При церкви был основан монастырь. Преподобный Иосиф получил также от одного добродетельного мужа часть мощей апостола Варфоломея. Он построил церковь во имя святого апостола и хотел торжественно почтить его память, но сокрушался, что не было хвалебных песнопений, прославлявших память святого апостола, сам же он не дерзал их составить. Сорок дней со слезами молился преподобный Иосиф, готовясь к празднику памяти апостола. В навечерие праздника в алтаре ему явился апостол Варфоломей, возложил ему на грудь святое Евангелие и благословил писать церковные песнопения со словами: «Да благословит тебя десница Всесильного Бога, и да прольются на язык твой воды Небесной Премудрости, сердце твое да будет храмом Духа Святаго и песнопения твои да усладят вселенную». После этого чудесного явления преподобный Иосиф написал канон апостолу Варфоломею и с тех пор стал слагать церковные песнопения в честь Божией Матери, святых угодников и в их сонме – в честь святителя Николая, освободившего его из темницы. Во время возобновления иконоборческой ереси при императоре Феофиле (829–842) преподобный Иосиф вторично пострадал от еретиков. 11 лет он был в изгнании в Херсоне. В 842 году при святой царице Феодоре (память 11 февраля), восстановившей православное почитание святых икон, преподобный Иосиф был поставлен сосудохранителем в Софийском соборе в Константинополе. Но за смелое обличение брата царицы Варды в незаконном сожительстве он снова был отправлен в изгнание и возвращен лишь после смерти Варды, в 867 году. |
| Пс.103:5 . Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки. Пс.103:6 . Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее, на горах стоят воды. Пс.103:7 . От прещения Твоего бегут они, от гласа грома Твоего быстро уходят; Пс.103:8 . восходят на горы, нисходят в долины, на место, которое Ты назначил для них. Пс.103:9 . Ты положил предел, которого не перейдут, и не возвратятся покрыть землю. Изображается кратко история творения земли. Земля утверждена Богом непоколебимо: ничто уничтожить и обратить ее в прежнее хаотическое состояние не может, хотя в начале миросоздания твердая масса земли была окружена «бездною, как одеянием», так что вершины гор закрыты были водою. По творческому же повелению ( «от прещения», «от гласа грома» – образы силы Божественного приказания) воды отошли от земли, обнаружились горы, и появились поля в назначенных им местах; воды же сосредоточились в определенных пределах, из которых они сами собой не могут вылиться. Пс.103:10 . Ты послал источники в долины: между горами текут [воды], Пс.103:11 . поят всех полевых зверей; дикие ослы утоляют жажду свою. Пс.103:12 . При них обитают птицы небесные, из среды ветвей издают голос. Пс.103:13 . Ты напояешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Но земля не лишилась совершенно воды. В долинах и среди гор появились источники, дающие воду живущим там всяким зверям и диким ослам. Последние были многочисленны на Востоке и любили жить среди гор. Около водных источников появились и деревья, а на них гнездятся разноголосые птицы, оживляющие своим пением все горы и долины. Пс.103:14 . Ты произращаешь траву для скота, и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу, Пс.103:15 . и вино, которое веселит сердце человека, и елей, от которого блистает лице его, и хлеб, который укрепляет сердце человека. Пс.103:16 . Насыщаются древа Господа, кедры Ливанские, которые Он насадил; Пс.103:17 . на них гнездятся птицы: ели – жилище аисту, Пс.103:18 . высокие горы – сернам; каменные утесы – убежище зайцам. |
| Послушай, зачем существуют бесплодные деревья: «там устрояют гнезда птицы» (Пс.103:17), и для чего источники в пустынях: «поят всех полевых зверей,... при них обитают птицы небесные» (Пс.103:11—12). Для чего вино? Не для того только, чтобы пить, — для этого достаточно было бы и воды, — но чтобы тебя веселить и радовать: «и вино веселит сердце человека» (Пс.103:15). Узнав это, ты узнаешь и меру употребления вина. Откуда получают пищу птицы и дикие звери, об этом послушай, как говорит он: «все... ожидают от Тебя... пищи, чтобы Ты дал им... благовременно» (Пс.103:27). И если спросишь: для чего скоты? — он отвечает тебе, что и скоты для тебя: «произращаешь, — говорит, — траву для скота и злак на службу людям» (Пс.103:14). Каково назначение луны? Послушай, как он объясняет: «сотворил луну для указания времен» (Пс.103:19). Что все, как видимое, так и невидимое, сотворено, и этому (псалмопевец) научил ясно: «ибо Он [сказал — и они явились,] повелел — и создались» (Пс.148:5). Он научает также, что смерть будет уничтожена: «Бог избавит душу мою от власти ада, когда примет меня» (Пс.48:16). Откуда наше тело и во что оно опять обращается, вот как говорит псалмопевец: «помнит, что мы -:прах; и в землю свою возвратятся» (Пс.102:14; Пс.103:29). Для чего все окружающее? Для тебя: «славою и честью Ты увенчал его, и поставил его... над делами рук Твоих» (Пс.8:6—7). И о том, что мы, люди, имеем нечто общее с ангелами, говорит он: «умалил его малым чем пред Ангелами» (Пс.8:6). И о любви Божией говорится здесь: «как отец ущедряет сынов, так Господь ущедрил боящихся Его» (Пс.102:13), и о том, что ожидает нас за гробом, и о будущем безмятежном покое: «возвратись, душа моя, в покой твой» (Пс.114:6). Зачем так велико небо? Он отвечает: небеса поведают славу Божию (Пс.18:2). Зачем ночь и день? Не для того только, чтобы сменять друг друга, но и для того, чтобы назидать: «нет наречий... и языков, где не слышны были бы голоса их» (Пс.18:4). Зачем море облегает землю? «Бездна, как одежда, — покров ее» (Пс.103:6). |
| их совершенно, оделись они в неправду и нечестия свои...» (Пс.72:6), а в другом месте: «смиренным дает благодать» (Притч.3:34), — что милостыня прекрасна: «расточил: ...дал нищим, правда его пребывает в... век века» (Пс.111:9), — что милосердие достойно похвалы: «муж, щедро... дающий, устроит дела свои на суде» (Пс.111:5), — что не должно злословить: «тайно клевещущего на ближнего своего — сего я изгонял» (Пс.100:5). И много — гораздо больше сказанного — найдешь ты здесь мыслей, исполненных любомудрия. И он беседует не только о настоящем, но и о будущем, не только о видимой, но и о невидимой твари. Желаешь узнать о небе, пребудет ли оно вечным или потерпит изменение? В ответ на это он ясно говорит тебе, что «как одежда, обветшают, и как одежду совьешь их, и изменятся» (Пс.101:27). Или о наружном виде (небес) пожелаешь узнать, опять услышишь от него: «простираешь небо, как кожаный покров» (Пс.103:2). Если пожелаешь узнать, что находится далее — за пределами этого неба, дает тебе ответ и на это: «покрываешь водами высоты Свои» (Пс.103:3). Не останавливается (псалмопевец) и на этом, но скажет тебе и о широте, и о глубине, доказывая их равномерность: «насколько отстоит восток от запада,... (настолько) Он удалил от нас беззакония наши» (Пс.102:12). «Ибо сколь высоко небо над землею, (столь же великую) милость Свою утвердил... Господь на боящихся Его» (Пс.102:11). Если ты захочешь исследовать основания земли, то и этого от тебя не скроет, но услышишь от него, что (Господь) «на морях основал ее» (Пс.23:2). Или ты желаешь узнать о землетрясениях — отчего они бывают? Всякое твое недоумение рассеивается его словами: «Он посмотрит на землю, и заставит ее трястись» (Пс.103:32). Если спрашиваешь о том, какое назначение имеет ночь, и это можешь узнать от него: «Ты простираешь тьму, — и настает ночь,... когда ходят все звери лесные» (Пс.103:20). Объяснит тебе он и то, чем полезны горы: «высокие горы для оленей», и для чего скалы: «каменистая скала — прибежище зайцам» (Пс.103:18). |
| Палестина издревле славилась своими лесами. Об этом свидетельствуют боговдохновенные писатели св. книг ветхого завета, видевшие сию землю в те дни, когда на ней царствовало благочестие и почивало благословение Божие; об этом же упоминают и писатели-путешественники, посещавшие Палестину в различные времена оскудения ее физической красоты и силы. Священные писатели говорят об обилии лесов в Палестине часто общими выражениями. Пророки, описывая красоту и величие растительности св. земли, то именуют сию землю: «землею масличия, идеже виногради, смокви, шипцы» ( Втор.8:8 ), – то упоминают вообще о лесах и «дубравах ( Втор.19:5 ; 2Пар.27:4 ; Пс.28:9 ; Пс.73:5 ; Пс.82:15 ), Исаии ( Ис.10:18 ; Ис.21:13 ), о чащах и древах дубравных» ( Ис.9:18 ; Пс.95;12 ), а также о «полях и зверях дубравных» ( Пс.131:6 ; Пс.49:10 ; Пс.103:20 ). Было время: Израиль нечествовал и ставил себе богов «под всяким древом чащным», садил «дубравы на всяком месте высоце» ( 3Цар.14:23 ; 4Цар.17:10 ; Иез.6:13 ). Еще чаще св. писатели именуют каждый лес порознь. Так, во времена Иисуса Навина ( Нав.17:15 ) были леса в земле Ферезеев и Рефаимов, занятой вскоре Израильтянами; мы находим в Св. Писании упоминание о «чаще» ( Быт.22:13 ) 2 , вблизи которой Авраам приносил Исаака, сына своего, в жертву; о «дубраве Мамврийской» ( Быт.23:17,18 ) 3 , где тот же патриарх благолепно принял и угостил, в виде земных, небесных посетителей: «о лесе» на горе Ефремовой ( Нав.17:18 ) 4 и на горе Селмоне ( Суд.9:48 ). При царях Израильских и после их, кроме леса на горе Ефремовой, были леса при Раме, при Веофиле, на горе Кармиле, около Иерихона, по берегам Иордана, на горах Зиф, Васанских и на южной оконечности Палестины «Долина Вифлеемская, по свидетельству Кирилла Иерусалимского , в недавние еще годы была лесиста». Присовокупим к тому, что обильные и дорогие леса находились и у народов, ближайших к Палестине. Так еще, во времена царей Израильских и позднее, был лес на Ливане принадлежавший Финикианам ( 3Цар.5, 6, 10 ; 4Цар.19:23 ; Ис.2:13 ; Ис.10:34 ), и дубравы, принадлежавшие Ассирианам ( Мих.5:14 ). |
| Мысль Апостола становится ещё более ясною, сильною и поразительною, когда мы припомним, что он сию самую проповедь сравнивает с проповедию евангельскою, и в подтверждение её повсеместного распространения приводит непосредственно за сим следующие слова пророка в том же псалме: во всю землю изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их, говорит он о Христианских благовестниках ( Рим.10:18 слич. Пс.18:5 ). Такое сравнение было бы, очевидно, неуместно, и указание при сем случае на слова пророка не имело бы никакой силы, если бы в уме Апостола проповедь благовестников Христовых не была продолжением и довершением проповеди, возвещаемой гласом солнца и луны, и всего стройного чина и украшения небесного, и непрерывным говором дня и ночи, взаимно друг другу передающих одну и ту же истину о Боге Творце и Промыслителе своём. Кто же при сем, с чувством благоговения и благодарности к Богу, столь неусыпно и предусмотрительно о вразумлении и спасении нашем заботящемуся, не воскликнет вместе с пророком: велий Господь наш, и хвален зело, и величию Его несть конца ( Пс.144:3 ), яко возвеличишася дела Твоя, Господи: вся премудростиюсотворил еси ( Пс.103:24 ) на пользу и службу человеком. В солнце положи селение свое: и той, яко жених исходяй от чертога своего, возрадуется яко исполин тещи путь: от края небесе исход его, и сретение его до края небесе: и несть иже укрыется теплоты его ( Пс.18:5–7 ). Пророк здесь продолжает изображать великолепие небес, и как солнце составляет наилучшее и блистательнейшее украшение оных, то оставив всё прочее, он говорит об нём одном, заставляя нас подразумевать при сем то же самое, только в меньшей мере и с меньшею торжественностию и о всех других светилах небесных, и говорит опять применительно к бытописанию Моисееву. Ибо как Моисей написал: и сотвори Бог два светила великая (солнце и луну), и положи я на тверди небесней, еже светити на землю ( Быт.1:16–17 ), так и пророк в настоящем месте сказует, что Бог солнцу положи селение в небесах. И в какой затем прелестной и вместе величественной картине представляет он образ жизни и пребывания сего царя надзвездного в эфирном жилище своём, его влияние и действие на мир подлунный! Он сравнивает его с женихом, который во всей красе жизни и молодости, с лицом светлым и покойным, и взором улыбающимся, довольный судьбою своею, а ещё более богатый надеждами на счастливую будущность, торжественно исходит из чертога своего, и с исполином, который, самодовольный и уверенный в своей силе и могуществе, отважно и весело вступает на путь, на котором ожидает его верная победа и при ней венцы славы и бессмертия. |
| Исследование литературных форм псалмов дает более содержательную классификацию: с этой формальной точки зрения различаются три крупных раздела: гимны, жалобы и песни благодарения. Впрочем, это не исчерпывающая классификация, так как встречаются литературные формы либо отклоняющиеся от нее, либо смешанного характера. К тому же она не всегда соответствует такой группировке псалмов, которая была бы построена с точки зрения их содержания или цели. 1. Гимны. К этому жанру относятся следующие псалмы: 8; 18/19; 28/29; 32/33; 45/46–47/48; 75/76; 83/84; 86/87; 92/93; 95/96–99/100; 102/103–105/106; 112/113; 113:1–8/114; 116/117; 121/122; 134/135; 135/136; 144/145–150. Их структура относительно статична. Каждый гимн начинается с призыва восхвалить Бога. В основной части развивается мотив славы и хвалы, чудес, которые Бог сотворил в природе (прежде всего — самим Своим творением) и в истории (в особенности — в спасении Своего народа). Заключение перекликается с вступительной формулой или выражает пожелание, а также просьбу. С точки зрения содержания здесь можно выделить две подгруппы. Песни Сиона (Пс 45/46; 47/48; 75/76; 86/87) прославляют — с заметным эсхатологическим акцентом — святой город, обиталище Всевышнего и цель восхождения, ср. Пс 83/84 и 121/122. Песни Царя Ягве (особенно — Пс 46/47; 92/93; 95/96–97/98) в стиле, напоминающем пророков, прославляют вселенское Царство Ягве. Поскольку в них употребляются лексика и образы, связанные с интронизацией земных царей, их пытаются поставить в связь с “праздником восхождения Ягве на трон”, который якобы ежегодно праздновался Израилем подобно тому, как в Вавилоне чествовали Мардука. Однако наличие такого израильского праздника — не более чем шаткая гипотеза. 2. Жалобы. В отличие от гимнов жалобы не восхваляют славу Божию, но обращаются к Богу с мольбой. Как правило, они начинаются с обращения, с которым связаны вопль о помощи, просьба или доверительные восклицания. В основной части делается попытка призвать Бога к вмешательству, и поэтому молящие раскрывают перед Господом свои нужды, хотя по большей части и образно; при этом используются образы, которые стали застывшими формулами и лишь редко позволяют определить историческую или конкретно-личную ситуацию мольбы. |
| Одним из традиционных методов христианской естественнонаучной апологетики всегда было сопоставления научных данных и библейского Откровения, подразумевающее построение на основе подобного синтеза целостного христианского мировоззрения. Однако, если речь идет о синтезе, неизбежно встает вопрос о возможности рецепции Церковью тех или иных естественнонаучных теорий или даже картин мира. Насколько допустимо вообще говорить о церковной рецепции в данном аспекте? Особенно остро этот вопрос звучит для апологетики XXI века, с одной стороны — в условиях стремительно, революционно развивающегося естествознания, с другой — появления многочисленных, часто конфликтующих между собой интерпретаций священных текстов (как правило — Шестоднева), выстроенных с активным привлечением современной научной фактологии. Для того, чтобы осознать всю сложность вопроса, позволим себе сделать небольшой (и далеко не полный!) экскурс в проблематику прочтения Шестоднева и связанных с ним библейских повествований. В 1970 г. проф. ЛДА Н.А. Заболоцкий в своей актовой речи обозначил ракурсы, в которых следует оценивать прочтение и интерпретацию библейского текста в современных условиях при построении научно-богословских парадигм: Каждый из перечисленных пунктов требует детального и внимательного рассмотрения в историческом аспекте. Видимый материальный мир, согласно самому Священному Писанию, свидетельствует о Творце (Пс.18, Пс. 103, Рим. 1:19-20 и др.). Общая тенденция широко привлекать для прояснения смысла Откровения известные отцам философские построения, данные естественных наук, филологии и истории находит свое выражение в словах преподобного Ефрема Сирина: « Моисей в книге своей описал творение природы, чтобы о Творце свидетельствовали и природа, и Писание, — природа, когда пользуемся ею, Писание, когда читаем его. Сии два свидетеля обходят всякую страну, пребывают во все времена, они всегда перед нами, и обличают отступников, отрицающих Творца » 19 Правило VI Вселенского Собора запрещает толковать Священное Писание иначе, чем святые отцы: « аще будет исследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удовлетворяются, нежели составлением собственных слов, дабы, при недостатке умения в сем, не уклонитися от подобающаго. Ибо, чрез учение вышереченных отец, люди, получая познание о добром и достойном избрания, и о неполезном и достойном отвращения, исправляют жизнь свою на лучшее, и не страждут недугом неведения, но внимая учению, побуждают себя к удалению от зла, и, страхом угрожающих наказаний, соделывают свое спасение » Та же мысль излагается и во II члене «Послания восточных патриархов» Запрещают ли приведенные правила Церкви привлечение современных естественнонаучных картин мира в экзегетических, апологетических и иных целях? Что может в таком случае расцениваться как «рецепция», что — как отход от «веры отцов», а что нет? |
| 2) Хорошо, когда вольная уст и руки приносятся Господу; о сем Он благоволит ( Пс. 118:108 ). Не надобно с домогательством вынимать из уст и рук ближнего дары Господу (I, 58). 3) Вклад монаха по смерти – дело не великое; монаху надобно не откладывая отдавать излишнее Богу или бедным (I, 18). 4) Недостаток благоговейного внимания в пении едва ли не бывает особенно в праздники, когда, стараясь петь хорошо, сим внешним вниманием вредят внутреннему. Надобно поговаривать поющим, что пение искусное приятно людям на краткое время, а пение благоговейное Богу угодно и людям полезно, вводя в них дух, которым оно дышит (II, 79). 5) Пения по нотам я не запрещал, но пения партесного никогда в женских монастырях не находил порядочным, и потому никогда не одобрял. В нем более труда, нежели пользы, более тщеславия мнимым искусством, нежели назидания и помощи молитве. Учите и пусть учат прочих утверждать церковный порядок на благоговении и страхе Божием (II, 257). 6) Как худой век охотнее верит худому, нежели доброму, то соблазн идет скорее назидания, и надобно беречься не только зла, но и небрежности, может быть немного виновной, однако питающей соблазн (II, 75). 7) Апостол (Павел) собрал милостыню и промышляет добрая не токмо пред Богом, чтобы она была верно употреблена, но и пред человеки, чтобы не сомневались в добром ее употреблении. Вот пример и наставление для людей, проходящих должности общественные (I, 110). 8) Если бы мы смотрели только на свое недостаточество, то все могли бы убежать от своих должностей; но мы должны взирать на волю и устроение Божие, и где провидением Божиим поставлены, там по возможности трудиться и действовать (III, 81). 9) Отложите помысл завидовать скитскому монаху, пользующемуся миром и свободою. Понести некоторое лишение внутреннего утешения в служении ближнему не есть утрата (III, 344). 10) Безмолвие, конечно, вещь хорошая. Но думаю, кто призван послужить в обществе, не должен уходить от сего без особенного указания от провидения Божия (I, 285). 11) Понести тяготы братии есть дело терпения, а в терпении, думаю, есть зерно безмолвия (IV, 103). |
| Полные этой неподдельной радости, они явились в Лавру и просили благословения на владение этим местом и на устроение там келий. Игумен Лавры со своей старшей братией, видя чистоту и Божественное желание просителей, которые и самой своей наружностью внушали к себе почтение и уважение, с радостью согласились на их прошение и в знак своего согласия на то дали им письменное уверение. А священный Макарий, по обыкновению Святой Горы, внес в Лавру небольшой денежный вклад, как дань дружбы. Получив таким образом право на владение местом, блаженные труженики приступили к расчистке его. Каких же стоило им это трудов; сколько при этом пролито ими поту! Но души, разжженные ревностью по Боге, не замечали своих трудов, и вскоре восстал, словно феникс, святой храм в честь и славу Царя Небесного, с помещениями при нем для земных ангелов, имеющих славословить Его во дни и в нощи. Скоро, по устроении келий, божественный Макарий мирно почил о Бозе от бремени праведных трудов своих, сделав племянника своего наследником во всем и достойным преемником и правителем келий. После сего блаженный Нил Мироточивый, более и более разжигаясь пламенем любви к Виновнику своего бытия, желая совершенной неразвлекаемости в занятии высочайшим предметом своей любви, стремясь, так сказать, слить свою любовь с превечной Любовью, находит и это место не совсем соответствующим святым стремлениям пламенной его души. Посему Нил Мироточивый отыскивает другое, более способное удовлетворить его стремлению, и поселяется в нем. Место это в то время по своей дикости, суровости и обилию наводящих ужас исполинских скал и стремнин было недоступно не только для людей, но и для зверей, имеющих обыкновеным прибежищем высокие горы и камни (Пс. 103, 18). Отсюда само собой разумеется, что для истинной любви к Богу, собственно, нет опасностей и трудностей. Она их вовсе не замечает, если только всецело занята своим высоким предметом. Как и безчисленное множество мучеников, великомучеников и подвижников, удививших своими подвигами не только человеков, но и ангелов. Опасения трудностей на стезе любви к Богу выражают еще неискренность и неполноту ее. Проникнутые ею всецело, пред лицом неба и земли они свидетельствовали, что их ничто ни в сем, ни в будущем веке не может разлучить с предметом пламенной их любви (Рим. 8, 38. 39). Так и сего божественного труженика, блаженного Нила, что заставило презреть все трудности и неприятности, даже самую опасность жизни? Всецелая любовь души его к Богу. |
|
|
