| Глава 4. Псевдо-Дионисий Ареопагит В своей церковной политике император Юстиниан применял метод «кнута и пряника». В 533 году, когда улеглась очередная волна гонений на монофизитов, в Халкидоне состоялась «экуменическая» конференция, где православным и монофизитам была дана возможность спокойно обсудить христологические вопросы. На этой конференции противники Халкидонского собора начали ссылаться на автора по имени Дионисий Ареопагит . И доныне никому не известно, кто скрывался под именем ученика Апостола Павла ( Деян. 17, 34 ), которого в IV веке считали первым епископом Афин. На Халкидонской конференции в 533 году монофизиты ссылались на выражение «единая богомужная энергия», употребленное Дионисием, который стал известен как автор следующих писаний: «О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «Об именах Божиих», «Мистическое богословие», письма (числом 10). В своих писаниях автор сам провозглашал себя учеником Апостола Павла, очевидцем затмения в день смерти Спасителя и свидетелем Успения Богородицы. Среди его адресатов мы находим Гайя, Тимофея, Поликарпа Смирнского (жившего, как известно, во II веке) и святого Иоанна Богослова. В подлинности «Ареопагитик» (как стали называть сочинения Дионисия) никто не усомнился, и вокруг псевдо-Дионисия начала формироваться традиция. Так, в IX веке возникла легенда, что он был первым епископом парижским и умер мученической смертью в Париже в 110 году. К северу от Парижа в его честь была построена базилика Сен-Дени, где были помещены мощи ранних христианских мучеников, а позднее – тела французские королей. Известно также, что в 827 году византийский император Михаил II послал в дар французскому королю Людовику Благочестивому орган (изобретенный) кстати сказать, в Византии) и рукопись Дионисия Ареопагита . Постепенно составилась легенда о святом мученике Дионисии, покровителе Франции, и народная традиция связала этого Дионисия с автором вышеупомянутых писаний, выдававшим себя за ученика Апостола Павла. Рукопись эта и по сей день хранится Парижской национальной библиотеке. |
| Иконография Успения: От Иоанна Дамаскина до Караваджо Почему свет на православной иконе темный, как изображают Успение католики, и чем провинился Караваджо 28 августа, 2014 Почему свет на православной иконе темный, как изображают Успение католики, и чем провинился Караваджо Об особенностях изображения события и смыслах, которые иконописцы и художники пытались вложить в свои произведения, рассказывает «Правмиру» Наталья Боровская, кандидат искусствоведения. Иконография Успения Пресвятой Богородицы поражает своей сложностью и разнообразием. Столь богатая традиция сложилась в силу особого отношения к этому событию: Успение, пожалуй, самый почитаемый из Богородичных праздников и один из самых важных в системе христианской литургики в целом. Еще одной причиной можно считать богатый корпус источников, который использовался в искусстве. Как известно, художник, берущийся за тему Успения Богородицы, может опираться только на апокрифическую литературу либо на тексты великих святых, которые по содержанию тоже похожи на апокрифы. Но этого материала так много, и он представляет события так ярко и подробно, что образы текстов буквально «просятся» быть изображенными в красках. Наиболее ранние примеры иконографии Успения относятся к Х веку (плакетки из слоновой кости из музея Метрополитен в Нью-Йорке), хотя праздник окончательно утверждается на Востоке в VI, а на Западе – в VII столетиях. Основные апокрифические источники изображений датируются IV–V веками («Об исходе Марии Девы» Псевдо-Мелитона Сардийского, IV век, «Сказание об Успении Богородицы» Псевдо-Иоанна Богослова, V век, «Слово Иоанна архиепископа Солунского» Псевдо-Дионисия Ареопагита, V век). Но главным текстом, ставшим основой иконографической традиции, все же следует считать «Второе похвальное слово на Успение Богоматери» святого Иоанна Дамаскина (VIII век). В разное время и в восточном, и в западном искусстве делался акцент на те или иные фрагменты этого описания. «Во время Ее славного Успения все святые апостолы, которые были рассеяны по вселенной для спасения народов, в мгновение по воздуху были собраны в Иерусалим, и когда были поблизости, им явилось видение ангелов и стало слышно Божественное пение высших сил. Так с Божественной и небесной славой Пресвятая Богородица предала Свою святую душу в руки Божии неким неизреченным образом. |
| 1 Summa theologica. I q. XIII, a. 2, 3, 5 и 6. 2 23 раза в трактате « Περ τη ς οραν ας εραρχ ας » [Пс. Дионисия — Ep. с последующей римской цифрой. 3 Касательно учения Фомы об аналогии см.: Klubertanz G. St. Thomas Aquinas on Analogy: A Textual Analysis and Systematic Synthesis. Chicago, 1960; McInerny R. Aquinas and Analogy. Washington, 1996. — Ред. 4 Впрочем, время создания «Ареопагитик» неизвестно. Наиболее распространенная и, как кажется, наиболее правдоподобная точка зрения датирует их написание концом V в. (см.: Bardenhewer O . Les Pères de l’Église. T. 3. P., 1905. P. 11—20 (франц. пер.); см. также «Ведение» к книге: Durantel . S. Thomas et le pseudo Denys. P., 1919, где содержится общая сводка всех современных гипотез относительно времени происхождения «Ареопагитик»). Кроме того, следует отметить две статьи P. Smiglmayr’a в «Scholastik» (Т. 3. 1928. P. 1—27, 161—189), критически рассмотренные R. Devresse’oм в: Denys l’Aréopagite et Sévère d’Antioche//Archives d’histoire doctrinale et littéraire du Moyen Age. Vol. 4. 1930. P. 159—167. 5 См.: Koch H . Pseudo Dionysius Areopagita in seinen Beziehungen zum Neuplatonismus und Mysterienwesen. Mainz, 1900. (FCLDG; T. 86. Bd. 1, Hefte 1 und 2). 6 Св. Фома, который часто цитирует «Ареопагитики», изменяя тексты Дионисия, что бы изложить их более понятно, почти всегда передает слова «аналогия», «аналогичный», «аналогически» посредством слов «пропорция», «пропорциональный», «пропорционально». (См. у Durantel, op. cit., цитаты из сочинения «О небесной иерархии» 5, 29, 87, 103.) Однако Фома иногда использует и слово «аналогия» — в тех случаях, где он в точности следует переводу Иоанна Скота Эриугены (см. там же, 36, 113), прибавляя все же свое толкование «sive proportionem». 7 « Ε γρ α γν σεις π σαι τω ν ντων εσ κα ες τ ντα τ πρας χουσιν , πασης οσ ας πκεινα κα πασης γν σε ς στιν ξ ρημνη » < " Ведь если все познания относятся к сущему и имеют в сущем предел, то [сверхсущее сияние] запредельно всякой сущности и изъято из всякого познания " > . — DN I. 4//PG. 3. Col. 593a |
| Глава 5. Представления о материи в Ареопагитиках и у преп. Максима исповедника 5. 1. Сакраментально-антропологический аспект учения о материи в Ареопагитиках 5. 1. 1. Краткий обзор литературы Прежде всего, хотелось бы отметить слабую разработанность выбранной нами темы в богословской науке. Прот. Георгий Флоровский упоминает о материи в учении автора Ареопагитского корпуса только в аспекте ее непричастности ко злу. «Ничто из существующего не есть зло как таковое, – не есть зло и материя. Зло есть разлад, беспорядок, ταξα; но чистый разлад невозможен, полное отсутствие вида и порядка равнозначно несуществованию. Материя не есть полный хаос, – она причастна порядку и формам. Она имеет силу рождения и сохранения. Не материя как таковая, но влечение к низшему является причиною зла в душе, – и сама по себе материя не препятствует душам устремляться ко благу» 2448 . Протопр. Иоанн Мейендорф в своем классическом обзорном труде Введение в святоотеческое богословие, в главе Псевдо- Дионисий Ареопагит вовсе не упоминает о значении материи в богословской системе Ареопагитик. В другом своем сочинении – Byzantine Theology. Historical trends and doctrinal themes – он замечает, что, поскольку Дионисий «очень строго придерживался платонических различений между интеллектуальным и материальным порядками, полагая материальное лишь отражением и знамением интеллектуального, – его учение о таинствах несет и чисто символический, и индивидуалистический характер; назначение Евхаристии, к примеру, лишь в том, чтобы знаменовать соединение ума с Богом и Христом» 2449 . При этом знаменитый богослов делает ссылку на исследование Р. Роквес (R. Roques) L’univers dionysien: Structure hiérarchique du monde selon le pseudo-Denys 2450 . Это краткое замечание о. Иоанна будет предметом нашего более внимательного обсуждения в ходе изложения полученных нами результатов, однако отметим сразу, что, на наш взгляд, нельзя согласиться с таким выводом при внимательном чтении текстов Ареопагитик. При условии постановки задачи исследования именно на выявление в богословской системе Ареопагитик учения о материи, это становится особенно очевидно. Дело в том, что это учение не имеет систематического характера в корпусе, посвященном в основном учению о Боге и Богопознании. Этот факт и объясняет легкость, с которой исследователь может впасть в ошибочное суждение по данному второстепенному для памятника (по объему материала, но не по богословскому значению) пункту учения. |
| Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 6, 1995 …Более чем Антиохии и Александрии, византийское богословие боговидения будет обязано творениям таинственного автора, известного под именем святого Дионисия Ареопагита. У нас нет необходимости заниматься здесь происхождением ареопагитских творений. Все, что известно нам об этом корпусе из четырех трактатов и десяти посланий, — это дата, когда они были процитированы впервые. Монофизиты — с Севером Антиохийским — первыми, в начале VI в. попытались опереться на авторитет святого Дионисия Ареопагита, ученика святого апостола Павла. Однако православные вскоре вырвут это оружие из их рук, толкуя труды Дионисия таким образом, чтобы приспособить их к защите собственных целей. Иоанн Скифопольский — в VI в. — и, в основном, святой Максим — в VII в. — представят Ареопагитики как свидетельство христианского предания. Несмотря на некоторые сомнения в принадлежности “Корпуса Ареопагитик” Дионисию, ученику святого Павла (свт. Фотий, например, относится скептически к такому утверждению), православность ареопагитских творений никогда не будет казаться подозрительной. В 1900 г. Гуго Кох установил тесную связь “Корпуса” Дионисия с неоплатонической мыслью — а именно с Проклом, последним великим платоником Александрии (†486). Эта связь была отмечена уже прп. Максимом, согласно которому Прокл “скопировал” Дионисия. Кох не сомневается в том, что мысль автора “Корпуса” зависит от последнего великого языческого философа Александрии. Общепринятое мнение желает видеть в Дионисии (или Псевдо-Дионисии) некоего окрашенного христианством платоника, а в его творчестве усматривать своего рода канал, по которому неоплатоническая мысль вновь (после Климента и Оригена) оказывается проникающей в христианскую традицию. Мне же, как изучавшему Дионисия, представляется истинным как раз обратное: это — христианский мыслитель, облачившийся в одежды неоплатоника, богослов, весьма понимающий свою задачу, — захватить собственную территорию неоплатонизма, воспользовавшись его философской “техникой”. Отец С. Пера прав, когда говорит: “Позиция Дионисия — лицом к лицу с мыслителями Греции — это отношение не генетической зависимости, но победного противостояния: недаром он говорит, — и нет ни малейшего основания сомневаться в его искренности, — что он был обвинен «как отцеубийца» — за то, что неблагоговейно пользовался эллинами против эллинов” 1 . В этом смысле Дионисий встает в один ряд с великими каппадокийцами: свт. Василием, в особенности же — свт. Григорием Нисским, с которым он связан общностью тем. |
| “…Больше всего он любил Бога” (о В. Н. Лосском) Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 11, 1996 29 марта, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 11, 1996 Богословское наследие Владимира Николаевича Лосского без преувеличения можно считать одним из высших достижений православной русской мысли XX века 1 . Помимо блестящей систематизации святоотеческого учения, результатом которой явились его учебные курсы догматического и сравнительного богословия, с именем Лосского связана и творческая разработка таких важнейших проблем православной догматики, как тринитарный вопрос (с критикой римско-католического филиоквизма), проблема искупления и обожения, вопрос о Божественной Сущности и “нетварных энергиях”, богословское понятие человеческой личности, понятие соборности и кафолического сознания, вопросы мариологии, смысл церковного Предания и многое-многое другое. Особый интерес представляет и ряд его статей, посвященных проблемам христианской гносеологии, в первую очередь — роли апофатизма как основного метода православного богословствования от псевдо-Дионисия Ареопагита, через преп. Симеона Нового Богослова и свт. Григория Паламу вплоть до нашей эпохи. Прожив большую часть жизни и скончавшись (в 1958 г.) во Франции, В. Н. Лосский тем не менее смог с необычайной полнотой отразить в своем богословском творчестве основные темы христианского любомудрия, характерные именно для России начиная еще со времен И. Киреевского и А. Хомякова. Бог и “тварь”, богоподобие человека и его судьба, православный “смысл” человеческой личности, укорененный прежде всего в обостренном восприятии и особом почитании на Руси личностного единства Пресвятой Троицы, наконец, спасающее сотрудничество-синергия тварного мира с его Творцом в единении благой человеческой воли с божественной и обоживающей нетварной благодатью — таковы основные темы богословской мысли В. Н. Лосского. Родившись в 1903 г. в Геттингене в семье известного философа Н. О. Лосского (в период недолгого пребывания того в Германии в связи с научными занятиями), начав свое высшее образование в Петербурге и продолжив его (после высылки отца большевиками в 1922 г. из Советской России) в Карловом университете в Праге, а затем в парижской Сорбонне, — В. Н. Лосский, как представляется, самим Промыслом оказался уготован для свидетельства перед лицом Запада о духовных сокровищах вселенского Православия. |
| Бычков В. В. Содержание Введение Часть первая. Христианские апологеты. II-III века Глава I. Основные тенденции развития позднеантичной культуры и эстетики 1. Перекресток культурных традиций 2. Попытка эллинистического синтеза Глава II. Культурология ранней патристики 1. Критика античной культуры Религия Этика Науки. Философия 2. Философско-богословская концепция ранней патристики Глава III. Религиозно-этическая доминанта художественной культуры 1. Концепция человека 2. Эстетика отрицания Изобразительные искусства Словесные искусства Зрелища 3. Предпосылки новой теории искусства Глава IV. Новая эстетическая проблематика 1. Творение как творчество 2. Прекрасное 3. Образ Глава V. Эстетическое в первой системе христианского вероучения 1. Неформализуемый гносис 2. Эстетика космического бытия Часть вторая. Эстетика блаженного Августина вводные замечания Вводные замечания Глава I. Жизнь как зеркало истории Глава II. Два града Глава III. Не ratio единым Глава IV. Порядок Глава V. Ритм Глава VI. Красота и прекрасное Глава VII. Творчество Глава VIII. Искусство Глава IX. Знак Глава X. Восприятие эстетического Заключение Список сокращений Указатель произведений отцов церкви Августин Аристид Арнобий Афинагор Гермий Философ Дионисий Александрийский Ерм Ипполит Римский Ириней Лионский Киприан Климент Александрийский Лактанций Минуций Феликс Ориген Татиан Сириец Тертуллиан Феофил Антиохийский Иустин Философ Псевдо-Иустин Zusammenfassung Summary RÉSUMÉ Введение AESTHETICA PATRUM, эстетика Отцов Церкви – кому-то это словосочетание может показаться неожиданным, а кому-то даже и модернизаторским... Публика, интересующаяся духовной культурой, важной составной частью которой и является эстетика, хорошо знает, что существует античная эстетика, средневековая эстетика (западноевропейская, византийская, русская и т. п.), эстетика Возрождения и, само собой разумеется, разнообразные эстетические учения Нового и Новейшего времени по наш век включительно. Изучению этих этапов истории эстетики посвящены многочисленные научные труды 1 . Однако среди них и по сей день нет специального исследования по эстетике Отцов Церкви, хотя вскользь иногда и упоминается об эстетических суждениях отдельных представителей патристики. Как правило, с них начинается разговор о средневековой европейской эстетике 2 . Больше всего в этом плане повезло Блаженному Августину . Его эстетическим взглядам посвящен ряд специальных работ, на которых мы остановимся подробнее во второй части книги. Что касается других Отцов Церкви, историки эстетики упоминают лишь имена «великих каппадокийцев» ( Василия Великого , Григория Богослова , Григория Нисского ), безымянного автора «Ареопагитик» да иногда еще Иоанна Дамаскина . |
| В статье ставится под вопрос тезис многих современных исследователей о том, что триадология прп. Максима Исповедника является малоразвитой и лишь копирует предшествующие классические образцы. Показывается, что важнейшими чертами прп. Максима триадологии, восходящими к предшествующей греческой богословской традиции, является учение о монархии Бога Отца, представление о том, что Бог есть одновременно и Единица, и Троица и что каждая Ипостась Троицы есть совершенный Бог и все Они вместе есть один совершенный Бог; активное использование понятий «логос бытия» и «способ существования», соответствующих традиционным понятиям сущности и ипостаси. Вместе с тем отмечается, что использование прп. Максимом различных психологических и иных тварных аналогий Св. Троицы, и связанное с ними оригинальное истолкование понятия «способа существования» в категориях «умопостигаемой триады», а также учение об исхождении Св. Духа «через Сына» сближает тринитарное учение прп. Максима Исповедника с западной богословской традицией. Как полагает один из ведущих современных исследователей богословского наследия прп. Максима Исповедника , Ж.-К. Ларше, «Максимова триадология является малоразвитой (peu développée) и следует всецело линии Великих Каппадокийцев и Псевдо-Дионисия». 1 Примерно такой же точки зрения придерживаются и другие ученые. 2 В настоящем докладе мы поставим под вопрос эту позицию и постараемся показать, в чем прп. Максим сохранил верность греческой церковной традиции, а в чем он развил ее и дополнил новыми идеями, внеся свой вклад в раскрытие тринитарного догмата. Одной из характерных черт тринитарного учения прп. Максима Исповедника является унаследованное им от свт. Григория Богослова и Ареопагитик представление о том, что Бог есть одновременно Единица и Троица. 3 Как отмечает прп. Максим, «Божество ( θετης) есть Единица, а не двоица; Троица, а не множество, как безначальная, бестелесная и не раздираемая противоречиями». 4 При этом одно отнюдь не противоречит другому, поскольку единство Бога относится к сфере сущностного бытия, а троичность – ипостасного существования: |
| Глава II. БОЖЕСТВЕННЫЙ МРАК Проблема богопознания была коренным образом рассмотрена в небольшом сочинении, само заглавие которого знаменательно: «О мистическом богословии». Это замечательное произведение, имевшее столь исключительное значение для всего дальнейшего развития христианской мысли, принадлежит неизвестному автору так называемых «Ареопагитик», личности, которую долгое время принимали за ученика апостола Павла – Дионисия Ареопагита . Но защитникам этого мнения пришлось учесть одно странное обстоятельство: об «Ареопагитиках» до начала VI века то есть в течение почти пяти веков, ничего но было слышно; на них не ссылался и о них не упоминал ни один церковный писатель. Впервые их огласили еретики-монофизиты , пытавшиеся опереться на их авторитетность. В следующем веке святой Максим Исповедник вырывает это оружие из рук еретиков, раскрывая в своих комментариях или «схолиях» православный смысл дионисиевских творений 13 . Начиная с этого времени «Ареопагитики» пользуются неоспоримым авторитетом в богословском предании как Церкви Восточной, так и Западной. Современные критики, которые никак не могут прийти к какому-то соглашению по поводу подлинной личности псевдо-Дионисия и времени написания его произведений, теряются в самых разнообразных гипотезах 14 . Колебания критических исследований между III и VI веками показывают, как до сих пор неточны сведения, относящиеся к происхождению этих таинственных произведений. Но каковы бы ни были результаты всех исследований, они ни в чем не могут умалить богословского значения «Ареопагитик». С этой точки зрения не столь важно знать, кто был их автором; основное в этом вопросе – суждение Церкви о содержании самих произведений и то, как она ими пользуется. Ведь говорит же апостол Павел, ссылаясь на псалом Давида: «Некто негде засвидетельствовал» ( Евр. 2, 6 ), показывая тем самым, до какой степени второстепенен вопрос авторства, когда речь идет о тексте, внушенном Духом Святым. Что правильно для Священного Писания , то столь же правильно для богословского предания Церкви. |
| Е.В.Холодов Содержание Введение Учение прп. Феодора Студита о священных образах Заключение Литература План. Введение. Искусство сакральное и профанное. – Иконопочитание и иноноборчество. – Место прп. Феодора Студита в защите священных образов. Учение прп. Феодора Студита о священных образах. Сложность эпохи, на которую приходилось богословская деятельность прп. Феодора. – Догматико-полемические сочинения прп. Феодора против иконоборцев. – Культ икон на Православном Востоке VI – IX вв.: Краткий экскурс. – Первый опыт обоснования иконопочитания: Ипатий Ефесский. – Богословие чествования икон и житейское поклонение иконам. – Образ и первообраз: Какая связь? Прп. Максим Исповедник и прп. Иоанн Дамаскин . – Седьмой Вселенский собор (787г.). – Иконопочитание во времена прп. Феодора и его участие в спорах с иконоборцами. – Учение прп. Феодора Студита об иконах. – Христологический принцип в учении об описуемости Христа по плоти. – Связь образа и первообраза: субъеткивно-объективный принцип. – Икона и сила воображения. – Принцип объективного представления субъективного. – Икона, как подражание и искусство. – Иконопочитание и Предание Церкви: Разбор и критика прп. Феодором некоторых «иконоборческих» высказываний др.-церковных писателей. – Философский характер учения прп. Феодора Студита об иконопочитании. – Прп. Феодор Студит и Псевдо- Дионисий Ареопагит . Заключение. Эпоха иконоборчества – сложная эпоха в истории христианства. – Благочестие не по разуму и не икономический метод борьбы с ним может привести болезням церковным. – Прп. Феодор Студит – столп Православия, который, сочетая икономичность со строгостью учения Церкви, в вопросе об иконах, является образцом пастыря и богослова. Литература. Введение Искусство сакральное и профанное. Прекрасный мир, восклицает свт. Григорий Богослов , «удивительный по прекрасным качествам каждой вещи», составленный с присущим лишь Божеству совершенством гармонии, где «одно к другому и все ко всему, состоит в прекрасном соотношении, служа к полноте единого мира». |
|
|
