| После этого, сказав еще каждому из внуков несколько поучительных и пророчественных об их судьбе слов и помолившись о всех своих и о всем мире, он с просиявшим лицом запел псалом: Милость и суд воспою Тебе, Господи ( Пс. 100, 1 ), потом стал читать молитву Господню и при словах: да будет воля Твоя! – предал душу Богу. Лицо его и по смерти сохранило выражение радостного спокойствия, которое до глубокой старости придавало ему необычайную красоту. Когда весть о кончине его разнеслась по стране той, она возбудила всеобщее горе; царь, и вельможи, и великое множество нищих с плачем сопровождали до могилы тело милостивого Филарета. Один сродник блаженного Филарета через день по его кончине видел дивный сон. «Я видел, – рассказывал он, – будто я перенесен в неведомое место, и муж светлый указывает мне реку огненную, которая шумом своим устрашает меня. А за огненной рекой видится мне рай светлый и радостный. Там сладкое благоухание наполняет воздух, тихий ветер колеблет прекрасные деревья, покрытые плодами и цветами. Нет слов, чтобы описать все блага, которые Господь там приготовил для любящих Его. Там увидел я праведных, облеченных в белые одежды и наслаждающихся благами небесными. Между ними был один старец, которого я не узнал. Он сидел на престоле золотом: с одной стороны окружали его дети новопросвещенные, держа в руках свечи, с другой – множество нищих толпилось, чтобы подойти к нему поближе. И я спросил у одного юноши: «Кто сей старец, сидящий на престоле посреди этих пресветлых мужей? Не Авраам ли?» А он мне в ответ: «Это Филарет Амниатский, который за любовь свою к нищим и убогим и за чистое и праведное житие, как второй Авраам, водворяется здесь». Филарет, тут увидев меня, начал звать к себе. «Прииди сюда, – говорил он, – да и ты те же блага получишь». А я ему: «Не могу, о преблаженный, река огненная мешает мне, через нее путь узок и мост неудобен». Он же говорит мне: «Дерзай и безбоязненно иди; ибо все, кто здесь, тем же путем шли, и нет пути другого». С этими словами он протянул мне руку, и я безопасно прошел через реку. Но едва коснулся руки его, как чудный сон исчез, и я, проснувшись, опечалился, думая, как же я перейду реку огненную и достигну райских селений». О подвигах святых, узким путем достигших Царства Небесного |
| Пренебрегши истинным источником мудрости и внутреннего откровения, напрасно ждут они света этого откровения, разрешения проблематических тайн бытия и мироздания и вообще ответов на неразрешимые вопросы пытливого ума – от источника чисто земного, от мудрости человеческой, без света Богооткровенного учения и религии. Не найдут они искомой точки опоры ни в философских трактатах и доктринах позитивной школы, ни в научно-материалистических теориях и утопиях, ни в рационалистических лжемудрствованиях, стремящихся разрушить веру в Божество Иисуса Христа и вообще в сверхъестественную, Божественную силу и в чудеса священно-библейских и евангельских событий. Не заменят им Богооткровенное учение и святейшую религию христианскую ни Огюст Конт, ни Ницше, ни Кант с Лапласом, ни Дарвин, ни Шопенгауэр, ни Гартман, ни Ренан со Штраусом, ни Тен, ни Френель с Фейербахом, ни Лев Толстой с его новою верою... Ничто в мире не заменит человечеству Божественного Откровения, засвидетельствованного Библией , истинность содержания которой во многом удостоверена и наукою. Да поймут мудрецы века сего, что истинность эта, между прочим, удостоверяется и строгой простотой и порядком самого библейского повествования, глубокой искренностью и убежденностью речи, пронизающими все содержание этой св. и Богодухновенной книги. Ведь против нее в разные времена ратовали многочисленные враги и гонители, но не могли и никогда не смогут победить ее. А в изысканно-величавых, напыщенно-витиеватых, хитроумных и высоко-стильных философских трактатах и материалистических произведениях, направленных – с неслыханной дерзостью и злобой – против Бога и христианства (по почину французских «энциклопедистов» еще с XVIII в.), – не найдет «культурное» человечество ни успокоения волнующейся мысли, ни спасительного пристанища, ни разрешения великих мировых тайн, ни даже просто – мира и равновесия душевного; ибо они (мир и равновесие) составляют достояние глубоко верующих душ, ищущих света в светлом, а не в мутном источнике... В произведениях человеческой мудрости, не проникнутых и не согласованных с духом Священного Писания, мы видим только слова и слова, но слова человеческие (а не Божественные), действующие на нас, как возвышенно-красивая речь ученого человека, – не более. |
| Эти горькие рассказы заключенных довершили убеждение юноши в существовании Промысла Божия: в личных обстоятельствах товарищей по тюрьме юноша не мог не увидеть явного действия Божественного Промысла, видимо воздающего за тайные неправды людей; он раскаялся в пагубном своем сомнении и еще в темнице дал обет омыть грех покаянием. Накануне освобождения своего он вновь увидел во сне мужа, который теперь сказал ему: «Возвратись в место свое и покайся в неправде, убедившись, что есть Око, над всем назирающее». Юноша был верен своему обету и наставлению явившегося: оставив мир, он среди отшельников не переставал каяться в грехах юности своей и поведал братии о дивных путях Промысла Божия, тайно и явно действующего во всех обстоятельствах жизни человеческой. Юноша этот был преподобный Ефрем Сирин . Таинственный голос Один портной работал в комнате, где в колыбели спал его ребенок. Вдруг без всякого видимого повода им овладел какой-то непонятный страх, сердце сжалось, какое-то смутное чувство говорило ему, что жизни спящего в колыбели ребенка угрожает опасность. Мало того, он совершенно отчетливо услышал внутренний голос, кратко и определенно говоривший ему: «Встань скорей, возьми ребенка из колыбели!» Портной не послушался этого неизвестного голоса. Он старался даже успокоить себя разными соображениями. Ребенок спал по-прежнему крепко в своей постельке; ничто его не беспокоило в комнате; и на улице все было тихо. Откуда же может грозить опасность его жизни? Должно быть, это просто воображение создало такое душевное беспокойство; нужно его прогнать, решил портной и, взяв опять иглу для работы, постарался даже затянуть песню. Действительно, ему удалось успокоиться, но на несколько мгновений; вдруг по-прежнему объял его страх, но на этот раз гораздо сильнее прежнего, и вновь он услышал внутренний голос, почти угрожающий: «Встань скорей, возьми ребенка из колыбели!» Отец опять прекращает работу, и песня сама собой как бы замирает на его устах. Внимательно озирается он кругом, осматривает всю комнату, начиная от своего рабочего стола до самого последнего, отдаленного уголка ее. Так как он решительно нигде не нашел какого-либо повода опасаться за ребенка, а последний по-прежнему крепко спал в своей постельке, то ему показалось неразумным из-за какой-то воображаемой опасности беспокоить ребенка и вынимать его из теплой постельки. Не слушая таким образом голоса, он опять занял свое место за столом и принялся было за работу; но уже исчезла его прежняя веселость: он не напевал более песни. |
| преп. Симеона Столпника, удалился в палестинскую пустыню и там, поселившись в пещере, он столько был объят Божественной любовью, что все силы свои устремлял к Единому Создателю и Спасителю Богу, дабы любить его от всей души, от всего сердца и всем помышлением, и эту любовь являл в телесных трудах и подвигах. Душу же свою непрестанно питал он словом Божиим, насыщал ее внутренним Боговидением и стяжал благодатный дар чудес и прозорливости (Там же, янв. 11 д., стр. 124–5). IV. Св. Василий Великий пишет о себе: «Много времени потратил я на суету и всю почти юность свою потерял в суетном труде, с каким упражнялся в том, чтобы уразуметь уроки обуянной от Бога мудрости. Наконец, как бы пробудившись от глубокого сна, я воззрел на чудный свет истины евангельской, я увидел тщету премудрости «князей века сего престающих» ( 1Кор.2:6 ). Тогда, оплакав жалкую жизнь свою, я желал снискать для себя руководителя в познании истины... Читая Евангелие, я узнал из него, что продать имущество и раздать его бедной братии, совершенно не заботиться об этой жизни и отвратить душу свою от всякого пристрастия в земных предметах есть благонадежнейший способ к усовершенствованию себя» (там же, янв. 1 д., стр. 11). V. Одна вдова, жена сенатора, Иерия, лишившись мужа на восьмом месяце своего замужества, была язычница, но искала истину и добро. Посетив одну женскую общину близ г. Назибии, где она услышала чтение и изъяснение Св. Писания св. преподобномуч. Февронии, Иерия окончательно решила обратиться ко Христу. Возвратившись домой и сообщив родным о небесных чтениях и поучениях, слышанных ею, Иерия упрашивала их покинуть язычество и принять христианскую веру. Сама она тогда же приняла христианство и стала самой искренней исповедницей Христовой. И родители ее, по ее убеждению, также были крещены, со всеми домашними их (там же, апр. 6 д., стр. 49–51). 53 Передадим здесь рассказ о трех священных библейских книгах. Он покажет, как в старину ценили эти драгоценные книги, сколько усилий употребляли для того, чтобы приобрести св. |
| Шестый желчный грозд с лозы пьянства есть повреждение здоровья, изнеможение телесных сил, дрожание рук, головная боль, ослабление зрения, страдание желудка, стоны, немощи, преждевременная старость, умаление лет жизни и несчастная смерть. Седьмой грозд – расточение имущества, потеря богатства, лишение выгод: делатель бо пьянивый, говорит сын Сирахов, не будет богат (19, 1). Как много людей, которые из-за пьянства от большого богатства пришли в последнюю нищету! Пример этому блудный сын, описанный в евангельск. притче. Осьмой горький грозд – утрата спасения. Как вещественное богатство, так и духовные сокровища расточаются от пьянства, потому что пьяный имеет дерзость на все грехи. Какого греха трезвый гнушается, боится или стыдится, того самого греха не стыдится делат, ни боится, ни гнушается, когда бывает пьян. Человек, который чрез пьянство лишился всех добродетелей, разве не лишает себя спасения и не отчуждает себя от небесного наследия? Справедливо говорит апостол: пьяницы царствия Божия не наследят ( 1Кор. 6, 10 ). Девятый желчный грозд – гнев Божий: пьяница, преступая заповеди Божии, возбуждает на гнев Самого Бога своими грехами. Вот почему вопиет Исаия пророк: горе восстающим заутра, и сикер гонящим до вечера: вино бо сожжет я! ( Ис. 5, 11 ). Десятый самый горький плод пьянства есть всеконечная погибель души... Другие грешники, когда настанет их смертный час, могут каяться и сожалеют о грехах своих, потому что их ум трезв: а умирающий пьяница, как может покаяться, когда он не помнит себя, когда он не сознает, что наступает его смерть, которой он вовсе не ожидал? А для умирающего без покаяния – геенна неизбежна. Вот каковы нравственные грозды сего содомскаго винограда, т. е. пьянства; хотя на вкус они и кажутся в начале сладкими, но потом эта сладость превращается в горечь желчи, в яд змиев и аспидов». (Из тв. св. Димитрия рост.). п) Два благодатных врачевства от пьянства. Чтение слова Божия и усердные молитвы в Господу Иисусу Христу – вот благодатные средства против пьянства. Приведем рассказы, показывающие действительность этих благодатных средств. |
| Смотреть же всегда, или слишком часто, в лицо смерти и смертной или посмертной муки слишком противоестественно, – тогда человеку непременно захочется жить для света и радостей, просто даже для ощущения жизни. Захочется опереться на высшую силу, способную отвратить смерть и смертную муку, как и всякое страдание. Захочется прибегнуть к Богу, Владыке жизни и смерти, Богу, подателю всех благ и Спасителю от всех зол. Частые скорби и страдания, постоянные опасности, а особенно опасности смертные, держат душу в постоянном напряжении, в постоянном обращении и стремлении к Богу Спасителю; сохраняя и поддерживая душу в этом направлении, соблюдают ее, по возможности, от всякой скверны плоти и духа и действительно приближают к Богу, приближают не одним только обращением и стремлением к Богу, но и очищением и усовершенствованием, соблюдением заповедей Божиих и богоугождением. Так и достигает человек Царствия Божия многими скорбями. Потому-то, егоже любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет (ср.: Ев. 12, 6). Потому-то, когда человек забывается, Бог посылает на него скорби, ввергает его в пещь искушения, в которой человек и искушается, яко злато в горниле. Когда забывается и народ благоверный, Бог ввергает его в войны, или заразы, или голод и другие всенародные бедствия. Но вспомните, как в годину всенародного искушения дух народа возвышается, вера крепнет, теплота народного благочестия возрастает, народные молитвы множатся, становятся неотступнее, доблестные подвиги терпения и самоотвержения, веры и верности, человеколюбия и милосердия учащаются, становясь даже заурядными и обычными, и общество, в другую пору даже легкомысленное и во многих отношениях несовершенное, в годину народного бедствия больше и больше уподобляется Царствию Божию на земле. Посмотрите, подумайте, как воины на войне, как моряки на море, которым так часто и упорно смерть глядит в глаза, как они, тайно ли, явно ли, но почти всегда и почти все в душе бывают невольно и естественно обращены к Богу, и как иные потрясения, в бурях ли морских, в бурях ли сражений, отражаются сильными и более или менее благотворными потрясениями в сердцах, нередко на всю жизнь до гроба, провожая и за гробовую доску. |
| Свою грусть он скрывал от отца, но, открыв ее любимому наставнику, распрашивал его, все ли кончается этой жизнью, и нет ли еще другой, загробной жизни. Наставник не мог дать ему ответа, но сказал, что «здесь были люди, называемые христианами, которые верят в вечную жизнь за гробом, жертвуют для нее всеми радостями мира и проводят дни в молитве и посте; теперь их нет, потому что царь выгнал их из этой страны». В это время в одной пустыне жил святой отшельник Варлаам. Он, по внушению Божию, захотел увидеть царевича и, переодевшись купцом, проник во дворец и сказал любимому наставнику царевича: «Скажи питомцу твоему, что я пришел из далекой страны и принес ему драгоценный камень, который превосходит ценностью все сокровища мира. Он дает слепым зрение, больным здравие, печальным утешение». Наставник хотел увидеть камень, но Варлаам сказал, что покажет его одному царевичу. Когда привели Варлаама, то на вопрос царевича о драгоценном камне, Варлаам сказал ему: «Прежде чем показать тебе сокровище, я должен знать, как ты примешь его». Потом, рассказав ему евангельскую притчу о семени и о сеятеле, продолжал: «Что я найду в сердце твоем? Если камень и терние, то не буду сеять в такую почву драгоценное семя; если найду добрую землю, найду сердце, готовое принять истину, то не поленюсь посеять в него Божественное семя. Тогда ты получишь драгоценный камень и просветишься светом истины». – «Старец честный! – воскликнул царевич. – Я давно желаю услышать слово истинное, сердце мое давно жаждет благодати, но я не встречал человека, который наставил бы меня; не скрой от меня того, что тебе известно. Слова твои я приму с благодарностью и сохраню их в своем сердце». Варлаам стал ему говорить о Боге, Создателе вселенной, о сотворении мира и человека, о грехопадении человека и о спасении его через Иисуса Христа. Царевич слушал старца с любовью и умилением, со слезами обнимал он и благодарил Варлаама. Посещая царевича, Варлаам говорил ему о блаженстве праведников на Небе; о жизни их на земле, о вольной нищете их и непрестанных молитвах. |
| Но можно ли это сделать без воскресного дня, без распространения поучений, без искреннего исповедания Евангелия, вне общения с церковью? Ослабляя уважение к воскресному дню, вы наносите вред всему этому. «Как веровать в того», говорит апостол, «кого не слыхали? Как слышать без проповедующаго?» ( Римл. Х. 14 ). Как поверят они во все это, если они не имеют времени, чтобы слышать провозглашение истины? Итак, вот что происходит ныне! Мы нередко бывали свидетелями того, как, при первой возможности к христианской беседе, рабочие классы постепенно проявляли к евангельскому учению сочувственный интерес. Наши малейшие усилия на этом обширном поприще приносили плоды. Казалось, что Сам Бог призывал нас к этому делу, и оно обещало обильную жатву. Но между этими душами и нами стала, как стена, воскресная работа, это рабство для бедняка, от которого он сам по себе не в силах освободиться. Итак, для жизни внутренней и духовной также требуется особый день; без этого благочестие идет по ложной дороге. Нам необходим такой день отдыха, в который земная суета должна смолкнуть, предоставивши доступ голосу Божию. Что мы сказали о каждой отдельной душе, то не применяется ли еще с большею силой к жизни церкви, к религии вообще? Почему к нашим церковным богослужениям нередко замечается так мало усердия и сердечного влечения? Что означают эти опаздывания к началу службы, как не равнодушие к духовным интересам? Почему это рассеянное внимание, когда дело идет о молитве и чтении слова Божия? Все это происходит от того, что наше благочестие, без наставления и правил, оскудевает, что низменными влечениями и интересами дня наше нравственное чувство подрывается, что, постоянно возвращаясь к занимающему нас интересу, мы смотрим на воскресенье, как на день обыкновенный, будучи увлекаемы к своим кумирам привычными мыслями и излюбленными мечтами, вследствие чего и возносим к Богу сердце и ум, уже отданные и подчиненные безвозвратно миру. III. Итак, братие, мы проследили за свидетельствами опыта; они, как нельзя более, подтверждают слова Христа: «суббота для человека». |
| Этим Он опять как в образе и загадочно указует нам на то, что хотя евангельская проповедь и удалится из Иерусалима и слово Божие в конце концов перейдет к язычникам, однако вместе с Израилем не престанет любовь к отцам, но Христос опять восприимет их и опять успокоится и почиет как во святых, сохраняя для них неувядаемою изначальную благодать. Охотно —272— пребывает там, где хранилась память о святом (при источнике Иакова), и этим представляя нам Самого Себя в образец и являясь началом и дверью почтения к отцам. Останавливается же утрудившись от путешествия, как написано, дабы и этим обвинить нечестие гонителей Его. Ведь им надлежало привлекать Его к себе подобающими почестями, окружать, как своего Благодетеля, благоговением и страхом, а они принуждают Господа к трудам, дабы истинным оказался говорящий о них в книге псалмов: и воздаша ми лукавая возблагая ( Пс.34:12 ). Итак, здесь обнаруживается дерзость Иудеев. Но что же опять скажут нам на это Ариане, близкие к безумию тех (Иудеев), к коим справедливо можно сказать: «оправдан Содом из тебя» 1051 ( Иез.16:52 ср. Мф.11:24 )? Те распинают Христа по плоти, а эти неистовствуют против самой несказанной природы Слова. Вот Он утрудился от путешествия. Кто же терпит это? Неужели будете утверждать, что Господь сил нуждался в восстановлении крепости, и самому Единородному от Отца усвоите утруждение от путешествия, дабы уже и Неведающий страданий мыслился страстным? Или же справедливо откажетесь от таких мыслей, но усвоите это одной только телесной природе и скажете, что утруждение свойственно только человечеству, а отнюдь не отдельно и в Себе Самом сущему и мыслимому Слову? Как о Том, Кто по Своей природе обладает всемогуществом и является силою всего сущего, говорится, что Он утрудился (при этом смотри не раздели единого Христа на двух (Продолжение следует). Павлов А.С. , проф. Личный состав церковного общества [Из лекций]//Богословский вестник 1900. Т. 2. 5. С. 1–24 (2-я пагин.). (Продолжение.) —1— (Из лекций покойного профессора Московского Университета, А.С. |
| Все вы видали и видите нищих телесно; поэтому, чтобы написать образ духовной нищеты, изобразим наперед нищету телесную, чтобы подобным объяснить подобное. Нищий, как самое слово показывает, есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает только от милосердия других: он не имеет своего куска хлеба, чтобы утолить голод, и обычного для большинства питья, чтобы утолить жажду; не имеет крова, где голову приклонить, если не дадут ему денег на ночлег; не имеет одежды, если сострадательный человек не сжалится и не купит ему, или, хотя и имеет одежду, но ветхую, грязную, дырявую, негодную, к которой вы и прикоснуться не хотите; от всех он в пренебрежении, от всех укоряем; он как сор, как помет какой, хотя иной нищий перед очами Божиими, может быть, как злато в горниле переплавленное. Пример – евангельский Лазарь. Теперь приложим эти черты нищего телесно к нищему духовно. Нищий духом есть тот человек, который искренно признает себя духовным бедняком, ничего своего неимеющим; кто всего ожидает от милосердия Божия, кто убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст мысли благой и желания доброго, что он не может сделать ни одного истинно доброго дела без благодати Иисуса Христа; кто считает себя грешнее, хуже, ниже всех; кто всегда себя укоряет и никого не осуждает; кто признает одеяние души своей скверным, мрачным, зловонным, негодным и не перестает просить Господа Иисуса Христа просветить одеяние души его, облечь его в нетленную одежду правды; кто непрестанно прибегает под кров крил Божиих, не имея нигде безопасности в мире, кроме Господа; кто все достояние свое считает Божиим дарованием и за все усердно благодарит Подателя всех благ и от достояния своего охотно уделяет часть требующим, – вот, кто нищий духом. И такой-то нищий духом блажен, по слову Господа; потому что где смирение, сознание своей нищеты, своей бедности, окаянства, там Бог, а где Бог, там очищение грехов, там мир, свет, свобода, довольство и блаженство. Таким-то нищим духом Господь пришел благовестить Евангелие Царствия Божия, как сказано: «благовестити нищим, посла Мя» ( Лк.4:18 ), нищим духом, а не богатящимся; ибо гордость их отталкивает от них благодать Божию, и они остаются пустою и зловонною храминою. Не охотно ли и люди простирают руку помощи и милосердия к тем, кто истинно бедны и крайне нуждаются в самом необходимом; не тем ли более Бог милосердует о нищете духовной, отечески снисходит к ней на призыв ее и наполняет ее Своими духовными сокровищами? «Алчущия исполни благ» ( Лк.1:53 ), – сказано. |
|
|
