| «Чтобы она не приходила больше докучать мне» – точнее: «подставлять мне синяки под глаза». Судья, шутя, говорит, что, пожалуй, женщина дойдет в своем отчаянии до того, что станет бить его ( πωπιζ με) по лицу... Лк.18:6 . И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Лк.18:7 . Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Лк.18:8 . сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? Смысл нравоучения, выводимого из притчи Христом, следующий. Христос как бы учит: «Слушайте, что говорит судья неправедный! Но Бог – Он ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь? Ужели можно сказать, что Он медлителен в отношении к ним (по принятому у нас греческому тексту здесь стоит причастие μακροθυμν, а по более проверенному тексту нужно читать μακροθυμε – третье лицо настоящего времени)? Разве может Он не прийти к ним на помощь?» Тем не менее, если Христос здесь действительно отрицает замедление со стороны Бога, то Он не говорит, чтобы дело не представлялось иначе и избранным Божиим. Им может казаться, что такое замедление существует, потому что Бог, по Своей премудрости, не всегда исполняет просьбы и людей благочестивых, отлагая это до известного времени. После этого Христос с особой силой высказывает такое положение: «Бог сотворит отмщение, о котором вопиют Его избранники, вскоре», т.е. быстро, когда это нужно будет, освободит Своих избранников от врагов, которые понесут наказание при втором пришествии Христа, и прославит этих избранников в Царстве Мессии (ср. Лк.21:22 ). Хотя идея этого отмщения в Евангелии от Луки и не имеет той резкой формы, какую она получила у других новозаветных писателей, например в Апокалипсисе, тем не менее, все-таки и она вообще не чужда евангелисту Луке (ср. Лк.1:51 и сл. Лк.1:71 и сл.). «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» Эти слова, несомненно, стоят в связи с предыдущей идеей о последнем суде. Христос как бы говорит: «Это уже несомненно, что Сын Человеческий придет, чтобы помочь верующим и наказать неверующих. Но вопрос в том, много ли больше веры найдет Он к Себе, приходя во второй раз, чем нашел при первом Своем пришествии на землю?» Здесь Господь повторяет мысль, высказанную Им при изображении времени второго пришествия в Лк.17:26 и сл. Согласно Тренчу (с. 415) и епископу Михаилу, здесь речь идет об умалении веры в верующих, о некотором ее ослаблении. Но Христос не говорит, что мало найдет веры в среде христианства, а вообще изображает состояние человечества, «веру на земле» ( π τς γς). Грусть слышится в этих словах Христа, Ему больно, что придется к большинству людей применить строгое осуждение, вместо того чтобы их помиловать и сделать участниками Своего славного Царства. |
| Говоря о видах притчи, мы имели в виду доселе только притчи из двух предложений или членов, иначе притчи двустрочные. Но этот объем притчи может расшириться. Когда двух строк бывает недостаточно для выражения мысли, к ним прибавляется третья строка по схеме то синонимической, то антитетической. По синонимической схеме расширение притчи происходит в начале, т.е. мысль первой строки синонимически повторяется во второй средней строке, представляющей тогда как бы дополнение к двум крайним строкам, напр. ( Притч.27:22 ): «как ни толки глупого в ступе (пестом вместе с крупами), не отделишь от него глупость его». По антитетической схеме расширение происходит в конце притчи, т.е. мысль второй строки, так или иначе поставленная в отношении к первой, выражается в третьей по своей противоположности, напр. ( Притч.22:29, 28:20 ). Даже параболические и эмблематические притчи в таком объеме возможны, напр. ( Притч.26:1 ): «как снег летом, как дождь во время жатвы, так почесть глупому не к лицу». После трехстрочия высший и довольно часто встречающийся объем притчи представляют четверострочия, обнимающие обыкновенно два стиха нынешнего деления, в которых отношения двух последних строк к двум первым бывают столь же многоразличны как указанные нами отношения полустиший в двучленной притче. В нашей книге встречаются синонимические четверострочия ( Притч.23:13–16, 24:2–4 ), синтетические ( Притч.30:3–6 ) и вообще рассудочные, особенно такие, в которых последние две строки заключают в себе доказательство мысли первых строк, начинающееся частицами потому что, чтобы не и проч.; есть четверострочия сравнительные и эмблематические ( Притч.25:4–5 ). Только для притчи антитетической нет примера между четверострочиями. В редко встречающихся пятистрочиях три последние строки обыкновенно представляют обоснование мысли двух первых ( Притч.23:4–5, 25:6–7 ). Шестистрочные притчи в разных повторениях варьируют одну и туже мысль ( Притч.23:1–3 ) или построены так, что первые две строки образуют только прологическое введение к зерну притчи, заключенному в четырех последних строках ( Притч.23:12–14 ). Для семистрочной и восьмистрочной притчи едва можно указать по одному примеру ( Притч.23:6–8, 23:22–26 ). Дальше этих границ притча не заходит; она делается тогда уже не притчею, а учительною или сентенциозною песнью, подобною псалмам 25-му, 34-му, 37-му. К таким песенным притчам принадлежат ( Притч.23:28–35, 24:30–34, 27:23–27 ). |
| Особенным вопросом может быть здесь еще вопрос о многократно встречающихся в разных местах книги Притчей повторениях одних и тех же притчей. Притчи повторяются вполне или только половиною, внутри одного и того же отдела или в разных отделах. В первом отделе (1–9) таких повторений немного, именно предложение, заключающееся в Притч.2:1 в весьма мало измененном виде повторяется в Притч.7:1 и Притч.3:14 в Притч.8:11 . Гораздо больше таких повторений во втором отделе. Здесь встречаются: a) повторение целой притчи в тождественной форме Притч.14:2 Притч.16:25 ; ß) повторение притчи в несколько измененном выражении хотя с удержанием того же смысла или с весьма незначительным изменением смысла Притч.10:1 Притч.15:20 , Притч.14:20 Притч.19:4 , Притч.16:2 Притч.21:2 , Притч.19:5 Притч.19:9 , Притч.20:10 Притч.20:23 , Притч.10:2 Притч.11:4 , Притч.13:15 Притч.14:27 , Притч.21:9 Притч.21:19 . γ) Притчи с одинаковою первою строкою Притч.10:15 Притч.18:12 . δ) Притчи с сходною второю строкою Притч.10:6 Притч.10:11 , Притч.10:8 Притч.10:10 , Притч. 15:6 Притч.18:12 . ε) Притчи с не вполне сходною одною строкою: Притч. 11:13 Притч.20:19 , Притч.11:6 Притч.16:5 , Притч.12:14 Притч.13:2 , Притч.14:21 Притч.17:5 , Притч.16:19 Притч.18:13 , Притч.19:12 Притч.20:2 . В третьем отделе ( Притч.22:17–24:22 ) повторяются чаще отдельные строки стиха в других соединениях ср. Притч.23:3 и Притч.23:6 , Притч.23:10 и Притч.22:28 , Притч.23:17–18 и Притч.24:13–14 , Притч.22:23 и Притч.23:11 , Притч. 23:17 и Притч.24:1 . Встречаются здесь и повторения притчей второго отдела, ср. Притч.23:27 с Притч.22:14 , Притч.24:6 с Притч.11:14 , Притч.24:20 с Притч.13:9 . Есть повторения и в четвертом отделе ( Притч.24:23–34 ) несмотря на всю его краткость, впрочем, не внутренние, а внешние, ср. Притч.24:33–34 Притч.6:10–11 . Наконец пятый отдел 25–29 имеет одно внутреннее повторение Притч.29:5 Притч.26:28 и целый ряд внешних повторении притчей второго отдела: а) повторение целой притчи в той же форме: Притч.25:24 Притч.21:9 , Притч.26:13 Притч.18:8 , Притч.27:12 Притч.22:3 , Притч.27:13 Притч.20:16 ; ß) повторение той же притчи в несколько измененном выражении Притч.26:13 Притч.22:13 , Притч.26:15 Притч.19:24 , Притч.28:6 Притч.19:1 , Притч.28:19 Притч.12:11 , Притч.29:13 Притч.22:2 ; γ) притчи с одною сходною и одною несходною строкою Притч.27:21 Притч.17:3 , Притч.29:11 Притч.15:18 . |
| Но что при написании рассмотренных притчей имелась в виду автором более индивидуальная цель, это видно из встречающегося, особенно часто в первой и третьей части, непосредственного обращения: сын мой!, из неоднократного, особенно во второй части, повторения притчи, выставляющей на вид то значение, какое имеет для отца сын разумный и не разумный, и из вступительных слов третьей части Притч.22:17–21 , где очень ясно указано одно определенное лицо, для которого притчи назначаются (ст. 19): я говорю тебе ныне, именно тебе, . Так как в надписании следующего отдела Притч.25 делается специальное указание на неодновременность происхождения притчей и их издания, то отсутствие такого указания в первых 24 главах книги Притчей показывает, что издание их в нынешнем виде современно их происхождению. 4 . Надписание стоящее в начале 25-й главы указывает новый отдел притчей, простирающийся до 29-й главы включительно и принадлежащий другому времени. Притчи этого отдела принадлежат к той же категории, какую мы видели в отделе «притчей мудрецов». Хотя они называются Соломоновыми, но от Соломоновых притчей, находящихся в отделе Притч. 10:1–22:16 , они отличаются во многих отношениях. Тогда как там были исключительно двустрочные притчи, здесь есть притчи распространенные: трестрочные, четырестрочные, пятистрочные и даже притча переходящая в песню ( Притч.27:23–27 ). Таким образом, притча и стих здесь не одно и тоже 13 ; есть притчи исполняющиеся в двух и более стихах, состоящих обыкновенно из 8 или 7 слов, подобно стихам отдела Притч.10:1–22:16 , но иногда и значительно превышающих эту меру, напр. стихи 6 и 7-й 25 главы( Притч.25:6–7 ), относящиеся к одной притче, имеют вместе 20 слов; стихи 21–22 имеют 18( Притч.25:21–22 ). Антитетический параллелизм, господствующий в Притч.10:1–22:16 , встречается только в главах 28 и 29; напротив, в главах 25, 26 и 27 господствуют притчи параболические и особенно эмблематические. Последние притчи так заметно выдаются в данном отделе, что по замечанию Делича, весь он похож на пеструю группу образов, снабженных объяснительными подписями. |
| В настоящем труде об Евангельских притчах мы не пытались дать читателю полное и всестороннее объяснение сокрытой в них духовной мудрости, что невозможно. Мы ставили перед собой более скромную задачу познакомить читателя с основами Евангельского учения, данного в притчах. Притчи Христовы — это вечно-живые образные наставления, которые указывают нам путь к Спасению. Указатель Параллельных текстов Евангельских Притч 1. Притчи о Царствии Божием О сеятеле: Мф. 13:1—23, Мк. 4:1—20, Лк. 8:4—15 3 О плевелах: Мф. 8:24—30, 36—43 5 О невидимо растущем семени: Мк. 4:26—29 7 О зерне горчичном: Мф. 13:31—32, Мк. 4:30—32, Лк. 13:18—19 8 О закваске: Мф. 13:33—35, Мк. 4:33—34, Лк. 13:20—21 8 О сокровище, скрытом в поле: Мф. 139 2. Притчи о Милосердии Божием и о Покаянии О заблудившейся овце: Мф. 18:11—14, Лк. 15:1—7 10 О блудном сыне: Лк. 15:11—32 11 О мытаре и фарисее: Лк. 18:4—14 13 3. Притчи о Добрых Делах и Добродетелях а) О прощении обид: О должнике, недостойном прощения: Мф. 18:13—35 14 б) О добрых делах: О милосердном самарянине: Лк. 10:25—37 16 О неверном домоправителе: Лк. 16:1—13 18 О богатом и Лазаре: Лк. 16:14—31 22 в) О добродетелях: О безрассудном богаче: Лк. 12:13—21 24 О талантах: Мф. 25:14—30, Лк. 19:11—28 25 г) О рассудительности и молитве: О строителе башни: Лк. 14:28—30 27 О царе, начинающем войну: Лк. 14:31—33 27 О друге, просившем хлеба: Лк. 11:5—8 28 О судье неправедном: Лк. 18:1—8 28 4. Притчи об Ответственности и Благодати а) Об ответственности человека: О злых виноградарях: Мф. 21:33—46, Мк. 12:1—12 30 О бесплодной смоковнице: Лк. 13:6—9 31 О званных на брачный пир: Мф. 22:1—14, Лк. 14:16—24 32 б) О благодати Божией: О работниках, получивших равную плату: Мф. 20:1—16 34 О десяти девах: Мф. 25:1—13 36 О рабах, ожидающих господина: Мф. 24:42—44, Лк. 13:35—40 39 В Евангелии есть еще следующие притчи (пропущенные у нас): О драгоценной жемчужине: Мф. 13:45—46 О неводе: Мф. 13:47—50 О хозяине, хранящем новое и старое: Мф. 13:51—52 О потерянной драхме: Лк. 15:8—10 О двух сыновьях: Мф. 21:28—32 |
| Время пророчеств завершилось, наступает их исполнение, и собирается народ Царства. Поскольку отдельные высказывания Иисуса Христа об этом представлялись соблазнительными и загадочными, Он разъясняет Свои мысли в притчах. VI. Притчи о пришествии Царствия. В Евангелии от Марка (4. 1-34) приводятся 4 притчи Иисуса Христа, к-рые имеют целью открыть ученикам «тайны Царствия Божия» (Мк 4. 11). В Евангелии от Луки - только 2 притчи (Лк 8. 4-18). В Евангелии от Матфея 7 притчей на эту тему сведены в единую речь (13. 1-52) и в др. главах добавлено еще 4 притчи о Царстве Небесном (Мф 18. 23-35; 20. 1-16; 22. 2-14; 25. 1-13). В мире, окружавшем Иисуса Христа, часто говорили притчами. Но Его притчи отличаются такой живостью, что они выделяются как среди библейских, так и среди раввинистических притчей. В них явственно звучит vox ipsissima (собственный голос) Спасителя. Притчи в Мф 13 прямо затрагивают вопрос о том, каким образом Царствие Божие приходит уже сейчас, в деяниях и самой жизни Иисуса Христа. Это пришествие в настоящем и составляет «тайны Царствия Божия» (Мк 4. 11). В притче о сеятеле (Мф 13. 3-9) Иисус Христос уподобляется сеятелю и все, что Он делает и чему учит, подобно посеву, к-рый может взойти и принести большой урожай, а может не дать урожая. Сеяние, о к-ром говорит Иисус Христос, не только Его Слово и учение, но и вся Его деятельность и участие в людях. Царствие приходит не потому, что учение и деяния Иисуса Христа несут в себе некую прогрессивную идею, к-рая изменит мир, но потому, что в Иисусе Христе таинственным образом действует Сам Бог. Основная мысль притчи о пшенице и плевелах, а также притчи о неводе (Мф 13. 24-30, 47-50) - та, что верные и неверные (к-рые уподоблены доброму зерну и плевелам, хорошим и плохим рыбам) будут отделены друг от друга только в самом конце истории. Согласно ветхозаветным пророчествам, Иоанну Крестителю и распространенным иудейским ожиданиям, пришествие Царствия Божия будет сопровождаться великим разделением. Тот, кто принесет это Царствие, подобен земледельцу, отделяющему зерно от мякины (Мф 3. |
| п.; а по указанию Апостолов, в повествованиях о несокрушении костей пасхального агнца ( Ин.19:32–36 ), об устроении скинии ( Евр.9:9 ), о священстве Мелхиседека (7:11) и мн. др. § 15. Подлинность и важность приточного смысла В каждой притче должно обращать внимание на два предмета – на означающее и означаемое; а отсюда происходит то, что в каждой притче находятся два смысла – буквальный и таинственный. Но буквальный смысл является здесь только средством для выражения смысла таинственного, так что оба они, будучи взяты вместе, составляют не иначе, как один смысл, коего внешнюю сторону представляет смысл буквальный, а внутреннюю и существенную – смысл таинственный. А как внешнее без внутреннего есть то же, что тело без души: то ясно, что таинственный смысл в притчах составляет сущность их, есть подлинный смысл Писания, и следственно имеет силу не только изъяснительную, но и доказательную и обязательную. § 16. Правила для изъяснения притчей Для надлежащего уразумения подлинного смысла притчи 1) прежде всего должно узнать цель ее: потому что цель составляет ключ к уразумению всей притчи 21 . В некоторых притчах ясно указана цель их, как в притче Спасителя о неправедном судии ( Лк.18:1–8 ); а в других этого указания не сделано. В последнем случае должно узнавать цель притчи чрез рассматривание того – кто, кому и по какому случаю говорит притчу, также чрез снесение самой притчи с предыдущими и последующими обстоятельствами. Напр. цель притчи о человеке, впадшем в руки разбойников ( Лк.10:30–37 ), не указана прямо Спасителем; но она ясно открывается а) из вопроса законника: кто есть ближний мой (ст.29)? б) из вопроса, предложенного Спасителем в конце притчи: кто убо от тех триех ближний мниттися быти впадшему в разбойники (ст.36)? и в) из ответа законника, одобренного Спасителем (ст.37) ; отсюда видно, что цель этой притчи состояла в наставлении, что ближний наш есть каждый человек, и что мы должны всех любить и всем помогать, не смотря на различие веры, происхождения и проч. 2) Узнав цель притчи, должно составить ясное и верное понятие об означающем и означенном; и как вещи, лица и действия, употребляемые в притчах для выражения предметов высших, духовных, имеют разные стороны: то должно знать, какая именно сторона идет в сравнение и в чем именно заключается сходство или несходство сравниваемых предметов 22 . Без такого познания нельзя составить надлежащего понятия о предметах, предлагаемых под покровом притчи; напр. Мф.13:33 . Впрочем |
| Нельзя сказать, что в своем толковании святитель рабски следует словам святых отцов Церкви. Местами видно, что он симпатизирует той логике экзегезы, которую вычитал у неназванных «иных» «новых» толковников. Отсюда можно сделать вывод, что особенностью экзегетического метода, характерного для русского экзегета XIX века , является богословски обоснованная интерпретация текста Св. Писания словами современной науки в духе святых отцов. Библиография Снодграсс К. Притчи Иисуса: Полный путеводитель по притчам Иисуса Христа. СПб.: Мирт, 2014. С. 94. Gerhardsson B. The Narrative Meshalim in the Synoptic Gospels//New Testament Studies, 1988, vol. 34, no 3. P. 340. Параболами в Евангелии могут выступать аллегории (Мк. 3:3-9), поговорки («врачу, исцелися сам», Лк. 4:23), риторические вопросы («как может сатана изгонять сатану?», Мк. 3:23), сравнения (Мф. 13:33), контрасты (Лк. 18:1-8), простые и сложные истории (Лк. 13:6-9; Мф. 22:1-4). Gerhardsson B. The Narrative Meshalim in the Synoptic Gospels. P. 342. Sider J. W. The Meaning of Parabole in the Usage of the Synoptic Evangelists//Biblica, 1981, vol. 62, no 4. P. 453. Cf. Jülicher A. Die Gleichnisreden Jesu. Freiburg: J.C.B. Mohr, vol. 1, 1888; vol. 2, 1899. Снодграсс К. Притчи Иисуса: Полный путеводитель по притчам Иисуса Христа. С. 35. Jeremias J. The parables of Jesus. London: SCM Press, 1963. Р. 11. Несмотря на близость притч Иисуса к притчам раввинов нельзя сказать, что талмудическая традиция лучше отражает жизнь Палестины I века, чем евангельские повествования. Притчи Иисуса имеют пророческий характер, они проповедуют о Царстве Небесном и в этом отношении они не похожи на галахическую экзегезу Ветхого Завета, адаптированную раввинами для повседневной жизни. Притчи раввинов опираются на грамматику иврита, в то время как притчи Иисуса, вероятней всего, фиксируют высказывания, произнесенные на арамейском языке. Вступительные формулы, сюжеты, символы, переходы от притчи к толкованию в высказываниях Иисуса и раввинов схожи, но при этом стиль изложения Иисуса ближе к таргумам, чем к Мишне. См. Chilton B. D. A Galilean Rabbi and His Bible: Jesus " Use of the Interpreted Scriptures of His Time. Eugene, OR: Wipf and Stock Publishers, 1984. P. 137-246. |
| Впрочем собственноручно Соломон не писал ничего: его историки говорят, что он изрек свои притчи, но не употребляют выражения написал. Оттого притчи Соломона впоследствии, в употреблении народном, смешались с дальнейшими произведениями гномической поэзии. Царь Езения собрал некоторые притчи Соломона, но собрал не из каких либо письменных источников, а из уст народа, вследствие чего и в этом собрании далеко не все можно считать несомненно Соломоновым 25 . Что притчи собрания Езекиина, обнимающего по мнению Гитцига, только глл. Притч.25:1–27:17 , взяты из народного употребления, это доказывают их краткость и острота сравнений, отличающие обыкновенно народные поговорки. Самое собрание Соломоновых притчей при Езекии, по крайней мере значительной части их, происходило в северном царстве 10 колен, которое в это время уже пало и свое духовное наследие оставляло Иуде. Многие из притчей собрания Езекии своим содержанием прямо отсылают к северному царству. Только в северном царстве, в соседстве с Ливаном, могла быть речь о холоде и снеге в летнее время ( Притч.25:13 ). В северном царстве более чём в Иудее могли знать из опыта о чести воздаваемой глупому и о насилии со стороны неразумных правителей ( Притч.26:8–10 ), под которыми можно разуметь только северо-израильских узурпаторов, а не царей иудейских, законно наследовавших права управления. Только в северном царстве собранные притчи могли иметь такой «светский» характер, какой отличает притчи собрания Езекии. Кроме Притч.25:21–22, 25:26 во всем собрании здесь нет притчи, вызывающей чисто нравственное благочестивое чувство!!. Имя Божие здесь упоминается только один раз, а из системы слов, относящихся к закону и богослужению, здесь не встречаем решительно ни одного. Наконец, в языке этого собрания есть выражения, несвойственные царству Иуды, напр. ( Притч.25:11 ) ефраимитское выражение вместо иудейского , (ср. Притч.15:23 ). В частности, притча об овцеводстве ( Притч.27:23–27 ) привнесена в сборник Езекии кем-нибудь из симеонитов-пастухов овец ( 1Пар.4:39 ), бежавших в это время в Иудею из северного царства. |
| Соломон, Агур и Лемуил (а также мать Лемуила) – вот основные авторы книги Притчей. Из 912 собранных притчей, 512 (56%) приписываются Соломону, 33 (4%) – Агуру, 8(1%) Лемуилу. Если считать Соломона автором и первых двух разделов (1:17 + 1:89:18), с чем некоторые не согласятся, то его перу будет принадлежать уже 84% книги. Общее число притчей, найденных в книге (с 10:1 по 22:16), а именно 375, оказывается численным эквивалентом букв, из которых состоит имя «Соломон». Если применить те же рассуждения к числу притчей, яко бы отредактированных Езекией, то цифровой эквивалент его имени будет на единицу меньше, чем число, выражаемое именем «Езекия». В свете отрывка из 3 Царств 4:23, вклад Соломона в эту книгу вполне объясним. Здесь автор приписывает Соломону авторство 3000 притчей! Притчи 1:1 намекает на то, что Соломон – основной автор, и, возможно, главный зачинатель сборника. Разделы, авторами которых названы Агур и Лемуил, можно считать вообще анонимными, ибо об этих авторах ничего доподлинно не известно. Соломон жил в десятом веке до н.э., а Езекия, который, возможно, трудился над собранием и редактированием книги, правил с 715 по 686 гг. Жанр Притчи – это краткие, меткие высказывания. В них нет места пустословию. Пятнадцатая глава, например, включает тридцать три притчи, каждая из которых состоит из 8 слов (не считая союзов, предлогов и частиц). Притчу легко вспомнить. Вот некоторые примеры, которые так и просятся с языка. «Нет совета – не будет успеха в деле. А если советников достаточно – все выйдет» (15:22). «Несчастью предшествует гордыня, а падению – высокомерие» (16:18). «Глумливо вино, и брага буйна, кого они валят с ног, тому мудрым не быть» (20:1). Притчи обычно воспринимаются как безусловная истина. В них изложены обобщения сделанные на основе опыта. Маузер напоминает нам, что «притчи не содержат исключения, необычные и беспрецедентные примеры». 679 Основная ошибка при толковании притчей возникает, когда их начинают путать с заповедями или обещаниями. Притчи ни в коем случае нельзя воспринимать, как непреложные заповеди. Рассмотрим классический пример: «Не отвечай глупцу по-глупому, чтоб ты сам ему не уподобился. Отвечай глупцу по-глупому, чтоб он мудрым себе не показался» (26:45). Так как же нужно отвечать глупцу? Невозможно, чтобы эти два призыва были одновременно верны! Только умелое толкование подскажет, к каким случаям относится первая часть притчи, а к каким – вторая». Рассмотрите в том же свете следующие пары уже современных притчей. «Поспешишь людей насмешишь» и «Тише едешь, дальше будешь». Или, например, «Сделал дело – гуляй смело» и «Работа – не волк, в лес не убежит». |
|
|
