| Таким образом, этот отдел соединяет в себе все, что есть древнейшего в книге Притчей. Тем не менее нельзя сказать, что в нынешнем своем виде он принадлежит Соломону, именем которого он назван в своем специальном надписании ( Притч.10:1 ). 1) Так как данный отдел, как и вся книга Притчей, не есть сборник народных притчей, а нарочитое произведение мудреца поэта, то никак нельзя представить, чтобы этот мудрец, владевший таким искусством изложения и видимо желавший осветить весь круг жизни искрами своей мудрости, мог не дать своим притчам какой-нибудь связи и постепенности в развитии. Это предположение подтверждается тем, что и в нынешнем раздробленном виде притчей, в некоторых пунктах данного отдела, можно усмотреть уцелевшую каким-то случаем первоначальную нить, проходившую некогда чрез весь отдел и связывавшую его в одно целое. Среди притчей, не имеющих никакой связи и никакого взаимного отношения между собою, иногда вдруг попадается несколько притчей следующих одна за другою в совершеннейшей внутренней связи, ясно дающей чувствовать основной характер и тон всего первоначального собрания этой части, напр.: Притч.10:4–5, 16:27–30, 18:16–20 . Часто какая-нибудь отдельная притча видимо случайно втиснута в уцелевший ряд связных притчей, громко вопиющих против непрошенного соседства чуждой им притчи, напр.: Притч.11:22 между Притч.11:18–23 и др. Равным образом и таких повторений одной и той же притчи, какие встречаются напр.: в Притч.14:12 и Притч.16:25 и др., не могло быть в первоначальном издании этого отдела. – 2) Отдельные притчи этого издания в разных местах видимо повреждены. Часто здесь не достает слов и даже целых полустиший или встречаются неправильности словосочинения и другие ошибки, весьма важные и весьма древние, сделанные при издании притчей еще в VII или VIII веках до Р. Христ. и свидетельствующие о каких-то весьма больших потрясениях, выдержанных этими притчами прежде, чем они заняли нынешние места в отделе. 3) Наконец хотя отличительною особенностью данного отдела служит прекрасное равномерное антитетическое построение притчей, но не все притчи, ныне находящиеся в отделе, одинаково прекрасны и, следовательно, одинаково древние. |
| 16:8) . Точку зрения Иеремиаса многие критикуют, поскольку по притче богатый господин был сначала бесчувственным, а затем обратился к милости, что не свойственно было Христу Спасителю . По мнению Д. Айрлэнда, притчи о деньгах и имуществе в писаниях апостола Луки являются частью той эсхатологии, которая ведет к раскрытию учения о Боге . «Сыны века сего» догадливее «сынов света» «в своем роде» (слово γενε здесь указывает на «поколение», ст. 8б-9; см. Мф. 1:17; Еф. 3:5). Ремарка «в своем роде» предполагает существование иного рода, иного поколения, иного времени. Поскольку «сыны света» и «сыны века сего» живут одновременно, значит «иной род» – это, как считает К. Снодграсс, не просто следующее поколение людей, но иной формат бытия (см. Мф. 12:32; Лк. 18:30), причастниками которого должны быть «сыны света» . То же самое можно сказать и о «маммоне неправедности» (μαμωνς, ст. 11), соблазняющими на грех деньгах, которые противопоставляются богатству «истинному», т. е. сокровищам не от мира сего. «Обнищавшие» ради «истинного» богатства люди могут быть встречены новыми «друзьями» в «вечных жилищах» (ες τς αωνους σκηνς, ст. 9; ср. Пс. 60:5). Упоминание «друзей» (φλος, ст. 12) указывает на характер отношений, а не на конкретных личностей. Недосказанность притчи, как полагает Ховард Маршалл, дает повод экзегетам предполагать, что под «друзьями» могут пониматься ангелы как представители Бога (ср. Лк. 12:20) , или нищие получатели милостыни, которые выступают ходатаями пред Богом (1 Енох. 39:4f), или даже сама милостыня, которая в притче, возможно, персонифицируется (ср. Пирке Абот. 4:11; Пеа. 4:21) . Такая вариативность в толковании исходит из провокационного предложения Иисуса «приобретать себе друзей богатством неправедным» (ст. 9а), которое предполагает, что, подобно догадливому (φρονμως) управителю, слушатели притчи сами догадаются, какие поступки следует считать благоразумными (см. Лк. 12:42) . Такую же двусмысленность вводит слово «обнищание» (κλεπω), которое может интерпретироваться как «обеднение», связанное с нищетой в буквальном смысле слова, или как «умирание, наступление конца» в эсхатологической перспективе (ср. |
| В священной Иоанновой книге найдешь немногие чудеса, но многие речи Христа Царя. Был брак, и виночерпцы растворяли вино из воды (2:1¬10). Христос сказал, и страждущий сын царедворца исцелел (4:46–53). Сказал, и взял одр свой не избегший от уз в купели (5:1–9). Потом совершил чудо пяти хлебов (6:1–13); потом ходил по кипящему морю и спас учеников (6:17–27). Исцелил слепого от рождения, помазав ему брением очи (9:1–41). Четвертый был уже день, и Лазарь возбужден из гроба (11:1–44). Напоследок и Сам Христос Царь, Который умер за мертвецов и восстал, чтобы оживить их, открыто беседовал со Своими друзьями (20:21). Притчи Христовы по евангелию от Матфея Вникни и в загадочный смысл прикровенных Христовых слов, что значат: дом, построенный на сыпучем песке (7:26–27); одинаковое семя, но не одинаково падшее на землю (13:3–8); и доброе семя, к которому примешались семена вражеские (13:24¬30); дерево из малого горчичного семени (13:31–32); а также закваска, сокрытая в муке (13:33); поле, покупаемое ради сокровищ (13:44); драгоценная жемчужина, которую купец приобрел за все, что имел (13:45¬46); невод, извлекший из моря всякого рода рыб (13:47–48); подъятая на рамена заблудшая овца (18:12–13); царь немилосердый к служителю, который был немилосерд к своим должникам (18:23–34); последние, получившие плату, равную с первыми (20:1–15); два сына, посланные в виноградник, ни в чем между собой не сходные (21:28–30); виноградари, предавшие смерти наследника (21:33–40); гости, собранные с распутий на пир в брачном чертоге (22:1–13); неусыпные девы со светильниками (25:1¬12); господин, разделивший рабам по неравному числу талантов (25:14–30); козлища, поставленные напротив овец (25:32–33). Притчи Христовы по евангелию от Луки Лука упомянул о следующих притчах: о положившем надежное основание на камне (6:47–49); о том, кто больше получает благодеяний и больше любит (7:41–43); о семени, которое пало на четыре рода земли (8:5¬15); о путнике, который попался в руки разбойников (10:30–37). Потом некто, безвременно пришедши к дверям, просит и получает не худое (11:5¬8); нечистый дух вселяется с другими семью духами (11:24–26); богатый, обрадовавшись множеству плодов, предается напрасным надеждам, не зная, где будет (12:16–21). После сего и то, что, ожидая возвращающегося с брака Христа, должно бодрствовать и как можно лучше пользоваться служением Ему (12:36–40); и то, что бесплодная смоковница облагается навозом (13:6¬9); закваска (13:20–21); нищие на браке (14:16–24); радость о найденной драхме (15:8–10) и о найденной овце (15:3–7); отец, сжалившийся над падшим сыном (15:11–32); домостроитель, который, благоразумно окрадывая господина, каждому из должников его прощает некоторую часть долга (16:1— 9); Лазарь и богач (16:19–31); докучливая просьба вдовицы (18:2–5); мытарь и кичливость фарисея (18:10–14); равный раздел десяти мин (19:12–27); злонравные земледелатели, убийцы своего господина (20:9–17). Притчи Христовы у четырех евангелистов |
| Под Думою же нужно разуметь Думат-ель-Джепдель, лежащий в северной части Неджда или аравийской возвышенности, в 50–60 географ. милях на юго-восток от Акабы. Масса так близко лежала к Думе, что иудейские пророки и ее называли именем Думы. Когда пророк Исаия ( Ис.21:11 ) пишет приговор Думе, то это имя он употребляет вместо Массы для благозвучия, чтобы не писать . Точнее под Массою нужно разуметь Тельмас (холм Мас), отстоящий в трех днях пути от Хаибара и упоминаемый Беньямином Тудельским. Это царство Массы, по мнении Гитцига, принадлежало тем 500 симеонитянам, которые по 1Пар.4 быв приведены сюда четырьмя сынами Иши, изгнали живших здесь Амаликитян и поселились на их месте. Таким образом, и притчи 30-й и 31-й глав принадлежат симеонитянам или одному из симеонитских царей, царствовавших в Массе. Кстати, в надписании Притч. 31:1 стоит имя Лемуила. Оно очень созвучно с именем первородного сына Симеонова Емуил ( Быт. 49:10 ) или Немуил ( Числ. 26:12 , 1Пар. 4:24 ), которое было собственным именем всего колена Симеонова (встречающееся еще в перечне Рувимлян имя Немуил( Числ. 26:9 ), написано ошибочно вместо Иоел, как видно из 1Пар. 5:4 ) 37 . Но так как колено Симеона первоначально жило на севере, в области израильского царства, и только в царствование Езекии перешло в Иудею и заняло участки указанные ему ( Нав. 19:1–9 ), и отсюда, теснимое коленом Иуды, эмигрировало еще далее на юг, в Аравию, то написанные среди симеонитян притчи 30–31 имеют оттенки языка, свойственные северному израильскому царству, и в этом отношении притчи Агура и Лемуила приближаются к притчам издания Езекии, собранным также в израильском царстве (!!). Так как эмигрировавшие в Аравию симеониты поселились на месте Амаликитян, то в рассматриваемых притчах не случайно встречается характеристика этого племени, именно Притч. 30:17 , где говорится о глазах насмехающихся или нахальных, каковое выражение употреблено здесь метанимически вместо Амалик, так как слово Амалик с арабского значит: глазное яблоко и смотреть большими глазами. |
| В этих случаях Спаситель и Сам для Себя доставлял исполненный глубокого смысла материал для дальнейших рассуждений, и Своих слушателей подготовлял к тому, чтобы они в будущем самые эти предметы легче и скорее восприняли как истину ( Мф.11:16,17,22 и д., Лк.16:19 и д., Ин.10:1 и д., Мф.13 ). Главным же образом Он употреблял притчи при научении нравственным истинам. Вследствие этого слушатели Его сами имели возможность наглядно судить и определять свойства обязанностей, их достоинство и обязательность для себя. Этим путем Иисус Христос старался привести их в такое состояние, чтобы ум их сильнее мог воздействовать на волю и сердце ( Мф.18:23 и д., Лк.10:30 и д., 15:4 и д., 8 и д., 11 и д., 18:1 ид.). Все притчи отличаются необыкновенною простотою, ясностью и наглядностью, так что подобия и заключающиеся в них нравоучения или сами собою бросаются в глаза, или достаточно могут быть объяснены только в нескольких словах. Впрочем, они имели совершенно местный характер, сообразный с родом жизни, нравами и обычаями и гражданским устройством иудейского народа тогдашнего времени. Спаситель брал образы из путешествий, от земледелия и виноделия, от рыбной ловли, от брачного пиршества и других предметов из общественной и домашней жизни, а также из истории иудейского народа, и потому притчи Его каждый раз наисовершеннейшим образом сообразны были со своею целью. § 4. Внешняя форма речей Христа Как в отношении содержания и передачи религиозных истин речи Христа Спасителя отличаются неподражаемой общедоступностью, простотою, энергией и разнообразием, так и в отношении внешней формы все эти свойства присущи Его речам. Он не прибегал к пустому блеску красноречия и суетной декламации, но употреблял обыкновенные тогда и общепонятные слова и выражения и при том говорил всегда легко и непринужденно. Образные выражения и метафоры Он употреблял нередко, чтобы придать своим рассказам больше жизни и выразительности, но употреблял только такие, которые тогда были обычны и всем понятны. Иногда Он давал Своим речам высший полет и допускал в них некоторую неясность, когда того требовали особенные цели, – большею же частью говорил Он с величайшим снисхождением. |
| Но при этом, в отличие от Мк., подчеркивается, что конец наступит внезапно. И слова о внезапности конца звучат, как предупреждение и угроза. Внезапность «дня Сына Человеческого» сравнивается с молнией ( Лк. 17:24 ), со всемирным потопом ( Лк.17: 26–27 ), с участью Содома ( Лк.17:28–29 ). Этот день застанет людей, погруженных в свои обыденные заботы, и произведет разделение между людьми, которые тесно соединены в своих будничных делах: «в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится; двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится» ( Лк. 17:34–36 ). На вопрос о том, где это произойдет, Иисус Христос, заканчивая Свое поучение, отвечает уклончиво: «где труп, там соберутся и орлы» ( Лк.17:37 ), то есть, когда придет время, увидите (см. Иоахим Иеремиас, Богословие Нового Завета, с. 145; здесь же хороший обзор евангельского материала об эсхатологических ожиданиях, особ. с. 144–162). Слова предупреждения связаны с призывом к покаянию, ввиду близости Царствия Божия. 2 . Речь о конце в ( Мк. 13 ) заканчивается короткой притчей о привратнике ( Мк. 13:34–37 ). Это одна из пяти притч о парусии синоптиченского предания. Остальные четыре притчи собраны в ( Мф. 24:43 – 25:30 ). Три из них имеют параллели в Евангелии от Луки (Q): о хозяине дома и воре ( Мф. 24:43–44 пар. Лк. 12:39–40 ); о верном или неверном рабе ( Мф. 24:45–51 пар. Лк. 12:41–48 ; возможно, Лк. 12:36–39 ); о талантах ( Мф. 25:14–30 пар. Лк. 19:11–27 ). Наконец, имеющаяся только у Евангелиста Матфея притча о десяти девах ( Мф. 25:1–13 ). Для Евангелистов эти притчи звучали, как аллегории о промедлении парусии (аллегорическое понимание притч Иисуса Христа засвидетельствовано уже в Мк. 4 ). Однако указанные притчи отвечали не на вопрос о сроке или отсрочке парусии. Не эта проблема как таковая характеризовала церковную жизнь христиан первого века. Вопрос, поставленный в ( 2Петр. 3:4 ) («где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, всё остается так же»), вложен в уста ранних гностиков, которые отвергали парусию, как таковую. |
| Цель библейской книги Притчей означена в отрывке 1:26, за которым, в стихе 7, следует девиз всей книги. В стихе 2 сообщается, что книга была составлена для того, чтобы читатель познал мудрость и сущность жизни. Мудрость позволяет человеку поступать праведно перед Богом и справедливо по отношению к людям (стих 3). Благодаря мудрости мы приобретаем чувство цели, в противоположность юношеской импульсивности (стих 4). Книга будет равно полезной и для юноши (стих 4) и для умудренного сединами старца (стих 5). Она поможет решить множество загадок и жизненных тайн (стих 6). Девиз книги: «Господа бойся – вот в чем начало познания» (стих 7), утверждает, что главный источник мудрости – страх Божий. «В действительности, мудрость, – пишет Мотьер, – это откровение Божье, в котором Господь предлагает своему народу Самого Себя в качестве жизненного пути». 678 Мудрость (9:3) призывает каждого человека быть гостем в ее доме (9:4) и отведать ее угощений (9:2:5). Мужчины и женщины, принявшие предложение госпожи Мудрости, смогут насладиться ее обещанием: «Со мной, Премудростью, продлятся твои дни и умножатся годы жизни» (9:11). Глупость также призывает всех посетить ее дом (9:1516) и отведать ее стряпню (9:17). Принявшие предложение хозяйки этого дома, окажутся в силках ее проклятия: «А тот и не знает, что зовут его к теням, что гости ее в глубинах Шеола» (9:18). Текст и автор Составление плана книги Притчей неминуемо приводит к обсуждению вопроса об авторстве книги. Упрощенно, план книги может выглядеть так: План книги Притчей 1:17 Заголовок, введение и девиз (6 притчей) 1:89:18 Отец наставляет своих сыновей (249 притчей) 10:122:16 Притчи Соломона (375 притчей) 22:1724:22 Высказывания мудрых (70 притчей) 24:2334 Продолжение высказываний мудрых (12 притчей) 25:129:27 Продолжение притчей Соломона, отредактированных Езекией (137 притчей) 30:133 Высказывания Агура (33 притчи) 31:19 Высказывания царя Лемуила (8 притчей) 31:1031 Дань благодетельной жене, записанная в виде акростиха (22 притчи) |
| Глава 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 Книга Притчей Соломоновых в еврейской Библии помещается в третьей части библейского канона среди так называемых кетубим или агиографов и в ряду их занимает второе место – после книги псалмов и пред книгой Иова. Еврейское название книги Притчей: Мишле-Шеломо или обычнее просто Мишле как и греческое LXX-mu: Παροιμιαι Σαλωμντοσ, и латинское Вульг.: Parabolae Salomonis или liber prorerbiorum и под. указывают на преобладающую форму изложения этой священной книги, содержание которой составляют именно притчи, т. е. в большинстве случаев отрывочные, афористические, иногда же связные, в последовательном порядке (обнимающем целые отделы) изложенные изречения, в которых предлагаются то умозрительные истины – главным образом религиозного свойства напр. о Боге, Его свойствах, Его мироуправлении, о Божественной (Ипостасной) Премудрости и проч., то – чаще всего – разнообразные правила практической мудрости, благоразумия и благоповедения в жизни религиозно-нравственной, общественной, семейной, трудовой, хозяйственной и т. д., то – иногда – опытные наблюдения над ходом жизни, дел и судеб человека и мира; словом «притчи» обнимают или захватывают всю совокупность вопросов знания и жизни представлявшихся наблюдению и размышлению древнего еврея – теократа, в своем духовном складе определявшегося законом Моисеевым и своеобразным характером древнееврейской ветхозаветной истории. Основное значение еврейского машал: «сравнение», «подобие», т. е. речь не с буквальным только смыслом, но и с переносным, речь, в которой явление, например, нравственного миропорядка уясняется через сравнение с явлением мира физического (ср. Иез 17.2, 24.3 ; Притч 25.11 ). Сравнение при этом принимает неодинаковые формы, откуда и получаются различные виды притчей: 1) притчи синонимические; вторая половина стиха повторяет мысль первой, только в несколько другой форме ( Притч 11.15, 15.23 и др.); 2) антитетические, в них второе полустишие выражает обратную сторону данной в первой строке истины, или прямую противоположность ее ( Притч 10.1, 4, 18:14 ); |
| Подпишитесь на наш Телеграм Богословие на практике У каждого человека в голове существует некий образ мира, который определяет его отношение к событиям. Очевидно, существует и некий «образ Бога» — восприятие Бога, отношение человека к Нему. Этот «образ» редко формулируется явно, но при этом выражается буквально во всем: в молитве, в участии в церковной жизни, в отношении к миру и окружающим людям. Зачем нужно думать о Боге Бывает, что духовное развитие человека тормозится именно вследствие неправильных представлений о Боге. Например, на уровне ума человек может твердо знать, что Бог — Отец, который радуется о кающемся грешнике ( Лк.15:4-7 ), но внутренне все равно относится к Нему как к суровому учителю, готовому покарать за малейшую провинность. Результаты очевидны — страх, недоверие, желание спрятаться от Бога, а не приблизиться к нему. Или, наоборот, человек воспринимает Бога как бабушку, которая должна вовремя кормить и оберегать от неприятностей, а когда Он этого не делает — обижается. Как понять, что я думаю о Боге Поэтому чрезвычайно важно выявить скрытые представления о Боге. Одним из удобных инструментов для этого является размышление над Евангелием. Надо просто при чтении отрывка задать правильные вопросы: где в этом отрывке Бог, что этот текст открывает вам о Боге? Например, во время обсуждения притчи о талантах ( Матф.25:14-30 ) можно услышать следующие вопросы: Все это важные и правильные вопросы. Но помимо «нравственно-практических» проблем, бывает полезно затронуть и «богословские»: У меня, например, при чтении притчи возникает недоумение: «мой» Бог гораздо более деликатен со своими слугами, Он «должен» сначала указать на неправильное поведение, дать возможность исправиться, а не бросать сразу «во тьму внешнюю». Исходя из этой притчи, возможно, я воспринимаю Бога более «либеральным», чем Он есть на самом деле, и упускаю из виду, что не все ошибки можно потом исправить. На основе этих размышлений, я могу составить более объемный и, надеюсь,более близкий к реальности образа Бога; сделать еще один шаг к пониманию Бога-как-Он-есть. Желаю честности и мужества при исследовании себя. Матвей Берхин, редактор рассылки Пишите: mb@predanie.ru Поделиться в соцсетях Подписаться на свежие материалы Предания — Фонд учрежден в 2009 году для сбора средств и помощи нуждающимся. © 2008-2022 Благотворительный фонд «Предание». 115162, Россия, г. Москва, улица Шухова, д. 17, корп. 2. Учётный номер в реестре НКО Распространение материалов сайта в печатных изданиях и интернет-ресурсах возможна только в рамках Пользовательского соглашения |
| Мы сказали бы мало, если бы сказали, что притчи не составляли у Христа Спасителя исключения по отношению к этой высочайшей цели Его служения. Напротив, притчи Христовы специально предназначались для выражения основной идеи всего Его учения. В самом деле, говоря о других еще более трудных для понимания истинах, например, о Своем Божестве, о единении с Отцом, Иисус Христос чаще всего выражает их языком прямым, не прибегая к помощи подобий и сравнений. Но как скоро речь Учителя — Христа касалась “царства Божьего,” взор Божественного Учителя озирал раскинутые перед ним нивы и пастбища, заглядывал в домашний быт слушателей и повсюду искал подобий и образов для уяснения слушателям тайн царства Божьего. “ Чему уподоблю царство Божие ” (Лук. 13:20)? — спрашивал Он Себя Самого. “ Чему уподобим царство Божие? какою притчею изобразим его ” (Марк. 4:30), спрашивал Он учеников и слушателей Своих, как бы затрудняясь найти достаточно ярких образов для выражения Своей дорогой идеи и снисходительно ища их помощи. И притча, полная самых близких подобий и задушевных образов немедленно являлась на устах Учителя Христа и залегала в сердце и память Его слушателей. Им большей частью не было и нужды трудиться над пониманием главного предмета той или другой притчи. Он Сам предварял их об этом предмете, начиная притчу словами: “подобно царство Божие закваске, подобно царство Божие неводу или царю, или человеку” и т. п. Высочайшим для Него утешением была уверенность, что Его слушатели не только поймут образное Его слово о царстве Божьем, но многие из них своими глазами “ увидят царство Божие пришедшее в силе ” (Мф.16:28; Марка 9:1; Луки 9:27 ). С какой спокойной уверенностью и радостной благодарностью к Отцу Небесному, прощаясь с учениками Своими и верными строителями царства Божьего, Он поднял очи Свои к небу и воскликнул: “Отче, Я совершил дело, которое Ты поручил мне исполнить и прославил Тебя на земле. И ныне прославь Меня Ты, Отче, y Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира ” (Иоан. 17:4–5). |
|
|
