| Так как 1 декабря празднуется память праведного Филарета Милостивого – день Ангела двух Филаретов, митрополитов Киевского и Московского, то издавна в скиту бывала, как и теперь бывает, в этот день служба, на которой поминались в свое время о здравии и спасении эти два иерарха; теперь же поминаются о упокоении. Письмо Московского владыки по этому поводу следующего содержания: «Преподобному отцу Макарию о Господе радоватися! Утешен я воспоминанием Вашим о мне в день моего Ангела: разумевая, что сие воспоминание есть молитва , в которой немощь моя и недостоинство имеют великую нужду. Господь обильно да утешает Вас Своим утешением, и да обновляет крепость Вашу многих немощей Ваших 94 , да совершает силу Свою». «Предостережение» я прочитал и думаю, что оно благопотребно некоторым, дерзновенно вступающим в сокровенный путь внутреннего духовного делания без опытного руководителя. Впрочем, оставляю еще рукопись у себя и надеюсь еще сказать Вам о ней слово 95 . Божие благословение усердно призываю Вам, и начальнику обители Вашей, и сподвижникам. Благословите меня миром. Филарет м. Московский . Декабря 11, 1859». Московский митрополит Филарет призывает старцу Божие благословение и сам в то же время просит этого старца, простого иеромонаха, благословить его миром. Дивное смирение митрополита, и вместе с тем не менее дивное понимание им жизни духовной! В заключение сей главы нелишне заметить следующее. С целию предлагаемые здесь письма приведены полностью, дабы читатели яснее видели, в каких искренних и смиренно-любовных отношениях были митрополит Филарет и духовник его, наместник Троицкой Сергиевой лавры архимандрит Антоний к старцу Макарию, как и он к ним. 86 Крест этот, длиною 5 вершков, всегда стоит на св. престоле в скитской Предтеченской деревянной церкви или в новой каменной под стеклянным футляром. 88 Кучер этот жил в сипу долгое время, лет 30, если не более. Звать его было Никитой; а любвеобильный старец всегда звал его не иначе как «Никитушка» и по возможности заботился об удобствах его положения. Однажды во время поездки – неизвестно только куда – старец остановился в полуденное время в некотором постоялом дворе покормить лошадей; а затем и опять стал собираться в дорогу. Вышедши к своей повозке, он, между прочим, обратившись к кучеру, ласково проговорил: «Ну что, Никитушка, сыт ли ты?» А тот, полуголодный, с огорчением ответил: «Да что, батюшка? Щи-то были без рязонту». Это значило, что щи не были подправлены маслом. Но уж делать было нечего. Так и поехали в дальнейший путь. Без сомнения, после старец чем-нибудь ублаготворил своего Никитушку. |
| Тогда сей милосердый муж дошел до такого разорения, что у него остались, наконец, только два раба, пара волов, лошадь и корова. Остальное же всё имущество Филарета или роздано было бедным его щедрою рукою, или разграблено Измаильтянами; селами же его, садами и нивами завладели живущие вокруг земледельцы, одни — просьбами, другие — насилием. И остался у Филарета только тот дом, в котором он жил, да одна нива. Претерпевая такую нищету, лишение и такие напасти, сей добрый муж никогда не скорбел и не роптал и, как второй Иов праведный, ни в чем не согрешил пред Богом, — ни даже словом: «не согрешил устами своими» Но подобно тому, как кто радуется множеству своего богатства, так и он радовался своей нищете, которую вменял за великое сокровище, разумея, что бедность есть более верный путь ко спасению, чем богатство, как и Господь сказал, что «трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19:23) Однажды, взяв двух своих волов, Филарет пошел возделывать оставшееся у него поле. Работая, он восхвалял и радостно благодарил Бога, что начинает, по заповеди Его святой, в поте лица своего есть хлеб свой (Быт.3:19), и что труд спасает его от лености и праздности, — этих учительниц всякому злу. Вспоминал он и слова Апостола, возбраняющего есть ленивому и любящему праздность человеку: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фесс.3:10). И возделывал свою землю блаженный Филарет, чтобы не оказаться ему недостойным есть хлеб свой. В тот же день возделывал свое поле и один поселянин. И вот внезапно один из волов его заболел и пал. Горько заплакал земледелец и скорбел неутешно, тем более, что и волы у него были не свои, — он едва выпросил их у своего соседа для обработки нивы. Тогда вспомнил он о блаженном Филарете и сказал: — Ах, если бы не обнищал сам этот милостивый нищелюбец! Сейчас пошел бы к нему и получил бы от него наверно не только одного, но даже двух волов. Но он и сам теперь в большой нужде, и ему нечем помочь другому, как бы этого ни желало его сердце. Однако же, пойду я всё-таки к нему, — он, по крайней мере, пожалеет меня и хотя словом своим утешит меня и облегчит мою тяжелую скорбь и печаль. Взяв свой посох, поселянин отправился к блаженному Филарету и, встретив его за работою в поле, поклонился ему и со слезами рассказал о своем горе — неожиданной гибели вола. Блаженный Филарет, видя, как огорчен этот человек, сейчас же выпряг из-под ярма одного из своих волов, отдал его поселянину и сказал: — Возьми, брат, этого вола моего и ступай обрабатывать свою землю, благодаря Господа. С благодарностью поклонился поселянин блаженному Филарету, принимая его щедрое подаяние, и сказал: — Господин мой! велико и достойно удивления твое решение и угодно Богу твое милосердие, но не хорошо разлучать двух волов, трудившихся вместе, и с одним трудно будет обойтись тебе самому. — Возьми, брат, вола, которого я тебе дарю, — отвечал ему праведник, — и иди с миром; у меня же есть еще вол дома. |
| Вот пастырь церкви, Божий иерей, не поучает своих прихожан ни с церковной кафедры, ни частно. В оправдание себе он говорит: мне Господь не даровал таланта Златоустого, и я не обладаю даром красноречия, а посему и не говорю поучений. Это верно, что Златоустов слишком мало. Пусть пастырь не Златоуст, но иерей, поставленный на страже душ православных христиан. Златоусту пять талантов было дано, а вам один. Так не зарывайте его в землю, а развивайте. От вас и не требуют Златоустого красноречия, а посильного учения на основании слова Божия, к чему вам даны были и все средства по образованию. Вот ученый муж, слишком скромный, не желает просвещать ближних и не износит ничего из духовной сокровищницы своей на общую пользу. Он тоже зарывает свои таланты. Возьмите в пример богатого человека. Он, положим, по скупости никому не благотворит. Не Филарет я милостивый, говорит он, чтобы мне раздавать свое имущество. Конечно, не Филарет, но православный же христианин, каким был и праведный Филарет. Ты ведаешь и слово Господа, которым возвещается милость и помилование милосердым. Тебе Господь даровал талант, чтобы с пользою для души своей ты пользовался им. À ты жалуешься, что мал талант, а потому и спрятал его. Бойся говорить ложь на Господа. По твоим силам дано тебе. Скупость твоя заставляет тебя извинять свое поведение ссылками на немилосердие Господа. И многое множество мы могли, бы привести примеров того, как лукавят люди, прикрывая свою небрежность, нерадение и леность. Кто я такой? слышится слишком часто. При этом постоянно забывается ответ – раб Христов, обязавшийся данный Богом талант возвратить с приобретением. Не смотри на то, каков он по величине. Во всяком звании и всяком состоянии все могут Богу и людям служить и тем увеличивать талант. Господь смотрит не на количество талантов, а на усердие рабов. И как приятно Ему, когда человек прославляет Его словом и жизнью своей. И как возрастает талант, когда многие другие люди, смотря на нашу святую жизнь, прославляют Бога и становятся лучшими. |
| в) Наконец достоин примечания самый способ благотворения у святого Филарета. Он тщательно удаляет мысль о себе, нарочито скрывает благороднейшие движения своего исполненного любовию сердца, представляя единственным виновником своих даяний Бога. «Прими – благодаря Бога,» вот что он обыкновенно говорил при благотворении. Бедный воин, которому он отдал последняго коня, старался расположить его к благодеянию изображением того наказания, которое за неимение коня он потерпит от руки тысящника. Праведник сказал: «прими, но ведай, что не ради прещения тысящника, но милости ради Божией даю тебе» В этом случае праведник не только смиренно сознавал, что «Бог есть действуяй в нас, и еже хотети и еже деяти о благоволении» ( Фил. 2, 13 ), но свидетельствовал и о той высокой истине, что наше милосердие к бедным есть благодеяние им Божияго промысла, только чрез наши руки совершающееся. Так должны стараться поступать и мы, ежели желаем, чтобы к нам были отнесены слова Спасителя: «понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе» ( Мф. 25, 40 ): на Господа Бога Промыслителя должны указывать, к прославлению и благодарению Его единого должны располагать бедных, получающих из наших рук. Господь сказал: «тебе творящу милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя» ( Мф. 6, 3 ). Как возможно скрыть дело милости не только от других, но и от самого себя? – Это будет возможно, когда будем и сами всегда представлять, и другим напоминать о действующем чрез нас Боге, Который един есть Отец сирых и питатель нищих. Проникнутый этим убеждением, святый праведный Филарет достиг глубокого смирения при благотворении, которого не могли поколебать и те высокие почести, коими он был окружен при конце жизни, как дед царицы. Поразительным образом открылось смирение праведного благотворителя, когда он, повелев приготовить пышную трапезу для принятия и угощения царя, по заповеди Спасителя ( Лук. 14, 13 ), созвал нищих, прокаженных, слепых, хромых, и сам, как раб, им служил, вместе с сыном и внуками. Представляя себя глубоким смирением в орудие пекущегося о людях провидения, св. Филарет имел утешение примечать, как действительно невидимая десница Божия управляла его благодетельною рукою. Когда он, осматривая внешний вид и одежду просившего милости, считал его менее других нуждавшимся, рука его, повинуясь высшему водительству, вынимала из влагалища более, нежели сколько он хотел: – и, действительно, в последствии оказывалось, что по-видимому не бедно одетый весьма нуждался в помощи, случалось и наоборот. «Бог знает нужду каждого просящаго; Он и устрояет руку дающаго, как хощет»: вот какое убеждение было у милосердого праведника! Но смирение не могло сокрыть этого светильника. Еще при жизни он был высоко «поставлен на свещнице», да «светит всем» ( Мф. 5, 15 ): и любители благотворений искали у него наставлений и руководства, и вручали ему свои сокровища для раздачи нуждавшимся. |
| С широкой императорской руки семья стала жить так же богато, как и прежде. Но Филарет променял императорские подарки на деньги, которые стал раздавать на улицах столицы. При этом он, подавая милостыню, вглядывался в лица нуждающихся и так приговаривал: «Богатые, впав в нужду, часто по привычке ходят в роскошной одежде, но, тем не менее, голодают и нуждаются. Но есть и такие, кто прикидывается нищим и, имея в доме своем деньги, не оставляет прежних привычек бедности, носит лохмотья и ходит собирать подаяние». Обнищавшим богачам он жертвовал много, а тем, кто прикидывался нищим, – подавал мелкие медные монеты. Досточудный старец к концу жизни стал предвидеть то, что свершится в будущем с его внуками. Он предвидел и свою кончину. На смертном одре он наставлял детей такими словами: «Вы знаете, как с самой молодости прожил я с вами, возлюбя дела милосердия, и творил их за счет трудов своих, а не из награбленного… Будьте странноприимны, заступайтесь за вдов, опекайте сирот, не оставляйте страждущих, не отриньте содержащихся в темнице, одевайте и хороните мертвых, не пропускайте служб церковных, не желайте чужого добра, никем не гнушайтесь, не радуйтесь несчастию врага, поминайте в церкви умерших братьев и меня, пока не отойдете к вечному покою…» Как пишет автор жития, после этих слов Филарет скончался. Его смерть повлияла на жену и детей, которые с этого момента стали вести исключительно добродетельную жизнь. У гроба святого стали совершаться чудеса. Чему нас учит жизнь святого Филарета Милостивого? Она показывает нам пример щедрого человека, которого не оставили в беде друзья во время голода. Обедневший праведник был восстановлен Господом в своем чине за то, что не возроптал на жизнь в минуту несчастья. Причина такой безропотности – исключительно твердая вера в Бога. «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54: 23) – в эти слова псалма Давида Филарет верил до глубины души. Далеко не каждый из нас благодушно перенесет общественную несправедливость и воровство личного имущества; далеко не каждый из нас, потеряв хороший заработок, возьмется за грязную работу; далеко не каждый из нас рискнет поставить под угрозу благосостояние семьи, раздавая милостыню бедным. |
| Вскоре по пострижении, на вопрос родителя, когда они могут видеться, т.е. родитель с новопостриженным иноком-сыном, он, письмом от 14 декабря 1808 года, отвечал: «Теперь у меня нет вакаций. Я дал обещание быть там, где прикажут. Не скоро можно забыть его, чтобы просить куда-нибудь увольнения. Моя череда прошла» 56 . Правда, здесь речь только об обете послушания, по требованию хода мысли письма родителя Филарета; но, во-первых, этот обет давал Филарет одновременно с другими иноческими обетами, а во-вторых, другие обеты он почти со строго-иноческой точностью исполнял уже и до пострижения, а потому они, как уже близкие, сродные душе Филарета, быть может, не столь сильно поразили его сердце и не столь глубоко запали в его душу, в его память, как обет послушания. Поэтому-то, когда, вскоре же по пострижении Филарета Дроздова , его вызвали в Петербург для замещения должности в преобразовывавшихся тогда духовно-учебных заведениях С.-Петербургского учебного округа, и когда полюбивший его как сына старец-митрополит Платон, желая удержать его при Лаврской семинарии, поставил даже на официальную почву вопрос об оставлении его в Лавре, предложив тот же вопрос предварительно и на разрешение самого Филарета, Филарет, и сам любивший митрополита Платона, как «второго отца» 57 , твердо однако выстоял в исполнении обета послушания. Биограф Филарета Дроздова Н. В. Сушков передает об этом следующее, и без сомнения, со слов достоверного свидетеля: «В 1809 году иеродиакон Филарет указом Синода был потребован в Петербург. Грустно было ему покинуть мирную обитель Преподобного Сергия 58 . Не хотелось и Московскому митрополиту Платону расстаться с юным проповедником Лавры. Ты рад, – сказал он ему, – что тебя вызывают в столицу? – Нисколько, – ответил инок. – Так тебе не хочется туда? – Не хотелось бы. – А коли так, я отстою тебя. – Благодарю. – Подай же мне прошение, что ты желаешь остаться в Московской епархии. – Желал бы, да сказать этого не имею права. – Как? – Я уже подал одно прошение о пострижении меня в монашество. |
| Возвращаясь к предисловию, отметим, что отсутствие черт, характерных для предисловий иноческих житий, в предисловии к Житию Варлаама Важского знаменательно и говорит о том, что здесь представлен иной тип святости, нежели в предисловии к Житию Антония Сийского, где, несомненно, выведен монашеский идеал. Если обратиться к агиографическим типам, становится очевидным, что упоминаемые в предисловии к Житию Варлаама Важского твёрдая вера и добрые дела, как основа святой жизни, составляют, скорее, характерные черты праведника. Знаменательно, что именно в этих выражениях описывает агиограф Иона добродетели родителей Антония Сийского, героя другого написанного им Жития: «Живяста же оба по закону Божию: земледлие творяше, благочестием же и врою преспвающе, милостынею же, и правдою, и к Богу молитвами, и иными добрыми длы, ихже лпо православным Христианом творити (...). Сице же имъ пребывающим, во благочестивй вр сияюще и Богови добрыми делы угаждающе...» (ЖАС, с. 246). В этом пассаже агиограф раскрывает также и содержание этих добрых дел. Прежде всего, это милостыня. В сходных выражениях описаны добродетели и самого Антония в молодости, до принятия пострига: «К церкви же Божий чясто хождаше, на пнии Божиемъ со страхом стояше, духомъ сокрушеным и смирениемъ сердца Богу моляшеся, нищим милостыню творяше, чистоту сохраняя, къ всемъ бяше благоувтлив зло, кроток, тих, незлобив, смиренъ сердцем» (ЖАС, с. 249). Как известно, канонизированных праведных мирян крайне мало, а написанных житий праведников и того меньше. Тем не менее, представление о том, что такое мирская праведность, существовало, о чём говорит хотя бы то же описание праведных родителей Антония Сийского и самого Антония до пострига. Самым выразительным образцом жития праведника-мирянина является византийское Житие Филарета Милостивого, древнерусский перевод которого известен в списках XIV–XV вв. 488 . Вкратце добродетели подвижника описаны уже в начале Жития: «Этот Филарет был благочестив, богобоязнен (...). Филарет этот был милостив, весьма нищелюбив и страннолюбив, одевал раздетого, пришедшим издалека давал всё необходимое, а когда человек у него что-нибудь просил, с радостью давал и, сначала накормив за своим столом, отправлял в путь, уподобляясь странноприимцу Аврааму и преславному Иакову» 489 . Как видим, этот святой отличался именно теми качествами, которые, как утверждает автор Жития Варлаама Важского, составляют основу святости, то есть, верой в Бога и добрыми делами. Основу же добрых дел составляют милосердие и забота о нищих и странниках. Очевидно, что именно таковы основные черты идеального праведника. Основная часть Жития Варлаама Важского |
| Некоторые ученые, зная множество наук, совершенно не знают своей души и понятия не имеют о жизни духовной. Явится такой на этот великий экзамен, и спросят его: «Сотворил ли ты заповеди Христовы, а если не сотворил, то каялся ли в том? Веровал ли в Господа Иисуса Христа, Единородного Сына Божия?» И этот ученый, прославленный на земле, оказывается на таком экзамене дурак дураком. Он не только не исполнял заповеди, но даже и не веровал в Бога. Какова же участь его? В Чертог Небесного Царя его не пустят, и будет он отринут во мрак преисподней. Ведь неверы хуже бесов. Те ненавидят Бога и трепещут, а неверы даже отрицают Его существование. Какое же утешение они могут иметь в загробной жизни? Земная ученость без веры в Царство Небесное не ведет, не вводит туда и искусство. Поэты и художники испытывают высокое эстетическое наслаждение, но это только душевное чувство, оно не способно переродить душу. В своем стихотворении «Пророк» жизнь до духовного возрождения Пушкин называет «мрачной пустыней». Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился. Поэты и художники, которые удовлетворялись только восторгами, полученными от искусства, подобны людям, дошедшим до портика царского дворца, но не вошедшим внутрь чертога, хотя им и предлагали. Но как же спастись? Как войти в Чертог Царя Небесного? Есть лестница туда и из монастыря, и из мира. Можно спастись и в богатстве, и в бедности. Сама по себе бедность не спасает. Можно обладать миллионами, но сердце иметь у Бога и спастись. Вот, например, Филарет Милостивый: он имел огромное богатство, но этим богатством приобрел себе Царство, помогая бедным и бездомным. Авраам тоже был богат, его богатство по тогдашнему времени заключалось в огромных стадах, но это не помешало ему спастись. А можно и в бедности погибнуть, привязавшись к деньгам. Стоял, например, один нищий на паперти, терпел голод и холод – лишь бы накопить денег. Накопил рублей сорок-пятьдесят и умер. И пошла его душа в ад, так как привязана была к деньгам, а не к Богу. Господи, мы совершенно не знаем своей души и о жизни духовной имеем скудные понятия. Мы боимся великого экзамена, на котором нас спросят: «Исполнили ли вы заповеди Христовы, а если не исполнили, то каялись ли в том? Веровали ли в Господа Иисуса Христа, Единородного Сына Божия?» Господи, прости нас: мы плохо исполняем заповеди и вера у нас была слабая, не подтвержденная добрыми делами. Господи, прости нас, что забываем простую истину: земная ученость без веры, не вводит нас в Царство Небесное, не ведет туда и искусство. Они пробуждают только душевное чувство, которое не способно, однако, переродить душу. Чтобы войти в Чертог Небесного Царя, нам необходимо отыскать лестницу, которая ведет туда из монастыря и из мира. Восходя по ней, необходимо сердцем прилепиться к Богу и спастись, как это делали Филарет Милостивый, праведный Авраам. Они богатством приобрели себе Царство Небесное, помогая бедным и бездомным. Господи, прости нас, ибо мы не подражаем им. |
| Там стояли мужи, жены и дети в белых ризах и ели от плода дерев тех. Предстал очам его и блаженный Филарет в сверкающей ризе, сидящий в сени дерев на золотом престоле, изукрашенном драгоценными камнями и перлами (его окружали новоокрещенные младенцы и толпа нищих в белых ризах, которые теснили друг друга, чтобы приблизиться к престолу старца), муж со светлым ликом, державший в руках золотой посох, и родич праведника спросил: “Господин, кто сей сидящий старец? Не Авраам ли? И я желал бы оказаться там”. Спутник его ответил: “Это Филарет Милостивый — второй Авраам”. Старец стал звать родича: “Дитя, иди и ты сюда и вкуси от благ”. Тот ответил: “Отец, я не могу, ибо мост узок, а под ним река огненная. Я вижу в водах ее множество нагих людей, терпящих муки и скрежещущих зубами, и боюсь, как бы и мне не упасть туда и не мучиться вместе с ними”. Старец сказал: “Иди, дитя, не страшись, ибо все, кого ты здесь видишь, перешли через нее. Попробуй только — я тебе помогу”. И, протянув руку, старец позвал его, а он, набравшись смелости, стал переправляться и с помощью святого переправился, хотя боялся и трепетал от страха. И тут он проснулся и начал со стенаниями и стонами оплакивать блаженство Божественного видения и грозящий огонь и, рыдая, говорил: “Увы, какой услады и блеска сладчайшего света, узренного мной, я лишился”. Он почел, что здесь мы живем во тьме, ибо свет, который мы видим, с тем светом рядом — мгла. Вот мало из того многого, что узрел своими глазами родич праведника и что он, подтвердив клятвою, рассказал. А жена Филарета покинула царственный град и отправилась к себе на родину. Употребив деньги, полученные ею от императоров и от внуки, на восстановление храмов, сожженных и разрушенных безбожными персами, на приобретение драгоценной церковной утвари, а также на постройку монастырей, богаделен и больниц, вернулась в Константинополь. Славно и благочестиво окончив жизнь, она почила в мире и была погребена рядом с мужем своим. Да будет Господь по молитвам их милостив к нам, как к ним, и да удостоит Царствия Небесного во Иисусе Христе, Господе нашем, слава и сила Которому вместе с его безначальным Отцом и Пречистым, Святым и Животворящим Духом ныне и присно и во веки веков. |
| — Из того, из какого тебе Бог повелит, ибо знает Бог нужду каждого, бедного и богатого и насыщает всё живущее по Своему благоволению (Пс.144:16). Говорил же сие праведный ради того, чтобы показать разницу между бедняками, просящими милостыни. Ибо бывают просители, которые прежде были богаты, но вследствие разных бед и напастей разорились и лишились не только всего имущества, но и самого хлеба; однако, сохранив кое-что из прежней одежды, скрывают под нею нужду свою, стыдясь ее, и только ради крайности просят о помощи. Бывают и другие просители, кои одеваются нарочно в бедную одежду и, скрывая свое богатство, под видом бедности выманивают пособие; этих уже можно назвать лихоимцами и идолослужителями. Имея все сие в уме своем, милостивый Филарет говорил: — Бог знает нужду каждого, и Он, как Ему угодно, так и направляет руку подающего милостыню. Так и сам сей блаженный нищелюбец, подавая милостыню, влагал руку свою в сокровищницу без рассмотрения и что случайно вынимал из ящика — медь, серебро или золото, то и подавал просящему. И рассказывал сей почтенный старец с клятвою, призывая Бога во свидетели, что сколько раз он, видя человека в приличном одеянии, опускал руку в ящик, имея в мысли достать медную монету, так как, судя по одежде, не считал такого человека бедным, и всякий раз рука его невольно опускалась в ящик с серебром или золотом, которое он и выдавал тому просителю. Иногда же просил помощи у Филарета совсем иной, одетый в рубище, и он уже протягивал руку, желая подать более щедрую милостыню, а между тем рука его как бы останавливалась, и он вынимал очень немного. Все же сие происходило не случайно, а направлялось промыслом Божиим, которому известны наши настоящие нужды. Чрез каждые четыре года блаженный Филарет приходил в царский дворец для посещения своей внучки — царицы, но никогда он здесь не облачался в пурпурную одежду, с золотым поясом. Когда же его принуждали одеваться в такую роскошную одежду, то он говорил: — Оставьте меня, — я благодарю Бога моего и славлю великое и дивное имя Его за то, что Он воздвиг меня из нищеты и неизвестности на такую высоту. Разве мне мало чести именоваться дедом царицы? И этого уже для меня вполне достаточно. |
|
|
