| На таких основаниях, заповеданных Господом Иисусом Христом и апостолами, и установились во времена послеапостольские взаимные отношения между церквами и их епископами. Все поместные церкви и их епископы были равны между собою, и каждый епископ в управлении внутренними делами своей церкви был независим от другого. По делам же, касавшимся всех или нескольких церквей, хотя и возникавшим в Церкви поместной, епископы собирались на соборы, где и решали их общим голосом. С половины II века, когда начинаются исторические свидетельства, соборы входят в большое употребление, так что в III веке становятся явлением повсеместным. На них разбирались дела о еретиках, составлялись общие правила в руководство всем церквам известной области, разбирались недоразумения и несогласия между епископами по управлению своими епархиями и тому подобное. Но равенство и независимость церквей и их епископов не вели за собою разъединения их. Напротив, постоянное и полное общение составляет характеристическую черту в отношениях между церквами и их епископами в первые века. Одни уже соборы служили прекрасным средством к общению; здесь епископы входили в теснейшее единение друг с другом, раскрывая свои недоумения по управлению церковными делами и разрешая их после общего совещания. Кроме того, общение поддерживалось посланиями и грамотами. Послания были разного рода: послания одних Церквей к другим, например Церкви Смирнской о гонении, бывшем в этой Церкви при Марке Аврелии, к Церкви Филомелийской и всем повсюду святым и кафолическим Церквам 137 ; послания предстоятелей церквей по разным поводам, например по вопросу о времени празднования Пасхи, о крещении еретиков и вообще по делам о еретиках; послания соборов к церквам и епископам о соборных определениях, особенно относившихся к еретикам, и тому подобное. Из грамот в особенно большом употреблении в Церкви были грамоты представительные. Они давались епископами всем клирикам и мирянам, отправлявшимся в пределы других церквей; в них заключалось свидетельство об их Православии, честности, общении с Церковью и в особенности о незапрещении клирикам священнослужения, а мирянам причащения Святых Тайн. Без этих грамот не дозволялось никого принимать. |
| Ситуация парадоксальная, побуждающая нас к углублённому размышлению о статусе канонов в Церкви. Радикально простые решения – либо объявить всякое неприменение буквальных правил злоупотреблением и, скажем, применительно к практике церковных наказаний настаивать на необходимости отлучения от причастия кающихся грешников, согласно правилам на 7, 10, 15 или 20 лет, либо видеть в канонах только памятник христианской письменности и церковной истории и совершенно не считаться с ними в реальной церковной жизни – представляются одинаково неразумными, нецерковными и неприемлемыми подходами к проблеме. Дело в том, что каноны по сути своей представляют приложение неизменных и вечных, непогрешимых основ христианского нравственного учения и экклезиологических догматов, содержащихся либо прямо, либо implicite в их текстах, к изменяющейся церковной жизни. Поэтому во всяком каноне можно обнаружить с одной стороны укоренённость в неизменном догматическом учении Церкви, а с другой – тот факт, что каноническая норма всегда актуальна и, следовательно, обусловлена исторически конкретной ситуацией, связана с обстоятельствами церковной жизни, которые имели место в момент издания правила и которые впоследствии могли измениться. Таким образом, в идее всякого канона содержится неизменный, догматически обусловленный момент, но в своём коренном и буквальном смысле канон отражает и преходящие обстоятельства церковной жизни. Каноны отмене не подлежат, но это не значит, что правовые нормы, установленные в них, абсолютно неизменны. При этом уместную гибкость в подходе к нормам канонов можно обнаружить в текстах самих правил. Так, 37-е Апостольское правило предусматривает, чтобы епископы каждой области собирались на собор два раза в году, а в 8-м правиле Трулльского Собора отцы, ссылаясь на набеги варваров и иные случайные препятствия, вводят новую норму – созывать соборы один раз в год. Означает ли это, что 8-е правило Трулльского Собора отменило 37-е Апостольское правило? Нет, не означает, ибо созыв собора дважды в год по-прежнему рассматривается, как желательное установление, но ввиду возникших затруднений вводится новый порядок. Но делать при этом вывод, что канонический порядок соблюдается только в тех случаях, когда соборы созываются два раза или единожды в год, было бы тоже каноническим буквализмом. Очевидно, что когда в связи с укрупнением Поместных Церквей, в связи с образованием Патриархатов, соборы стали созываться ещё реже, это не было отступлением от канонических принципов, ибо принципиальная и неизменная экклезиологическая идея 37-го Апостольского правила и 8-го правила Трулльского Собора заключается в соборности, а конкретная периодичность в созыве соборов может, если руководствоваться примером отцов Трулльского Собора, устанавливаться с учётом обстоятельств своего времени, которые не остаются на века одними и теми же. |
| Баллотировка в приложении к определению истины есть чисто внешний прием и сама в себе предполагает, с одной стороны, существующее в обществе несогласие суждений о баллотируемой истине, а с другой – или подчинение меньшинства большинству, или по крайней мере надежду на невозможность сопротивления со стороны первого последнему. – Баллотировкою определяется группировка частных мнений об искомой истине, но не самая истина. Поэтому, при баллотировке меньшинство, уступая большинству, как внешней силе, не обязывается изменять своих взглядов и убеждений, а при случае может даже, собравшись с силами, заявить себя и низвергнуть большинство, как это нередко и бывает в порядках мирской жизни 213 . Спрашивается: ведомо ли было это автору? Главное же и общее ограничение рассмотренных условий заключается в том, что ни каждым из них порознь, ни совокупностью их не исчерпываются все те признаки, которые должны быть присущи соборам для признания за ними вселенского авторитета. Были соборы, на которых присутствовали многочисленные представители целого света и на которых обсуждаемы были догматы веры, и однако же соборы эти церковию отвергнуты. Существеннейшим и необходимым условием вселенского значения соборных определений служит их богодухновенность. Как авторитет самой Библии зависит от богодухновенности священных писателей; так точно вселенское значение и непогрешимость соборов зависит не от того только, были ли на них представители всех поместных церквей целого света, сколько их там было и о чем они рассуждали, а от соприсутствия на соборе Святого Духа Божия. На этом именно основывает и утверждает авторитет вселенских соборов наше „Православное Исповедание“, когда замечает, что „все, постановленное соборами, происходит от Духа Святого, как сказали апостолы на своем соборе: изволися Святому Духу и нам“. На том же основывают авторитет своих определений и сами вселенские соборы, которые сами себя именовали „трубами Святого Духа“ и сами о себе свидетельствовали, что „все они были просвещены одним и тем же Духом и узаконили полезное“ 214 . |
| Таким образом, высшая правительственная власть в каждой поместной автокефальной церкви принадлежит старшему из ее епископов, действующему постоянно в союзе с остальными епископами, другими словами – собору, или всей иерархии данной церкви с первенствующим епископом во главе, который может называться митрополитом, экзархом, патриархом и т. д. Минимум епископов, необходимый для образования и продолжения иерархии поместной церкви, должен быть три, то есть ровно столько, сколько требуют каноны для рукоположения епископа в случае открывшейся вакансии на епископскую кафедру (ап. np. 1). Из всего сказанного о составе церковного правительства в каждой поместной автокефальной церкви открывается, что в этот состав необходимо входит два элемента: общецерковный и местный. Первый заключается в епископах, как преемниках и продолжателях власти апостольской; а местный может состоят из разных органов центрального управления – единоличных (епископов с высшей административной властью, не составляющей, впрочем, особой степени священства и не требующей особого рукоположения) или коллегиальных (таковы повременные или постоянные соборы епископов данной автокефальной церкви). Перейдем к рассмотрению того и другого элемента в составе правительственной церковной иерархии вообще, и в пределах русской империи – в особенности. 1. Епархиальные епископы или архиереи § 73. Порядок избрания и поставления епископов Епархиальный архиерей есть такой член церковной иерархии, управлению которого вверяется определенная часть данной автокефальной церкви, называемая епархией или, по Западной терминологии, диоцезом. В пределах епархии архиерей действует той властью, какая принадлежит ему, как преемнику власти апостольской. Власть эту он получает от всего епископата данной поместной церкви или от того высшего церковно-правительственного органа, который правомерно представляет всю местную церковную иерархию. Порядок избрания и постановления на вакантные епископские кафедры по древним канонам, изображающим собственно церковные порядки византийской империи, был следующий. |
| Таким образом, и по существу дела, и по слововыражению, на вселенских соборах область дисциплины была выделяема в область особую и, можно сказать, для веры служебную. Соборы поместные, как это было отмечаемо и древними писателями, естественно имели дело по преимуществу с дисциплиной (ср. выше приведенные суждения Фирмилиана о том, что делалось на ежегодно созываемых местных соборах), и притом, с дисциплиной часто в ее прекословных и недоуменных вопросах, так-как то, что не требовало общего рассуждения и было уже бесспорно, могло быть, как мы уже замечали, по праву устраиваемо каждым местным епископом. В подлинных памятниках поместной соборной деятельности, до нас дошедших, этот характер деятельности поместных соборов выражается уже тем, что они давали своей церкви не вероопределения, в собственном или в точном смысле слова, а лишь некоторые «частные черты вероопределений церковных относительно тех или других христианских догматов». (Преосв. Сильвестр, Догм. Богослов. I, § 14); притом и этот результат является далеко не постоянно, т. е., не у всякого поместного собора, бывшего органом поместной церковной администрации, как и поместного церковного суда. Постоянный же результат деятельности поместных соборов составляли каноны, что для Вселенских соборов, наоборот, как мы видели, было делом сверх прямой цели их созвания: πρς τοτοις α αννας ρσαμεν – выражение II Вселенского собора, равно как и другие Вселенские соборы, издавая каноны, часто дают знать, что к этому давали повод случайные обстоятельства, что и было выражаемо на соборах таким образом: «дошло до собора», «понеже мы уведали» и т. п. Задачу поместных соборов, хотя, повторяем принимаемую на себя вселенскими, но только между прочим, в древности выражали как ανονζειν τς λησιας, и это выражение, во всякого рода производных, было весьма употребительно в тех случаях, когда дело шло именно о дисциплинарной деятельности, хотя у некоторых раннейших писателей ανονζειν употреблялось в приложении и к теоретической стороне 102 . |
| Г) ЖЕНЕВА НАЧИНАЕТ ДИКТОВАТЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Экуменизм уже не хочет быть просто «союзом церквей», но постепенно становится законодательным учреждением, распространяющим власть на своих членов, включая и Поместные Православные Церкви. До сих пор такою властью были для нас только Вселенские и Поместные Православные Соборы. Однако их авторитет постепенно умаляется из-за новой наступательной силы — Всемирного Совета церквей, который, как настоящий общецерковный орган, постепенно оттесняет Православные Соборы, навязывая свои взгляды в догматической и канонической областях. Конечно, это делается постепенно и плавно. Уже и руководящие экуменисты позволяют себе в открытую делать заявления, подобные произнесенному дром Виссерт-Хуфтом при его официальном посещении 24 ноября 1964 года Софийской Духовной Академии: «Женева есть место, имеющее известную власть, которое хотело бы стать центром юрисдикции» 383 . В «Послании церквам», разосланном президентом ВСЦ (после заседания в Утрехте в августе 1972 года), в заключение сказано: «Самая большая проверка нашего сотрудничества заключается в степени осуществления в наших церквах договоренности, достигнутой в нашем братстве» 381 . Смысл этого дипломатически темного выражения следующий: от церквей, членов ВСЦ, требуется проводить на местах принятые в ВСЦ, как верховном церковном органе, решения по разным каноническим, догматическим, социальным и прочим вопросам. Следуя чувству самосохранения, представители Православия в ВСЦ не решаются признать, что ВСЦ может иметь власть над Поместными Православными Церквами. По их мнению, даже решения генеральных ассамблей ВСЦ, созываемых раз в 7 лет и определяющих программу и политику ВСЦ, не имеют обязательного характера для участников. Согласно уставу ВСЦ, Совет не может принуждать своих членов соглашаться с его решениями, за исключением случаев, когда это на него возлагается «добровольно» (?) 384 Но что же выходит на деле? Подобными намеками ВСЦ готовит православных христиан к отказу от Священного Предания, которым они как спасительною стеною ограждены от инославных отступлений. Ни словом не упоминая о Божьей благодати, послание ВСЦ внушает мысль, будто человек может преодолеть бедствия и страдания при помощи науки, техники и т. п… В циркуляре подчеркнуто, что во время недели молитв о «христианском единстве» верующие должны заниматься чисто политическими, экономическими и торговыми, т. е. мирскими, проблемами. И ничего не сказано о том, как объединяться христианам в истине, как укрепляться в вере, как поднимать уровень упавшей нравственности посредством истинной веры… Как будто эти актуальные проблемы вовсе не существуют для Церкви! |
| По прекращении гонений поместные соборы стали собираться уже всюду и на востоке и на западе, и притом в гораздо большем числе, так что в период вселенских соборов насчитывают около 550 поместных соборов и более того 574 ). Из соборов этого времени некоторые, восточные и западные, относящиеся к разряду больших соборов, достигли постепенно всеобщего признания, и правила их (именно девяти соборов) утверждены были вселенскими соборами, шестым (трульск. соб. 2 пр.) и седьмым (1 прав.). С IV в. для церкви Христовой наступили лучшие времена. Она получила внешнюю свободу и обеспечено было ей содействие государства в достижении ее целей. Такая перемена сделала возможною собрание в одно место представителей всей христианской церкви. Открылась эпоха вселенских соборов (σνοδοι οχουμενικα). Это были чрезвычайные собрания иерархии вселенской церкви, составлявшиеся из представителей всех автокефальных церквей тогдашней греко-римской империи (οκουμνη, orbis terrarum) и т. н. варварских стран для суждения о предметах догматических и канонических, – вообще по делам, которые имели общецерковную важность и, значит, не могли быть решены голосом одной какой-либо поместной церкви 575 ). Истинными вселенскими соборами были только те соборы, постановления которых действительно были выражением всеобщего голоса и сознания церкви и которые поэтому были признаны во всей вселенской церкви (даже вне греко-римской или византийской империи). Таких вселенских соборов, которые одинаково признаны восточною и римскою церковью, – семь 576 ). Вселенским соборам и принадлежит, во все времена и усвоялась высшая власть в церкви. Выше власти вселенских соборов никакая другая власть не признавалась, и безусловно подчиняться решениям и узаконениям вселенских соборов почиталось непременным долгом как для всех верующих – мирян, так и для самых пастырей. В актах и постановлениях общепризнанных семи вселенских соборов находятся положительные основания для суждения о их важности. Им принадлежали следующие чрезвычайные права, каких не имели соборы поместныхъ церквей: 1) право определять, по смыслу Св. |
| Участники Собора были единодушны в признании того, что введение митрополичьих округов имеет основание как в церковных канонах, так и в истории Церкви. Устройство внутреннего управления Поместных Церквей по правилам Первого Вселенского и последующих поместных соборов представлялось следующим образом. Высшим органом власти в церковных округах (или областях) являются местные соборы, в которых должны участвовать все епископы округа или области. На этих соборах разрешаются все вопросы церковной жизни округа или области: на них совершается избрание епископов, производится суд над епископами в первой инстанции и высшей – над клириками и мирянами, производится расследование и пресечение всех злоупотреблений по управлению имуществом епархий и проч. Центрами, объединяющими областной или окружной епископат, и исполнительными органами окружных или областных соборов являются первенствующие епископы. Этими епископами обычно являются епископы главных городов областей, митрополий, почему они и получили название митрополитов. Они имеют особые права, сравнительно с прочими епископами. Так, они созывают соборы, председательствуют на них, без их участия не может быть соборов, они замещают освободившиеся епископские кафедры, дают отпуска епископам, принимают жалобы на епископов, являются представителями областей, в избрании их, кроме своих епископов, принимают еще участие епископы соседних областей. Со Второго Вселенского собора начинают образовываться более обширные Поместные Церкви – диоцезы, или патриархаты. Но митрополичьи округа не прекращают своего существования, а входят, уже как составные части, в образовавшиеся более обширные Поместные Церкви. Последующее каноническое законодательство не упраздняет митрополичьих округов, предписывая ежегодно созывать областные соборы и расширяя права митрополитов . Участники собора разошлись в оценке принципиального значения существования митрополичьих округов в канонической структуре Поместных Церквей. Все выступавшие признавали, что ввиду различных обстоятельств, в том числе политических, на греческом Востоке институт митрополичьих округов постепенно упразднился. Власть митрополитов как промежуточного звена между патриархом и епископами со временем сошла на нет. На момент проведения Собора на всем православном Востоке митрополичьих округов как составных частей Поместных Церквей уже не было. Никогда не было их и в Русской Церкви. |
| е. без его свидетельствования об открывшейся в этом решении воли Божьей. Без рецепции Церкви решения соборов остаются теологуменическими. Как голос Церкви, решения собора могут быть признаны окончательными только после их рецепции Церковью. Само по себе это положение настолько бесспорно, что не требует даже доказательств. Если мы откажемся от этого положения, то потеряем единственный критериум, по которому церковное сознание отличает истинные решения соборов от ложных. История церкви опять же полна примеров, как формально правильные соборы отвергались Церковью. В настоящее время синоды или соборы поместных церквей почти не обсуждают учений, но, когда они в виде исключения обсуждают их, решения этих соборов имеют только правовую силу, как органов, обладающих высшей правовой властью в поместных церквах. Они могут быть обязательными в порядке церковной дисциплины, но не могут претендовать на церковную истинность их суждений, т. к. они остаются без рецепции Церкви. В этом не вина отдельных деятелей, а вина всей системы, которая построена на принципе права, а право, входя туда, где ему не должно быть места, неизбежно обращает благодатные суждения в правовые. Поэтому правовая система церковного устройства и управления готова скорее признать за мирянами учительство в церкви, чем признать за ними ту харизму, которой наделен народ Божий – испытание и свидетельствование о воле Божьей. 4 . Учительство не принадлежит лаикам: им не принадлежит учительство в церковном собрании и научение народа Божьего. Однако, отсутствие даров учительства у лаиков не исключает того, что лаики, как члены народа Божьего, могут иметь свои собственные взгляды и высказывать свои суждения в частном порядке. Даже Вальсамон и Зонара не отказывали в этом мирянам, основываясь на постановлении Трулльского собора, запретившего мирянам только учительство перед народом (dhmosia). «Хорошо прибавлено: перед народом, потому что, если какой-нибудь разумный мирянин будет спрошен частным образом о каком-нибудь догматическом предмете или о другом душеполезном деле, он не подвергается наказанию, если дает ответ по своему усмотрению» 136 . |
| К концу II века под давлением общих забот появился обычай проводить " синоды " , то есть собрания епископов. Но везде - за исключением, пожалуй, Северной Африки - эти " синоды " (то есть соборы) были еще редким явлением, и созывали их ради решения конкретных задач, собирая епископов определенной области. Соборы еще не стали регулярными. Только в III веке набрал силу процесс объединения, приводя к появлению " церковных епархий " , в которых несколько соседних поместных Церквей объединялись под председательством епископа, пребывавшего в столице епархии. Возникавшая структура во многом следовала административному делению Империи, что было практически единственным разумным решением. По-прежнему прочно сохранялась и оберегалась " независимость " поместных общин. Главный в епархии епископ, митрополит, был не более чем главой епископов епархии и председателем на соборах. Определенные исполнительские полномочия и право надзора он мог использовать только как представитель от епископов. У него не было власти постоянно вмешиваться в управление округами епархии, позднее получившими название " диоцезов " . Формально равенство епископов сохранялось, однако фактически отдельные кафедры стали возвышаться. Первенствовали здесь Рим, Александрия, Антиохия, Эфес. В IV веке сложилась новая ситуация. Во-первых, это был век соборов. И большинство соборов были чрезвычайными. У них имелись конкретные поводы, необходимость безотлагательно обсудить некоторые тревожившие всех вопросы (в основном, вероучительные). Целью было достижение единодушия и согласия по принципиальным вопросам, а также создание определенного единообразия в чине и управлении. Во-вторых, перед Церковью встала теперь новая проблема. Молчаливое признание некоторого тождества между Церковью и Империей требовало дальнейшего развития административной системы. Уже существовавшая система епархий была официально закреплена и, кроме того, усилена. Встал вопрос о дальнейшей централизации. Поскольку Содружество было единым и неделимым, требовалось установить определенный параллелизм между организацией Империи и административной структурой Церкви. |
|
|
