| Епископства в освобожденных русских областях не принадлежат к экзархату (наместничеству). Эти епископства в настоящее время автономны. В интересах единого управления они имеют полное право временно присоединиться к экзархату. Это присоединение может осуществиться только добровольным путем, через соглашение соответствующих архиереев с наместником. Экзарх по своему усмотрению может не включать в состав епархии чужие епископства. Однако к настоящему времени сложилось так, что в освобожденных русских областях соседствующие с экзархатом епископства либо не имеют епископов, либо у них нет сообщения (контакта) с их епископами. В этих обстоятельствах наместник, согласно каноническому праву, или, лучше сказать, из чувства долга обязан опекать упомянутые епископства, временно управлять ими и принимать все меры, необходимые для восстановления в этих епископствах разрушенной церковной жизни. Для реализации этого права и исполнения этого долга наместник и основал миссию. Отправка миссии стала возможной фактически благодаря только тому, что у большевиков во время их краткого жестокого правления в Литве, Латвии и Эстонии не было времени на то, чтобы выявить и уничтожить клир наместничества. Епископства экзархата были очень маленькими (в Литве около 100 000 русских, в Латвии 150 000 русских и 50 000 латышей, в Эстонии 110 000 эстонцев, 90 000 русских и 10 000 сетукесов?). Клир экзархата настолько малочислен, что во многих приходах место священника вакантно. Большинство священников в преклонном возрасте и не способны к трудной миссионерской деятельности. Среди молодых латвийских и эстонских священников многие не говорят по-русски или говорят плохо, да и вообще русскому народу настолько чужды, что не могут быть посланы с миссией. Следовательно, число миссионеров, которые направляются из балтийских стран в русские области, необходимым образом должно быть крайне незначительным. В настоящее время в состав миссии входят только 14 священников; 13 были посланы из Латвии и 1 из Эстонии (из деканата Печоры). Правда, скоро число священников-миссионеров должно Увеличиться, поскольку в латышском епископате недавно оказалось возможным присвоить сан священника некоторым дьяконам, Псаломщикам и мирянам, выдержавшим соответствующий экзамен. Из епископства Литвы до сегодняшнего дня миссионеры не могли быть посланы в Плескау и дальше на север и восток, поскольку численность клириков в этом епископстве особенно мала и их необходимо было использовать для противостояния польско-литовскому католицизму. Из епископства Эстонии точно можно было бы послать в миссию не одного, а 15 священников. Но этому препятствует то обстоятельство, что епископство прекратило свои канонические отношения с экзархатом и вообще откололось от русской церкви. |
| Поддержавшие его православные подданные смогли вернуть себе большую часть своих прав. Но все же господствующим исповеданием в Литве отныне стало считаться католичество. Витовт-Александр и большинство последующих великих князей Литовских уже были католиками. Продолжали действовать, хотя почти не исполнялись на практике, дискриминационные законы в отношении православных. Однако в 1413 г., в момент усиления польского влияния, они были вновь официально повторены на Городельском сейме. Дипломатический талант Киприана и его умение находить компромисс со всеми много способствовали благу Православия в Литве и Польше. Так, вполне дружественно складывались у Киприана отношения с Ягайлом, который после своего перехода в католичество именовался королем Владиславом II. Между Ягайлом и Киприаном даже была достигнута договоренность по поводу переговоров о возможном соединении Православной и католической церквей, к которым они собирались подключить Константинополь. Однако едва ли Киприана можно заподозрить в подлинных униональных симпатиях. Скорее он, как и многие греки, еще верил в возможность реального восстановления общения с Римом без подчинения ему. Эта идея увлекала тогда многих эллинов, чаявших в ее претворении в жизнь спасения гибнущей Византии силами христианского Запада. Не исключено, однако, что это был тактический прием, направленный на то, чтобы разговорами об унии, не имеющими серьезного продолжения, обеспечить православным Польши и Литвы более благоприятные условия существования. Приверженность Киприана традициям афонского паламитского исихазма и поддержка, оказанная ему преп. Сергием и другими отцами русского монашества, свидетельствуют наиболее красноречиво о том, что сторонником латинства Киприан быть не мог. С Витовтом у Киприана тоже складывались вполне ровные отношения, так как, в отличие от Ягайло, Литовский князь был весьма веротерпим, будучи лишь формальным католиком. Кроме того, между Москвой и Литвой на время наступило перемирие, так как Василий Димитриевич вступил в брак с Софьей, дочерью Витовта. |
| А.В. Слесарев Глава V. Распространение греческого старостильного раскола вне пределов Элладской Православной Церкви Возникновение и развитие греческого старостильного раскола уже изначально не являлось только лишь внутренней проблемой Элладской Православной Церкви. Протест сторонников юлианского исчисления в самом своем зарождении питался субъективно истолкованным пафосом ревности о хранении неизменности православных устоев и неповрежденности церковной традиции. Иерархическое оформление старокалендарной схизмы в 1935 г. повлекло за собой не просто создание альтернативной церковной структуры, но и провозглашение ущербности благодатной жизни в канонических Поместных Церквях, а то и вовсе ее абсолютное отсутствие. Такая экклезиологическая позиция имела своим естественным следствием активное стремление раскольников к учреждению параллельных церковных структур на канонических территориях других Автокефальных Церквей. В итоге своего почти восьмидесятилетнего исторического существования греческая старокалендарная схизма, с большей или меньшей степенью актуальности, затронула интересы Константинопольского, Александрийского, Московского, Грузинского, Сербского, Румынского и Болгарского Патриархатов. Помимо Элладской Церкви, с проблематикой старостильного раскола соприкоснулись Кипрская, Польская, Чехословацкая и Американская Православные Церкви. Таким образом, раскол греческих старокалендаристов давно утратил свой локальный характер и в той или иной мере затрагивает интересы двенадцати Поместных Православных Церквей. V.1. Старостильный раскол и Константинопольский Патриархат V.1.1. Старостильный раскол и Святая гора Афон Календарная реформа в Константинопольской и Элладской Церквях, проведенная в 1924 г., вызвала негодование не только со стороны группы мирян материковой Греции, но, в гораздо большей степени, породила смуту в среде монашествующих Святой Афонской Горы. Одновременно с образованием «Общества Православных», насельниками монашеской республики был учрежден «Священный Союз Монахов Зилотов» («Ιερς Συνδεσμσ των Ζηλωτων Μοναχων»), опубликовавший в 1926 г. программный документ под характерным названием «Якорь Православия» («Н γκυρα της Ορθοδοξας»). В 1927 г. афонская старостильническая организация была запрещена, а девятнадцать наиболее активных и непокорных ее членов постигла участь изгнания со Святой Горы 741 . |
| Политика немцев в отношении Римско-Католической Церкви ставила целью ликвидацию всяческих проявлений «польскости» в костельной жизни, вплоть до полной ликвидации ее как польской организации, и превращение костела в социальный институт, лишенный какого бы то ни было права участия в общественной жизни и влияния на нее. Сложное положение католицизма в оккупированной немцами Беларуси дополнялось получившей распространение практикой закрытия, разграбления и даже уничтожения костелов, превращения их в складские помещения. Так, например, в Сморгонском повете военные власти конфисковали дом священника, а ксендза выгнали на улицу. На ксендзов часто немецкие власти накладывали исполнение обязанностей, которые не имели ничего общего с богослужебной деятельностью и унижали духовенство в глазах прихожан. Ксендзов принуждали к участию в строительных работ, регистрации лошадей, дойных коров и т. д. Так, в Дятловском повете местные власти заставляли римско-католическое духовенство исполнять полицейско-следственные функции, например, выдавать лиц, прячущих у себя оружие, либо выдавать беглых российских солдат. С этой целью духовенству были выданы револьверы. На костельные усадьбы были наложены высокие налоги. Костёлы содержались за счёт пожертвований прихожан и облагались большими налогами, а ксендзы не получали пенсии c. 22]. Также встречались случаи проявления неуважения по отношению к римско-католическому духовенству. Так, от Василишковского ксендза А. Сверпеля немецкий офицер добивался оказания почестей, заставляя снимать шапку, угрожая при этом, что за невыполнение посадит его в тюрьму. В Лиде были наказаны тремя днями заключения учащиеся Виленской семинарии за то, что при встрече немецкого генерала поклонились не по немецкому обычаю (за 10 шагов и опустив шапку как можно ниже), а обычным поклоном, принятым у местных жителей. Кроме того, ксендзов часто вызывали по вопросам уплаты налогов или определения доходов священников, отвечать на поставленные вопросы нужно были в присутствии посторонних людей. Таким экзекуциям подвергали прелата Ганусовича, ксендзов Кретовича, Баниевича, Песцюка, Захажевского c. 45]. |
| Борьба за церковную автокефалию Наряду с идеей политического освобождения от османского гнета среди балканских народов крепло движение за церковную независимость от К-поля. Поскольку К-польские Патриархи были греч. происхождения, греки издавна оказались в привилегированном положении по сравнению с др. правосл. народами Османской империи. Особенно резко межнациональные противоречия начали проявляться после достижения независимости Грецией (1830), когда в значительной части греч. общества произошел всплеск националистических настроений, выразившихся в идеологии панэллинизма. К-польская Патриархия также была вовлечена в эти бурные процессы и стала все чаще олицетворять собой силу, тормозившую национальное возрождение др. правосл. народов. Шло насильственное насаждение греч. языка в школьном образовании, принимались меры к вытеснению церковнослав. языка из богослужения: так, в Пловдиве при митр. Хрисанфе (1850-1857) он был запрещен во всех храмах, кроме ц. св. Петки. Если греч. духовенство считало естественной неразрывную связь эллинизма и Православия, то для болгар подобные представления становились препятствием на пути к церковно-национальной самостоятельности. Против засилья греч. клира выступало болг. духовенство. Борьба за церковную независимость в 1-й пол. 20-х гг. XIX в. началась с выступлений за замену богослужебного языка с греч. на церковнослав. Были предприняты попытки заменить греч. духовенство на клириков-болгар. Господство греч. владык в болг. землях, их поведение, порой не вполне отвечавшее нормам христ. нравственности, вызывали протесты болг. населения, требовавшего назначения архиереев из болгар. Выступления против митрополитов-греков во Враце (1820), Самокове (1829-1830) и др. городах можно считать предвестниками греко-болг. церковной распри, разгоревшейся в полную силу спустя неск. десятилетий. В кон. 30-х гг. XIX в. в борьбу за церковную независимость включилось население крупнейшей в болг. землях Тырновской епархии. Эта борьба, как и движение за просвещение болгар, основывалась на изданных османским правительством реформаторских актах - Гюльханейском хатт-и шерифе 1839 г. |
| Болг. представители вступили в переговоры с К-польской Патриархией с целью прийти к соглашению об образовании самостоятельной Болгарской Церкви. Нельзя сказать, что Патриархия ничего не делала для сближения позиций сторон. В Патриаршество Кирилла VII (1855-1860) было хиротонисано неск. епископов болг. происхождения, в т. ч. известный народный деятель Иларион (Стоянов), возглавивший болг. общину К-поля с титулом еп. Макариопольского (1856). 25 окт. 1859 г. Патриарх заложил основание болг. храма в столице Османской империи - ц. св. Стефана. Кирилл VII стремился всячески способствовать поддержанию мира в смешанных греко-болг. приходах, узаконил равноправное употребление греч. и церковнослав. языков в богослужении, принимал меры к распространению слав. книг и развитию духовных школ для славян с обучением на их родном языке. Однако многие из иерархов греч. происхождения не скрывали своей «эллинофилии», что препятствовало примирению. Сам Патриарх из-за своей умеренной политики в болг. вопросе вызвал недовольство проэллински настроенной «партии» и был смещен ее стараниями. Болгары и сделанные им уступки считали запоздалыми и требовали церковного отделения от К-поля. В апр. 1858 г. на Поместном Соборе К-польская Патриархия вновь отвергла требования болгар (избрание владык паствой, знание кандидатами болг. языка, ежегодные оклады иерархам). В то же время набирало силу болг. народное движение. 11 мая 1858 г. в Пловдиве впервые была торжественно отпразднована память святых Кирилла и Мефодия. Поворотным пунктом в болг. церковно-национальном движении явились события в К-поле на Пасху 3 апр. 1860 г. в ц. св. Стефана. Еп. Макариопольский Иларион по требованию собравшегося народа не помянул за богослужением К-польского Патриарха, что означало отказ от признания церковной юрисдикции К-поля. Данная акция была поддержана сотнями церковных общин в болг. землях, а также митрополитами Авксентием Велийским и Паисием Пловдивским (греком по происхождению). В К-поль приходило множество посланий от болгар, в к-рых содержался призыв добиваться от османских властей признания независимости Болгарской Церкви и провозгласить «Патриархом всей Болгарии» еп. Илариона, к-рый, однако, настойчиво отклонил это предложение ( Снегаров. 1958. С. 58). В столице Османской империи болгарами был сформирован народный совет из архиереев и представителей ряда епархий, поддержавших идею создания самостоятельной Церкви. Активизировалась деятельность различных «партийных» группировок: ориентировавшиеся на Россию сторонники умеренных действий (во главе с Н. Геровым, Т. Бурмовым и др.), проосманская (братья Х. и Н. Тыпчилещовы, Г. Крыстевич, И. Пенчович и др.) и прозап. (Д. Цанков, Г. Миркович и др.) группировки и «партия» национального действия (возглавляемая еп. Иларионом Макариопольским и С. Чомаковым), пользовавшаяся поддержкой церковных общин, радикально настроенной интеллигенции и революционной демократии. |
| «Все, не принадлежащие господствующей Церкви, подданные Российского государства, природные (родившиеся в России. – В.Ф.) и в подданство принятые, также иностранцы, состоящие на российской службе или временно в России пребывающие, пользуются каждый повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной». Свободу вероисповедания получала многомиллионная масса старообрядцев всяких толков и согласий, подвергавшаяся гонениям почти 250 лет. Было объявлено, что с момента издания манифеста прекращаются всякие гонения за веру, и каждый свободен исповедовать ту, которую он считает истинной. Теперь миллионы получили право не тайно, но открыто исповедовать свое вероучение, исполнять необходимые обряды. Разрешалось объединяться в религиозные братства, строить молитвенные дома, издавать свою религиозную литературу. Упразднены были и монастырские тюрьмы. Открылись тяжкие железные двери этих тюрем, на волю вышли узники совести, некоторые из которых десятки лет томились за свои религиозные убеждения. Указ освобождал «инославное» (христианских неправославных конфессий) духовенство от воинской повинности. Правительственные чиновники получили формальное право официально менять религию. Бывшие мусульмане и представители других конфессий, которые насильно были крещены, могли отказаться от православия. Кто перешел из лютеранства в православие в силу необходимости, мог обратно вернуться к своей прежней вере. Многие не замедлили воспользоваться этим правом. Так, с 1 апреля 1905 г. до 1 января 1909 г. в России было зафиксировано 308758 случаев выхода из православия, в том числе 167957 католиков в Царстве Польском, северо-западных, юго-западных и белорусских губерниях, 12068 человек перешли в лютеранство в Прибалтике, 49799 крещеных татар и башкир – в мусульманство 343 . Были приняты правительственные меры, чтобы приостановить этот процесс. 8 августа 1905 г. министр внутренних дел А.Г. Булыгин разослал на места секретный циркуляр, предписывавший «приостановить переход в иные веры». |
| – Но слова в означенном послании – мощно быти без них – отнюдь не давали православным людям, в Царстве Польском, такой мысли, будто им можно было оставаться и жить без всех Епископов и Пресвитеров. Эти слова давали только такую мысль, что им можно было остаться православными без пастырей, отпадших от Православия. Ибо хотя у них отпало от Православия к Унии шесть Епископов, но эти шесть Епископов не составляли всего числа их Епископов. У них оставалось еще два православных Епископа – Львовский и Перемышльский 275 , от которых они удобно могли получать себе Священников, да и на место отпадших Епископов Вселенский Патриарх мог скоро рукоположить им других Епископов православных 276 , так как и в самом деле на место отпадших Феофаном Патриархом Иерусалимским вскоре поставлены были новые Святители 277 . Что у означенных Православных тогда еще оставались Епископы, это, кроме Истории, ясно видно из самой надписи означенного послания. Послание надписано так: «Благочестивому Князю... и всем християном православным, от сана и чина господьского начальствуемого князем, и воеводам, такоже и духовным Епископом, и до последнего степене, и простым смиреным гражданом и пр.» Ежели принять, будто слова означенного послания – мощно быти без них – дают такую мысль, что истинным христианам можно быть без Епископов вообще и всегда, то должно принять, что то послание совершенно противно православной Вере, и следовательно – послание еретическое; ибо в Православной Вере, как мы уже видели, всегда признавалось и ныне признается за непременную истину то, что быть истинным христианином и спастися без Епископов не возможно, и что без Епископов нет никаких таинств, никакой спасительной благодати. Но означенное послание писано монахами православными, а посему не должно предполагать в нем ничего неправославного. Означенное послание должно было бы почитать еретическим по той же самой книге Кирилловой; ибо в ней ясно сказано, что речь, «иерейства и жертвы в Церкви Христове несть потребы, есть речь еретическая» 278 . |
| Сигизмунд III шел на Московское государство, прикрываясь демагогическим лозунгом спасения России: он якобы выступил по просьбе самих русских для наведения в стране порядка. Король вторгся в пределы России в сентябре 1609 года. Был осажден Смоленск, который русские упорно защищали под руководством воеводы Шеина и архиепископа Смоленского Сергия, человека огромного мужества, горячего патриота. Сопротивление Смоленска надолго задержало под его стенами армию Сигизмунда. Позднее, когда поляки овладели городом, последние защитники города взорвали вместе с собой пороховые склады, находившиеся под древним Мономаховым Успенским собором – кафедральным храмом Смоленска. Поскольку Лжедмитрий II более Сигизмунду не был нужен, король решил избавиться от самозванца. Он отправил в декабре 1609 г. в Тушино послов, которые предложили тамошним полякам вернуться от вора под знамена короля. Русским тушинцам обещалось покровительство и водворение порядка силой королевского оружия. Отдельное послание было написано Филарету как «нареченному Патриарху». В нем король обещал неприкосновенность Православной веры и Восточного обряда. Однако при наличии печального опыта недавней Брестской унии это заверение Сигизмунда стоило недорого. Тушинцы заколебались. Началось брожение в стане самозванца. Часть тушинцев отпала от Лжедмитрия II. Вор с кучкой приверженцев из числа казаков Заруцкого, которым ничего хорошего от польского короля ожидать не приходилось, бежал в Калугу. Часть тушинцев ушла к Шуйскому. Другие, из числа наиболее непримиримых противников царя Василия, – князь Мосальский, Салтыков, князь Хворостинин и прочие – ушли под Смоленск к Сигизмунду в качестве посольства, целью которого было испросить на Московское царство сына Сигизмунда королевича Владислава. В составе посольства был и Филарет Романов. Послы поставили условием воцарения Владислава Вазы переход королевича в Православие. С Сигизмундом в феврале 1610 г. был заключен договор, в котором фактически речь шла не о присоединении России к Польше, а только о воцарении в Москве новой династии Ваза, с сохранением полной самостоятельности Русского государства. Король согласился на требования русских, но едва ли собирался их выполнять, надеясь, что договор поможет в дальнейшем развить успех поляков и привести к полному присоединению России к Речи Посполитой. |
| В Виттенберге собрались лютеранские богословы, в том числе Крузий, Андреэ, Осиандер и Герлах, которые составили очередной ответ, отправленный в июне 1580 г. Его тон был в высшей степени примирительным. Хотя он и не уступал по всем пунктам, но пытался высказать мнение, что догматические различия между Церквами по вопросам оправдания верой, свободной воли и пресуществления элементов на Трапезе Господней были только терминологическими, а другие различия могут рассматриваться как различия обрядов и обычаев. Немцам пришлось долго ждать ответа. В ноябре 1579 г. Иеремия был низложен и не вернулся на престол до сентября 1580 г. Прошло еще несколько месяцев, пока он написал ответ. Вероятно, он был отправлен летом 1581 г. Иеремия вкратце повторяет пункты разногласий, а затем просит прекратить переписку. «Идите своим путем, – писал он, – и не посылайте нам больше писем по догматическим вопросам, но только ради поддержания дружбы». Лютеране, однако, послали еще одно письмо, почти повторяющее предыдущее. Патриарх на него не ответил. 392 В 1584 г. вся переписка была опубликована в Виттенберге. Лютеране, вероятно, предпочитали молчать о своей неудаче в достижении унии. Но один польский иезуит, Станислав Соколовский, достал копию с письма патриарха от 1576 г., которое он перевел на латынь и издал в 1582 г. Кроме того, он добавил примечания, исправляющие греческие догматы в тех местах, где они разнились с римскими. 393 Лютеране, таким образом, почувствовали, что они должны представить полную историю. 394 Тем не менее, дружеские отношения продолжались. Иеремия и Феодор Зигомала продолжали переписку с Крузием по таким вопросам, как лингвистическое словоупотребление и современное состояние древних греческих городов. В 1581 г. Зигомала выслал Крузию большую часть материалов, включая экземпляр «Хроники» Малаксы, что дало возможность немецкому ученому написать свою большую книгу TurcoGraecia – наш основной источник о греческом мире XVI в. 395 Но преемник Герлаха в качестве капеллана императорского посольства, Саломон Швайггер, не проявлял симпатий к грекам. По возвращении домой он написал дневник своих путешествий, в котором православные обвиняются в идолопоклонстве и невежестве, хотя он признает, что патриарх принимал его с гостеприимством и кормил изысканными блюдами. 396 С греческой стороны Гавриил Север во время своего пребывания в Венеции опубликовал работу, критикующую лютеран за их учение о Таинствах: хотя, подобно Антонию Эпарху на несколько десятилетий раньше, он в действительности больше порицал их политическую деятельность, чем догматы. 397 |
|
|
