| И. М. Громогласов, – Памяти заслуженного проф. Имп. Московского Университета Алексея Степановича Павлова («Богословский Вестник», 1898 г, Т. 3, Сентябрь. стр. 331–347). Н. А. Заозерский , – Памяти А. С. Павлова (id., стр. 348–355). А. Дмитриевский , – Незабвенной памяти профессоров А. С. Павлова и Н. Ф. Красносельцева . Киев, 1899 («Труды Киевской Духовной Академии», 1899 г., Январь). М. Красножен, – Памяти А. С. Павлова («Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Имп. Московского Университета 12 Января 1899 г.») М, 1899 г., стр. 449–475. М. Красножен, – Профессор Алексей Степанович Павлов . Его биография и учено-литературная деятельность. Юрьев, 1909 г. П. В. Знаменский , – История Казанской Духовной Академии. Казань, 1891–1892, Вып. 1-й, стр. 161, 164, 170, 212, 322; Вып. 2-й. стр. 135, 173, 224, 319–327, 541, 547, 578, 584, 585: Вып. 3-й, стр. 188, 203, 262, 332, 343, 392. Писавшие об А. С. Павлове не обратили до сих пор внимания на его близость к архимандриту Феодору. О ней сообщает прот. о. В. В. Лаврский («Мои воспоминания об архимандрите Феодоре», «Богословский Вестник», 1906 г., Т. 2, Июль-Август, стр. 595–596. Лаврский же, будучи студентом, писал родителям 5– 14 июня 1857 г. о прямом влиянии архимандрита Феодора на Павлова: «У Павлова сочинение было написано вполне в духе и по мыслям о. Феодора. О. Ректор подчеркнул в нем все выражения свойственные о. Феодору… О. Ректор исчеркал все сочинение Павлова... Павлов утешен оправданием и сочувствием о. Феодора. Он немного прогадал: он думал, что сочинение будет читать сам о. Феодор – и за то был наказан» («Богословский Вестник» 1916 г., Т. 3, Сентябрь, стр. 38–39). Но было бы поучительно исследовать, не отразилась ли их личная и. в юности А. С. Павлова , идейная, близость на характер дальнейшей деятельности знаменитого канониста. Упоминания о Павлове встречаются в письмах архимандрита Феодора и далее. 63 Иван Васильевич Любимов, воспитанник Симбирской Семинарии и VIII курса (1856–1860 г. г.) Казанской Духовной Академии, писал сочинение «Об управлении церковных вотчин в древней России» (Знаменский, – id., Вып. 3-й, стр. 311) До 1872 г. был наставником гражданской истории в Уфимской Семинарии, потом перешел на класс греческого языка. Был преподавателем в Женском Епархиальном Училище. В 1882 г. был определен смотрителем Уфимского Духовного Училища. С 1883 г. был законоучителем Уфимского Землемерного Училища, умер в ноябре 1887 г. Был редактором «Уфимских Епархиальных Ведомостей» и членом Губернского Статистического Комитета (id., Вып. 3-й. стр. 406, ср. Вып. 1-й, стр. 288). |
| Усть-Любоежа находилась в общем владении с Колмовым монастырем близ Новгорода. Дворы в Васильевском погосте были разделены между вел. князем, помещиком Козляниновым и К. м., а дер. Устье - между князем, монастырем и своеземцами. Полностью К. м. принадлежали 9 деревень (Донцо, Терпилово, Хотяж, Наволок, Новоселицы, Ортемьево, Коровье, Заднее, Сменково). Кроме того, в Курецком погосте мон-рь владел 2 рыбными вежами; одна находилась в найме у крестьян, с другой вся выловленная рыба шла на монастырский обиход (Новгородские писцовые книги. 1886. Т. 4. С. 14-15; 1905. Т. 5. С. 39, 64, 153, 162, 292-293). К 1498 г. К. м. владел в Поозерье и Заверяжье 36,5 обжи земли. В Локоцком погосте Деревской пятины в кон. XV в. К. м. имел 3 деревни (Высокое, Демьяново, Новина) и 4 обжи земли, а в Григорьевском Кречневском погосте Водской пятины в 1500 г. мон-рю принадлежали 3 деревни: Вотково, Голодово, Потылицыно - с 6 дворами. Еще 3 дворами К. м. владел в дворцовых деревнях Тютицы и Овинец. Всего в Водской пятине за обителью числилось 11,5 обжи (Там же. 1862. Т. 2. С. 85-86; 1868. Т. 3. С. 11-12). Возможно, этими вотчинами в 3 пятинах К. м. владел и до присоединения Новгорода к Москве в 1478 г., т. к. при упоминании «старого письма», т. е. прежней переписи, др. владельцы не называются ( Гневушев. 1915. С. 191, 235-236, 262, 354). При этом исследователь ошибочно полагал, что Троицкий на Веряже и Троицкий Клопский мон-ри - разные обители. Известен лишь один случай конфискации, произведенной после 1478 г.,- в Ретенском погосте 8 обжей (3 сохи с третью) были «отписаны на великого князя» (Новгородские писцовые книги. 1905. Т. 5. С. 39). В период новгородской самостоятельности кроме земельных вотчин одной из статей дохода К. м. являлось т. н. кормление братии покровителями обители, в т. ч. архиеп. Новгородским Евфимием I , московским кн. Константином Димитриевичем, опальным кн. Дмитрием Георгиевичем Шемякой ( Дмитриев. 1958. С. 102-108). Тем не менее К. м. испытывал нек-рые экономические трудности. |
| (27) Берег очень красят своим разнообразием усадьбы, которые идут то сплошь, то с промежутками; если смотреть на них с моря или с берега, то кажется, перед тобой ряд городов. Если море долго было спокойным, то песок на побережье становится рыхлым; чаще, однако, он отвердевает от постоянного злого прибоя. (28) Дорогих рыб в море нет; есть, однако, превосходная камбала и креветки. Нашей вилле припасы, молоко в первую очередь, доставляет и суша; сюда с пастбищ, в поисках воды и тени, собирается скот. (29) Достаточно у меня, по-твоему, причин стремиться сюда, жить в этом месте, любить его 258 ? Ты раб города, если тебе не захочется приехать. Если бы захотелось! Твое пребывание будет больше всего рекомендовать мою маленькую виллу и ее достоинства. Будь здоров. 18 Плиний Маврику 259 привет. Найти учителя детям 260 твоего брата? Мог ли ты дать мне поручение более приятное? Благодаря тебе я возвращаюсь в школу: я словно опять переживаю те чудесные годы; сижу, как бывало, среди юношей и проверяю, каким авторитетом пользуюсь у них за свои занятия. (2) Недавно в многолюдной аудитории в присутствии многих людей нашего сословия молодежь расшалилась и раскричалась вовсю; я вошел – все замолчали. Я не упоминал бы об этом, не будь это больше к их чести, чем к моей, и не желай я тебя обнадежить: сыновья твоего брата смогут получить хорошее образование. (3) Остается мне переслушать всех учителей и написать тебе, что я думаю о каждом 261 . Я постараюсь (насколько это достижимо в письме), чтобы тебе представилось, будто ты сам их всех слушаешь. (4) Мой долг перед тобой, перед памятью твоего брата выполнить дело – тем более такое – совестливо и усердно. Не важнее ли всего для вас, чтобы дети (я сказал бы «твои», но ты ведь теперь любишь их больше своих собственных) оказались достойны такого отца и тебя, их дяди? (5) Если бы ты не поручил мне эти хлопоты, я бы сам взялся за них. (6) Я знаю, что, выбирая учителя, навлечешь на себя много обид 262 , но ради детей твоего брата мне следует переносить не только обиды, но и вражду так же спокойно, как переносят их родители ради своих детей. Будь здоров. |
| Такие делались там вещи; между тем с часу на час ожидали прибытия союзного войска от короля. Впрочем, не сидел сложив руки и молодой царь Андроник: по морю и суше, во все города и на все острова, в Византию, Фессалонику и Македонию он тайно рассылал указы, в которых объявлял народу свободу от податей и налогов, а воинам большие выгоды и прибавку жалованья. Эти указы, делаясь известными, волновали, легко увлекали и располагали всех предаться ему всецело – мыслью, словом, делом, всем сердцем, так что к нему одно за другим шли тайные письма, в которых писавшие приглашали его к себе и просили поспешить прибытием. 2 . При таком положении дел молодой царь достиг Регия 262 и отсюда отправил послов к царю-деду с предложением одного из двух – или впустить на время его самого в Византию, или же выслать к нему из Византии некоторых из членов сената, предстоятелей церкви и наиболее образованных людей из народа, которые бы могли передать царю и всей Византии то, что он скажет им. Находя, что это предложение все проникнуто коварством, старик-царь долго молчал, не зная, на что решиться. И вступление внука в город, думал он, не обойдется без убийств и пролития крови, так как византийцы готовы присоединиться к нему тотчас же, как только увидят его у ворот внутри города, и допустят своему царю умереть горькою смертью; и отправление к нему византийцев также не обойдется без смут, так как внук имеет в виду склонить их на свою сторону явно льстивыми речами, а тайно подарками и богатыми обещаньями, чрез них же и всех византийских граждан. Впрочем, из двух этих зол он избирает меньшее и отправляет к нему двух сенаторов, двух архиереев, двух знатных священнослужителей и четырех почетных граждан. Приняв их в общем собрании всех, которые были там при нем, он произнес очень искусную речь. «Всякий знает, – говорил он, – что я вас, моих подданных, люблю больше, чем себя, и что иду против воли деда моего отнюдь не для того, чтобы самому сделаться самодержавным. Вы видите, что я не щажу своей жизни, не ищу неги и покоя, не вожу за собой ни копьеносцев, ни секироносцев 263 , как делают обыкновенно не только цари для охранения своей власти от завистников, но и те, которых судьба, оторвав от родителей и родственников, пустила скитаться там и сям в постоянном страхе за свою жизнь. |
| Единственное сохранившееся сочинение Л.- поэма «О природе вещей», посвященная рим. патрицию Гаю Меммию, зятю Суллы. На основании письма Цицерона брату Квинту исследователи заключают, что ок. 54 г. до Р. Х. поэма Л. попала к Цицерону, к-рого, начиная с блж. Иеронима, источники называют ее издателем или даже редактором. Поэма написана гекзаметром и состоит из 6 книг; считается, что первоначально существовала другая последовательность книг: совр. 6, 4 и 3-я книги были написаны раньше 1, 2 и 5-й, в к-рых есть прямые обращения к Меммию (см., напр.: Lucret. De rer. nat. I 26; II 143; V 8). Вероятно, поэма не имела названия; так, Цицерон говорит о «стихах Лукреция» (Lucretii poemata - Cicero. Ep. ad Quint. II 10(9). 3); у Овидия (см.: Ovid. Trist. II 261-262) и в папирусах из Геркуланума и Помпей поэма называется по первым словам «Рода Энеева мать» (ср.: Erler. 1994. S. 406). С течением времени поэма приобрела характерное для мн. античных философских сочинений общей тематики условное название, основывающееся в т. ч. и на использовании выражения «природа вещей» самим Л. для обозначения объекта его философского внимания (см.: Lucret. De rer. nat. I 24-25). Философское учение При изложении в поэме «О природе вещей» системы своих философских взглядов Л. опирался преимущественно на учение Эпикура, восхваления к-рого неоднократно встречаются на страницах сочинения. Л. прямо признавал себя учеником и подражателем Эпикура: «...за тобою я следую ныне/И по твоим я стопам направляю шаги мои твердо./Не состязаться с тобой я хочу, но, любовью объятый,/Жажду тебе подражать» (Ibid. III 3-5). Вдохновленный просветительским пафосом философии Эпикура, имевшей целью освобождение людей от суеверий, страха перед богами и смертью, Л. прославлял афинского философа как героя, благодетеля и спасителя человечества, указавшего людям путь к счастью. Деяния Эпикура, по мнению его рим. последователя, столь велики, что его по праву можно считать богом. Образ Эпикура в поэме несет этическую нагрузку: он воплощает для Л. идеал мудреца, подвиги к-рого совершены не на гос. или военном поприще, а в области познания, не во имя традиц. религии, а против нее. Л. считал своим долгом продолжить дело учителя, освещая знанием истины мрак людского невежества. Следуя эпикурейской традиции, Л. разделял философию на 3 части: физику (учение о природе), теорию познания и этику. |
| Ок. 356 г., неск. ранее Григория, В. В. покинул Афины ради того, чтобы «вступить в жизнь более совершенную» ( Greg. Nazianz. Or. 43. 24. 1; idem. De vita sua. 261-262). Поводом для этого послужила весть об учении и подвижнической жизни Евстафия, еп. Севастии в М. Армении. С 40-х гг. IV в. Евстафий Севастийский был главным проводником монашеского идеала в М. Армении, Понте и Пафлагонии ( Sozom. Hist. eccl. III 14); он оказал значительное влияние на семью В. В. Ок. 350 г., когда В. В. был в Афинах, его мать Емилия, сестра Макрина, а позже и младший брат Навкратий поселились в своем уединенном имении Анниса в Понте, на берегу р. Ирис, недалеко от ее слияния с р. Лик (совр. Келькит) в окрестностях маленького городка Ивора (совр. Эрбаа) ( Maraval. 1971. P. 38-44; Jerphanion), с тем, чтобы жить сообразно аскетическому учению Евстафия ( Maraval. 1971. P. 51-52; Gribomont. 1959. Р. 124). Несмотря на нек-рую настороженность к Евстафию со стороны православных, отношение к нему семьи В. В. оставалось дружеским вплоть до охлаждения в 372 г. и окончательного разрыва в 375 г. после разоблачения неправосл. характера его богословия о Св. Духе ( Gribomont. 1959. P. 115). Позже В. В. скажет, что Евстафий изначально был приверженцем арианства, но ловко скрывал это, а впосл. стал вождем ереси пневматомахов (см. ст. Духоборчество ) (Ep. 263. 3), к-рых должно отлучать от церковного общения (Ep. 140. 2; Ф. Лоофс считает, что эти слова о Евстафии сказаны с полемической резкостью - Loofs. 1898). По возвращении из Афин В. В. не нашел Евстафия на родине: в это время тот был в Сирии ( Basil. Magn. Ep. 1). В. В. не смог сразу же отправиться за Евстафием, возможно, как это следует из его письма, из-за болезни (Ibidem). В др. письме В. В. говорит, что, пробыв нек-рое время в пров. Понт, он перебрался в Кесарию Каппадокийскую для преподавания риторики, а также для исполнения обязанностей адвоката в суде (Ep. 210. 2). Неокесария направляла к нему посольство с предложением возглавить в городе воспитание юношества (Ibidem), однако он остался в Кесарии, где преподавал длительное время ( Rufinus. |
| Ничего подобного не наблюдается в сочинении Леонтия «Adversus fraudes».... Здесь виден специалист в деле критики апокрифов, обладающий обширным материалом и точными сведениями относительно значения их. Леонтий ясно и решительно утверждает, что последователи Аполлинария, Евтихия и Диоскора в целях защиты своей ереси надписывали некоторые сочинения Аполлинария именем св. отцев.. 259 . И далее приводит одно за другим эти места из сочинений Аполлинария и его учеников (Валентина, Тимофея, Полемия). В своем отзыве о них Леонтий твердо говорить: «мы знаем их за сочинения самого Аполлинария, не только из свидетельства учеников, которые надписывали эти сочинения ложными именами то Юлия, то Григория, то Афанасия, но и из самого рода речи и стиля» 260 . На основании всех этих данных мы считаем не только возможным, но и необходимым утверждать, что настоящее сочинение есть подлинное сочинение Леонтия Виз. и относится не к первым опытам его пера, но является зрелым плодом расцвета его таланта и развития писательской деятельности 261 . Хронологически мы можем его отнести не раньше, как к началу сороковых годов VI-ro столетия. В виде основания для такого датирования можно сослаться на следующее место из данного сочинения: «письмо Аполлинария из давнишнего экземпляра, найденного в библиотеке Андрея, боголюбезнейшего ( θεοφιλεσττου) епископа Сидонского» 262 И далее приводится самый текст письма. Название Андрея θεοφιλσττος а не μακριος. указывает на то, что Леонтий считает его живым во время написания своего сочинения. Об этом Андрее мы знаем два факта: 1., его участие на соборе в г. Тире в 518 году и 2., подпись его под посланием Епифания, еп. Тирского, к собору Константинопольскому 536 года 263 . Допустимо, что Леонтий в качестве участника указанного собора получил здесь возможность познакомиться с присланным документом из библиотеки Андрея и впоследствии воспользовался им для обличения аполинаристов в их подлогах. Относительно содержания разбираемого сочинения говорить много нечего после того, что уже сказано 264 . В нем с начала и до конца приводятся одна за другой выдержки из сочинений Аполлинария и аполлинаристов ложно надписываемые именем св. отцев. Сам же автор ограничивается только вступительными и попутными критическими замечаниями. Но от этого сочинение не проигрывает в своей убедительности и ценности. Материал, выписываемый Леонтием, говорить сам за себя, и потому автор, вообще не любящий без нужды выделяться и разглагольствовать, предоставляет, читателям самим учесть все те последствия, какие с очевидностью явствуют из представляемых им доказательств аполлинаристических подлогов. |
| 485 Евсев. VI, 36. Письма Оригена к Филиппу до нас не сохранились, но их еще читали в V веке, как свидетельствует об этом Викентий Лиринский, который замечает, что они написаны были «достойно христианского учителя» (Christian! magisterii auctoritate. См.: Vinzentii Commonitorium. P. 343. Edit. Valusii). 486 Aube. Les Chretiens. P. 238. 487 Contra Celsum. Lib. VI, cap. 28. Фирмилиан около 256 года говорит о longa pax (длительном мире). — Inter epp. Cypriani, 75. Edit. Marani. Ср.: Евсев. V, 16 ad fin. 488 Ibid. Lib. VIII, cap. 70. 489 Harnack A. Gallienus: Herzog. Encykl., Bd. IV. S. 736. 490 Грамота в Египет послана в 261 году, а сам закон о христианах появился в 260 году. 491 Gorres. Die Toleranzedicte des Kaisers Gallienus 492 Он имел в своих руках Иллирик и соседнюю Фракию и, вероятно, Египет, но имел ли в своем распоряжении Сирию с Палестиной, не видно. См.: Trebeltius Pollio. In XXX tyrannis, cap. 12 (В Hist. Augusta). 493 Harnack. Gallienus: Herzog. Encykl. Bd. IV. S. 736—738. 494 Herzog. Encykl. Bd. IV. S. 737. 495 Евсевий свидетельствует (IX, 2), что христиане любили пользоваться усыпальницами как местами для церковных собраний. В Апостольских постановлениях (VI, 30) усыпальницы назначаются для богослужения наравне с храмами. 496 Буассье. Римская религия от Августа до Антонинов. Рус. пер. С. 542, 548—50; Кулаковский Ю. Коллегии в древнем Риме. Киев, 1882. С. 118—120. 497 Apologet., cap. 37. 498 Агеае (места для погребения, кладбища) christianorum non sint. См.: Ad Scapul., cap. 3. 499 Диониеий Александрийский в письме к Герману. См.: Евсев. Церк. Ист. VII, 11; Ruinart. Acta Martyrum. P. 261—262 (в допросе Киприана на суде проконсула). 500 Многие новейшие ученые полагают, что христианство разрасталось и распространялось под сенью похоронных коллегий; они нередко утверждают, что христиане с самого первого века «непременно пользовались той толерантностью, какая оказывалась погребальным коллегиям» или что «долго христианские общины были не чем иным, как одним из видов института Collegia» (Буассье. Указ. соч. С. 565; Кулаковский. Указ. соч. С. 122, 127; Aube. Hist, des persecutions. P. 251). Проф. же Бердников решительно отвергает такое мнение (Бердников. Государственное положение религии в римско-византийской Империи»: |
| Ответное письмо Иванова опубликовано Боткиным («А. А. Иванов. Его жизнь и переписка». СПб. 1880, стр. 125–126). 170. П. И. РАЕВСКОЙ. Печатается по тексту «Писем» (см. ниже). Впервые опубликовано: с пропуском — в «Московских Ведомостях» 1859, стр. 516; полностью — в «Письмах», II, стр. 52–56. Раевская, Прасковья Ивановна (17?—1846) — московская знакомая А. П. Елагиной. 10 мая 1840 г. Гоголь, при содействии А. П. Елагиной, поместил у П. И. Раевской свою младшую сестру Елизавету Васильевну, окончившую в конце 1839 г. петербургский Патриотический институт (см. примеч. к и 176 ). 171. А. П. ЕЛАГИНОЙ. Печатается по подлиннику ( ЛБ). Впервые опубликовано в «Записках», I, стр. 261–262, с пропуском конца; полностью — в настоящем издании. 172. С. Т. АКСАКОВУ. Печатается по тексту «Записок», I, стр. 260, с дополнениями по «Письмам», II, стр. 58–60. Впервые опубликовано — выдержками в «Записках», I, стр. 260; затем с небольшим пропуском — в «Сочинениях и письмах», V, стр. 407–409; полностью — в «Письмах», II, стр. 58–60. Данное письмо — ответ на письмо С. Т. Аксакова Гоголю, опубликованное в «Истории моего знакомства», стр. 39–40. …в Вене еще надеюсь пробыть месяца полтора…Из Вены в Италию Гоголь отправился в начале августа 1840 г. «Чем вы подарите нас новеньким?» С. Т. Аксаков пишет о Гоголе: «Подобные вопросы были всегда ему очень неприятны; он особенно любил содержать в секрете то, чем занимался, и терпеть не мог, если хотели его нарушить» («История моего знакомства», стр. 15). Цинский — московский обер-полицеймейстер. Об отношении Гоголя к романам Булгарина подробнее см. письма Гоголя к А. С. Пушкину от 21 августа 1831 г. и А. С. Данилевскому от 8 февраля 1833 г. и примеч. к ним. Константин Сергеевич — сын С. Т. Аксакова. …мой Шекспир, 2-й том — по-видимому, того издания на французском языке, о котором Гоголь упоминает в письме к Данилевскому от 11 апреля 1838 г., прося его купить в Париже недостающий первый том (см. ). Песни Максимовича. «Украинские народные песни» Максимовича были уже известны Гоголю в изданиях 1827 и 1834 гг. |
| Генриха VIII; книга произвела на него большое впечатление и вызвала многочисленные похвалы. По словам К., папа «не мог даже и представить, что столь полезная книга будет создана королем, который должен уделять свое внимание множеству других забот, в то время как многие писатели, посвятившие всю жизнь науке, не могут произвести ничего подобного» ( Ellis. 1846. P. 259). Папа согласился на офиц. представление книги на заседании консистории; объявил, что направит ответное послание королю после представления книги; одобрил рассылку книги европ. правителям и попросил К. раздать неск. экземпляров кардиналам для ознакомления (ср.: Fraenkel. 1992. S. 26-27). Одним из получивших трактат членов Римской курии был кард. Лоренцо Кампеджо (1474-1539), к-рый в письме Уолси от 19 сент. 1521 г. называл сочинение «золотой книгой» (aureus libellus) и расточал многочисленные похвалы кор. Генриху VIII, к-рый, по словам Кампеджо, «был поистине вдохновлен не человеческим, но ангельским и небесным духом» при написании книги (Letters and Papers. 1867. Vol. 3. P. 662-663. N 1592). Следуя указаниям Уолси, К. добивался того, чтобы офиц. представление книги папе Льву X состоялось с максимальной торжественностью. В письме Уолси от 25 сент. 1521 г. он сообщал, что папа Лев X согласился на представление ему книги «в открытой консистории» (in opyn Consistory), т. е. в ходе публичного заседания консистории кардиналов, за к-рым могли наблюдать все желающие (текст письма см.: Ellis. 1846. P. 255-256). Впосл., однако, папа изменил решение, сославшись на то, что публичное заседание может вызвать скандал и привести к волнениям в Риме, где среди низшего духовенства и мирян было достаточно явных и тайных сторонников Лютера. К. был вынужден согласиться на представление в «тайной консистории», т. е. в присутствии лишь папы, кардиналов и высшего духовенства курии (Ibid. P. 262-264; ср.: Fraenkel. 1992. S. 27-28). Заседание консистории, на к-ром К. представил трактат, состоялось 2 окт. 1521 г.; на нем присутствовало ок. |
|
|
