| Опись последних книг в настоящем случае более всего интересна. Она со всею очевидностью рисует перед нами крайне неудовлетворительный состав так называемых «правильных» и «кавычных» книг, которыми пользовались иосафовские справщики до самого конца 1649 года; книги эти были исключительно славянскими и между ними не было ни одной греческой; число этих книг было весьма незначительно и доходило до очень скромной цифры, только до 149 книг; в числе их значится 23 книги харатейных, 11 писменных и остальные 115 книг «печатных».. Почти против каждой из этих правильных книг в описи имеются характерные отметки, что книги эти «ветхи, гнилы, от пожара поплели, драны, неполны, разбиты, в розсыпи, чернены много, и в перевод к делу и в продажу не годятся». И такое неудовлетворительное состояние праввльных и кавычных книг было в то время, когда печатный двор по своему внешнему виду достиг самого цветущего состояния, когда своим внешним устройством обращал на себя внимание приезжих иностранцев и вызывал у них удивление. Не мудрено поэтому, что иосифовские справщики не могли с успехом вести своего дела и удовлетворять всем запросам времени и требованиям правительства. За недостатком нужных для них книг в собственной правильной палате они принуждены были искать такие книги на стороне и по прежним примерам искали их преимущественно по русским монастырям, имевшим богатые библиотеки 171 . Собирание этих книг не имело еще правильной организации и носило случайный характер; нужные книги доставляются на печатный двор только тогда, когда здесь приступали к изданию какой либо книги, и по издании ее доставленные книги обыкновенно возвращались прежним владельцам. Опись печатного двора 1649 г. тем и важна, что она раскрыла правительству крайнюю нужду в лучшей организации и дополнения библиотеки правильной палаты и побудила потом специально заняться отысканиеми собиранием лучших переводов и «правильных» книг, нужных для книжной справы. Наконец, под влиянием приезда иерусалимского патриарха Паисия, на печатном московском дворе обнаруживается попытка править церковные книги и по греческим источникам. |
| Л. А. Янковская подметила, что у митрополита в библиотеке было много других сочинений Симеона и он ими активно пользовался с. 163–176]. Еще одним объяснением, почему «Вопросы и ответы» и «Зерцало» могли приписываться именно Димитрию, может быть случайное переписывание данных текстов вместе с текстами Ростовского митрополита. А. А. Круминг упоминает о весьма примечательном конволюте из собраний БАН: к двум предварительным рукописям житий за сентябрь и октябрь, отражавшим работу Димитрия над первой книгой Четьих Миней, подшит перевод «Православного исповедания веры», который отличается от опубликованого в 1696 г. И хотя Круминг считает, что «нет доказательств того, что конволют в нынешнем своем виде принадлежал самому Димитрию», он уверен, что сборник составлялся во времена Димитрия с. 9–10]. Было ли «Зерцало» скомпилированно самим митрополитом Ростовским или кем- то из его окружения, сказать невозможно. Но переписывание «Зерцала» вместе с сочинениями Димитрия могло предопределить его атрибутацию. Литер атура 1 . Афанасиев символ веры //Православная энциклопедия. – Т. III. – М., 2001. – С. 696–697. 2 . Букварь. – М.: Печатный двор, 1657. 3 . Букварь языка славенска. – М.: Тип. Верхняя, 1679. 4 . Букварь языка славенска. – М.: Печатный двор, 1704. 5 . Букварь языка славенска. – М.: Печатный двор, 1708. 6 . Вознесенский А. В. К истории славянской печатной Псалтири. Московская традиция XVI–XVII веков. Простая Псалтирь. – М.; СПб.: Альянс-Архео, 2010. 7 . Вопросы и ответы православному с папежником//Русская Историческая Библиотека, издаваемая Архиографическою комиссиею. – Т. 7. – СПб., 1882. – Стб. 1–110. 8 . Гаврилов А. В. Очерк истории Санктпетербургской Синодальной типографии. – Вып. 1. 1711–1839. – СПб.: Синодальная тип., 1911. 9 . Григорьев А. Б. «Катехизис» митрополита Арсения Мациевича в ряду рукописных и печатных катехизисов XVIII в.//Филаретовский альманах. – Вып. 7. – М., 2011. – С. 163–213. 10 . Гусева А. А. Свод русских книг кирилловской печати XVIII века типографий Москвы и Санкт-Петербурга и универсальная методика их идентификации. |
| Считая нужным проводить подобные замечания в печати, иосифовские справщики имели целью не только оправдать себя от нареканий в ошибках, которые могли открыться в изданных ими книгах, но я показать всю трудность и необходимость предварительного разрешения основного в деле их вопроса, как вести им исправление книг, – исправлять ли их по одним древним славянским и русским переводам, которые являются несогласными между собою, или нужно обращаться к первоисточникам – греческим образцам, чинам и книгам, которые тоже разнятся между собою, – или между теми и другими нужно отыскивать лучшие, более исправные списки в переводы. Для них опять возникал тот же вопрос, который решался преподобным Максимом греком , вновь возбужден был троицкими справщиками, и который требовал установления известной определенной и строгой системы в деле книжной справы. Система эта вырабатывалась и приводилась в дело постепенно среди больших затруднений и среди борьбы противоположных на нее взглядов в правительственных в общественных сферах. В первые годы патриаршества Иосифа, особенно до смерти царя Михаила Феодоровича ( † на 13 июля 1645 г.), печатный двор был занят главным образом переизданием иоасафовских богослужебных книг; правительство было занято сватовством далекого королевича Вольдемара и полемикой с ним по вопросу о перекрещивании; к участию в этой полемике привлечены были и два главных справщика, Михаил Рогов и Иван Наседка, чем они отвлекались от своего прямого дела. Но и в это время факты намечали уже выработку определенных взглядов на нужды книжной справы. Теперь более и более прояснялась мысль, что в деле книжной справы недостаточно ограничиваться одними древними славянорусскими переводами, что с развитием церковной жизни и ее потребностей, с заменой еще в XIV веке на православном востоке студийского устава уставом иерусалимским нельзя уже находить полного сходства между древними и новыми богослужебными чинами и книгами 139 . Приходилось, таким образом, дополнять древние славянорусские переводы и книги новыми статьями, явивщимися на православном востоке и в землях славянских, согласовать их между собою и выбирать между нами более лучшие, более распространенные списки, а для этого прибегать к посторонней помощи, или прямо к руководству греков, или к посредству ближайших к Москве проводников греческого влияния, западноруссов и киевлян. |
| 22 сентября 1920 года С.Г. Рункевич совместно с В.Н. Самуиловым перевез Соборный архив на Печатный Двор. К сожалению, во время перевозки неожиданно начался сильный дождь, и дела были частью замочены. Архив сложили в шкафу по мере выгрузки связок. Однако и сам шкаф не был приспособлен для «правильного размещения дел (не были раздвинуты полки в шкафу и не убрана многолетняя пыль, лежащая густым слоем)». Ввиду отсутствия описи, дела были переданы в Государственный архивный фонд счетом, по списку, всего 88 связок, заключающих в себе 461 дело, 133 тома, 18 тетрадей, 18 книг, 7 конвертов, 1 доклад, 1 папку и 5 печатей 701 . Во второй половине января 1921 года В.Н. Самуилов принес Рункевичу найденную у себя еще одну соборную печать и грамоту. Оба эти предмета, а также висевший в комнате Рункевича большой портрет патриарха, «из прежнего зала заседаний», Рункевич 27 января отвез на Печатный Двор, присоединив их к соборному архиву 702 . После передачи архивов Высшего церковного управления в Государственный архивный фонд на руках у С.Г. Рункевича оставался еще один архивный комплекс, а именно архив Московской духовной семинарии, попавший к нему после реквизиции семинарского здания. Когда в 1918 году здание Московской духовной семинарии было занято под 3-й Дом Советов, семинарские архив и библиотека оставались на месте. Однако к какому-то празднику управление Домом решило очистить зал, занимаемый библиотекой и старым семинарским архивом. Библиотека была разобрана, а архив оставался нетронутым. Было объявлено, что он не нужен, и если его не уберут, то он будет сожжен. Узнав об этом, С.Г. Рункевич отправился к коменданту Дома, которому предоставил удостоверение, присланное К.Я. Здравомысловым , о том, что он состоит членом Союза российских архивных деятелей, в обязанности которого входит забота об охране всякого рода архивных фондов, где бы они ни находились. Комендант с охотой разрешил С.Г. Рункевичу забрать архив. Тотчас же при помощи одного из своих сотрудников по службе Н.В. Соловьева и «ребятишек», архив вручную был перевезен С.Г. Рункевичем из здания семинарии в Епархиальный дом и сложен в «укромных уголках» вестибюля. Состоял архив из тщательно переплетенных в большие книги дел, обозначенных номерами. |
| В типографском отношении некоторые книги изданы небрежно, имеют шрифт старый, печать нечистую, даже грязную, часто без киновари, с пропусками и ошибками в нумерации листов 103 . Недостатки последнего рода легко объясняются общим состоянием печатного двора за это время, когда сильный пожар, 25 апреля 1634 г., истребил все деревянные постройки печатного двора; «в то пожарное время всякие книжные запасы и станы и книги и бумагу мастеровые люди из деревянных хором носили в погребы под (единственную тогда на печатном дворе каменную) палату, и в пожар с палаты кровля и в палате мосты и печи обвалились, и у большого погреба своды проломило, и в том погребе книжные всякие запасы и станы и бумага и книги, которые в том погребе были, сгорели». После пожара типография перенесена была на время в кремлевский дворец и работа в ней хотя не прекращалась, но испытывала во многом затруднения, пока в 1642 г. не приступили к постройке новых каменных палат, которые и закончены были к 1644 году 104 . Одна только сторона в деятельности печатного двора при п. Иосафе привлекает к себе сочувствие исследователя; это желание правительства собрать в одно и издать в печати службы всем русским святым; для этой цели велено было выбрать из месячных миней службы на праздники господские, богородичные и нарочитых святых, присоединить к ним службы всем русским святым, «а которым святым празднества в печатном тиснении не бывали, и те празднества отвсюду русския земли собрати в царствующий град Москву и принести в штанбу печатного дела, исправити и изъяснити во всем». Такая патриотическая цель была в первый раз выполнена именно при п. Иоасафе и преимущественно в изданиях новой в Москве богослужебной книги «Трефология» 105 . Но времени п. Иоасафа принадлежит только осуществление этой замечательной по мысли книги, а не инициатива ее; начало издания ее нужно отнесть к тому же замечательному в истории книжной печатной справы патриаршеству Филарета 106 . С началом 1640 года на печатном дворе замечается некоторое оживление. |
| Шествие было в 1539 году. Оно совершилось по окончании литургии. Митрополит, архиепископ и епископы вышли из церкви западными дверями к митрополичему двору. Туда принесли воздвизальный животворящий крест. Митрополит, взяв крест от протопопа, сел тут же пред церковью на осла и поехал на двор Великого Князя, для благословения его. Осла под ним вел конюший Великого Князя, Иван Иванович Челяднин и боярин его. Перед ними шли дьяки певчие Великого Князя и митрополичьи и пели стихи. Перед дьяками шли четыре огненника 5 с пальмами, а перед ним подвойские. Последние отсылали народ, расчищая дорогу от людей для шествия. Побывав у Великого Князя, митрополит тем же порядком возвращался на свой двор. Там собрались в столовой палате архиепископ и епископы, отпустившие митрополита из церкви к Великому Князю. По приезде митрополита, они, выйдя из палаты, встретили его на дворе у лестницы. Митрополит, благословив архиепископа и епископов животворящим крестом, сотворил с ними о Христе целование и позвал их к себе к столу (есть). Придя с ними в столовую палату, он приказал проговорить: «Отче наш» и, подойдя к своему столу под иконою, произнес: «Христе Боже, благослови ястие и питие рабом своим, яко свят еси всегда и ныне и присно и во веки веков. Аминь». Затем, благословив рукою крестообразно на всю палату, приказал архиепископам, епископам, архимандритам и всему освященному собору, боярам, дьякам и всем гостям сесть по своим местам, подал калач архиепископам и епископам, велел поставить три явства, роздал вино в кубках и чашках, благословил все, и, не много вкусив, встал, приказав проговорить: «Достойно есть». Затем вышел из палаты на свой двор. На дворе он сел на осла и поехал «около каменнаго града в Никольския ворота благословлять народ и весь град». Под ним вел осла тот же Иван Иванович Челяднин и боярин его. Пред митрополитом шли дьяки певчии Великого Князя и митрополичьи, и пели стихи, а перед ними четыре пламенника с пальмами, а перед огненниками подвойские, отсылавшие народ. Архиепископ и епископы, проводив митрополита с лестницы до осляти, возвратились в столовую палату и там ожидали приезда его. |
| Такой порядок продажи книг наблюдался и при п. Никоне . В тех случаях, когда скорое распространение какой-либо исправленной и вновь изданной книги признавалось необходимым, книга эта после рассмотрения и одобрения ее на соборе тотчас же покупалась на печатном дворе для епархий или самими архиереями, присутствовавшими в Москве на соборах, или их стряпчими и доверенными лицами. В экстренных же случаях патриарх, посылая к отсутствующим архиереям вновь изданные книги, посылал им и указы о неотложном введении книг по епархиям, и при этом требовал, чтобы, в случае, когда посланных печатных книг не достанет для всех городских и сельских церквей, с печатных книг в епархии делались списки и эти рукописные списки рассылались по городам и селам 55 . II. Самая главная и существенная особенность в истории московского печатного двора за время патриарха Никона заключалась во внутренней деятельности этого двора, средоточием которой служила правильная его палата; особенность была в порядках и характере книжной справы при п. Никоне и выразилась наглядным образом в печатных никоновских книгах. Чтобы яснее описать эту сторону деятельности печатного двора при Никоне, точнее определить ее отличительные свойства, указать, что здесь привнесено нового, для этого считаем нужным описать порядки книжной справы в предшествующее время при прежних русских патриархах, особенно при предшественнике Никона патриархе Иосифе. Между книжной справой в до-никоновское время и при Никоне существует такая тесная органическая связь, что без уяснения порядков и характера первой невозможно определить свойств второй. Связь эта засвидетельствована самим патриархом Никоном . Он не один раз считал нужным делать оценку прежним изданиям московского печатного двора, почти одинаковыми словами описывал недостатки в этих изданиях, объяснял причины этих недостатков, в объяснении этих причин указывал путь и средства, которыми эти недостатки могут быть исправлены, и исправление их намеченным путем ставил главной целью, к достижению которой направлял все силы и деятельность современого и подчиненного ему печатного двора. |
| Кроме того по именным указам патриарха выдано из сумм печатного двора посторонним лицам: в 1656 г. 4 августа старцу Паисию 10 р. за письмо азбук и 1658 г. 6 марта чудова монастыря старцу Ионе 2 р. с полтиною за письмо знаменного ирмология 243 . Перед удалением п. Никона с престола на печатном дворе проживают и работают иностранцы – греки вероятно в качестве переписчиков с греческих книг и получают за то особое содержание. Так в 1657 г. по указам патриарха выдано греку Николаю Идаскову 12 рублей за четырехмесячную работу его от апреля по июль; 13 января 1658 г. выдано 10 р. иноземцу Алексею Дмитриеву, племяннику справщика Арсения грека 244 . 1 Вопрос о значении этих записей затронут в первый раз П. Безсоновым в статье: «Типографская библиотека в Москве» (в «Русск. беседе» 1859 г. 5 и отдельн. издание), вновь поднят В. Е. Румянцевым в статье: «Древние здания печатнаго двора» («Труды моск. археол. общества» т. II, вып, 1, М. 1869 г.) и покойным И. Мансветовым в статье: «Как у нас правились церковные книги» (в «Приб. к Твор. Св. отец» 1883, кн. IV и отд. издание). 2 Записи в приходо-расходных книгах московского печатного двора начинаются с ноября 1619 г.; за XVII век книг с этими записями сохранилось 99; ко времени п. Никона относятся книги за 51 – 59 включительно и записи в книге за 69. 3 Послесловие к апостолу львовского издания 1574 г. (Строев, «Описание старопечатных книг графа Ф. А. Толстого». М. 1829, стр. 33) 5 Подробные сведения о внешнем состоянии московского печатного двора изложены в статье В.Е. Румянцева: «Древния здания московскаго печатнаго двора» («Труды московского археологического общества» т. II, вып. 1. M. 1869 г. стр. 1 – 12). Драгоценные во многих отношениях сведения о внешнем и внутреннем состоянии печатного двора за время п. Иосифа находятся в «Описи московскаго печатнаго двора в 1649 г.», изданной С. Белокуровым в «Чтен. Общ. Ист. и Древн.» 1887 г. кн. 4. 6 «Сказание известно о воображении книг печатнаго дела», изданное Строевым в «Описании старопеч. |
| Патриарх Никон был не инициатором этой мысли, но только законным преемником, энергичным защитником и проводником ее в жизнь. В неуклонном проведении этой мысли в русскую церковную жизнь и заключается первое существенное отличие деятельности московского печатного двора при п. Никоне от деятельности его при прежних патриархах; на осуществление этой мысли были обращены особое внимание Никона, все силы и средства печатного двора и приняты для того особые меры. В ряду мер, принятых п. Никоном к исправлению и изданию богослужебных книг, первое место занимает вопрос о составе и подборе справщиков. Раскрытие этого вопроса в нашей литературе до сих пор отличается большими неточностями и неполнотою, которые могут быть исправлены на основании несомненных данных, находящихся в приходорасходных записях московского печатного двора. В первый месяц патриаршества Никона состав справщиков оставался тем же самым, каким он был и перед смертью п. Иосифа; при росписи жалованья им на наступавший тогда новый (161-й) год все имена их в числе семи человек внесены в список расходной книги печатного двора; и по челобитной, поданной ими со всеми мастеровыми этого двора царю Алексею Михаиловичу с просьбой выдать им ради их скудости все годовое окладное и хлебное жалованье не в два срока – по полугодиям в сентябре и марте, но все сполна вперед в один срок, 29 сентября последовало государево соизволение вопреки существовавшему порядку при выдаче жалования. Эта челобитная наводит на мысль, что справщики уже знали о предстоявшей им новой усиленной работе при новом патриархе и озаботились обеспечить свой труд и свой материальный быт; правительство же и в частности сам патриарх Никон смотрели на иосифовских справщиков еще без предубеждений, в деятельности их не находили ничего, достойного осуждения, признавали их на первых порах годными для выполнения своих планов и целей. Приводим имена этих справщиков с их окладами, как они значатся в росписи 161 года. Главный справщик, андрониевский архимандрит Сильвестр 29 сентября получил полный оклад в 30 рублей; старец Иосиф, бывший соборный ключарь Иван Наседка, получил сполна свой прежний оклад в 50 р. |
| Примечания Белокуров С. Сношения России с Кавказом. М. 1889. T. I. С. 223, 261; Белокуров С. Арсений Суханов//ЧОИДР. 1891. T. I. С. 122. Романовский В. Е. Очерки из истории Грузии. Тифлис, 1960. С. 156—164; Allen W. Е. A history of Georgian Nation. London, 1932. P. 172. Воссоединение Украины с Россией. T. II. С. 267; отчет от 23 апреля 1653 года и письмо Никона от 14 мая 1653 года см.: Там же. С. 286, 364, 367 и сл. См. выше, гл. 6 этой работы. Харлампович К. В. Указ. соч. С. 130. Письмо Хмельницкого от 3 мая 1649 года см.: Воссоединение Украины с Россией. T. II. С. 174. Соловьев С. М. Т. Х (1894). С. 1586. Воссоединение Украины с Россией. T. II. С. 406—414. Каптерев Н. Ф. Характер отношений… С. 358; Николаевский П. Ф. Из истории сношений России… С. 254. Каптерев Н. Ф. Указ. соч. С. 339–340. Каптерев Н. Ф. Приезд патриарха А. Пантеллария//Чтения в Общ. любит. духовного просвещения. 1889. С. 363. ААЭ. T. III. С. 107, 127, сл.; Макарий (Булгаков). История русской церкви. Т. Х. С. 22—23. Родес И. Указ. соч. T. II. Форстен. Указ. соч.//ЖМНП. 1898. T. IV. С. 329. См. выше, гл. 15—16 этой книги. Белокуров С. Арсений Суханов. T. I. С. 255—256; Николаевский П. Ф. Из истории сношений России… С. 265—267. Ивановский Н. И. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. Казань, 1897. С. 33. Колосов В. Старец Арсений Грек//ЖМНП. 1881. T. IX-X. С. 88—89. Николаевский П. Ф. Московский печатный двор//Христианское чтение. 1891. T. II. С. 170—173; ЧОИДР. 1852. T. VI. C. I-44 (смесь); Временник имп. о–ва истории и древностей российских. 1852. С. 133—134. Медведев С. Известие истинное/Под ред. С. Белокурова//ЧОИДР. 1885. T. IV. С. 12, 13, 22; Белокуров С. Арсений Суханов. T. II. С. 329. Александр Б. (Боровкин, еп. Клязминский). Описание некоторых сочинений, написанных в пользу раскола. СПб., 1861. T. I. С. 173; Николаевский П. Ф. Московский печатный двор//Христианское чтение. 1891. T. II. С. 160—163. 20. Разгром Боголюцев Исключение из служебной Псалтыри, bышeдшeй II февраля 1653 года, текстов о перстосложении при крестном знамении и о поклонах при чтении молитв Ефрема Сирина должно было встревожить кружок боголюбцев, в особенности живших в Москве Неронова и Аввакума. Последний, после беспорядков в Юрьевце, переехал в Москву, стал помощником о. Неронова и приобрел значительное влияние в церковных и даже придворных кругах Москвы. Наоборот, Вонифатьев после избрания Никона совершенно отошел от участия в церковных делах, хотя и оставался духовником царя. |
|
|
