| – Прости, прости, Господи, и еще прегрешения моя, прости гордость мою, прости бранные, поносительные, уничижительные слова, коими я поносил братию Твою (а в лице их Тебя, Господи, Глава наша) – уды 44 Твои, чада Твои, овцы словесного Твоего стада – образ Твоея славы. Вем, Господи, и чувствую великость согрешений моих, неблагодарность мою, нелюбие мое, злобу мою, гордость мою. Петр Алексеевич Клепачевский, будущий сослужитель наш. «Пора бы ему (отцу Матфею) утвердиться в нас», – слова отца Павла Трачевского. Мне дай, Боже, утвердиться в братии моей, особенно в отце Павле. Я подозрителен и недоверчив, мыслю зло о брате. О, как премного почтил нас безмерно возлюбивший нас Господь, приняв образ жизни, душу и тело наши, искупив нас, обожив нас, причтя нас ко граду своему, Церкви Своей Святой, в нейже вся Божественныя силы Его к животу и благочестию подана нам. Но как я неблагодарен при таких милостях Божиих неизреченных: остаюсь, как и всегда, в плену страстей тлетворных; прогневляю Господа, Главу Церкви, Пречистую Его Матерь, Начальницу мысленного наздания; вся небесныя силы, составляющие с нами едину Церковь во Христе, святого Ангела Хранителя и всех святых. Я составляю по благодати Христа моего священное сочленение с ними – и не боюсь гневаться, сердиться, озлобляться, завидовать, ссориться, пресыщаться, упиваться, любодействовать внутренне» и проч. «Вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» [ Еф.2:19–20 ]. Да размышляю чаще о сем. Сердечное око мое нечисто, обманчиво, ложно: не стану я доверять ему, особенно в суждении о ближних, а буду врачевать его верою и любовию Христовою. Буду наблюдать за ним непрестанно, чтобы оно не уклонялось к лукавству. Я сетую, огорчаюсь на владыку митрополита, что он два раза сурово и, по-видимому, гордо и презрительно меня принял, – а как я сам обращаюсь с нищими: не сурово ли, не гордо ли? Я даже не только поношу их, но и треплю их за волосы, а бывало, что и ударял их по лицу, доходя до жестоконеистовства с ними! Не достоин ли я, чтобы и со мною так же обращались высшие меня? А я между тем ропщу на такое или подобное обращение, – безумец я! Или я забыл закон возмездия от правды Божией, что в нюже меру кто мерит, возмерится ему [ Мф.7:2 ]! «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» [ Лк.6:31 ]. |
| Пс.21:15 : «я пролился, как вода». 68:2: «спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей». 103:5: «прошли бы над душею нашею воды бурные». 143:7: «спаси меня от вод многих, от руки сынов иноплеменных». Тоже еще: Ис.58:1 ; Иер.2:13, 8:14, 15:18 ; Плач.3:54 ; Иоиль.3:18 ; Захар.14:8 ; Ин.4:10,14, 7:38 ; Ефес.5:26 ; Апок.21:6, 22:1, 17 . Один из обыкновенных случаев, когда приходится отступать от буквального понимания, тот, когда буквальное понимание или не дает никакого смысла, или дает смысл сбивчивый, противоречивый, не соответствующий связи речи, не- удобоприемлемый. Неудачное объяснение второго дня творения, представляемое защитниками буквализма, ясно доказывает неудобоприемлемость буквального смысла, который они положили в основу своего объяснения. Можно ли чем-нибудь доказать, что евреям не чужда была мысль о первоматерии, как о воде, и именно о той первоматерии, из которой образовались светила небесные? Кажется, можно. Апостол Петр (2 посл. 3:5) о людях порочных, невежественных, не знающих Писания, говорит, что они «не знают, что, в начале, словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою». Слова эти, несомненно, имеют основание в Быт.1:7, 8 и параллельны этому последнему месту. На основании ст. 6-го, где говорится о потопе, можно бы было подумать, что апостол разумеет атмосферное небо, носящее воду, т. е. облака, но такому предположению противоречат ст. 7 и 10, где очевидно говорится о тех же небесах, что и в 5-м стихе. В ст. 10-м говорится: «приидет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут». Какие это небеса и как они прейдут – это объясняет евангелист Матфей: «и вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба» (24:29). Катастрофа, стало быть, разразится не в атмосфере, а в настоящей тверди, в которой повисли первозданные воды во второй день творения и превратились в светила в четвертый день. Таким образом, если люди порочные и невежественные и не знали о происхождении «небес» из воды, то о евреях просвещенных, изучавших Писание, позволительно думать, что в «водах» над твердию они видели вещество, из которого образовались светила небесные. |
| Савл встал с земли и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руку, и привели в Дамаск и три дня он не видел и не ел и не пил. В Дамаске был один ученик, именем Анания, и Господь в видении сказал ему: Анания! Он сказал: я, Господи. Господь же сказал ему: встань и пойди на улицу, так называемую прямую, и спроси в иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится и видел в видении мужа, именем Анания, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтоб он прозрел. Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме; и здесь имеет от первосвященников власть, вязать всех, призывающих имя Твое. Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы, возвещать имя Мое пред народами и царями и сынами Израилевыми. И Я покажу ему сколько он должен пострадать за имя Мое. Анания пошел и вошел в дом, и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святого Духа. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел, и, встав, крестился ( Деян. 9:1–18 ). С того момента св. Павел делается поборником св. веры. Он тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе Христе, что Он есть Сын Божий ( Деян. 9:20 ). Св. Павел, обращая иудеев ко Христу, делается также апостолом языков и творит для Церкви Божией, можно сказать, более всех апостолов. Он раскрывает вполне вероучение Христианское. Кто знаком с историей первых веков христианства, тот знает – какая опасность угрожала христианству со стороны иудейства. Целые полвека иудейство боролось с христианством и хотело сделать из него, по крайней мере, не более, как свою секту. Иудействующие христиане требовали, чтобы весь закон обрядов уцелел, именно, чтобы христиане из язычников также соблюдали закон еврейский – праздновать субботу, обрезание и не ели бы свинины. Но если бы сие требование было выполнено, то христианство не имело бы особенной формы и должно было потерять свою самостоятельность. Спрашивается: кто решил эту борьбу в пользу христианства и заставил отвергнуть обряды иудейские? Это сделал Павел. Мы видим из истории, что даже апостол Петр в известном случае не решился обнаружить пред иерусалимскими иудеями свободы христианской, и примером своим увлек даже Варнаву; который дотоле был ревностным защитником христианской свободы ( Гал. 2:11–15 ). «Преемникам апостолов, – замечает один из учителей Церкви, – оставалось погребсти синагогу с честью». Кто же заставил ее лечь во гроб? Павел. |
| Совесть же судящую мы называем спокойной или беспокойной , мирной или тревожной, утешительной или мучительной. В Свящ. Писании она называется совестью благой, чистой, непорочной или злой, порочной, оскверненной, сожженной. Перед иудейским синедрионом ап. Павел свидетельствовал, что он всей доброй совестью жил перед Богом до сего дня ( Деян.23:1 ). Ап. Петр увещает христиан иметь добрую совесть, дабы тем, за что злословят вас, как злодеев, были постыжены порицающие ваше доброе житие во Христе (1Пет. 3и 21). В послании к евреям, ап. Павел выражает уверенность, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно (13:18). Он заповедует священнослужителям иметь таинство веры в чистой совести ( 1Тим. 3:9 ). И сам подвизаюсь иметь непорочную совесть перед Богом и людьми ( Деян. 24:16 ), говорит он о себе. В послании к евреям, апостол называет совесть злой или порочной, когда призывает приступить с искренним сердцем, с полной верой, кроплением [Кровию Христовой] очистив сердце от порочной совести. ( Евр.10:22 ). В послании к Титу апостол называет совесть «оскверненной», когда говорит о людях: осквернены ум их и совесть. Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и неспособны ни к какому доброму делу ( Тит 1:15 ). Сожженными же в совести апостол называет тех лжесловесников, через которых в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским ( 1Тим. 4:1–2 ). Жжение обозначает здесь мучительное сознание вины. По силе или энергии совесть называют решительной или скрупулезной . Ей сродни совесть мнительная. Она свойствена лицам, склонным к унынию и не доверяющим средствам очищения от грехов. Под влиянием страстей и шума мира совесть часто плохо слышна человеку и становится приглушенной. Если часто заглушать голос совести, то он становится все тише, совесть болеет, отмирает, и такой процесс оканчивается смертью совести, т.е. состоянием бессовестности. Но, говоря о состоянии бессовестности, мы понимаем не отсутствие в человеке карательной силы совести, а только отсутствие совестливости, т.е. |
| Сол. 3:17). Но вообще говоря, христианин должен смотреть, как на Божий дар и на Его долготерпеливую милость, если ему досталась в удел продолжительная жизнь. Ап. Петр говорит: Долготерпение Господа нашего почитайте спасением. ( 2Пет. 3:15 ). Чем продолжительнее жизнь, тем больше времени для делания добра и приготовления к вечности. Потому-то и желание смерти есть вещь сомнительная. Очень часто оно есть нежелание трудиться и переносить жизненные бедствия. Если даже она есть положительное желание совершенной жизни за гробом, то и тогда необходимо помнить, что смерть всегда преждевременна, если она не посылается человеку Богом. Господь лучше знает, когда пора окончиться нашей жизни: «в книге Которого записаны все дни, назначенные для человека» ( Пс. 138:16 ), «в руке Которого душа всего живущего и дух всякого человека» ( Иов. 17:10 ). Вообще, желание смерти тем большее имеет право, чем больше человек созрел для вечной жизни, и тем фальшивее и бесправнее, чем менее он созрел для нее. В последнем случае, вместо того, чтобы желать смерти, необходимо позаботиться об истинно христианской жизни. Богатство и бедность Богатство и бедность сами по себе нравственно безразличны, т.е. ни богатство, ни бедность, сами по себе не делают человека добрым или плохим. Все зависит от отношения сердца к богатству и бедности, от такого или иного отношения человека к ним. Потому-то в числе прославленных церковью святых мы встречаем и богатых, и бедных. И богатство, и бедность имеют, как свои выгоды и преимущества, так и свои опасности и искушения. Не напрасно в книге Притчей Соломона возносится следующее моление к Богу: «двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся от Тебя, и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе» (гл. 30:7,8). Как видим, среднее материальное благосостояние представляется в Свящ. Писании самым благоприятным в нравственном отношении. |
| Так как душа важнее тела, то главное внимание христианина должно быть направлено на образование души, именно – ума, воли и чувства. Образование ума совершается наукой. Встречаются люди, которые думают, что христианство относится враждебно к науке и ее тормозит. Для подтверждения своего мнения они ссылаются на некоторые места Свящ. Писания, где напр., в послании к колоссянам апостол уравнивает философию с пустым обольщением (2:3), в послании к коринфянам он резко противопоставляет мудрость Божию мудрости человеческой (1 Кор., гл. 1 и 2), говорит также, что знание надмевает, а любовь назидает ( 1Кор. 8:1 ). Это указывают на то, что христианство требует все основывать на вере, между тем область науки есть область знания, а не веры. Но Свящ. Писание только к ложной науке относится неблагоприятно и даже резко, а не к истинной; и христианину не следует отдаваться первой встречной философии или какой-нибудь «научной» теории. А если христианство требует веры, то, во-первых, отнюдь не следует думать, что в науке совсем отсутствует вера; и науке присуща вера (напр. вера в существование невидимых атомов, вера в неизменные законы природы, вера в обманчивость разума и внешних чувств). Во-вторых, христианство требует не только веры, но и знания; оно ценит истинное знание. Так ап. Павел пишет коринфским христианам: не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни ( 1Кор. 14:20 ). В другом послании он высказывает желание, чтобы христиане были введены во всякое богатство совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения ( Кол. 2:2–3 ). Симон Петр выразился в ответе на известное предложение Господа Спасителя: мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго ( Ион. 6:69 ). Надобно сказать даже, что только на почве христианства стало возможным успешное и полное развитие познаний и науки. Если апостол говорит, что во Христе сокрыты все сокровища премудрости и ведения, то он хочет сказать этими словами, что тот, кто признает во Христе спасителя своей души, тому откроется новый богатый мир для познаний и сделается возможным понять смысл миротечения и человеческой жизни; между тем вне христианства это невозможно сделать. |
| Тогда идет, и берет с собой семь других духов, злейших себя, и вошедши живут там: и бывает для человека того последнее хуже первого ( Лук. 11:24–26 ). Чем искреннее и глубже было обращение христианина, тем менее возможно его отпадения от Бога и тем меньше опасность в случае падения (т.е. он поспешит снова обратиться к Богу); и чем поверхностнее было обращение, тем скорее может последовать отпадение, и тем опаснее это падение. Приведенные слова Господа Спасителя относятся в особенности к случаем несовершенного обращения. То, что для падших необходимо божественное содействие, если они хотят обратиться в прежнее состояние, об этом излишне говорить. Царь Давид не обратился и даже не осознал должным образом своего греха, пока не был послан к нему Богом прор. Нафан. Ап. Петр начал горько плакать лишь после того, как почувствовал карающий взгляд Господа Спасителя. Совершающих дело освящения надо предостеречь главным образом от двух опасностей, которым они легко поддаются. С одной стороны, сознав после первого воспарения в обращении, трудность борьбы и отдаленность цели освящения (т.е. полной святости), почувствовав по временам отвлечение своей души (с воспитательной целью) от божественной благодати, испытав, наконец, несколько раз поражение в борьбе, христианин легко поддается унынию и малодушию. С другой стороны, ощущая в себе изобилие благодати, победоносно борясь с врагами своего спасения и видя постоянный прирост в себе духовной жизни, он легко поддается опасному превозношению и отваге. В первом случае надобно призвать христианина к мужеству и надежде и напомнить ему слова ап. Павла: укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его ( Еф. 6:10 ); Все могу в укрепляющем меня Господе ( Фил. 4:13 ). И еще: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем ( 2Кор. 4:8–9 ). Во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах ( 2Кор. 6:4 ). |
| Хвольсона, правдиво защищавшего евреев, от этого обвинения, тем не менее мы не обвиняем г. Лютостанского. Да простит его Господь за чистосердечное раскаяние. Мы даже не скажем того, что говорил г. Франц Делич, профессор Богословия: «непростительно, что обвинители евреев так опозорили имя христиан пред лицом евреев всего земного шара». По нашему крайнему разумению, все преследователи евреев и умерщвлявшие многих из них за мнимое употребление христианской крови, были исполнителями кары Божией над ними, и кровь евреев лилась, можно сказать, не за то, в чем их обвиняли – убийстве христианских детей для религиозных целей, а за пролитие ими крови Богочеловека, невинного Иисуса Христа, кровь которого они приняли на себя и себя и на детей своих. Так вопияли враги Христовы, чтобы точнее убедить Пилата в виновности Иисуса Христа. Извиняемся пред читателем, что так удалились от своего прямого предмета – земной жизни Спасителя. Теперь приведем в заключение несколько слов из апостольского учения о Христе, для уразумения той истины, о которой говорили в беседах. Отдел третий Глава XVIII. О проповеди святых апостолов Учение апостолов христианину, особенно из иудеев, весьма полезно и душеспасительно знать, так как апостолы (шли сами истинные израильтяне и очевидцы Спасителя и Его чудесных дел, а следовательно их свидетельство истинно и непреложно. Начнем с проповеди верховного апостола св. Петра: «мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме! да будет вам известно, и внимайте словам моим, что Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил чрез Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предвидению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили: но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, чему все мы свидетели». Услышав это, они, (израильтяне), умилились сердцем, и сказали Петру и прочим апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа. |
| — Ваше величество, вы хотите, чтобы я влезла в постель к королю Августу? Карл сейчас же отошел к камину, уперся в бока, веки его, будто в томлении, полузакрылись: — Я прощу вам любую измену… Но если это случится, клянусь святым евангелием, куда бы вы ни скрылись, найду и убью. 6 В Китай-городе только и разговоров было, что о Бровкиных Петру Алексеевичу, как всегда, вдруг загорелось: выдать замуж младшую княжну Буйносову — рюриковну — за Артамошку Бровкина. Бросил все дела. Министры и бояре напрасно прибывали во дворец, — был им один ответ: «Государь неведомо где». Вечером однажды, когда уже начали ставить рогатки на улицах, он подкатил к бровкинскому дому. Иван Артемич сидел внизу, в поварне, с мужиками, играл при сальной свече в карты, в дураки, — по старой памяти любил позабавиться. Вдруг в низкую дверь полезла, нагнувшись, голова в треуголке. Сначала подумали, — солдат какой-нибудь, стороживший склады, пришел погреться. Обмерли. Петр Алексеевич усмехнулся, оглянув хозяина: мало почтенен — в заячьей поношенной кацавейке, со вдавленной от страха в плечи седоватой головой. Петр Алексеевич спросил квасу. Сел на лавку. При мужиках и приказчиках сказал так: — Иван, был я раз у тебя сватом. Вдругорядь быть хочу. Кланяйся. Иван Артемич, весь засалившись, недолго говоря, кувырнулся на земляной пол в ноги. — Иван, — сказал Петр Алексеевич, — приведи сына. Артамошка был уж тут, за печью. Петр Алексеевич поставил его между колен, оглядел пытливо. — Что ж ты, Иван, такого молодца от меня прячешь? Я бьюсь бесчеловечно, а они — вот они… (И — Артамону.) Грамоте разумеешь? Артамошка только чуть побледнел и по-французски без запинки, как горохом, отсыпал: — Разумею по-французски и по-немецки, пишу и читаю способно… (Петр Алексеевич рот разинул: «Мать честная! Ну-ка еще!») — Артамошка ему то же самое по-немецки, на свечу прищурился и — по-голландски, но уже с запинкой. Петр Алексеевич стал его целовать, хлопал ладонью и пхал и тащил на себя, тряс. — Ну, скажите! Ах, молодчина! Ах, ах! Ну, спасибо, Иван, за подарок. С мальчишкой простись, брат, теперь. Но не пожалеете: погодите, скоро за ум графами стану жаловать… |
| Петр Алексеевич вылез из канавы, пошел, чмокая во мху тяжелыми ботфортами, и все шарил по себе, ища оброненную трубку ли, оружие ли… Его догнал низенький полковник Нечаев. — Государь, туда нельзя… И оба стали глядеть туда… Петр Алексеевич — ему: — Пошли за подмогой… — Государь, не надо… — Говорю — пошли… — Не надо… Наши уж отбивают у него пушки… — Врешь… — Вижу… И точно — метнула огонь в сторону ворот одна, другая пушка… Огромная толпа дерущихся заколебалась и хлынула через проломы в город… Нечаев, плача выкаченными глазами: — Государь, теперь — пошла потеха!.. Гренадеры и московские стрелки в ярости, что так было трудно и столько их напрасно побито шведом, — кололи, рубили и гнали неприятеля по узким уличкам до городской площади. Там сгоряча убили четырех барабанщиков высланных комендантом Юрьева бить шамад — сдачу. И только трубач с замковой башни, разрывая легкие хриплым ревом трубы, молившей о сдаче, с трудом и не сразу остановил побоище… 3 «Катерина» с опущенными парусами и повисшими на реях матросами скользила некоторое время вдоль берега в зеленой тени леса. После пушечного выстрела загрохотала якорная цепь. Тотчас подошла шлюпка. В ней стоял Меньшиков в длинном плаще, с высокими перьями на шляпе. На одни обшлага у красавца пошло, чай, не менее десяти аршин вишневого аглицкого сукна. Петр Алексеевич глядел на него сверху, облокотясь о фальшборт. Александр Данилович согнул руку коромыслом до правого уха, снял шляпу и, трижды отнеся ее вбок, крикнул: — Виват! Господину бомбардиру — виват — с великой викторией… — Погоди, я сейчас к тебе слезу, — тихим баском ответил Петр Алексеевич. — А у вас какие новинки? — И у нас не без виктории. — Это добро… А ты мне приготовил, чего я просил в письме? У нас там и пивишка кое-какого и того не было… — Три бочонка ренского получены вчерась! — гаркнул Меньшиков. — В нашем стане не как у Шереметьева — ни в чем ни задержки, ни отказу нет… — Хвастай, хвастай, — Петр Алексеевич подозвал капитана Неплюева и приказал ему завтра, как только на кораблях будет поднят флаг, при пушечной пальбе с обоих бортов выкинуть сигнал: «Взятые отвагой» — и с барабанным боем выносить на берег к войску шведские знамена. Для молодого капитана такое приказание была честь, он покраснел, Петр Алексеевич, смущая его упорным взглядом, сказал еще: |
|
|
