| Так он пребывает в исполнении закона и в исследовании познания таинства: так, он рассматривал Божественное провидение обо всем своем, и потому не терзался и не восставал на словах. Вместе с тем он стремится к Богу, Испытателю таин; предается уединению, как средству, содействующему обращению к Нему, оставил заботу о домашних и внешних делах. Кто в наше время покажет такое несомненное упование на Бога и презрение к настоящему, чтобы считать такое исполнение не трудным во времена законных добродетелей? Припомним, что было в патриаршество Авраама. Некоторым покажется, что в тот древний век, при господстве праведности, бедствия переносились легко; однако, если бы кто пожелал исследовать это, то он увидел бы большое преувеличение сказанного. В самом деле, Аврааму были указаны переселение и земля, в которой он обитал бы; ему было возвещено освобождение Сарры от неплодства; и, держа сие в обещании, он питал надежду и услаждал свой дух мыслию о просимом, (а что приятнее обещания зреть Бога?). Иоаким же, не получив никакого обещания от Бога, подкрепляемый верою в Того, Кто мог преобразовать их природу, твердо надеясь на тайное провидение Его, удалился от присных своих и, при непрестанном благодарении, поступал согласно Божественным заветам. И Авраам, конечно, имел необходимый знак как будущего господства над землею, так и умножения своего рода, и только ожидал, каким образом должны исполниться эти обещания. Иоаким же как показал несомненный ум в молитве, так и принял благую весть от ангела об имеющем родиться от него Потомке, и отнюдь не просил, чтобы явилось доказательство сего блаженного благовестия, и не ожидал знамений, которыми было бы показано будущее врачевание его природы. Авраам совершил жертву по Божественному повелению, а Иоаким – по собственной воле. Тот переселением своим совершил жертву, этот – на самом деле принес жертву, безусловно предавшись Богу и этим принесши себя в жертву. Там – патриарх рода и праведников, а здесь – Матерь Бога и праведнейшая Госпожа патриархов. |
| Мало того, история, в качестве беспристрастного судьи, произнесла свой приговор даже над зависимостью Киевской митрополии от Константинопольского патриарха, – приговор вовсе неблагоприятный для последнего, – она засвидетельствовала, что «в единой российской епархии» были сначала (после подчинения Малороссии Польскому королевству) два митрополита оба с титулом – всероссийского, а потом, в Москве учреждено звание «патриарха всея России», в Киеве же оставался митрополит тоже «всея России». История открыла таким образом «безчинство немалое», – прямое нарушение прав Московского патриарха 500 . Опираясь теперь на свидетельства истории п. Иоаким решился сделать последний шаг: велено было явиться в Москву еп. Гедеону для поставления в митрополита и утверждены были привиллегии Киевской митрополии, о которых ходатайствовал гетман, кроме одной – относительно усвоения Киевскому митрополиту титула экзарха Константинопольского престола, которая найдена была «не приличною», потому что «ныне Киевская митрополия с новоизбранным митрополитом имеет быть под благословением Московского патриарха; а не Константинопольского 501 . Еп. Гедеон после того прибыл в Москву и здесь 8-го ноября в Успенском соборе, возведен был в сан митрополита Киевского 502 . Ему даны были граматы, жалованная от царей 503 , и настольная от патриарха 504 , в которых подтверждались привиллегии Киева и которыми Гедеону усвоялся титул митрополита Киевского и Галицкого. Таким образом, вдовствовавшая митрополия Киевская получила своего верховного архипастыря и вступила, наконец, в общение с Московским патриархатом. Великороссия и Малороссия составили теперь один организм, не политически только сплоченный, но одухотворяемый церковным единоначалием. Но нельзя же было ограничиться в деле присоединения Киевской митрополии в Москве только тем, чтобы поставить в Киеве митрополита, зависимого от Московского патриарха. Вопрос о законности этого поставления очевидна, еще не был решен окончательно, или если и решен был, то исторически только, на основании неизбежного течения жизни, но никак не юридически. А между тем эта неполнота решения могла сопровождаться самыми соблазнительными последствиями для православной церкви, – могла навлечь Цареградскую анафему не только на Малороссию, но и на самого Московского патриарха Иоакима. – Анафемы этой опасались все тогдашние деятели, участвовавшие в возсоединении Киева. Самойлович, как мы знаем, просил, поэтому царей поскорее войти в соглашение с Константинопольским патриархом; даже сам п. Иоаким при всей своей практической рассчетливости и решительности ясно сознавал в этом случае всю неловкость своего положения, тем более, что его недруги как кажется, не приминули изнести «хуления и поречения» на его новосоделанное дерзновение» 505 . Решено было поэтому немедленно испросить для окончания дела воссоединения Киевской митрополии разрешительную грамату у патриарха Цареградского. |
| Впрочем, ограждая, таким образом, интересы духовенства, пр. Иоаким не имел в виду при этом совершенно… его уничтожить его обязательные отношения к государству. Духовенство, по его взгляду, не могло быть привиллегерованной кастой. Он не хотел только, чтобы светская власть вмешивалась в епархиальное управление, но в тоже время признавал законное обязательства лиц духовнаго сана в отношении к обществу не со стороны только религиозно-нравственного долга, но и со стороны материальной. В 1684 году, например, когда великие государи указали собрать с поповых, дьяконских и причетниковых дворов полоняничныя деньги в Ямской приказ и послать из патриаршего разряда воеводам и приказным людям послушныя грамоты о сборе тех денег», то Иоаким не видел в этом никакого святотатственного посягательства и только, как говорится в современной выписке о церковных пошлинах, «милосердствуя о попах и церковных причетниках о сборе полоняничных денег в городы к воеводам и приказным людям из своего, святейшаго патриарха, разряду послушных грамот, чтобы те деньги платить в городех воеводам и приказным людям, послать не указал, а указал своей области с поповых и дьяконовых и причетниковых дворов полоняничныя деньги собрать и впредь сбирать в городех и уездех старостам поповским и привозить к Москве в свой казенный приказ», а оттуда отсылать в Ямской. В свой же приказ он предписал доставлять полоняничные деньги и из других епархий. А «из Ямскаго приказа о сборе тех денег в городы к воеводам и приказным людям грамот и посыльщиков не велел посылать, чтоб от того священному чину от мирских людей на правеже обругания и церковником лишних проторей и убытков не было» 81 . Но не одного только ограждения своих интересов от посягательства мирских людей требовало духовенство того времени, оно нуждалось еще с одной стороны в радикальной реформе внутренней своей администрации, с другой – в благоустройстве, исправлении своей жизни вообще; нуждалось в этом тем более, что его собственная неурядица еще более увеличивала и без того тягостное его положение. |
| 68, 77, 84, 85, 90, 92, 95, 100, 103, 104, 105, 118, 125, 126 (опись церковн. земли в вотчин. м-ря Москов. уез. сел Стар. Чашникова, Черкизова, Даниловского, Станиславла, Душеного, Лушенок, Лямцына, Рождественного, Фоминского, Запонорья, Власовского тоже, Орлова, Покровского на Горетовке, Жилина и Алымова); IV, 102 (правая грам. около 1416 г. В. кн. Василия Дмитриевича м-рю на землю; архим. Иоаким), 113 (мировая докладная 1477–84 г. м-ря с Борис. Павловым; архим. Геннадий и бывший архим. Никандр), 132, 56 (Жал. грам. 1436 г. кн. Василия Вас. архим. Феофану на село Давыдовское), 136, 101 (данная около 1453 г. старца Германа Окорокова архим. Феодосию на влад. землею по рч. Важке), 102 (грам. тоже 1453 г. В. кн. Марии о ненарушении жалов. грамоты В. князя архим. Феодосию на рыбн. ловлю в р. Шорне), 143, 175 (жал. гр. 1471 г. В. кв. Ивана Вас. архим. Феодосию на село митрополичье в Каневе с дерев.), 145, 196 (розъезжая 1477–84 г. Хлуденской земли кн. Бориса Вас. от Кнутовской земли м-ря); Бычков, “Опис. рукоп. И. Публ. Библ.», I, 1, 3 (челобитная после 1661 г. чернеца Савватия, в мире подъячего посольск. приказа Терентия Васильева, сосланн. в Кирил.-Белозер. м-рь), 146, 1 (архим. Павел в 1677 г. скрепил дело об освидетельствов. мощей св. Анны, кн. Кашин.), 310, 1 (месяцеслов XVII ст.; память преставления митроп. Алексия 12 февр., обретения его мощей 20 мая), 356, 24 (завещание монаха Евфимия, скончавшегося 1705 г.), 25 (список рукописей и книг монаха Евфимия), 27 (патриар. Адриан поставил иерусалим. архим. Хрисанфа степенью ниже архим. Чудова м-ря); “Журн. Мин. Вн. Дел», 1849 г. XXVI, 429 (вотчины м-ря в Серпух. уез.); “Древн. Росс. Вивлиоф.», I, 372 (по духовн. грам. XV ст. княгинею инокинею Евпраксиею отказаны м-рю села Петровское да Козинское); II, 12 (в 1671 г. 21 янв. архим. м-ря Иоаким присутствовал при благослов. царя Алексея Мих. на обручение с Натальею Кирил.), 21 (в 1671 г. 16 апр. на праздник Входа в Иерус. приходил от Государя со словом архим. Иоаким), 25 (1671 г. |
| Представим теперь славные подвиги патриарха Авраама. Некоторые могут подумать, что Авраам как по древности времени, так и по высоте праведности превосходит не только древних, но и Иоакима. Но если кто захочет сравнить деяния первого с деяниями последнего, то поймет, что деяния, о которых говорим, превосходнее деяний Авраама. В самом деле, Аврааму как о переселении, так и о земле, в которой он имел обитать, было наперед возвещено. Наперед же возвещено было ему и прекращение безчадия и неплодства Сарры. Конечно, обладая этим по обетованию, он и надежду подкреплял и дух ободрял к получению обещанного молитвою; ибо может ли быть что нибудь сладостнее обетования Божия? Между тем Иоаким, не получив еще никакого обетования, поверил, что Всемогущий силен совершить даже и невозможное и преобразовать природу, и, утвердив надежду свою на сокровенном промысле Его, оставляет таким образом попечение о домашнем и предается постоянной молитве к Богу. Далее, Авраам, чтобы не сомневаться ему относитсльно будущего обладания землею и умножения своего потомства, имел нужду в верном знаке и доведывался, каким образом могут исполниться обетования Божии. Между тем Иоаким как во время молитвы выказал несомнительный дух, так и после, когда был услышан и получил от ангела добрую весть о рождении потомка, не доведывается, каким образом исполнится возвещенное ему, и не требует знамений, которые объяснили бы, как уврачуется немощное естество: почитая самое откровение о обетовании исполнением оного, он, при твердом убеждении в получении потомка, догадывался, что возвещено известное одному Богу и по этому угадывал знамения. Наконец, прилично представить и разсмотреть здесь и чудное жертвоприношение. Именно: Авраам предпринял жертвоприношение по повелению Божию, а Иоаким — по собственному произволению; тот избрал в жертву действительное дитя свое единородное, а этот — то, которое только еще обещано было ему; тот привел жертвенное свое и снова получил оное, а этот действительно принес обреченное на жертву во всесожжение, отдав Богу; наконец, жертвенным у того был патриарх племен и праведных, а у этого — матерь Божия и всеправедная Владычица патриархов. Преславное деяние это поистине выше не только настоящего, но и всякого сравнения. Видишь ли, как превосходны преимущества праведного Иоакима? |
| Самой значительной сферой деятельности патр. Иоакима III во время первого патриаршества была борьба за права и привилегии Церкви - т. н. вопрос о прономиях (τ προνομιακν ζτημα). С началом эпохи танзимата Порта стала с особой неприязнью относиться к древним правам православной Церкви, дарованным еще султаном Мехмедом Завоевателем патриарху Геннадию II Схоларию. Уже во время составления канонизмов (с 1858) Порта ограничила некоторые древние прерогативы церковной власти. При султане Абдул-Хамиде II были сделаны новые попытки изменить порядок оформления завещаний христиан. В 1878 году некий христианин завещал имущество на благотворительные дела; его брат стал оспаривать это завещание, одобренное патриархией, в турецком гражданском суде. В результате разбирательств в 1880 году министр юстиции издал распоряжение, согласно которому утверждение в наследстве по завещаниям христиан, а также рассмотрение тяжб между христианами впредь должны были производиться только в турецких судах. Протест Иоакима III по поводу отстранения епархиальных архиереев от ведения подобных дел остался без ответа. В октябре 1882 года турецкое правительство сделало вторую попытку ограничить права Патриархии. Турецкий министр народного просвещения дважды доводил до сведения патриарха, что инспектор печати и типографий счел два учебника, которыми пользовались в греческих школах Патриархата: географию Антониадиса и христианский катехизис Диомида Кириакоса, вредными по содержанию. Согласно указанию министра, эти две книги подлежали изъятию и уничтожению. В октябре 1882 года Сисанийский митр. Афанасий получил султанский берат, составленный с изменением традиционной статьи о праве архиереев быть судимыми по гражданским делам патриархом - теперь такие дела должны были рассматриваться турецкими судами, действующими по мусульманским законам. В феврале 1883 года Касторийский митр. Констанций получил такой же берат. Тогда патриарх Иоаким III выразил протест против нарушения древних прономий Церкви и обратился к министру юстиции и вероисповеданий с просьбой восстановить древний порядок. Получив отказ, он направил протест повторно. В ответ турки сослались на проведенные реформы судопроизводства по европейскому образцу, утверждая, что гражданский суд более не имеет религиозного характера. В пространном протесте, представленном Порте 14 июля 1883 года, Иоаким III изложил все нарушения древних прав Церкви в области наследства, брачных и бракоразводных дел, указал на внесение изменений в текст архиерейских бератов и выразил надежду, что Порта восстановит прежнее положение. Однако требование патриарха выдать задержанный султанский берат о патриарших правах также не было удовлетворено. |
| Возвратившись оттуда с приказанием идти к патриарху 232 он сам пошел вместе с выборными требовать от первосвятителя восстановления стараго благочестия п ответа против челобитной. Но в то самое время, пока боярин в крестовой палате, а выборные и присоединившиеся к ним посадские «в сенех» дожидались патриарха, последний – если верить Савве – едва опять не расстроил дела Хованскаго. Своим гостеприимством («водками и красным питием и медом») он так расположил к себе некоторых стрельцов, что те «рекоша верным» когда наступило время выхода патриарха: «Уже-де-как станем отвечать патриарху и властем»? Патриарх вышел и обратясь к пришедшим спросил: «чего ради, братие, приидосте к нашему смирению?» Хованский и потом один выборный объяснили, что пришли побить челом о исправлении стараго благочестия. Патр. Иоаким начал было отечески вразумлять их, – начал говорить, что они как неискусные в вере, не должны сами мудровать о ней и обязаны повиноваться пастырям, – что патр. Никон не испортил книг, а напротив исправил и т. д.; но выборные скоро прервали его речь и повели спор о вере по своему, не давая «проговорить святейшему ни единаго слова» и сводя свою речь главным образом к тому, что их безвинно «жгут в срубах.» Стали было говорить другие архиереи, случившиеся в то время у патриарха, но от этого произошел еще больший беспорядок и патриарх велел им замолчать 233 . Накричавшись вдоволь, выборные решились наконец уйти, причем задобренные прежде патриархом и сам Хованский приняли от него благословение, «а ревнители правоверию ни един не пошел 234 . Вопрос о часе, в котором быть собору, вопрос, с которым выборные собственно и приходили в Кремль, остался таким образом совершенно незатронутым. Савва только уже в конце своего разсказа об этом дне сказавши уже, что «боярин и выборные пойдоша вон», замечает: «патриарх еще упрошал сроку до среды собору быть». Можно думать поэтому, что выборные в пылу спора даже и забыли о соборе, а Хованский не напомнил о нем потому, что знал о разладе в стрелецких полках, и только патриарх, сознавая невозможность покончить с расколом без соборного разсмотрения дела и вместе с тем видя, что его старание лишить расколоучителей поддержки со стороны полков и тем предотвратить воинский мятеж, уже увенчались хотя и не очень большим успехом, – только, говорим, патриарх, быть может, поднял вопрос о соборе и «упрошал сроку до среды», – надеясь, вероятно в продолжение этой недели еще более отвлечь стрельцов от участия в деле раскола. |
| А что в прошлом во 175 году по ненависти прежняго, Парфения, патриарха царегородскаго, по салтанову указу, на место Паисея, патриарха александрийскаго, поставлен был во Александрию новой – Иоаким патриарх, и по нашему, холопей твоих, договору, по салтанову указу, того новаго патриарха Иоакима из Александреи от патриарша престола велено отставить, и о том салтанову грамоту во Египет, к египетскому Ибрагим-паше мы, холопи твои, взяли, и для свидетельства правды с тою грамотою из Царяграда к паше во Египет пошлем мы, холопи твои, нарочно гречанина Мануила Иванова, чтоб того новаго Иоакима патриарха из Олександреи от патриарша престола при —81— . нем, Мануиле, отставить, а до приезду с Москвы Паисея патриарха ведать тое патриаршу александрийскую область Паисея, патриарха александрийскаго, наместнику ево, архидьякону Никифору. И во Антиохию, государь, салтанову грамоту взяли ж, что до приезду с Москвы Макария патриарха его патриаршу область ведать наместнику ево, и тое грамоту во Антиохию пошлем мы, холопи твои, из Царяграда с кем доведетца». Далее в отписке послов государю говорится: «а что, государь, святейшие патриархи, Паисей, патриарх александрийский и Макарий патриарх антиохийский, дали мне, холопу твоему Афонке, росписи греческим властям и грекам, чтоб мне с ними о их патриарших делех советывать и мыслить, а святейшие патриархи на них надежду имели и чаяли от них в своих делех промыслу и помощи, и от греческих, государь, властей и греков, на которых святейшие патриархи надежду имели, мне, холопу твоему, о их патриарших делех мысли и помощи не подали не токмо что делом, ни словом». Послы прислали государю и перевод с самой грамоты султана, которою он объявляет александрийского патриарха Иоакима низложенным, а прежде бывшего, находившегося тогда в Москве патриарха Паисия восстановляет в прежнем его достоинстве александрийского патриарха. 2271 Кроме того, послы сообщают государю, что они добыли от султана и вторую грамоту, в которой говорилось: «которые деньги Иоаким патриарх займовал, и тех долгов на папе и патриархе Паисие александрийском не спрашивать, а имать тем людем на нем, Иоакиме патриархе, и сослать его из Александрии в ссылку, и о том указ салтанов к египецкому паше послан. Да у негож, патриарха, велено церковная утварь отобрать и счести, отдать Паисея патриарха наместнику ево и, до приезду ево, папы и патриарха, ведать престол тому ж ево наместнику». По приказанию султана, сообщают далее послы, и новый константинопольский патриарх Мефодий послал от себя и всего собора грамоту об отставке Иоакима и восстановлении Паисия, так что и во время службы, замечают послы, —82— Мефодий поминает александрийским патриархом уже Паисия, а не Иоакима. 2272 |
| И, конечно, наше правительство вздохнуло свободно, когда патриархи оставили Москву и направились домой, по-видимому материально вполне удовлетворенные. Но в действительности оказалось не то. Оставив Москву, патриархи снова обращаются к государю с просьбами устроить разные их делишки и еще и еще давать им на милостыню. Александрийский патриарх Паисий, отправившийся из Москвы 4 июня 1669 года, до своего отъезда из Москвы подал государю челобитную, в которой заявлял: «Как-де он, по изволению царскаго величества, поехал к его царскому величеству к Москве, после-де ево учинен на ево престоле патриархом Иоаким-патриарх, и той де Иоаким патриарх престол-де ево в крепости заложил турскому султану в 15 000 ефимков. А великаго государя послы, Афанасей Нестеров и дьяк, Царегородскаго патриарха грамоты к нему, Александрийскому патриарху, не взяли, чтоб ему тех долгов не платить, а платить бы те долги Иоакиму-патриарху, и чтоб царское величество изволил послать к Царе-городскому наскоро нарочнаго человека, чтоб у Царегородскаго к нему, Александрийскому, была взята грамата, чтоб ему тех долгов не платить, а платить те долги Иоакиму-патриарху». Эта просьба патриарха Паисия была исполнена государем, по приказу которого Константинопольские наши послы выхлопотали у султана фирман, чтобы все долги патриаршего Александрийского престола платить не Паисию, а бывшему патриарху Иоакиму. Уезжая из Москвы, патриарх Паисий просит государя дать жалованную грамоту Александрийскому патриаршему престолу, чтобы приходить в Москву через три года за милостынею ради великих обид и насилий от нечестивых агарян. Еще просит патриарх, чтобы выданы были жалованные грамоты египетским монастырям: великомученика Георгия в Каире и преподобного Саввы в Александрии, дабы они благонадежно могли прибегать к неизреченной милости царской, ибо они имеют многие налоги и нужды от нечестивых, а все живущие там отцы будут молить Бога о здравии царя. Эти ходатайства Паисия были исполнены государем. Паисиюдана была жалованная грамота с правом присылать от его престола в Москву через каждые три года за милостыней, причем грамота выдана была с золотою печатью, на которую ассигновалось сто рублей. |
| А преж того он, Иоаким, был митрополитом Родосским, а бил челом за него салтану и греческим властям, говорил Парфений патриарх Цареградский, по ненависти на Паисия, патриарха Александрййскаго, и для своих корыстей. И после того не по многом времени, Цареградскаго Вселенскаго патриарха Парфения салтан велел переменить и сослать велел в ссылку. И в нынешнем же, государь, во 176 году, ноября в 11 день, турской Магмет-салтан присылал в Царьгород к митрополитом и ко всем палестинским греческим властям мутьянскаго владетеля князя Радула, и велел учинить Собор и на Соборе велел всем греческим властей, которые ныне во Царегороде, из греческих властей обрать во Царьгород на патриаршеский престол ково они, власти, на Соборе похотят обрать. И ноября 13, по указу салтана турскаго, греческие власти на Соборе обрали в Царьгород на патриаршеский престол Мефодия митрополита Ираклийскаго, а в митрополию Ираклийскую греческие власти благословили митрополитом Александрййскаго Паисея-патриарха наместника ево Варфоломея. А Макария, государь, патриарха престол ево патриаршеский во Антиохии по се число свободен и на ево патриаршеский престол иной патриарх не выбран». 22 декабря послы получили приглашение ехать в Адрианополь, где тогда находился султан, и прибыли туда 7 января 1668 года. Прежде всего послы представились Каймакану-паше, который тогда заменял собой отсутствующего визиря, вручили ему царскую грамоту к визирю и говорили ему о патриархах, чтоб им по-прежнему держать свои патриаршие престолы. 14 января послы представились султану, а 19-го были на совещании у Каймакана, который принял их вместе с муфтием. По поводу патриархов Каймакан говорил нашим послам: «В которых государствах то велось, что духовнаго чину начальным людям, также и иных чинов начальным людям без повеления государя своего в иные государства ездить?» Со своей стороны и муфтий говорил послам: «Я, муфтей, по милости исконного Бога и повелением салтанова величества в Турском государстве в духовном чину учинен первым человеком, а без повеления салтанова величества не токмо что в иное государство, и в ближнюю деревню не смею ехать и на малое время, а Паисей, патриарх Александрейский, и Макарий, патриарх Антиохийский, в греческой вере християнскаго закона духовнаго чину начальные люди – патриархи и, самовольством оставя свои места и престолы, без указу салтанова величества, утаясь, поехали в Московское государство, а для каких дел, о том салтанову величеству неведомо, и впредь им на своих патриарших местех быти непристойно, а во Александрии на месте Паисея-патриарха, по указу салтанова величества, послан новой – Иоаким-патриарх». |
|
|
