| Джибрил здесь оставил пророке, который Израфилом приведен был к престолу Вечного чрез два моря света и одно море тьмы, и услышал он там голос, говорящий к нему: «Мухаммед, приблизься, и Бог всемогущий и славный приблизит тебя». Поступая вперед, Мухаммед приблизился к престолу Божию и прочитал на одной стороне его: «нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед пророк Его» Бог прикоснулся к нему, проникши его душу священным трепетом, и открыл ему свои таинства. Возвращаясь назад, Мухаммед нашел архангела Джибрила, который препроводил его в Иерусалим, откуда пророк на той же лошади альборак отправился в Мекку. 113 Есть предание, будто Аиша говорила, что тело пророка в то время было подле неё и что один дух его совершил это ночное путешествие на небо. 117 К2:89. А когда пришло к ним писание от Аллаха, подтверждающее истинность того, что с ними, … они не уверовали в это. Проклятие же Аллаха над неверующими (прим. ред.) 118 К7:156–157 (Аллах) сказал: «Наказанием Моим Я поражаю, кого желаю, а милость Моя объемлет всякую вещь. Поэтому Я запишу ее тем, которые богобоязненны, дают очищение и которые веруют в Наши знамения; которые следуют за посланником, пророком, простецом, которого они находят записанным у них в Торе и Евангелии, который побуждает их к доброму и удерживает от неодобряемого, разрешает им блага и запрещает им мерзости, снимает с них бремя и оковы, которые были на них, – вот те, которые уверовали в него, и поддерживали его, и помогали ему, и последовали за светом, который ниспослан с ним, это – те, которые имеют успех!» (прим. ред.) 122 Все эти пророчества, приводимые мусульманами, подробно исчислены и достаточно опровергнуты трудолюбивым Маракчи. Смотри Prodr. de Refutat Al-corani, par. 1. 123 Кажется, сами мусульмане, как и гунны, чувствовали своё мстительное назначение. Между ними ходила пословица: «где конь султана встал ногою, там никакая трава не растёт». Читать далее Источник: Признаки истинности православного христианства и лживости мухаммеданства/Соч. студента Духовной академии IV уч. курса (1848-1852 г.) Павла Раева. - Казань : в Универс. типографии, 1875. - 225 с. (Миссионерский противомусульманский сборник. 1875. Вып. 9.) Поделиться ссылкой на выделенное |
| – Он человек чрезвычайно умный, отличный администратор: он бесподобно поставил женские курсы (И первое, и второе было совершенно ошибочно: Раев не отличался ни умом, ни административными способностями; курсы его были скорее плохими, чем хорошими.), кроме того, он прекрасно знает церковную жизнь, – ведь отец его был митрополитом, – добавила мне Императрица. Мне оставалось откланяться и исполнить затем царское поручение. 23 сентября я присутствовал на заседании Св. Синода и тут впервые увидел Раева. В парике ярко черного цвета, с выкрашенными в такой же цвет французской бородкой и усами, с чуть ли не раскрашенными щеками, в лакированных ботинках, – он производил впечатление молодившегося старика довольно неприличного тона. В Синоде он держался очень просто, но «чрезвычайного» ума у него заметно не было. Скорее и в уме у него сказывалась простота. По отношению к митрополиту Питириму новый обер-прокурор держался слишком почтительно, заискивающе. Словом, рекомендация Императрицы вдребезги разбилась о действительность. Правда, по первому синодальному заседанию я не мог определить, насколько хорошо знаком Раев с синодальными делами, но ссылка Императрицы на то, что Раев – сын митрополита, не имела для меня никакой цены уже по тому одному, что сам митрополит Палладий был очень плохим митрополитом. На этом заседании мы условились с Раевым, что 24-го сентября в 5 час. вечера я заеду к нему на квартиру (на Миллионной), чтобы, по поручению Императрицы, побеседовать с ним о церковных делах. В назначенный час я прибыл к Раеву. Раев принял меня просто и чрезвычайно приветливо, точно мы с ним давно были знакомы. Обменявшись несколькими общими фразами, я приступил к делу: изложил ему свой разговор с Императрицей, закончившийся пожеланием последней, чтобы я своими наблюдениями и выводами поделился с новым «дельным и опытным в церковной жизни» обер-прокурором. Раев слушал меня не то небрежно, не то рассеянно, молча; очень часто зевал, причем всякий раз ладонью закрывал рот. Меня это начинало нервировать. «Чем объяснить такое поведение «чрезвычайно умного» обер-прокурора?» – задавал я сам себе вопрос. Неинтересен для него предмет беседы? Тогда что же могло интересовать его, как церковного деятеля? Может быть, я не умею заинтересовать его? Но я говорил, хотя и сжато, но горячо, с увлечением и огнем, и уже, – казалось мне, – моя горячность должна была бы расшевелить его. Оставалось предположить одно из двух: либо он в этот день чувствовал особую усталость, либо вообще серьезные дела не могут интересовать его. |
| Императрица очень неудачно рекомендовала ген. Шведова в обер-прокуроры Синода. Распутинец Шведов был слащавой и бесцветной личностью, совсем негодной для такого поста.), один совсем небольшого ранга, но большой канцелярии чиновник, с титулом и очень знатным родством (Жевахов), и директор Петербургских высших женских курсов, «славившихся», как рассказывали тогда, большой распущенностью, Николай Павлович Раев. Все три претендента на обер-прокурорское кресло были верными распутинцами. Ближе всех к митрополиту Питириму был Раев, ибо в свое время теперешний митрополит пользовался покровительством его отца, Петербургского митрополита Палладия (Раева) , выдвинувшего Питирима, когда он был архимандритом, на пост ректора Петербургской Духовной семинарии. Н. П. Раев раньше не служил в духовном ведомстве. Вся его служба прошла на педагогическом поприще. Близость его к Церкви выражалась лишь в том, что отец его († 6 дек. 1898 г.) когда-то был Петербургским митрополитом. О занятии обер-прокурорской должности год тому назад Н. П. Раев, уже близившийся к преклонному возрасту (ему тогда было за 60 лет), не мог и мечтать. Подготовки к несению ее, как и достаточных для столь высокого поста качеств и дарований, он не имел. Но... из трех «орлов» он всё же был лучший. Для видимости же ухватились за его родство с митр. Палладием, обеспечивавшее будто бы ему большое знакомство с церковною жизнью, и серьезное понимание ее нужд. Императрицу это окончательно подкупило. И Раев стал обер-прокурором. Во время пребывания Императрицы в Ставке в сентябре 1916 года я в беседе с нею после одного из высочайших завтраков, коснулся церковных дел. Зная, что Императрица искренне и серьезно интересуется всем, касающимся церкви и религиозно-нравственного воспитания народа, я заговорил о настроениях в нашей церковной жизни, о необходимости неотложных и решительных исправлений и улучшений в системе церковного управления, церковной дисциплины, церковного законодательства, приходского, школьного дела, о необходимости принятия скорых и настойчивых мер к проведению в жизнь таких улучшений. Императрица внимательно выслушала меня, согласившись с моими наблюдениями и доводами и... поручила мне с моими думами обратиться к новому обер-прокурору. |
| Ровно семьдесят один с половиной год тому назад, 20 июня 1827 года, в селе Ивановском, Арзамасского уезда, Нижегородской епархии, в благочестивом семействе приходского священника о. Ивана родился сны Павел, будущий митрополит Санкт-Петербургский Палладий. Узким путем скудости, смирения и неустанного труда шел талантливый и Провидением Божиим измлада предъизбранный ребенок от бедного приюта родительского до высоты положения первенствующего члена Святейшего Всероссийского Синода. Как птенец семьи духовной, Павел Раев должен был идти обычным и предками освященным путем – чрез старую бурсу, сначала училищную, а потом семинарскую. Неизвестны подробности этого многолетнего искуса, для большинства молодых людей в старину, как известно, неудобовыносимого, но, очевидно, с выдающимся успехом пройденного и с честью пережитого юношей Павлом Раевым. Как лучший питомец Нижегородской семинарии, он в августе 1848 года, на казенный счет, отправлен был в Казанскую академию. То были еще, так сказать, зеленые, совсем молодые годы нашей родной академии. Еще не собравшаяся с учеными силами и средствами, все время пред тем кочевавшая по частным квартирам, академия, конечно, не давала и доли тех средств и удобств к занятиям, каким она располагает, например, теперь. Тем не менее студент Павел Раев с увлечением взялся за академическую науку и быстро выделился из ряда сотоварищей – своей талантливостью, трудолюбием, так сказать, выдержкою и прекрасною настроенностью, так что он явил в себе общеизвестный, изначала определившийся и у нас в Казани, тип солидного, серьезного и деловитого академического студента. За курсовое сочинение свое, обратившее на себя внимание выдающимися учеными достоинствами, он получил полную премию, учрежденную тогда преосвященным казанским Григорием, и – окончил академический курс в числе самых первых магистров IV в Казанской академии курса. За неимением свободных кафедр в академии, молодой блестящий магистр Павел Раев должен был искать приюта в родной ему Нижегородской семинарии, куда и поступил он профессором психологии, логики и еще приватно – татарского языка, так как в академии он серьезно занимался между прочим изучением и миссионерских наук. |
| Владел он даром слова, говорил простым, ясным русским языком, без иностранных выражений, довольно глубоко входил в предмет и вообще был прекрасным преподавателем, да и характера был благородного, симпатичного. Из его преподавания многое помнится, в частности – о магнетизме, и месмеризме, из патристики – об александрийской школе. К концу курса в этом классе он дал нескольким лучшим ученикам, помнится троим, первым по списку, особые темы для «курсового», как он выразился, сочинения. Замечательно, что мне он дал разбор «Огласительных и тайноводственных поучений св. Кирилла Иерусалимского », как будто предугадывая мою склонность к богословским предметам, тогда как Ап. Ив. Смирнов – тему философского характера (какую, не помню), что также соответствовало настроению этого моего очень даровитого товарища, бывшего впоследствии, как сказано выше, профессором по философии в Казанском университете. Моим сочинением, довольно больших размеров, тщательно и искусно (с выборкой самого существенного и характерного в этом творении св. отца) составленным и очень стройно и хорошо изложенным, А. Ф. Л-ко остался весьма доволен и положил на нем рецензию: «прекрасное сочинение». Наше отделение, в лице этого преподавателя, имело преимущество перед 1-м, в котором преподавал эти предметы магистр Казанской академии Павел Иванович Раев (впоследствии митрополит С.-Петербургский Палладий). П. И. Раев, хотя был также очень хорошим, способным, знающим свой предмет и весьма усердным преподавателем, но все-таки, по нашему мнению, уступал А. Ф. Л-ко. Живо помню, как в первый раз я увидел П. И. Раева 54 в семинарской церкви, за всенощной (очевидно, в 1853 г., осенью). Как теперь, вижу его, высокого, худощавого, с характерным лицом. Тут же узнал от товарищей, что это новый профессор по философии, только что приехавший из Казани, второй, как говорили тогда, а на самом деле третий магистр его курса, и что он специалист собственно по истории. Он также выдавал свои записки по философским предметам и патристике. |
| Ведь лишние деньги архиерей всегда может сейчас-же отдавать нуждающимся, как и делал наш митрополит Филарет. Духовный регламент, как мы знаем, требовал от архиереев, чтобы они «ненужных строений не делали, також священного себе одеяния и своего платья над подобающую чести своей потребу не умножали». Но по обыкновению, архиереи этой заповеди, как и других возвещенных в регламенте заповедей, не соблюдали. Факты, на которые мы хотим указать, почти все относится ко временам более близким к нам. Неимоверной любовью к ненужным постройкам заявил себя митрополит Палладий Раев , когда он был еще простым епископом. В «записках» прот. Певницкого читаем: «Память о себе Палладий оставил одними постройками, да и то совершенно ненужными и обременявшими многих понапрасну». Далее он приводит примеры. Отметим один из них. Недовольствуясь давнишним архиерейским домом, в котором находили весьма достаточное и просторное до излишества помещение все его предшественники, Палладий задумал во чтобы то ни стало, надстроить на нем такое же помещение повыше и нимало немедля начал широкую и дорогую постройку. Средства же денежные велел собирать по епархии, особенно из сундуков монастырских. И выстроил так, что на прежнем большом архиерейском доме явился другой дом, тоже большой и просторный, сообщающийся с нижними многими внутренними ходами, и стал таким образом архиерейский дом истинным лабиринтом с несчетным количеством комнат. Зачем и для каких целей совершилось это столпотворение – неизвестно. Самому архиерею нужен в нем только один уютный угол, где он и находит свой покой, а все прочее, как пустыня, великая и пространная, необитаема 65 . Митрополит Макарий тоже очень любил тратить лаврские деньги на перестройку и изукрашение архиерейских покоев – в Москве и в Лавре. На эту затею, говорят, он истратил десятки тысяч, которые могли бы быть употреблены с большей пользой. Да и почему бы владыке не истратить на эту прихоть часть из своего полумиллионного состояния? Нужно сказать, что архиерей Никанор Бровкович , в бытность свою архимандритом, однажды посетил московские кельи митр. |
| А потому неудивительно, что советские заседания превратились в продолжительные беседы многоглаголивых людей, с бесчисленными заявлениями разных мнений и суждений, а нередко – одного и того же разными лицами, с игрою самолюбий отдельных лиц. Прежде члены совета, как мы видели выше, дисциплинировались в отделениях и подчинялись вырабатываемым в последних директивам. Теперь же каждый член совета представлял только самого себя, с желанием чем-нибудь выдвинуться перед другими членами. Разноголосица получалась страшная. Очень нередко случалось, что и сам ректор не озабочивался предварительным основательным ознакомлением с делами, что еще больше увеличивало нестроение в советских собраниях. Участникам прежних советских заседаний 1869–1884 годов было крайне тяжело теперь присутствовать в совете, и они выходили из советского зала по большей части нервно расстроенные, с осадком горечи в сердце и сильным возбуждением желчи. Преемник его, митрополит Палладий (Раев) 415 , во многом отличался от своего предшественника. Не было у него такого недюжинного, дальновидного ума, такой житейской мудрости и невозмутимости характера, как у митрополита Исидора, но он сходился со своим предшественником в очень доброжелательном, уважительном отношении к академической науке и в неохоте быть усердным слугой Победоносцевской реакции. Митрополит Палладий, питомец Казанской духовной академии, магистр IV ее курса (1852), долгое время (14 лет, 1852–1866) служивший в семинариях (Нижегородской и Петроградской), помнивший академию только как ее воспитанник, а не как профессор, тем не менее сохранил искреннее уважение к академической науке и желание ее преуспеяния. Что же касается тогдашней реакции, то он встал даже в прямую и резкую оппозицию ко всему тогдашнему синодальному обер-прокурорскому режиму. В этом отношении нечто нужно приписать обстоятельствам его службы в Петрограде (1863–1869), в период Толстовских реформ, когда он, естественно, подчинился тогдашним веяниям, вращаясь в круге лиц, горячих приверженцев этих реформ: архиепископа родного Нижнего Новгорода, Преосв. |
| 810 Выделенные курсивом слова подчеркнуты Глубоковским карандашом и против них на полях поставлен восклицательный знак (!). 811 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 413. Л. 3 об.–4. Против последних слов Глубоковский вновь поставил восклицательный знак (!) на полях карандашом. 820 Письмо получено было Голубинским 22 октября, он еще не успел отослать свое первое письмо Глубоковскому. 828 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 568. Л. 16 об. Изъятие частей текста из диссертаций по цензурным соображениям являлось распространенной мерой. Тот же Лебедев признавал, что должен был «собственноручно в лучшем сочинении похерить наилучшие страницы» при печатании, а иногда приходилось поступаться «научными открытиями», и приводил в качестве примера диссертацию своего ученика и преемника по МДА – А. А. Спасского (Лебедев А. Л. Два пионера церковно-исторической науки... С. 162). 834 Глубоковский Н. Н. С.-Петербургская Духовная Академия во времена... С. 77. Слова эти написаны весною 1935 г. 845 Впоследствии Голубинский писал Глубоковскому: «Слава Богу! Ясно вижу действия Его Промысла: наше общее дело окончилось благополучно», – и отмечал, что в собрании академического Совета 1 декабря «замечательно было то единодушие, с каким Совет, выслушав наши отзывы, единогласно признал Вас достойным степени Доктора Богословия» (ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 413. Л. 10 об.–11. Письмо от 7 мая 1898 г.). 846 О визите к митрополиту Глубоковский рассказал в воспоминаниях о СПбДА (Глубоковский H. H. С.-Петербургская Духовная Академия во времена... С. 77). 847 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 310. Л. 7. По словам заведующего Канцелярией Св. Синода П. В. Гурьева , однокурсника Глубоковского по МДА, 19 декабря, в первый же день рассмотрения дела о диссертации Глубоковского в Синоде, архиепископ Антоний (Вадковский) , архиепископ Тверской Димитрий (Самбикин) и епископ Смоленский Гурий (Охотин) высказались за немедленное присуждение, поскольку хорошо знали диссертацию, но митрополит Палладий (Раев) высказался за соблюдение формальностей, то есть и за предварительное прочтение и отзыв (ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. 431. Л. 1. Письмо от 19 дек. 1897 г.). |
| “Я не знал, что Вы так думаете: тем приятнее убеждаться, что между нами будет полное единомыслие, – ответил Н.П.Раев… – Итак, позвольте рассчитывать на Вашу помощь. В случае Вашего согласия, представление будет сделано завтра, и числа 12–15-го сентября состоится Ваше назначение”… “С Вами я охотно буду служить и благодарю Вас за доверие ко мне”, – ответил я, прощаясь с Обер-Прокурором. “Какая разница между этим простым, скромным, смиренным человеком и испорченным губернаторской школой А.Н.Волжиным”, – думал я, возвращаясь домой. Мне трудно было судить о Н.П.Раеве, которого я видел в первый раз, но общее впечатление от знакомства с ним получилось очень благоприятное. Это был простой, скромный человек, сын бывшего митрополита Петербургского Палладия, не только не скрывавший своего происхождения, как делали многие, вышедшие из духовной среды, миряне, а, наоборот, сохранивший почтительную преданность к своему сословию и озабоченный его участью. Не было в нем и того, что отличало А.Н.Волжина: не было желания рисоваться, производить впечатление; не было ни одного неестественного движения и неискреннего жеста… Безукоризненно воспитанный, он являл собою счастливое сочетание свойств своего духовного происхождения, где простота и смирение скрывают за собою не сознание немощей, а отражают преимущественно духовную мудрость, с отличными приемами светского воспитания и особенностями, являвшимися принадлежностью хорошего общества… Прошла только одна неделя со времени этого свидания, и 15 сентября 1916 года состоялся Высочайший Указ о назначении меня вторым Товарищем Обер-Прокурора Св. Синода. Две недели спустя, Н.Ч.Заиончковский вышел в отставку и я заступил на его место… Должность второго Товарища была упразднена. Тотчас после своего назначения, не вступая в должность, я уехал в Белгород, к Святителю Иоасафу, чтобы у подножия раки любимого Угодника Божия испросить благословение на предстоящие труды, а 30-го Сентября вступил в исполнение своих новых обязанностей. Такова история моего назначения на должность Товарища Обер-Прокурора Св. Синода; таковы факты, какие нелицеприятная правда, когда-нибудь вынесет наружу, и концепция которых была так сложна, что только духовное око могло подметить их природу и сущность. |
| 5 . Комната с гобеленами: Английская готическая проза/Пер. с англ. и фр.; Комментарии Н.А. Соловьевой. М.: Правда, 1991. 560 с.: ил. Д.А. Карпук. «Начальник благостный, великодушный, деликатный, добрый-предобрый…» к 100-летию со дня кончины митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского). В 2012 г. исполнилось 100 лет со дня кончины митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского) . Доклад, основанный на материалах церковной периодической печати за 1912 г., посвящен почившему архипастырю. Представлен краткий анализ всех выявленных в церковной периодике статей, слов, поучений, некрологов и т.п. Выявленные материалы позволяют говорить о том, что деятельность и сама личность митрополита Антония в целом вызывала одобрение в церковной среде. Особый интерес в церковном обществе вызвало завещание, также вкратце рассмотренное в данной статье, столичного архиерея и первенствующего члена Св. Синода. Ключевые слова: митрополит Антоний (Вадковский) , церковная периодическая печать, Санкт-Петербургская духовная академия, архиепископ Антоний (Храповицкий) , митрополит Палладий (Раев) , «Церковный вестник», Святейший Правительствующий Синод. „The kind generous delicate and very good superior...“ For 100 years from the day of the demise of mitropolitan of Saint-Petersbourg and Ladoga Anthony. D. A. Karpuk It is 100 years from the day of the demise of mitropolitan of Saint-Petersbourg and Ladoga Anthony. The rapport founded on the materials of the ecclesiastical periodics during the period of 1912 year is dedicated the departed archpastor. A brief analisis of all the found articles in the church periodics, of the sermons, the preachings, necrologues etc. The found materials allow to define the fact that the activity and the person of mitropolitan Anthony in general causes the approuvement in the church environement. The testement of the bishop of the capital of Russia and the primior member of the Synodos that is regarded in this article causes an espesial interest. |
|
|
