| Предисловие Литература о магометанах в Китае на европейских языках в настоящее время еще очень небогата. Она указана в 1-ом томе китайской библиотеки Кордье и занимает там всего два полустолбца. 1 Продолжение же библиографических указаний и заметок о современных мусульманах в поднебесной империи и их литературе можно находить в двух протестантских журналах: «The Chinese Recorder » (китайский историограф) и «The China Review» (китайское обозрение). 2 издаваемых протестантами в Шанхае и Гонконге. Из новейших произведений по означенному вопросу выдается двухтомный труд Р. Dabry de Thiersant’a: «Le Mahométisme en Chine et dans le Turkestan oriental». 3 Положение автора в качестве французского генерального консула в Кантоне и Гонконге (в 70-х годах) дало ему специальные удобства к изучению избранного предмета; а его незамаскированная религиозная точка зрения, как римского католика, помогла ему через покровительствуемых им католических миссионеров собрать большое количество Фактов по этому вопросу. Первый том его сочинения состоит из 335 страниц и посвящен истории магометанства в Китае, со включением главы о будущности исламизма в этой стране. Второй том содержит 500 страниц и рассматривает веру, мораль и ритуал китайских магометан. Интересны статистические данные, собранные автором, о количестве мусульман в срединном государстве. Поэтому вопросу он представил следующую таблицу, составленную им на основании сведений, которые сообщили ему католики, мандарины и другие влиятельные личности. 1) В пров. Ганьсу магометан насчитывается 8 350,000 Шеньси…………………………… 6 500,000 Шаньси и Монголии…………….. Чжи-ли…………………………… 250 000 Шаньдун…………………………. 200 000 Юньнань…………………………. от 3½ до 4 000 000 Леодун (вост. Маньчжурии)…….. 100 000 Хунань и Хубэй………………….. Цзянъ-су и Аньху………………. 150 000 Гуан-дун…………………………. Гуан-си…………………………… Гуйчжоу………………………….. Сычуань………………………….. Хэнань……………………………. 200 000 Чжэцзянь и Фуцзянь…………….. Общее количество магометан, по г. Тиерсану, можно считать между 20 и 21 миллионами. Нет оснований особенно не доверять этим исчислениям. Конечно, вышеприведенные цифры не безусловно верны. Так первая, может быть, сильно преувеличена, а третья слишком мала, по мнению современного синолога, П. С. Попова, занимавшегося вопросом о статистике народонаселения в Китае. 4 Но и в его статистической таблице данные по этому вопросу не установлены еще безусловно точно. Во всяком случае, статистика г. Тиерсана имеет более оснований, чем гадательные расчеты протестантов, которые без особенных оснований кладут на Китай 15 милл. магометан. 5 Равным образом, означенные цифры указывают также, как здесь мало допускал магометан о. Палладий, который, при неимении точных статистических данных, считал их в срединной империи только от 3 до 4 миллионов. 6 Наконец, таблица г. Тиерсана, по нашему крайнему мнению, оправдывает интересные соображения проф. Васильева на счет большого количества магометан в Китае. 7 |
| По всей вероятности они хотели завладеть этими землями, но, заслышав, что император сам предпринимает поход, Аруктай бежал на север. С этого времени известия о Син-хо-чэн’е прекращаются, так как набеги монголов на Китай с этих пор касаются главным образом провинции, лежащих в более западной части Срединной Империи. О. Палладий в своих дорожных заметках 1859 г., из неизвестного мне источника, впрочем, сообщает, что при постоянных набегах монголов Мины, наконец, потеряли Син-хо-чэн и что монголы передают предание, якобы Хара балгасун занимали Бурни и Галдан. Мне не удалось слышать этого предания, но во всяком случае трудно предположить, чтобы Бурни и Галдану приходилось заниматься серьёзно возобновлением этого города, а потому мы едва ли ошибёмся в заключении, что Син-хо-чэн именно со времени перенесения монгольских войн на запад потерял своё значение и постепенно дошёл до настоящего состояния, в котором он не представляет даже и развалин, а только свидетельствующие о бывших развалинах земляные валы. В этом состоянии, рассказывают современные монголы, Син-хо-чэн, вместе с окружающими его на пространстве около 20 кв. вёрст землями, был подарен китайским императором из маньчжуров Сянь-фын’ом (1851–1862) в награду за какую-то услугу в собственное и потомственное владение А-гуну, одному из князей восьми чахарских хошунов. Но Син-хо-чэн’у, разрушившемуся в руках правительства, не посчастливилось и в частных. Новый владетель его А-гун, мотовство и беспутная жизнь которого, в пору моего посещения, вошли уже в пословицу в среде Чахаров, сначала обобрал всех своих хошнных данников, а потом, когда эти средства истощились, начал закладывать и продавать своё имущество и в числе первых утраченных им таким образом вещей были земли Син-хо-чэн’а. Хошунные данники А-гуна, в объяснение факта продажи их господином жалованных ему императором земель, рассказывают, что он доведён был до этого крайности, зависавшею не от его недостатков, а от самой судьбы. Лишь только земля эта, говорят они, перешла к А-гуну, как дух, покровитель этого места, вознегодовал и начал наводить всевозможные несчастия на землю: засуха, недостаток трав и падёж скота были первыми враждебными действиями духа против А-гуна. |
| Вот почему о. Палладий, выехав из русского подворья и направившись на запад по направлению к хреню, должен был проехать базаром, составлявшим, по словам его, предместье хреня, и не проезжал через самый хрень, который, по повороте дороги на север, остался у путников влево. Оставив Ургинскую долину, они вступили в горную падь, направляющуюся к перевалу Тологойту-даба. Падь эта орошается до нельзя излучистым ручьём Мантыйн-гол, почему и дорога здесь очень извилиста, переходя постоянно то на правую, то на левую сторону ручья; но самое полотно дороги прекрасно, гладко и ровно; вплоть до подъёма на перевал оно повышается очень полого и только самый подъём довольно каменист и крут. С вершины перевала открывается прекрасный вид на горы: в левую сторону тянется мощный и покрытый густым лесом Арцату-даба, а в правую – голый и скалистый Марцату-даба. По вершине всех этих хребтов проходит граница земель халхасов, принадлежащих к правому последнему знамени правого крыла. Правители этого хошна ведут своё происхождение от цзасак Бахай’я, старшего сына бэйсэ Шибтуй-хатан-батура. Когда в 1707-м году Канси, по смерти Шибтуй-хатан-батура, назначил правителем его хошна второго сына его Цэбдэна, то старший Бахай был назначен ему помощником в управлении с званием тусалакчи-тайчжия (см. стр. 212). В 1721-м году Бахай вместе с братом своим Цэбдэном сопутствовал цзянь-цзюню Фурданю в походе на Цэван-рабтна, а в 1731-м выступал в поход к сражениям против Галдан-цэрэна, причём особливо отличился в битвах при урочищах дэн-цÿль и Схэ-алдаху, за что и был утверждён самостоятельным цзасаком с возведением в звание тайчжия 1-й степени. В 1732 году Бахай помогал эфу Цэрэну в битве с чжунгарами при Эрдэн цз и, за оказанные здесь доблести, Юн-чжэн возвёл его в звание улус-тур-тусалакчи-гуна. Умер Бахай в 1744 году. Преемник его Гунцук-чжаб, наследовав от отца своего должность цзасака и звание улус-тур-тусалакчи-гуна, управлял хошном в течение 20 лет совершенно бесцветно и, не сделав ничего особенно замечательного, умер в 1764 году. |
| В 1759 году в хошне его обнаружился голод и богдохан оказал ему помощь выдачею серебра и провьянтов; тогда же богдохану представился на аудиенцию и прежний, отрешённый правитель этого хошна Цэбдэн. Богдохан простил ему совершенные им проступки и пожаловал ему звание гуна, но не возвратил должности цзасака и, оставив не у дел, приказал возвратиться в кочевья. В 1760 году Цэван-дордж отличился в поимке возмутившихся лöтов, бежавших с Амура, и за это был награждён двухочковым павлиновым пером на шляпу. В 1766 году Цэван-дордж умер, и как у него не осталось наследников, то правителем хошна снова был объявлен Цэбдэн. В это второе своё управление он заведовал хошном только пять лет и умер в 1771 году, оставив по себе громкую память в устах монголов, которые сохранили за ним название «Батур бэйлэ», не смотря на то, что все эти титулы были отняты у него богдоханом. Преемником Цэбдэна явился на этот раз сын его Чисорон-дордж, рождённый от второго сына Цэбдэнова, – тайчжи Цэвана. Утверждённый цзасаком в 1771 году он получил только звание тайчжи 1-й степени и ничем не ознаменовал его правления помимо лишь того, что 1777 году, он представлялся богдохану в Жэ-хо и получил от него павлиновое перо на шляпу. В 1782 году богдохан, по общему закону о халхаских князьях, навсегда утвердил за цзасаками этого хошна звание тайчжи 1-й степени. Время смерти Чисорон-дорджя для нас неизвестно, но известно, что он оставил по себе сына Идам-чжаба, который также был цзасаком в звание тайчжи 1-й степени и умер в 1818 году, оставив своё звание цзасак тайчжи 1-й степени сыну своему Цэрэн-дордж. В правление этого последнего по хошну его проезжал о. Палладий. Дорога в Кяхту пересекает хребет Гурбан-урту-нир в нетрудном перевале, именуемом Номту-даба, а от этого последнего не более 8 вёрст до станции Хунцал. Станция эта располагается в обширной, живописной равнине, в западном углу которой находится озеро Хунцал с впадающею в него речкой того же имени. Берега этой речки усеяны болотными кочками, но чем дальше от берега, тем почва делается ровнее и твёрже. |
| Поликарп, чтобы у о. Палладия дарования были посредственны. Я нахожу в нём замечательную способность к предметам и занятиям серьёзным, требующим большой силы соображения и весьма головоломным, и доказательством этого служит то, что взявшись за Буддизм, предмет в Китайской Литературе едва ли не самый трудный, он узнал его, в течение четырёх с небольшими лет, отлично. Он любит читать, и читает с уменьем; живя в Пекине приобрёл из Европейских книг много разных сведений, о которых иной может быть ещё и не думал. Вообще, по-моему в нём несравненно более учёного направления и способности сделаться учёным, чем у о. Гурия. Но я должен также сознаться и в том, что до сих пор он как-то странно пишет. Почти всё, что ни выходит из-под его пера, большое и малое, перевод и его собственное сочинение непременно требует пересмотра и поправок, чтобы могло явиться в люди; одним словом, у него всегда много мыслей, и часто превосходных, но он редко сумеет дать им приличную форму; по крайней мере мне так кажется. Не знаю, откуда происходит в нём такой недостаток. Может быть он есть следствие непривычки и неопытности в писании; может быть также, что от происходит от пренебрежения к наружной отделке, свойственного многим весьма умным людям. Но поставленный в необходимость быть откровенным пред Вашим Превосходительством, я не мог не сказать правды, и считаю необходимым прибавить, что только этот недостаток, и ничто больше, помешал мне поставить в отношении к дарованиям о. Палладия на одну степень с о. Гурием. За то о. Палладий некоторые преимущества перед последним по характеру. Он до такой степени тих, кроток и уклончив; так умно и осторожно ведёт себя и так умеет жить с людьми, что в этом отношении ему бесспорно принадлежит пальма первенства в Миссии. В течение слишком четырёх лет, как он живёт в Пекине, я не знаю ни одного случая, чтобы от хоть на минуту был с кем-нибудь из своих товарищей не в ладах, или сделал в чём-нибудь хоть один лишний шаг. В человеке его лет (ему теперь едва ли есть 27 лет) такой образ действий составляет величайшее достоинство и выше всяких похвал... |
| Дневники эти относятся к 1847 и 1859 годам. В 1847 году о. Палладий проехал через Монголию по так называемому почтовому тракту, по новой и до тех пор, русским и другим европейцам совершенно неизвестной дороге. Описание её, которое мы находим в его дневнике, тем более интересно, что никто из последующих путешественников, проехавших по той же дороге, не дал нам о ней более подробных сведений. По этому самому тракту, в 1859 году, последовал через Ургу в Калган и Пекин отправленный в то время, с особым поручением в Китай, Свиты Е. В. генерал-майор (ныне граф) Н. П. Игнатьев, при котором состоял топограф Шимкович, снявший на план подробный маршрут всего пройденного пути в масштабе 3-х вёрст в дюйме. Копию этой съёмки мы видели в нашем посольстве в Пекине. Нам случилось также видеть в Пекине английский перевод этого маршрута, изданный в уменьшенном масштабе одним протестантским миссионером в начале 60-ых годов. Второй монгольский дневник составлен отцом Палладием в 1859 году, когда он во второй раз возвращался из Пекина в Россию вместе с 14-ю Духовною Миссиею (приставом коей был П. Н. Перовский). О существовании этой рукописи мы нашли указание самого автора в его статье: Путевые Записки китайца Чжан-Дэ-хой во время путешествия его в Монголии в первой половине XIII-ro столетия, напечатанной в Записках Сибирского отдела Геогр. Общества, 1867 г., стр. 582–591. В виду несомненной важности этого дневника, мы обратились в Пекин к П. О. Попову, нашему первому драгоману при Миссии с просьбою отыскать между оставшимися после покойного архимандрита бумагами подлинную записку. Г. Попов с любезною готовностью исполнил нашу просьбу и мы таким образом получили возможность снять точную копию с подлинного документа. Дорожный дневник 1859 года представляет собственно отрывочные заметки, набросанные по видимому о. Палладием только для себя, с намерением обработать их впоследствии. К сожалению он не успел сделать этого. Тем не менее и в этом несовершенном виде записки имеют несомненно большой научный интерес. |
| Содержание Примечание Введение Дневник О. иеродиакона Палладия, ведённый во время переезда по Монголии в 1847 году Переезд от Пекина до Кяхты по почтовому тракту, в 1847 году 27-го апреля 28-го апреля 29-го апреля 30-го апреля 1-го мая 2-го мая 3-го мая 4-го мая 5-го мая 6-го мая 7-го мая 8-го мая 9-го мая 10-го мая 11-го мая 12-го мая 13-го мая 14-го мая 15-го мая 16-го мая 17-го мая 18-го мая 19-го мая 20-го мая 21-го мая 22-го мая 23-го мая 24-го мая 25-го мая 26-го мая 27-го мая 28-го мая 1-го июня 2-го июня 3-го июня 4-го июня 5-го июня Дорожные заметки отца архимандрита Палладия во время переезда его по Монголии в 1859 году Письмо Профессора А. М. Позднеева к Барону Ф. Р. Остен-Сакену с замечаниями на «Дневник 0. Палладия по Монголии, ведённый в 1847 году». О. Архимандрит Палладий посетил в первый раз Китай, находясь в составе двенадцатой Духовной Миссии, прибывшей в Пекин 4-го октября 1840 г. Уже четыре года спустя директор Азиатского Департамента, Лев Григорьевич Сенявин, озабочиваясь заблаговременным выбором начальника для следующей Духовной Миссии, обратился по этому поводу с доверительным запросом к начальнику Миссии, Архимандриту Поликарпу. Вице-директором Департамента был в то время Николай Иванович Любимов, который сопровождал 12-ую Духовную Миссию в качестве пристава и имел возможность, во время продолжительного пути и зимнего пребывания в Пекине, узнать поближе членов новой Миссии. Этим обстоятельством и объясняется самая форма, в которой был поставлен вопрос о. Поликарпу. Сенявин прямо указывал на двух членов Миссии, о. иеромонаха Гурия1 и иеродиакона Палладия, и спрашивал кого из них можно было бы избрать начальником будущей Миссии. В пространном ответе своём, 4-го апреля 1845 года, архимандрит Поликарп отзывался одинаково одобрительно о своих двух подчинённых, и хотя ставил о. Гурия выше по способностям, но всё-таки отдавал преимущество о. Палладию. Отзыв о последнем мы позволим себе привести здесь целиком из письма начальника Миссии: «Не скажу, писал о. |
| Киргизы на Зайсане называют именем бай юргын Nanophytum caspicum Less., который в Халхе повсюду зовутъ тар. Пучкообразное растение с малиновыми цветочками и душистая травка Ак расли здесь (у станции Ула-худу к) во множестве (Стр. 68 Дневника). Тут говорится о двух различных растениях. О пучкообразном растении с малиновыми цветочками трудно сказать что это такое. Ак вероятно аги, моего гербария, вид полыни, которой К. И. Максимович дал определение Artemisia maritima Bess. У горы Богдо-хаирхан: почва каменистая и песчаная, но ровная и гладкая; инде виднелись полосы красного песка; всё прочее пространство покрыто было пучками растения орто; широкие и зеленые снопы его поддерживали букеты малиновых цветочков. (Стр. 77. Дневника). У станции Чохубури: твёрдая почва, испещрённая малиновыми цветочками орто и жёлтыми буддарганы. (Стр. 80 Дневника). Орто вероятно Oxytropis aciphylla Ledeb., цаган ортут, т. е. белый ортут, на песчаной почве. Другой улан ортут, красный ортут, Oxytropis ampullata Pers. растёт на скалах. Оба растения колючие, ёжикообразные. Буддаргана – Kalidium gracile Fenzl. У Толготского перевала: дремучий лес с обеих сторон примыкал к нашей дороге; почва покрыта была оранжевой сараной и васильковой коко. (Стр. 93 Дневника). Оранжевая сарана – вероятно Lilium tenuifolium. Васильковая Коко может быть Когот, Allium odorum L. Не имел ли о. Палладий в виду везиль, Vicia? Живописный подъём Мангатай: под сенью берёз цвело бесчисленное множество цветов, среди которых более других красовались астры, похожие на розы. (Стр. 96 Дневника). Астры – вероятно Aster alpinus L. Так, по крайней мере, назвал все мной вывезенные из Монголии астры покойный К. И. Максимович. Введение Исполняя с особенным удовольствием поручение Императорского Русского Географического Общества, я позволю себе, прежде чем приступить к историческому обозрению всех известных маршрутов по восточной Монголии, сказать несколько слов о печатаемых ныне двух монгольских дневниках отца архимандрита Палладия. |
| (Заметки Редактора о Руси и Ясах будут помещены в 3 кн. Жив. Стар.). 1 Юаньши, или история дома чингисханидов в Китае (34, п. 24, 27, 35, 12, 15, 23, 36, 2, 8, 138, 19 (стар. издание). 2 «В 1368 или в 34 г. от последнего указа о Русских в Пекине Монголы были изгнаны из Китая. Надобно думать, что и русский полк разделил судьбу павшей династии и по удалении из Китая поселился где-нибудь на окраине Монгольской степи, или в Маньчжурии». – В одном из примечаний к переводу своему – «Старинное Монгольское сказание о Чингис-хане» (Труды членов Росс. дух. миссии в Пекине. СПБ. 1866. Т. IV. с. 247) преосв. Палладий говорит: «Алосы» и «Асу» (Русские и Алане) чаще других упоминаются в истории; о них будет речь в статье «Новые следы христианства в Китае». – Не знаю, была ли эта статья напечатана или сохранилась в бумагах Пр. Палладия? 3 Клапрот полагает, что Аланские ворота были в Дариане на р. Тереке, недалеко от горы Казбека, где теперь проходит большая дорога из Тифлиса во внутреннюю Россию. 4 Г. Бретшнейдер в другом месте своей книги (Noticos of the med. geore., стр. 83–4) говорит об этом городе. Приводя слова Решида о действиях Монголов на Кавказе в 1238–1239 г., он замечает что упоминаемый тут город Mangass или Mikoss – тожествен с городов Асским или Аланским Mie-kïe-sze, упоминаемых под тем же годом и при описании тех же действий Монголов у Китайского историка Юанши Этот город встречается у него несколько раз, и также под именем Mai-k’o-sze. По мнению г. Бретшнейдера, Mie-kïe-sze или Mai-k’o-sze Юанши=Miegie – Монгольских летописей=Mikess Решида. Но местоположение этого города г. Бретшнейдер определить затрудняется н ссылается лишь на указания В. В. Григорьева (Зап.-Вост. Отд. Арх. Общ. I, 64) на город Мокши (Mokhsi или Mokhshi) во владениях ханов Золотой Орды. Это быть может и есть Mie-kïe-sze китайских авторов. Но Григорьев прибавил, что существование этого города (Мокши) известно лишь по нескольким выбитым в нем древним монетам. 6 В Журн. М-ва Нар. Пр. Дек. 1878 г. И. Ф. Брун пишет на стр. 237: «Господство яшко»; к нему бесспорно принадлежал город Яссы, который и теперь по-молдавски называется Яши. В этих же местах должны были находиться кочевья Татар, называемых «Черными», – по той же причине, по которой смежная с Угровлахией Молдавия, которую позже называли Кара-Богдан, была тогда уже известна грекам под названием Мавровлахия, и по которой и город Белый (Аккерман) у них превратился в Черный (Маврокастрон). |
| 4-й луны 5-го числа, мы прибыли в сад, что на восток от города Алима. Здесь Тайцзян (главный зодчий) второго царевича 439 Чжангун, настоятельно просил учителя, говоря: «В нашем местопребывании устроены три жертвенника, к которым более 400 человек приходят помолиться, каждое утро и вечер, с неослабным усердием; за несколько дней до праздника 440 просим тебя, из милосердия, переплыть реку и наставить Общество жертвенников; это будет счастьем для нас». Но учитель отклонил это, говоря: «Судьба моя на юге, и уже близка; и я не могу переменить дороги». Но когда тот снова просил его, учитель сказал: «Если не будет другого дела, то поеду к вам». На другой день лошадь, на которой ехал учитель, вдруг побежала на северо-восток; служители не могли направить ее. Тогда Чжангун и другие опечалились и со слезами говорили: «У нас нет счастливой судьбы; Небо не позволяет ему ехать к нам». Вечером мы прибыли в Инь шань и переночевали. На другой день, мы снова проехали через 48 мостов и следовали 50 ли вверх по потоку до Небесного озера; на северо-восток, переправившись через Инь шань, мы ехали два 441 дня и тогда только выехали на прежнюю почтовую дорогу, у большой реки, по южную сторону Цзиньшань. Потом переехали Цзиньшань на юго-восток и ехали подле гор, на юго-восток и северо-восток 442 . 4-й луны 28-го числа выпал большой снег; на другой день все горы побелели; потом, на северо-восток ехали подле гор три дня до передней стороны Абуханьшань. Сундаоань и другие девять учеников, вместе с религиозным собранием вечной весны и нефритового цветка 443 , равно Сюаньчай Годэцюань, со своими, далеко встретили учителя и проводили его в кумирню Сисягуань; число поклонявшихся ему с каждым днем увеличивалось; когда учитель сходил с экипажа, выпал, во второй раз, дождь; все, поздравляя друг друга, говорили: «Искони здесь во все лето бывало мало дождя, и хотя бывает гром и дождь, но то, большею частью, в южных и северных горах; теперь же такое обилие дождя, очевидно есть благодать его святости». Жители здешние, в обычные годы, орошают поля и огороды каналами; в 8-й луне начинает созревать пшеница; дождя же вовсе не бывает: во время созревания хлеб портят земляные мыши; мыши, большею частью белые. |
|
|
