| «Замысел Божий заключается в том, говорил отец Паисий – чтобы использовать зло, порождаемое сатаной, так, чтобы оно в конечном итоге оборачивалось добром». Однажды в зимний день, находясь на Афоне, я решил спуститься от Карей к старцу Паисию. Перед тем я стал спрашивать находящихся вокруг, не хочет ли кто-нибудь пойти вместе со мной. Вызвался один человек лет тридцати. По дороге, разговаривая, я узнал, что он – выпускник Университета Пандио, абсолютно равнодушен к духовным вопросам и не принадлежит никакой религии. Он даже издевался над верующими. «Ну, пойдем посмотрим, что это за старец», – рассуждал он в таком духе. Он был из Яницы. Когда мы подошли к калитке с нижней стороны сада, старец открыл нам и ввел нас к себе в келлию. Была зима, и шел снег. Он угостил нас инжиром и не успел еще ничего сказать, как к нему обратился молодой человек, говоря, что слышал от многих, будто старец обладает знанием о людях, которые к нему приходят. Старец с большой любовью, чуть улыбнувшись, ответил ему: «Ты боишься, что я сдам тебя в полицию или опозорю? Я этого не сделаю, потому что ты исправишься». Молодой человек побледнел и замолчал. Я остался ненадолго со старцем и, закончив беседу, спросил молодого человека, не хочет ли и он с ним поговорить. Но тот отказался. На обратном пути он казался абсолютно изменившимся. Он сказал мне: «Господин Василиос, я не стал сегодня говорить со старцем, но обязательно пойду к нему завтра. Слова, которые он сказал мне, потрясли меня, я понял, что это не простой монах». С тех пор я его не видел, но надеюсь, что он встал на путь покаяния. X. И., судья, Афины В октябре 1992 года мы шли к келлии старца. В какой-то момент мы потеряли ориентир. И вдруг перед нами появилась черно–белая кошка. Мяукая и постоянно оборачиваясь к нам, она явно просила, чтобы мы шли за ней. Так она привела нас к келлии старца. Эта кошка, когда мы стали возвращаться, снова привела нас туда, куда нам было нужно, на тропинку к Иверскому монастырю. Г. М. Старец советует, чтобы мы освящали свою работу. В 1980 году я побывал у старца Паисия вместе с двумя своими сокурсниками. Мы учились на первом курсе богословского факультета и жили вместе уже много лет, потому что все были выпускниками одной церковной школы. Мы сказали ему, что не решили, какой выбрать путь, – монашеской жизни или брачной. Нас привлекала монашеская жизнь, и мы получали большое утешение, когда посещали Афон, но одновременно у нас были мысли и о жизни в браке. Старец успокоил нас, говоря, чтобы мы думали об учебе и что Господь откроет нам наше призвание (к браку или монашеству) в нужное время. Он сказал, что важно не то, кем мы станем (монахами ли, женатыми ли священниками или простыми преподавателями), а то, чтобы мы освятили своей жизнью то, что выберем, – свою должность, свою работу, свою деятельность. Чудесные случаи |
| Пример доверия Богу мы видим в лице известного ветхозаветного праотца Иосифа. Братья замышляли его убить, бросили в яму, потом из жалости продали в рабство, так что его увезли в Египет. Разве мог Иосиф сам что-либо в этом изменить? Не мог. Но оказывается, Господь вел его через эти лишения к его будущей славе, и его пребывание в Египте обернулось будущим спасением его же братьев от голода. Иосиф впоследствии сказал им: Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро (Быт. 50: 20). Так и нужно воспринимать жизненные тупики: через это Господь нас пытается чему-то научить и обернет это ко благу. Вспоминается случай из жизни одного страждущего человека, Константина, который в связи с каким-то неврологическим синдромом не мог ходить. Ему удалось попасть к преподобному Паисию Святогорцу. Ко всеобщему удивлению, святой Паисий приподнял Константина с инвалидной коляски, и они вместе стали ходить, молясь со слезами на глазах. Радости Константина не было предела, ему казалось, что у него выросли крылья. Но неожиданно святой Паисий усадил его обратно в инвалидную коляску и сказал: «Послушай меня, сынок. Бог не хочет, чтобы ты когда-нибудь выздоровел. Твое состояние будет всё хуже. Но знай: те люди, которые собираются вокруг тебя и тебе служат, спасают таким образом свои души. Оказывая помощь тебе, они получают помощь сами, хотя этого не понимают. Так ты становишься средством спасения душ. Бог хочет от тебя именно этого. Поэтому живи у себя на родине и никогда оттуда не уезжай». Кто-то подумает, что это тупик. Но на самом деле это и есть самый лучший духовный выход из тупика. А вот еще примеры из нашей жизни. Мама одного сильно болеющего ребенка говорила, что тяжесть на душе была только в первый период жизненных испытаний, а потом пришло облегчение, потому что наступило прозрение. Благодаря болезни ребенка она пересмотрела всю свою жизнь, обрела веру, а с Богом в душу вступили надежда, прочность, отрада. Еще одна мама, ребенок которой парализован, призналась: «Мы очень благодарны нашему сыну, потому что по причине его болезни мы обратились к Богу и нашли подлинный смысл жизни». |
| Но все это было лишь приготовлением к главному ее подвигу, подвигу ее жизни, ради которого, как думала Клавдия, она и рождена на свет. Прочитав однажды у преподобного Исаака Сирина о признаках милующего сердца, Клавдии сильно запали на душу следующие его слова: «Возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы… а потому он ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились они и были помилованы». Значит православный должен миловать и молиться и о бесах, — подумала Клавдия. Ну конечно! Сколько твари пропадает зазря. Кто-то же должен за них молиться. Если бы кто-нибудь смог их вымолить, вот бы радость была на Небе! — думала молитвенница. Я уже имею серьезный опыт в подвижничестве, знаю творения святых отцов. Думаю, я смогу взять на себя этот подвиг. Так было положено начало подвигу вымаливания бесов. Клавдия знала, что пост соединенный с молитвой имеет необыкновенную силу и потому взяла на себя сугубый подвиг поста ради спасения падших духов. Днем она работала и каждый час клала поклоны с молитвой: «Господи, помилуй отверженное создание Твое ради смиренной молитвы моей. Ведь и их Ты создал, а значит любишь». А по ночам Клавдия полагала бесчисленное количество поклонов и часто засыпала в молельном углу, утомившись от своих трудов. Бог же не хотящий смерти грешника, всячески вразумлял Клавдию. Он посылал ей книги и людей, через которые взывал к ней и пытался достучаться до ее сердца. Однажды подойдя в храме к книжной лавке, Клавдия взяла книгу о старце Паисии Святогорце . Совершенно наугад она открыла страницу и прочла: «Однажды, — рассказывал старец, — я стоял на коленях и молился о бесах, прислонив голову к земле и говоря: «Ты — Бог, и если Ты хочешь, то можешь найти способ, чтобы спасти и этих окаянных, несчастных бесов». Надо же, — подумала Клавдия, — старцу Паисию тоже приходили такие же благие мысли. Значит я правильно мыслю, — сделала она вывод и продолжила чтение дальше: |
| Если мы не станем жить по законам Божественной правды, то преуспеяния в нашей духовной жизни не будет, а кроме этого, не будет услышана и наша молитва. «Ведь молятся столько людей и по столько часов! — говорил Старец. — Мир уже давно должен бы был измениться. Но, поскольку отсутствует и праведность, и справедливость, Бог эти молитвы не слышит. Тогда как молитвы одного единственного праведника достаточно для того, чтобы приклонить Бога на милость по отношению к целому народу» . Любочестие Старца Согласно Старцу Паисию, любочестие — это «благоговейный дистиллянт доброты, очищенная любовь смиренного человека. Сердце человека, имеющего любочестие, наполнено великой благодарностью Богу и ближним. И от духовной тонкости и чуткости такой человек старается воздать другим даже за самое маленькое добро, которое они ему делают». Любочестие — это то, что совершается сверх долга и обязанности, без просьбы со стороны кого-то, по несвоекорыстной любви. Этой добродетелью отличались все действия Старца Паисия. Его любочестие проявлялось во всем: от простой помощи кому-то до пожертвования своей жизнью на войне, ради того чтобы не подвергались опасности или не были убиты другие. Впоследствии оно проявлялось и в жизни монашеской — с ее любочестными подвигами, превосходившими запас его сил. Если Старец видел любочестие в других, это приводило его в умиление. Он говорил: «Мы должны вести себя с любочестием. Любочестные дети со вниманием думают и заботятся о том, как облегчить участь своих родителей или их отблагодарить. А мы, монахи, должны знать, что доставляет радость нашему Старцу и делать это, не дожидаясь, пока он нас попросит. Имейте любочестие и не эксплуатируйте чужую доброту. На человека любочестного благословения сыплются, как из мешка, а ноющий ропотник рождает несчастье и горе. Сердце становится чистым не от стирального порошка, а от любочестия. Если мы уже закончили свое послушание, то не будем оставлять без помощи нашего собрата, который не успел закончить свое. Будем приносить себя в жертву. Одна женщина говорила: «Поскольку Христос вкусил горечь и поскольку сама я огорчала Его своими грехами, испытывать радость я не хочу». И какую же она испытывала радость! Она просила других помолиться о том, чтобы она испытывала не радость, а боль за Христа. Какое любочестие! И чем больше она об этом просила, тем большая радость и веселье к ней приходили. Эта женщина вышла из пределов своего «я»». |
| Когда он жил на Синае, его нестяжание достигло наивысшей точки. В его аскетирии не было ничего из вещей века сего. Когда Старец жил в келье Честного Креста, вся его «келарня» — то есть склад — состояла из маленького сундучка. Этот сундучок стоял в конце коридора, соединявшего келью с церковью. Старец использовал сундучок и как сиденье, и как стол, и для того, чтобы складывать в него немногие необходимые ему продукты: сухари, немного риса, маслин и баночку меда. Но, несмотря на настоящую бедность, когда он угощал кого-нибудь в своей келье, его страннолюбие было щедрым и поистине царским, потому что щедрым и страннолюбивым было его душевное расположение. Преподобный Арсений Каппадокийский, явившись Старцу Паисию, сказал ему: «Меня заставляет любить тебя еще больше то, что на почте ты не принимаешь денежных переводов. Ведь я слежу за тобой и на почте». Действительно, Старец попросил работников почтового отделения Кариеса, чтобы они возвращали приходившие ему почтовые переводы отправителям. Старец лишь записывал имена людей, присылавших ему деньги, чтобы их поминать, а иногда — и их адреса, чтобы посылать им что-то в благословение. Старец предупреждал таких людей, что если они вновь пришлют ему перевод или посылку, то он перестанет их поминать. Он много раз просил почтовых работников, чтобы они возвращали отправителям и приходившие ему посылки, но, видя, что для них это обременительно, получал посылки, чтобы их не расстраивать. Несмотря на то что днем он очень уставал, вечером он садился и разбирал эти посылки, с рассуждением раскладывая их по кучкам — в соответствии с нуждами других монахов. Потом в рюкзаке он относил им эти вещи или просил об этом других отцов. Так сам он оставался нестяжательным и был «яко нищ, а многи богатящ» . Любые вещи, кроме тех, в которых он испытывал острую необходимость, — по его же собственным строгим критериям — он считал бременем, которое его огорчало и от которого он стремился избавиться. Он говорил: «Когда у меня есть [лишние] вещи, я чувствую себя так, словно на мое тело надета тесная, сдавливающая майка». |
| Противоборец и изгонитель бесов Бесовские явления, искушения и нападения составляют в жизни Старца Паисия отдельную главу. Знавший его отец Афанасий (Склирис) говорил одному из своих знакомых: «Поехали, я познакомлю тебя с одним монахом, отцом Паисием, который бьется с бесами на передовой». Как-то раз студент рассказал Старцу, что один профессор теологии утверждает, что диавола нет. Старец рассмеялся: «Да что он еще говорит? Нам тут каждую ночь диавол кино показывает». И действительно, диавол был для Старца осязаемой реальностью. Он видел его очень часто. Люди страстные и слабые сражаются со своими страстями, люди сильные сражаются с диаволом. Будучи сильным, Старец Паисий вступил с диаволом в единоборство и одержал победу в этой борьбе. Борьба в этих схватках велась лицом к лицу. Диавол уходил побежденным, оставляя Старца с всклокоченными волосами и в измятой рясе. Конечно же, Старец одерживал победу не с помощью телесных сил. Бывали случаи, когда он сражался не с одним демоном, но с целым бесовским полчищем. Он видел, как на него нападает легион бесов, стараясь растерзать его в клочья. Он говорил, что из этого бесовского множества «самый последний бесенок был с булавочную головку». Как-то раз ему принесли кассету, на которой были записаны «откровения» одной бесноватой. Бес говорил устами несчастной: «И еще скажи этому Паисию, чтобы он сидел и не дергался, иначе получит по первое число. Мы зададим ему такого же жару, как и в прошлый раз». Старец слушал кассету молча, но на этом месте улыбнулся и неожиданно спросил: «В какой именно из прошлых разов?» Из этого видно, что его измученное аскезой тело получало бесовские раны не однажды, но много раз. Старец объяснил, что «дергаться» — значит делать поклоны. Однако под этим бесовским выражением можно понимать и многостороннюю благодатную деятельность Старца, с помощью которой он вырывал человеческие души из бесовских сетей. О диавольской брани Старец говорил: «Диавол занимается своим делом как следует. Вот псу наподдашь разок-другой, и он убегает. А диавола бьешь один раз, бьешь другой, а он не уходит, стоит на своем. Необходимо презрение к нему, нельзя давать ему прав над собой. Если мы оказываем ему презрение и не даем ему прав над собой, он начинает выламываться, хихикать, устраивать самый настоящий театр. И за билет платить не надо! Однако в этом случае человек не испытывает бесовского страха, потому что видит перед собой не дикого разъяренного пса, но паршивого шелудивого щенка». |
| К нему приходили монахи, измученные помыслами и искушениями. После краткой беседы с ним они чувствовали себя легкими, невесомыми и уходили от него в радости, словно улетая на крыльях. Они вновь ощущали в себе былую ревность и чувствовали себя так, словно их монашеская жизнь только начиналась. Когда они возвращались в свою обитель, произшедшее с ними изменение было настолько заметным, что собратья спрашивали их: «Ты что, был у Старца Паисия?» Подходя к его каливе, человек уже чувствовал какую-то сладость. «Вся атмосфера вокруг услаждала», — свидетельствуют многие. Никто не уходил от Старца неутешенным. Юные с измученными душами и склонностью к самоубийству получали утешение и уходили от него с твердым решением покаяться и жить духовной жизнью. Один понтиец, приехавший в Грецию из России, не мог найти работу. Он пришел в отчаяние и решил покончить жизнь самоубийством. Друг посоветовал ему съездить к Старцу Паисию. После беседы со Старцем этот человек изменился и ушел от Старца радостный и исполненный надежд. Он сказал: «Теперь, даже если на моем пути встанет гора, я сдвину ее в сторону и пойду дальше». Живя в каливе Честного Креста, Старец рассказывал: «Недавно сюда приходил юноша — чистый и прекрасный, как алмаз. Такие высокие идеалы и чистоту я видел впервые в жизни. Но знакомые и даже родные считали его дурачком. Они даже хотели сдать его в сумасшедший дом, потому что он не грешил с женщинами и не вел мирской жизни. Он пришел ко мне, не зная, что ему делать, а ушел совершенно изменившимся. Приходил и еще один: хотел покончить жизнь самоубийством, а улетел, как бабочка. А еще один был измучен психиатрами. Он пришел ко мне, и мы беседовали с ним полтора часа. В конце, исполненный благодарности, он достал из кармана полторы тысячи драхм и хотел мне их дать, потому что за пятнадцатиминутный прием у психиатра он платил тысячу драхм, но психиатры ничем ему не помогли. А здесь он получил помощь, потому что его психика была в порядке — оставалось лишь привести в порядок его помысел». |
| «Мы возьмем Константинополь» Однажды группа детей-учеников Афониады — решили поити к Старцу и спросить его о том, возьмут ли греки Константинополь и доживут ли они, дети, до этих времен. Они пришли в каливу отца Паисия, взяли угощение, но задать свой вопрос боялись. Один делал знаки другому, тот — третьему. Но в конце концов никто так не решился спросить Старца. Тогда Старец сказал им сам: «Ну что, молодцы? О чем вы хотите спросить? О Константинополе? Возьмем мы его, возьмем, да и вы до этого доживете». Дети передали слова Старца учителю Константину Маллидису — доброму христианину и горячему патриоту. Учитель, очень заинтересованный, пришел к Старцу, чтобы услышать то же самое из его собственных уст, но Старец ответил ему: «Оставь ты, Костас, эти дела: все это не для нас с тобой. Нам надо готовиться к переселению в Город иной». Эти слова Старца предзнаменовали предстоящую кончину как его самого, так и его собеседника, потому что вскоре они — сначала Костас, а потом Старец — переселились в наше истинное Небесное Отечество, в Новый град, в Вышний Иерусалим. «Попроси у нее прощения» Свидетельство господина Фотия Пападопулоса из города Драма: «Однажды я шел из Кариеса к Старцу. Перед Кутлумушским монастырем я встретил юношу, который спросил меня, как пройти к отцу Паисию. «Пойдем вместе», — сказал я ему. Придя в каливу Старца, мы увидели, что он нас как будто ждал. «Эх ты, понтийская голова, — сказал он мне, — зачем ты его сюда привел?» Я объяснил Старцу, что не знаком с этим юношей, просто повстречал его по пути. «Уводи, уводи его отсюда, — повторял Старец, — пусть встает и уходит. Знаешь, что он сделал?» А юноше он с гневом сказал: «Уходи, чтобы глаза мои тебя не видели! Тому, что ты сделал, прощения нет. Пойди сперва к той девушке и со слезами попроси у нее прощения. Когда получишь прощение, тогда приходи». И он действительно выгнал этого парня! Такое поведение было для него совершенно необычным. Я видел Старца в таком состоянии впервые. Потом, когда мы с этим юношей спускались к Иверскому монастырю, он рассказал мне, что в день своей свадьбы ждал в церкви свою невесту на венчание. И вот в храм вошла какая-то его подруга, и он ушел из храма вместе с ней. Свадьба была расстроена». |
| радуйся, яко обитаеши на горе Синайстей. Радуйся, многих благодатных даров приемниче; радуйся, о людских невежествиих печальниче. Радуйся, избавителю люте страждущих; радуйся, провидче помышлений сокровенных. Радуйся, отче Паисие. Песнь 7 Ирмос: Божия снизхождения/огнь устыдеся в Вавилоне иногда./Сего ради отроцы в пещи, радованною ногою,/яко во цветнице, ликующе, пояху:/благословен еси, Боже отец наших. Научал еси изрядно наставленьми юных сословие, еже супружество избрати или тесный путь иноческий предпочести. Темже онии с тобою вопияху, поюще: благословен Бог отец наших. Недуги телесныя терпеливно подъем, в сладость тяжкия болезни вменил еси, преподобне отче Паисие, темже и приял еси от Бога благодать независтную, чудодейственне страсти многоразличныя исцеляти. Веселится обитель девическая, яже в Суроти, имущи, яко сокровище даров Святаго Духа, мощи твоя, блаженне Паисие, и Вседержителю восклицает: благословен Бог отец наших. Богородичен: Струями чудес Твоих, Пренепорочная Владычице, земнородных чини от прелести велиара, скорбей, многоразличных бед и болезней телесных, Пречистая, свобождаются. Песнь 8 Ирмос: Седмерицею пещь/халдейский мучитель/Богочестивым неистовно разжже,/силою же лучшею спасены, сия видев,/Творцу и Избавителю вопияше:/отроцы, благословите,/священницы, воспойте,/людие, превозносите во вся веки. Собрания верных на Святей Горе к тебе, отче, усердно притекаху, прияти твою, преподобне, благодать и силу: ты бо от Бога многая дарования стяжал еси и во времена сия мудрый наставник человеком показался еси. Познавшии, преподобне, жития твоего изряднейшая на горе Афонстей и во инех странах, воспевают Господа Человеколюбца: ты бо словесы и делы, яко звезда, возсиял еси и тьму человеком страждущим разгнал еси. Всенощными твоими стоянии и многими посты образ изрядна подвижника на Горе Святей и в Синаи явил еси, всеславне Паисие. Ты и ныне ко Христу за люди руце усердно воздеваеши, древним отцем равночестне. Богородичен: Многими согрешеньми недугующии, житейскими попечении и душевными страстьми обдержимии, к Тебе, Нескверней и Нетленней Владычице, смиренно вопием: молитвами Твоими из рова прегрешений возведи нас. |
| Отче богоносе Паисие,/о всех, верою тя воспевающих,/не оскудей тепле молитися,/стяжал бо еси дерзновение ко Господу/и многими даровании от Него обогатился еси,/прорицати будущая, яко настоящая,/исцеления подавати душевная и телесная/и к Царствию Небесному верныя путеводити. Слава, глас тойже: Преподобне старче Паисие,/во всю землю изыде глас наставлений твоих,/ты бо, яко ангел во плоти пожив,/живоносная евангельская словеса возвещал еси/и, образ терпения верным показуя,/совершенне на Бога уповати научал еси./Мы же, ведуще тя наставника мудра/и ходатая пред Богом тепла/с верою и любовию вопием ти:/моли спастися душам нашим. И ныне, Богородичен: Небесная поют Тя,/Обрадованная, Мати Безневестная,/и мы славословим неизследованное Твое Рождество,/Богородице, моли спастися душам нашим. На Литургии служба вся преподобническая Молитва О, преподобне и богоносне отче Паисие, богомудрый наставниче, лествицею добродетелей от земли в Царствие Небесное восшедый и благодать, во еже ходатайствовати о нас пред Престолом Всемилостиваго Бога, приемый! Ты, во дни земнаго жития тяжкия болезни претерпевая и благодарственная пения за вся Богу воздавая, от Него благодать восприял еси телесныя недуги исцеляти и души, грехми омраченныя, врачевати. Ныне, предстоя Престолу Вседержителя, Того милосердие к нам приклони, да твоим молитвенным предстательством дарует нам Господь крепость во искушениих, мужество в борьбе с духами злобы поднебесныя, прощение всех наших грехов, яже от юности нашея даже до настоящаго дне сотворихом словом, делом и помышлением, и да научит нас, яже подобает благое творити, во еже богоугодне житие скончати и ближним с любовию и смирением послужити. Ей, отче святый, паки молим тя: помози нам пути греховнаго отвратитися, плоды же покаяния и обновления во Христе душ наших Господеви принести и во образ жития твоего, еже любве и милосердия исполнено бысть, уз греховнаго жительства разрешившеся, к Небесным Чертогом взыти, идеже вкупе с тобою сподобимся прославляти Бога в Троице славимаго Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь. |
|
|
