| Эти широкие права иностранцев в России особенно удивляли тех русских, которые путешествовали по Западной Европе, в которой в cepeдuhe XVII века почти совершенно не существовало религиозной терпимости и где католики преследовали проживавших у них протестантов, а протестанты старались обратить в свою веру ненавистных им папистов. Возвращаясь домой, они рассказывали об этих усилиях создать единство религии в каждом государстве, что наводило русских на мысль ввести и у себя принцип „Cujus regio, ejus religio " . Ведь как раз в это время Олеарий писал, что в России все религии — “лютеранская, кальвинистская, татарская, турецкая”, кроме католической и еврейской, пользовались одинаковыми правами и не подвергались Вспышки преследований всегда были короткими и никогда не были очень серьезны. Примечания Донесение Родеса от 28 апреля 1652 г. См.: Родес И. Указ. соч. С. 106—107. Аввакум. Сочинения… С. 14, 245. Письма русских государей. С. 305; Материалы для истории раскола… T. I. С. 158—159. Письмо царя Алексея Михайловича митр. Никону см.: Аполлос, архим.. Указ. соч. С. 16 прилож. Аввакум. Сочинения… С. 14. Там же. Соловьев C. M. T. IX (1894). С. 1527—1531; Родес И. Указ. соч. С. 19—22; Шушерин И. Указ. соч. С. 17. Бороздин А. К. Протопоп Àввакум: Очерк из истории умственной жизни русского общества b XVII веке. СПб., 1898. С. 62; Àввакум. Сочинения… С. 459; Козловский И. П. Указ. соч. С. 16. Письма царя Алексея Михайловича к Никону см.: Письма русских государей… С. 151—153. Аполлос, архим. Указ. соч. С. 21—33; Н. А. А. Никон//ЧОИДР. 1848. 5. С. 25 Palmer W. Op. cim. V. III. P. 382—389; Письмо патриарха Никона патриарху Дионисию//ЗОРИСА. 1862. T. II. С. 510 и сл. ЗОРИСА. 1862. T. II. С. 510. Там же. С. 319; Гиббенет Н. А. Ук. соч. С. 8—10 Аввакум. Сочинения… С. 245; Материалы для истории раскола… T. VI. С. 197; Павел Алеппский. Указ. соч. T. III. С. 147; Родес И. Указ. соч. (рапорт от 20 окт. 1652 года). Строев П. М. Дополнение к книгам гр. Ф. Толстого… 89. Гиббенет Н. А. Ук. соч. С. 15 Строев П. М. Списки иерархов… С. 1031. Аполлос, архим. Указ. соч. С. 16, 53; Н. А. А. Никон. С. 20—25. ААЭ. T. IV. С. 71. Указ от 6 мая 1654 г. см.: ПСЗ. T. I. С. 333. ААЭ. T. IV. С. 88; Соловьев C. M. T. VII (XIII). С. 89. ПСЗ. T. I. С. 271. Отлично данную общую характеристику этой эпохи см.: Платонов С. Ф. Москва и Запад. С. 107. Донесение Эберса см.: Форстен. Сношения Швеции и России во второй noлobuhe XVII в.//ЖМНП. 1898. T. II. С. 221. ПСЗ. T. I. С. 273. Этот указ был смягчен уже в июле 1653 года. См.: Форстен. Указ. соч. С. 221—224. Там же. С. 221; Родес И. Указ. соч. С. 137; ЧОИДР. 1905. T. IV. С. 71 (смесь). Родес И. Указ. соч. С. 79—81; Ученые записки института истории. 1929. T. IV. С. 109—122. Павел Алеппский. Указ. соч. T. III. С. 136. Очерки истории СССР. Т. 5 (Период фeoдaлuзмa. XVII век). С. 138. |
| Павлел Алеппский очень подробно, до мелочей, описывает все встречи патриарха, богослужебные обычаи, поражавшие Павла своей новизной, а также – что для нас особенно ценно – пишет и о впечатлении, которое он получал от богослужебного пения «казаков». Конечно, для Павла Алеппского, хорошо знавшего богослужебное пение у румын (в Валахии), славянское пение (в данном случае пение православных украинцев – волынян и киевлян) было совершенно ново. Поэтому он и не мог уловить всех его подробностей и тонкостей и передает относительно пения только свои общие впечатления. Для нас его свидетельства представляют очень большую ценность, потому что в них отражаются итоги развития богослужебно-певческого искусства в отделенных в течение столетий от центральной Руси православных областях. А также по этим запискам (в помощь другим материалам) мы можем до некоторой степени представить себе, что именно могли принести с собой на Московскую Русь в середине XVII в. «киевские» певчие. Конечно, мы не можем приводить здесь записки Павла Алеппского целиком, несмотря на их исключительный интерес не только для историка богослужебно-певческого искусства, но также и для литургиста. Мы будем приводить только выдержки из этих записок, в которых говорится о богослужебном пении. Павла Алеппского все удивляет: большие толпы народа, встречающие патриарха, многочисленное духовенство и «певчие, которые, как бы из одних уст, пели стихиры приятным напевом» 34 , а особенно продолжительность богослужений и отсутствие в храме стасидий. «Усердие их к вере приводило нас в изумление, – пишет Павел. – О Боже, Боже! Как долго тянутся у них молитвы, пение и литургия! Но ничто так не удивляло нас, как красота маленьких мальчиков и их пение, исполняемое от всего сердца, в гармонии со старшими...». По-видимому, в обычае было и всенародное пение, так как Павел Алеппский удивляется тому, что верующие «...стоят от начала службы до конца неподвижно, как камни, беспрестанно кладут земные поклоны и все вместе, как бы из одних уст, поют молитвы; и всего удивительнее, что во всем этом принимают участие и маленькие дети». |
| Корб Иоанн (ок. 1670 – ок. 1741), австрийский дипломат, секретарь австрийского посла Гвариента Нева, ее мосты и набережные — это действительно гордость Петербурга. Вид Невы так величественен, что по сравнению с ним все остальное кажется мизерным. Кюстин Астольф де (1790–1857), маркиз, французский писатель Они не могут нахвалиться на эту реку (Дон) за исключительное обилие в ней самых лучших рыб, а также за приятность ее берегов, которые оба усеяны различными травами и весьма сладкими кореньями, а сверх того множеством разнообразных плодовых деревьев. И звери, подстрелить которых из лука не представляет особого труда, водятся там в таком изобилии, что путешествующие не нуждаются для поддержания жизни ни в чем, кроме огня и соли. Герберштейн, австрийский дипломат, императорский посол в России в 1516–1517 и в 1525–1526 гг. Река, впадающая тут в море, называется Двиной, она очень велика, но с отмелями, на ней стоят Холмогоры и много красивеньких деревень с пастбищами, пашнями и водой. Река эта очень красива между высокими холмами с той и с другой стороны, не населенными и представляющими с высокими соснами и другими деревьями своего рода пустыню. Рандольф, английский посол в России в 1568–1569 гг. Река Москва течет с запада к востоку и изобилует разных пород рыбой; одна порода бывает всегда с брюхом, полным мешочками красной икры, и (ловля ее) не прекращается ни летом, ни зимой. Павел Алеппский, сирийский священнослужитель, XVII в. У нас сердце радовалось этому величественному плаванию по прекрасной реке (Волхову), виду монастырей справа и слева, рыбных ловель с обеих сторон реки, которые производятся большими морскими сетями: их забрасывали с лодей и вытаскивали без всякого труда машинами и колесами, ибо эта река весьма велика. Павел Алеппский, сирийский священнослужитель, XVII в. Все водоемы полны разнообразной вкусной рыбой, например, есть речная рыба, называемая русским хариусом, он очень вкусен. Примечательно, что в реках, текущих на север или запад и впадающих в Восточное или Белое море, ловится множество лосося, или семги. А в реках, текущих на юг и впадающих в Каспийское море, нет ни единой рыбы этого вида, нет и форели. Зато там в изобилии прекрасная стерлядь, которой по изысканности можно отдать предпочтение перед всякой другой рыбой. |
| Что скажешь об этом человеке или, вернее, ангеле? Царь целый год находится в разлуке с женой и не стремится к ней, но весь ум и помыслы направляет на посещение монастырей, церквей и монахов. Я удивлялся, как он мог спать вдали от своего дома. Несомненно поэтому, что Творец исполнит все его желания сердца и вознесет его на высочайшую степень. Павел Алеппский — сирийский священнослужитель, XVII в. Царь со свойственною ему щедростью отдарил всех нас, от первого до последнего, смотря по достоинству каждого, мехами; также снабдил французским вином, сушеною рыбою и прочими жизненными припасами. Боттоний (глава посольства) получил кафтан и плащ из темного штофа на прекрасной подкладке, вышитые разными цветами и обложенные дорогим позументом, искусно вытканным из золота и серебра. Лизек Адольф — австрийский дипломат, секретарь посольства XVII в. Царь, войдя, поклонился Патриарху и поднес сначала от себя хлеб-соль и сорок соболей высшего сорта и то же поднес от имени Царицы и своего сына, от своих сестер и дочерей — всего двенадцать хлебов и двенадцать сороков соболей. В это время Патриарх стоял в переднем месте палаты, Царь же сам ходил к дверям и подносил упомянутые подарки собственноручно, принимая на себя немалый труд. Он казался слугой, и — о удивление! — когда подносил подарки, то поклонился Патриарху, говоря: «Твой сын, царь Алексий, кланяется твоей святости и подносит тебе». Что это за смирение, которое мы видели в этот день! Разве нельзя было тебе, Царь, слава своего века, стоять на месте и приказывать слугам, чтобы они приносили тебе подарки, но ты сам ходишь за ними. Да вековечит Бог твое царство за великое твое смирение и за приверженность к твоему Патриарху. Павел Алеппский — сирийский священнослужитель, XVII в. Его Царское Величество осыпал нас своими милостями: девять недель мы прожили в Москве на его иждивении со всеми возможными выгодами, нам оказывали все почести, и 24 стрельца постоянно находились у нас на карауле. Отлучаться из дома мы могли во всякое время, брать с собою стражу или выезжать без нее зависело от нашей воли; весь город был для нас открыт, ездили, куда заблагорассудилось, безпрепятственно всматривались в народные нравы и занятия. Словом, делали все, что нам было угодно. |
| J. Stewart. Wiesbaden, 2009. Vol. 2: 1350-1850. P. 262-273; Halperin C. Friend and Foe in Paul of Aleppo " s Travels of Patriarch Macarios//Modern Greek Studies Yearbook. Minneapolis, 1998/1999. Vol. 14/15. P. 97-114; Арабская Псалтырь: Прил. к факс. изд. ркп. А 187/Подгот.: Вал. В. Полосин и др. СПб.; Воронеж, 2005. C. 19-20; Исторические традиции русско-сир. культурных и духовных связей: Миссия Антиохийского патр. Макария и дневники архидиак. Павла Алеппского: Мат-лы/ИВИ РАН. М., 2006; Мозгунова Н. Г. Патр. Никон глазами Павла Алеппского//Гуманитарные науки и правосл. культура: Мат-лы 5-й науч.-метод. конф. М., 2007. С. 236-246; Фонкич Б. Л. О дате кончины Павла Алеппского//ОФР. 2009. Т. 13. С. 289-292; Панченко К. А. Ближневосточное Православие под османским владычеством: Первые три столетия. М., 2012. С. 517-522; он же. Православные арабы и Кавказ в сер. XVII в.// Он же. Православные арабы: Путь через века. М., 2013. С. 379-395; Ç olak H. Worlds Apart and Interwoven: Orthodox, Syrian and Ottoman Cultures in Paul of Aleppo " s Memoirs//Studies in Travel Writing. L., 2012. Vol. 16. N 4. P. 375-385; Relations entre les peuples de l " Europe Orientale et les chrétiens arabes au XVIIe siècle: Macaire III Ibn al-Za‘m et Paul d " Alep: Actes du Ier colloque intern., le 16 sept. 2011/Éd. I. Feodorov. Bucur., 2012; Idem: Actes du IIe colloque intern., le 10 dec. 2013/Éd. I. Feodorov//RESEE. 2014. Vol. 52. P. 257-376; Ченцова В. Г. Первое путешествие Антиохийского патр. Макария III ибн аз-За‘има в Москву (1652-1659): Контакты и конфликты//Вестн. ПСТГУ. Сер. 3: Филология. 2013. Вып. 5(35). С. 116-130; она же. Еще раз о дате кончины Павла Алеппского//Там же. 2014. Вып. 5(40). С. 100-110; Флоря Б. Н. Павел Алеппский на Украине в сер. XVII в.//Слав. альманах. М., 2016. 1/2. С. 11-24; Europe in Arabic Sources: «The Travels of Macarius, Patriarch of Antioch»: Proc. of the Intern. Conf. «In the Eyes of the Orient: Europe in Arabic Sources» (Kyiv, 22-23 Sept. 2015)/Ed. Y. Petrova, I. |
| «Под патриаршими покоями,— говорит Павел Алеппский,— находятся семь присутственных комнат, или зал, в которых заседают семь судей и при них многие чиновники. В каждой присутственной комнате рассматриваются известного разряда дела. В одной — разбираются дела, касающиеся монахов и монастырей, и все обвинения против них. В другой — дела белого духовенства: сюда являются все желающие получить свящ. сан и представляют свидетельства о себе от местных прихожан. Есть также присутственная комната и для разбора дел о наследствах... О каждом деле, которое происходит в этих присутственных местах, судьи ежедневно докладывают патриарху и спрашивают, какое ему угодно положить решение... При каждой присутственной зале имеется темница со множеством железных цепей и больших деревянных колодок. Если кто из монастырских властей или из старшего клира совершит какое преступление, то виновного приговаривают к кандалам и осуждают на известный срок сеять муку в монастырской пекарне — мы сами видели их в таком положении. Патриарха окружает множество сановников, состоящих на службе. Некоторым из них он вверяет управление целыми областями (вероятно, где находились его крестьяне и вотчины); другие суть депутаты, казначеи, секретари по разным делам. Иные состоят надзирателями над его казначейством, другие — над подвалами, третьи — над кладовыми, четвертые заведуют приходами, пятые — расходами» и пр. В других местах Павел Алеппский рассказывает о строгостях Никона к подведомому духовенству: «Патриаршие стрельцы постоянно обходят город и, как только встретят священника или монаха нетрезвого, немедленно берут его в тюрьму и подвергают всякому поношению — мы сами видели патриаршие тюрьмы, наполненные этими несчастными, которые находились в самом плачевном положении, обремененные тяжелыми цепями и колодами на шее и ногах... От того отступился Бог, на того изливается гнев Его, кто в чем-либо провинился пред патриархом, кто замечен им или в пьянстве, или в нерадивом исполнении пастырских обязанностей: такой немедленно присуждается к ссылке. |
| Проявлялись они и в отношении постов. Аскетика, представляя собой практическую науку о стяжании Св. Духа и соработничестве Богу, издавна требовала «трезвости» и всегда представляла собой опасность в случае «самодеятельных» подвигов. В русской церкви соблюдались как многодневные, так и однодневные посты. Но произвольное прибавление к ним дополнительных постов было сопряжено с чрезмерным и «одурманивающим умерщвлением плоти». Строгое и вообще какое-то особенное отношение федосеевцев к постам – черта, которая удивляла посторонних наблюдателей как в XVIII, так и в XX вв. (ДДЗ, ЧОИДР, 1886, кн. 1, отд. 5, с. 122). Заметим также, что в чем-то она была созвучна той «недозволенности», о которой писал еще Павел Алеппский при всем его восхищении московским благочестием XVII в.: «К тому, что содержится в законе, канонах и постановлениях типикона, прибавляли постоянные посты, неуклонное посещение служб церковнных, непрестанные большие поклоны до земли даже по субботам и воскресеньям, хотя это не дозволено» (Алеппский, выл. 2, с. 160). По духовным стихам Г. Федотов наблюдал, что соблюдение святых дней имело тенденцию к расширению: к постам в среду и пятницу порой прибавляли и понедельник (Федотов, 1991, с. 86). Это подтверждается, кстати, постановлениями беспоповщинских соборов, предписывавших «в среду и пяток ясти поединожды днем без масла, такожде и в понедельник поститися» (ОР БАН, ф. 67, ед. хр. 92, л, 48 об.). Тема пьянства и блуда однозначно очерчивала в сознании старовера сферу греха, включавшую одновременно амбивалентность и смех. Многочисленные беспоповщинские рукописные лубки с текстами, осуждающими пьянство, контрастировали с популярной литературой XVII – начала XVIII в. с ее барочной универсализацией смеха и смешного. Исследователи замечают, что специфика сакральных пародий эпохи барокко («Служба кабаку») состояла в том, что они соединяли конфессиональную речь с пьяной болтовней, а атрибуты церковного обряда – с кабацкими реалиями. Пьянство одновременно могло и осуждаться («Повесть о Горе-Злосчастии»), и допускаться: «Повесть о бражнике» утверждала право пьяного героя на посмертное воздаяние (Смирнов, 1991, с. 167). |
| «Причина нашего возвращения, – говорит архид. Павел, – была троякою: во-первых, вопрос о крещении ляхов; во-вторых, дело митрополита молдавского и, в-третьих, отлучение еретика, вновь явившегося у них, второго Ария» [вып. IV, стр. 175] 73 . Вторично сирийцы выехали из Москвы 28 мая, будучи вновь наделены царской милостыней (вып. IV, стр. 181). Через месяц они уже были в Киеве, где распродали оставшиеся у них разрешительные грамоты (вып. IV, стр. 186), а первого июля 1659 года благополучно въехали в Дамаск и расплатились со своими кредиторами (вып. V, стр. 150). Таким образом, правдивость события вне всякого подозрения, а документ из разряда «Греческих дел» – надежный критерий для проверки верных сообщений Павла. Глава II: Критический разбор записок Павла Алеппского и их значение. Сравнение их с описаниями западноевропейских путешественников. Когда возникла русская историческая наука, и явилось стремление обозреть прошлое русского народа, то естественно вторая половина XVII века приковала к себе особенное внимание исследователей; старались проникнуть в этот таинственный уголок русской истории, но дело оказалось не таким-то легким. Известно, – говорит профессор Ключевский, – как трудно развивается и в человеке и в народе способность оглядки на себя, на пройденное и сделанное, как вообще трудно отрешиться на время от окружающего, стать в стороне от него, чтобы окинуть его спокойным взглядом стороннего наблюдателя. Много говорят о русской привычке думать и действовать толпой, миром: правда ли это и, если правда, составляет ли это постоянную или временную особенность национального характера, – все равно: и в том и в другом случае это обстоятельство очень не благоприятствует появлению в обществе людей, которые «приходят на житейский рынок не для купли и продажи, а для того, чтобы посмотреть как другие продают и покупают». Мы знаем также, как много помогает обсуждению себя и своего положения возможность сравнения, возможность видеть, как живут и действуют другие. Ни того, ни другого не имели наши предки XV–XVII века: в своих лесах, окруженные враждебными соседями, разобщенные с другими народами, они были слишком заняты, чтобы иметь возможность и охоту приняться за подобную разборку. |
| Они обвиняли его в венчании незаконных браков за деньги и в совершении великих гнусностей, больших даже чем гнусности хамасца, митрополита Алеппского. Услышав о приближении нашего владыки патриарха, он было растерялся и смутился, ибо постоянно распространял о нас слухи, что мы убиты и никоим образом вернуться не можем; и говорил народу, что теперь он то лицо, которое должно пользоваться над ними властию патриарха: столь неблагодарным изменником выказал он себя по отношение к своему владыке и учителю, который рукоположил его во священника и посвятил во епископа. И как митрополит Алеппский был подвержен страсти к пьянству, так этот человек стал добычею искушения к накоплению денег, черствости сердца и скупости, как об этом мы расскажем в истории о нем, которую, если будет угодно Господу, мы дадим в полном объеме. Мы выступили из Алеппо вместе с меккскими паломниками в четверг, 21 июня, и по прибытии в Хаму были встречены счастливыми известиями. Дело в том, что в Дамаске были два сильных человека из именитых людей города: один – по имени Абд-ус-Салам, киайя янычаров, другой – Абд-уль-Баки, языджи (секретарь) янычаров. Эти люди были очень непокорны и строптивы по отношению к султанскому правительству и поддерживали тайные сношения с Хасаном-пашою Джелали, в противодействие визирю. Когда упомянутый Хасан-паша погиб, визирь послал грамоту Кадыри-паше, паше дамасскому, о котором мы упоминали уже раньше, как о паше силистрийском, приказывая ему, прибегнув к хитрости, отрубить им головы. Вследствие этого он пригласил их во дворец и, обезглавив их, послал их головы в Константинополь; и теперь в Хаме мы увидели людей, которые их везли. Мы очень обрадовались этому: то было для нас необычайным благодеянием, судя по тому, что нам рассказали потом об этих людях: именно, что они сторожили час прибытия нашего владыки патриарха, а мы далеко не имели столько, чтобы могли удовлетворить их жадность. Но Господу угодно было положить конец их существованию. Итак, когда те лица, которые были зачинщиками мятежа, погибли, визирь, прислал настоятельные предписания названному Кадыри-паше отрубить голову всем тем беднягам-янычарам, которые давно были замечены в закоренелой враждебности к султану и его визирю: и многие из них были обезглавлены, а остальные бежали в Йемен, Египет и другие области Аравии. Еще ранее этого, визирь послал двух чорбаджи-капыкулей с их людьми – один чорбаджи двадцать шестой ода, другой – тридцать второй ода 835 – с шестью или семьюстами человек; и отстранив дамасских янычаров от караулов крепости, он поставил в нем стражу из одних этих. Поведение первых было теперь подвергнуто строгому расследованию, и гнев Божий поразил их за бесчисленные деяния тиранской жестокости, кои они совершали над жителями, не обуздываемые правительственной властью и не имея никакого начальника: и таким образом Бог даровал визирю поступить с ними по своему желанию; и все это случилось к нашему великому благополучию – хвала и благодарение Всемогущему! |
| III, стр. 138). Однако, уставная богослужебная продолжительность производила на сирийцев и противоположные чувства» «мы забывали (во время богослужения (вып. IV, стр. 105) в Успенском соборе), – говорит архидиакон – усталость от долгого стояния, утешаясь радостию, испытываемой нами от всего, что мы видели и слышали (вып. III, стр. 135). От наблюдательного описателя быта русского народа в отношении богослужебном почти ничего не ускользнуло из того, чему архидиакон Павел был свидетелем, a потому в отношении литургическом описание путешествия дает обильный материал для изучения богослужения, его обрядов, чинопоследований, употребления различных песнопений, а также немало дает решений вообще в области церковно-богослужебной практики. В этом отношении Павел преимуществует пред многими посетителями России, в особенности иноверными путешественниками. Наше богослужение для таких путешественников почти было закрыто. «Москвиты, – говорит архидиакон Павел, – не впускают чужестранца в свои церкви, думая, что он их осквернит» (вып. III, стр. 92). «В прежнее время, – по словам нашего автора, – даже греческих архиереев не допускали к служению в своих церквях, полагая, что они осквернились от турок» (вып. III, стр. 18). А потому им с трудом изредка удавалось присутствовать при том или ином богослужении. С другой стороны, самое присутствие для большинства иностранцев не приносило пользы, так как они не знали ни порядка нашей службы, ни языка, а потому все совершавшееся вокруг них оставалось для них непонятным. Хотя и наши сирийцы не знали богослужебного языка, но самое богослужение и обряды для них были понятны. Поэтому писатели-иноверцы почти совсем не касаются содержания самого богослужения русской церкви, а если кто из них что-либо и сообщает, то слишком мало существенного, иногда же в своих скудных сведениях дают сбивчивые понятия. Правда, некоторые частные виды богослужения были более доступны, например, крестные ходы, различные религиозные обычаи народной жизни, соблюдавшиеся в известные праздники, равно как и таинства, которые довольно подробно и даже верно описаны многими путешественниками, посетившими нашу страну. Внешняя церковно-обрядовая сторона религиозной жизни русских по самому своему свойству оставалась более наглядною и доступною для их наблюдения, и потому могла представить более обильный материал для самого описания. В этом смысле архидиакон Павел, как естественно находящийся близко, по его положению и сану, к описываемой сфере, значительно превосходит иностранных писателей. При своей любознательности, он внимательно следил за порядком и особенностями русского богослужения, за поведением молящихся в храме, и с усердием прислушивался к церковному чтению и пению. Сведения его об этом предмете не лишены для нас самого живого значения. Церковное чтение. |
|
|
