| 238 Кроме многих прежних ученых Грабе, Голландии и др., это мнение особенно сильно защищали Шенкель (de Ecclesia Corinthia) и Гефеле (Р . apost. орр.). 241 Гефеле Patr. Apost. орр. Proleg. XXV. где он приводит 7 сходных мест из сравниваемых посланий. 242 См. предисловие к писаниям мужей апостольских, в «Прав. Обозр. за 1860 г. стр. 7. Первое послание Климента переведено на русский язык в Христианском Чтении за 1821-й год, ч. 4. В переводе на нем. язык оно издано Вохером: die Briefe der aposL Väter Clemens und Polykarpus. Tübing. 1830. 243 Буквально с греческого: странствующая, живущая на чужой стороне (παροικεσα). См. Поликарпа посл. к Филипп. 1 В этом выражалось сознание христиан, что они странники и пришельцы на земле ( 1Петр. 2:11 ), которые здесь не имеют постоянного местопребывания и права гражданства, но живут в определенном месте этого мира, как временно поселившиеся чужестранцы. Писатель послания к Диогнету (гл. 5) говорит, что христиане живут в своих отечествах, но как временные поселенцы (παροικοι). См. 2 Климентово посл. гл. 5. 244 Иные переводят: дела, о которых вы спрашивали. Но в таком случае вместо: επιδητεμνων πα μν, должно бы стоять: πα υμν. И в этом выражении не заключается основание для обыкновенного предположения, высказанного Котельером, Гефеле и др., будто коринфяне по своим делам обратились к римской церкви и ее епископу. На это и в других местах послания не встречается никакого намека; напротив, из 47 гл. видно, что сведение о коринфских беспорядках дошло до римских христиан так же, как и до римских язычников, именно по слуху. 245 Разумеется, со стороны язычников, до которых также дошла молва о настроениях между коринфскими христианами, как видно из 47 гл. Св. Игнат. Тралл. гл. 8. 247 Т. е. пресвитерам. Так как возмущение в Коринфе касалось церковного порядка, то слово старший (πρεσβτερος) должно разуметь не вообще о старших членах церкви, но о чине церковных предстоятелей, с которым, впрочем, соединялась в древности и совершенная зрелость возраста. Сн. гл. 44. 47. Так думают Гефеле и Гильгенфельд. Слово же «предводители» (γεμνοι) можно относить вообще к лицам церковной иерархии, какого бы ни были они чина и имени. Гильгенф. |
| Оценка. Ориген – скорее двусмысленное приобретение для христианской апологетики. Да, он отстаивал богодухновенность и историческую достоверность Библии в целом. Он подчёркивал роль рассудка при защите раннего христианства от нападок язычников и лжеучителей. Он разбирался в текстологии. Однако недостатки Оригена , похоже, перевешивают его достоинства. Он отрицал непогрешимость Библии, по крайней мере на практике (см. Библия: предполагаемые ошибки). Он учил °универсализму вопреки Писанию и ортодоксальным символам веры . Он развивал идеи о предсуществовании души, расходясь с ортодоксальным учением о творении. Он обращался к крайне аллегорическим толкованиям Писания, создавая препятствия для буквального прочтения важных истин. Он придерживался искажённых взглядов о природе Христа, позднее легших в основу арианской ереси (см. Христос: божественная сущность). Он отрицал осязаемую, физическую природу воскрешённого тела (см. воскресение Христа: свидетельства; воскресение Христа: физическая природа) вопреки ясным указаниям Писания ( Лк. 24:39 ; Деян. 2:31 ; 1Ин. 4:2 ) и символов веры (см. Geisler, The Battle for the Resurrection, chap. 5; In Defense of the Resurrection, chap. 9). Библиография : C. Biggs, The Christian Platonists of the Alexandria. J. Danielou, Origen. W. Fairweather, Origen and Greek Patristic Theology. N.L. Geisler, in Defense of the Resurrection. → The Battle for the Resurrection. Origen, Contra Celsus. → De Principlis. T. Parker, ed., The Decades of Henry Bullinger. P. Schaff, ed., A Select Library of Nicene and Post-Nicene Fathers of the Christian Church. J. W. Trigg, Origen: The Bible and Philosophy in the Third-Century Church. → The Fifth Ecumenical Council of Constantinople (A.D. 553). Орр, Джеймс (ORB. JAMES) Джеймс Орр (1844–1913) – это шотландский богослов и апологет. Он учился в университете в Глазго, затем его служение протекало в Объединённой пресвитерианской церкви в г. Хоике (Hawick, 1874–1891). Он преподавал в Объединённом пресвитерианском богословском колледже (в 1891–1901), а после этого – в колледже Объединённой свободной церкви в Глазго. |
| Лев говорит здесь с приблизительной точностью. 21 Св. Лев не выясняет (судя по тому, что до нас дошло от него) во всей полноте и точности, в чем именно состояло это поклонение солнцу. Из его творений (S. XXXIV, 4) видно только то, что манихеи почитают в солнце и луне – Христа; в честь солнца и луны они празднуют воскресенье и понедельник (prima et secunda sabbati. S. XLII, 5, Ep. XV, 4, Ep. CXXXIII, V). 23 Вопрос о Присциллиане и присциллианистах в настоящее время, благодаря открытию и изданию сочинений Присциллиана, можно считать значительно выясненным. (Сочинения Присциллиана открыты Щеппсом и изданы в 1889 году в XVIII томе corpus’a scriptorum ecclesiae latinae). Присциллиан, основатель секты его имени, по сообщению Сульпиция Севера (Sulp. Severus. Historia sacra, ib. II, c. 46 у Migne, P. L. XX, 156) происходил из знатной фамилии, был человек образованный (multa lectiona eruditus), остроумный, красноречивый, но вместе с тем беспокойный и склонный к спорам. Он отличался большой нестяжательностью и воздержностью (vigilare multum famem ac sitim ferre poterat, habendi minime cupidus utendi... parcissimus). Впрочем, не смотря на свои добродетели, он был слишком тщеславен, слишком гордился знанием светских наук, чтобы можно было сомневаться в том, что он еще с молодости не занимался магией (sed idem vanissimus et plus Iusto inflatior profanarum rerum scientia, quin et magicas artes ab adolescentis eum exercuisse creditum est). Краткая характеристика Сульпиция Севера в общем замечательно правдива и согласна как с характером открытых сочинений Присциллиана, так и со всей его деятельностью. На основании новооткрытых его сочинений, правда, нельзя его обвинять во всем том, в чем обвиняли впоследствии основанную им секту. Но в них очень много поводов к этому обвинению. Так он преувеличивает значение апокрифов (liber de apocriphis. Орр. 44–56). В дошедших до нас его сочинениях есть рассуждения, сильно напоминающие савеллианство (в трактате: Benedictio super fideles, Орр. 103–106: Unus Deus crederis, invisibilis in patre, visibilis in filio et unitus in opus duorum sanctus spiritus inveneris). |
| 588 По этому поводу Анзельм спрашивает Бозу: „думаешь ли ты, что это дело (жизнь Богочеловека) столь доброе, сколько любезное может быть достаточно для освобождения от того, что должно было (принести) за грех целого мира?“; – Боза: „оно еще бесконечно более (чем долг). Анз.: „итак, ты видишь, каким образом эта жизнь побеждает все грехи, если будет дана за них?“ – „Ясно вижу“, – отвечает Боза. Ibid. L.II, с. XIV р. 415. 595 Впрочем, историки указывают и полезную сторону учения Анзельма об искуплении в том, что он „своей теорией искупления поставил непреодолимый оплот против римско-католического учения о собственных заслугах каждого как достаточных для спасения в пределах латинской церкви и особенно внутри стен католического монастыря, как это он сильно и искренно выразил в совете, данном одному умирающему монаху“. История христ. церкви Робертсона и Герцога, пер. Лопухина , стр. 208–209. Спб. 1891. 597 Без сомнения Абеляр разумеет здесь то, что Пресвятая Дева Мария была предочищена от первородного греха Духом Святым в минуту зачатия Спасителя. 599 Petri Abaelardi орр. pars. III, Expositio in epist Pavli ad Roman, lib. II, col. 833–836. Patrolog. curs. complet. t. 178, 1855 an. Подобные мысли Абеляр повторяет в Epistome theolog. Christianae с. XXXII, Cur Deus Homo, col. 1730. 601 Petri Abaelardi орр. pars. III. Epitome theologiae christianae cap. XXIII. „Cur Deus homo?“ col. 1731–1732. Patr. c. c. Migne t. 178. 602 Petri Abaelardi pars. III, Expositio in epist. Pauli ad. Rom. lib. II, col. 836. Patr. c. c. t. 178. 609 Он в деле спасения все приписывает благочестию и ничего возрождению. Славу искупления он полагал не в цене крови, но в успехах сохранения нами нашей нравственной неиспорченности. (Lehrbuch d. Dogmengeschichte v. Seeberg. II Hälft. Erlangen и Leipzig 1898, S._56). 610 Но он не имеет основания и посему твердости, если ему недостает основания искупления... Итак, ни пример смирения, ни явление любви, помимо таинства искупления, ничего не значат. (Ibid). 611 Цена нашего искупления; если бы Он сладостно не возлюбил нас, то Его величие не нашло бы нас в темнице. Но Он соединил с любовию и мудрость, которою обманул тирана, и терпение, посредством которого умилостивил разгневанного Бога. (Ibid). |
| Психологическая и социальная атмосфера, в которой живут и творят эти деятели искусства, имеет много общего с гротескно-фантастической атмосферой гоголевских произведений. Бездуховное существование, разрушительное воздействие бюрократизма, губительная власть денег – все эти особенности жизни современного мира побуждают обращаться к Гоголю, интерпретируя его творчество в свете возникающих психологических и художественных проблем. «Герои Гоголя, – говорит шведская исследовательница Т. Линдстром, – от космического одиночества и неприкаянности бегут в мир сексуальных фантазий, в мир грез и галлюцинаций, где, как правило, сознательное сочетается с бессознательным, с несвязными мыслями и непредсказуемыми образами, и возникает алогическая ирреальность, которую сюрреалисты доведут до своего абсолютного выражения… Здесь вновь чрезмерность и жестокость гоголевского гротеска сталкиваются с метафорой современной литературы, которая предпочитает чрезвычайные, сенсационные ситуации». Гоголевские интонации чувствуются в пьесе Дж. Хеллера «Мы бомбили Нью-Хейвен» и в его же романах «Уловка-22», «Что-то случилось». Под пером Хеллера алогичность американской военной жизни предстает как недоступная рациональному пониманию. В романе «Уловка-22» нормальный человек начинает казаться самому себе сумасшедшим, и возникает вопрос: кто сошел с ума – он или окружающий его мир? «“Уловка-22 ” разъяснила, – пишет автор, – что забота о самом себе перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был сделать, – просить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр – сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать, но, если он нормален, он обязан летать. Если летает – значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать – значит, он здоров и летать обязан». |
| Освоение новых прерий Девочка рада, что ее семья переехала сюда из Лос-Анджелеса. Ее воспоминания об этом городе, о его сутолоке и о том запахе, что стоит там в воздухе, начинают бледнеть. Ее ни капли не расстраивает длинная зима, когда снег собирается в огромные сугробы, а потом дует ветер и снег становится сухим. От этого, даже когда снег прекращает падать, продолжается снежная буря. Она любит наблюдать за всем этим из окна своей комнаты, окруженная книгами и рисунками. Как-то раз отец разбудил ее в полночь, вывел на улицу прямо под открытое небо и сказал: «Смотри». И она увидела молнию над горизонтом и огромную светлую реку над головой. «Молния и Млечный Путь, — сказал тогда ей отец. Он положил руки ей на плечи. — Изумительно». Ей понравилось, как он сказал это слово, мягко, и ничего не добавил к сказанному, молча уложив ее в постель. И вот она опять поднялась и опять пошла, и теперь она на краю деревни… Профессор Дэвид Орр описывает, как он представляет себе парадигму перехода к «масштабному осмыслению, сравнимому разве что с переворотом эпохи Просвещения XVIII столетия». Он стоит за «героизм высшего порядка», того, которому свойственна благотворительность, защита всего живого и отстаивание прав детей. По его определению, в разумной цивилизации «будет больше парков и меньше торговых центров, больше маленьких фермерских хозяйств и меньше агробизнеса, больше процветающих некрупных городов и поселений, больше солнечных коллекторов и меньше карьеров, больше велосипедных дорожек и меньше автострад, больше поездов и меньше машин, больше праздничности и меньше спешки…» Утопия? Нет, говорит Орр. «Мы уже попытались осуществить утопию и больше не имеем на это права». Он призывает к действию «сотни и тысячи молодых людей, которые знают, чего хотят, стойких морально, обладающих глубинными познаниями, необходимыми для перестройки окрестностей, городов, жизни общества на всей планете. То образование, которое сегодня в нашем распоряжении, не очень-то здесь поможет. Они должны стать студентами в своих родных местах, должны стать компетентными и, по словам Уэса Джексона, „сродниться со своей землей“». |
| Ни старость, ни смерть им не угрожают, и по воле Зевса люди этого поколения, скрытые землей, становятся блаженными даймонами, покровителями человечества ( Hes. Орр. 109-126). Все следующие поколения только ухудшают жизнь (ср. отличие новоевроп. утопий о непрерывном благодетельном прогрессе). 2-е, «серебряное» поколение живет в неразумном детстве до 100 лет, а возмужав, быстро умирает, наказанное Зевсом за нежелание приносить жертвы богам (Ibid. 127-142). 3-е поколение «медное», его люди славятся небывалой силой, любят войны, выделывают оружие из меди, не зная железа. В войнах они уничтожили друг друга и ушли, безымянные, в Аид (Ibid. 143-155). Это поколение напоминает людей бронзового века. 4-е поколение - созданный Зевсом род героев, тот самый, к-рый прославился под Фивами из-за наследия Эдипа и под Троей из-за Прекрасной Елены. Они тоже истребили друг друга, но нек-рые по воле богов (их родичей) обитают на о-вах Блаженных, не изведав смерти, трижды в год собирая плоды земли (Ibid. 156-173). Гомеровских героев Гесиод не может пропустить, об этом знаменитом поколении все помнят, все знают, но именно гомеровские герои сражались «медью» и не знали железа, так что к ним можно отнести и характеристику 3-го поколения, за исключением безымянности. Их имена известны по песням рапсодов о великой Троянской войне. Время Гесиода - это еще «темные века», когда слушателями и исполнителями героического эпоса были те самые простые ремесленники и крестьяне, к-рыми изобилуют сравнения «Илиады» и «Одиссеи» и к-рые, как и Гесиод, жили и трудились в поте лица вместе с 5-м, «железным» поколением, добывая себе скромное пропитание. С ужасом рисует Гесиод «железное» поколение (Ibid. 174-200): «Если бы мог я не жить с поколением пятого века» - восклицает поэт (Ibid. 174). И дело не в том, что богатые могут пользоваться железом, а бедняки, как Гесиод,- лишь деревянными примитивными орудиями. Люди стали «железными» по нраву, поведению, обхождению друг с другом. Деградация дошла до крайности - дети не почитают родителей, люди друг другу чужие и родителям нельзя ждать помощи от детей. |
| Обувь из грубой бычьей кожи (не чета гомеровским золотым сандалиям), на спине и плечах накидка из шкуры козла, на голове войлочный колпак. Хлеб с молоком, кусок мяса, немного вина под тенью от скалы у журчащего ручья - набросок скромного отдыха поселянина ( Hes. Орр. 588-595), преображенный Феокритом в роскошную идиллическую картину. Этот крестьянин, автор «Теогонии» (1021 гексаметр), впрочем мечтающий о богатстве, нажитом честным трудом и молитвой к богам, почитает родных ему геликонских муз (он воспевает этих дочерей Зевса как муз олимпийских, перечисляя их во главе с матерью Мнемосиной - Hes. Theog. 36-103). По сообщению Павсания ( Pausan. Descript. IX 29. 1-3), в глубокой древности на Геликоне обитали 3 музы, к-рым чудовищные Алоады, От и Эфиальт, приносили жертвы и дали имена Мелета (Опытность), Мнеме (Память), Аойда (Пение). Впосл. сюда прибыл Пиер из Македонии, перенес в Беотию почитание пиерид, установил, что муз должно быть 9, и дал им имена. Алоады основали, по преданию, и поселение Аскра, от к-рого во времена Павсания (II в. по Р. Х.) осталась одна башня. Именно геликонские (они же и олимпийские) музы, водившие хороводы у жертвенника Зевса и фиалково-темного источника, вручили Гесиоду посох из лавра и вместе с ним вдохнули в крестьянина дар песен, чтобы он воспевал прошлое и будущее, а главное, племя блаженных богов, не боясь ни правды, ни вымысла. Здесь важен именно момент передачи посоха. Это несомненный рудимент фетишизма: посох из лавра несет в себе песенный дар, в посохе заключено творческое, живое начало. Получив такой дар (фетиш), Гесиод начинает прославлять поколения богов ( Hes. Theog. 1-34). Он перечисляет первопотенции космоса (Ibid. 116-120) ( Хаос , Гея , Тартар, Эрос). Хаос (ср. греч. глаголы χσκω, χανω - зеваю, раскрываю рот или пасть) - разверстая пасть земли, из недр к-рой появляются смутные бесформенные очертания, Ночь-Никта и Мрак-Эреб. Они вступают в брачный союз, т. к. появилась еще одна мощная сила, движущая миром,- Эрос-Любовь, тоже не имеющая определенного образа, стихийная мощь, дающая жизнь и побуждающая все живое к брачным союзам. |
| Религия в Д. Г. никогда не имела строгой системы культа, скорее все определяла традиция, т. н. неписаные законы, т. е. отсутствовали законодательно закрепленная священная история и догматика. Однако понятия «дозволенное» (θεμιτν) и «недозволенное» (ο θεμιτν), «чистое» (ϒνν) и «скверное» (μιαρν), «благочестие» ( εσβεια) и «нечестие» ( σβεια) в действиях человека, переступившего через положенную богами меру отношений, всегда твердо отличались, имея в основе этику, освященную религ. традицией. Отсюда в гомеровском эпосе богами осуждается чрезмерная жестокость героев (напр., Ахилла - Homer. Il. XXII), попрание священных законов погребения (издевательство над мертвым Гектором - Ibid. XXIV 22-76), оскорбление жреческого достоинства, а значит, и самого божества (Агамемнон, жрец Хрис и Аполлон), преступные действия героев, наказываемых вечными муками в царстве мертвых (Титий, Тантал, Сизиф - Homer. Od. XI 570-600). Осуждается все «чрезмерное» (λην), даже радость и уныние души ( Archiloch. Fragm. 67a), деяния «сверх меры, назначенной судьбой» (πρ μρον, πρα δκης), как, напр., у Эсхила помощь Прометея людям, в чем нельзя не увидеть общеантичного классического учения о мере (ср. у Гесиода ( Hes. Орр. 694) μτρα φυλσσεσθαι - меру соблюдать). Справедливый суд над душами в загробном мире обязателен ( Homer. Od. XI 568-581; Plat. Apol. Socr. 41a; Idem. Gorg. 524a; Idem. Resp. X 614c - 625a), как и роль Дике, или Адрастеи,- воплощения справедливости ( Aeschyl. Prometus vinctus. 936; Plat. Phaedr. 249b; Orph. Fragm. 152). Осуждается нарушение таких неписаных законов, как обязательное погребение мертвых ( Sophocl. Antig.), что не раз подтверждалось на практике (напр., осуждение на смерть в 406 г. до Р. Х. афинянами победоносных стратегов, не похоронивших из-за морской бури своих солдат ( Xen. Mem. I 1. 18; Idem. Hellen. I 7. 14)). Нечестие в отношении богов каралось смертью (ср. процесс над философом Анаксагором (DK. 59А17), смертный приговор к-рому был заменен по просьбе Перикла изгнанием; процесс над Сократом по доносу, где ему в вину ставилось непочитание традиц. богов и введение каких-то новых (т. н. даймоний Сократа, его внутренний голос - Plat. Apol. Socr. 24c)). Осуждалось празднословие во время ритуалов и употребление имени божества всуе (так, перед началом службы божеству призывали благоглаголать (εφεμεν); Сократ, напр., клялся собакой, чтобы не произносить попусту имени божества). Существовали общеупотребительные для всех участвовавших в службе слова и формулы (τ ητν) и т. н. эсотерические, произносимые только посвященными (τ πρρητον). Произнесение клятв при заключении союзов (σπονδα), договоров, в частной и общественной жизни освящалось божеством, поэтому их нарушение считалось святотатством. Слово, религиозно окрашенное, несшее в себе как бы божественную энергию, имело огромное значение, тем более что оно было неразрывно связано с практикой служения божеству. |
| После Гражданской войны интерес к самому знаменитому произведению Бичер-Стоу начал спадать. С начала 1860-х годов писательница выпустила немало книг в разных жанрах — романы «местного колорита» «Жемчужина с острова Орр» (The Pearl of Orr’s Island, 1862), «Олдтаунцы» (Oldtown Folks,1869; прототип Олдтауна — массачусетский городок Саут-Нэтик, South Natick), «Семейство Поугэнек» (Poganuc People, 1878), книгу рассказов «Олдтаунские истории, поведанные у камина Сэмом Лосоном» (Sam Lawson’s Oldtown Fireside Stories, 1872), небольшой сборник «Религиозная поэзия» (Religious Poems, 1867), прозу на тему равноправия полов («Моя жена и я», My Wife and I, 1871; «Мы и наши соседи», We and Our Neighbors, 1875), книги «Библейские героини» (Bible Heroines, 1878), «Наши знаменитые женщины» (Our Famous Women, 1884). Все они были собраны в 16-томном собрании сочинений, вышедшем в Бостоне в 1896 году. После ухода К.Стоу в отставку (1864) семья Бичер-Стоу жила в Хартфорде (штат Коннектикут; неподалеку обосновался М.Твен) летом и в Палметто (штат Флорида) зимой. Смерть мужа (1886), детские воспоминания которого обыграны писательницей в «олдтаунской» прозе, стала для нее невосполнимой утратой, причиной развития душевной болезни (с 1888 года). Бичер-Стоу скончалась в своем хартфордском доме 1 июля 1896 года. «Хижина дяди Тома» — памятник культуры США XIX века. Этот написанный с евангелических позиций роман-проповедь выполнил задачу, поставленную перед ним автором, — вызвал общественное негодование бесчеловечностью отдельных рабовладельцев. Дядя Том, Топси, маленькая Ева, Саймон Легри стали нарицательными именами, образами национального фольклора и составной частью американского мифа. Это же относится к наиболее патетичным сценам книги — бегству Элизы с ребенком через льды Огайо-ривер, гибели дяди Тома, преследованию беглых рабов с собаками на плантации дьяволического Легри. Без сомнения, она поколебала устои рабовладения и, не исключено, приблизила начало Гражданской войны, а также освобождение негров (1863), предпринятое А.Линколном. |
|
|
