| Но я начну с первой части и скажу о том, в каком смысле эта молитва является сыновней молитвой. Разумеется, слова Отче наш уже об этом говорят. Обращаться к Богу, к Небесному Отцу, Творцу вселенной, Вседержителю и называть Его Отцом можно действительно при сознании своего сыновства и того, что Бог действительно нам Отец, а не властелин. Но не только. Если мы вчитываемся в начальные слова этой молитвы: Отче наш, Иже еси на небесех (то есть: Который на небесах), да святится Имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли – мы ясно видим, что весь интерес, вся забота того, кто произносит эти слова, обращены на Бога и Отца, на Его волю, на победу Его правды, на водворение Его Царства, на прославление Его на земле как и на небе. Это молитва, которая начинается тем, что мы все, все, что у нас есть, все, что мы собой представляем, можем забыть хоть на мгновение и пожелать славы Того, Кто есть наш Отец Небесный, пожелать исполнения Его благой, чудесной воли, и того, чтобы Его Царство, которое есть Царство любви, братства, единства, чистоты, совершенства, водворилось на земле. В этой части молитва Отче наш является в полном смысле сыновней молитвой, где молящийся уже думает не о себе, а о Том, Кого он любит больше всех, – о своем Отце. Вторая часть этой молитвы может нас озадачить, потому что она уже конкретно как бы не говорит о том же самом. Из этого крика, этого моления, этой мольбы о том, чтобы все было по-Божьи, мы как будто сходим на низшую плоскость, мы думаем о земле, о себе: Хлеб наш насущный даждь нам днесь; остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим; не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть Царство и сила и слава, Отца и Сына и Святаго Духа… И вот это окончание: Яко Твоя есть слава, Твое Царство, Твоя сила – нас возвращает к первичной теме о том, что мы сыновне обращены сердцем к Богу; мы всего этого просим, потому что Господь для нас, в нашем сердце, в нашем уме и сколько возможно в нашей жизни – воцарился, что Он стал Господом нашим, содержанием нашей жизни, нашей любви. |
| Окончив же Тайную Вечерю, Христос, Сын Божий, по глубочайшему Своему смирению и неизреченной любви, встав, положив ризы Свои и взяв полотенце, препоясался. Потом, влив воду в умывальницу, начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан (см. Ин. 13, 4—5). Дивясь такому Его преглубокому смирению и странному действию, каждый пусть постарается прочитать с сердечным умилением молитву «Отче наш» (поклон). Потом Христос, Сын Божий, пошел с учениками Своими по обычаю на гору Елеонскую и, преклонив там Свои колена, молился Богу Отцу, говоря: «Отче! О если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 39—44). С великим подвигом, прилежно и троекратно молился Он об этом, и пот Его имел вид капель крови, падающих на землю. Воспоминая такую Его прилежную молитву, постараемся и мы с особым старанием молиться к Нему и говорить: «Отче наш» (поклон). С тем же богомыслием здесь следует вспомнить и то, как пришел предатель Иуда и сделал знак, который он дал воинам, посланным с ним: «Кого я поцелую, Тот и есть» (Лк. 22, 47). Спаситель наш и Искупитель, видя Своего главного врага и предателя, подошедшего лобзать Его лицемерно, сказал: «Иуда! Целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк. 22, 48). Тогда воины, связав Его, повлекли, как злодея, и привели сначала к Анне, ибо он был тестем Каиафе, и здесь Он был допрошен об учении и учениках. Иисус отвечал так: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил. Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: «Так отвечаешь Ты первосвященнику?» (Ин. 18, 13, 18—22). От такого сильного и бесчеловечного удара упал наш Христос, не имея возможности устоять. Упал! О чудо! Упал Создатель наш! Упал, Надежда наша, от столь сильного удара, терпя за нас такую лютую боль по бесконечной любви Своей к нам. Много Крови из Его пресвятых уст, из носа и из ушей истекло от такого бесчеловечного и жестокого удара, и был слышен тот удар во всем архиерейском доме. Но ударившему Его Он произнес кротко такие слова: «Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня ?» (Ин. 18, 23). Он этим сказал как бы следующее: за что ты, человек, так люто уязвляешь Меня, Создателя твоего, здравие Мне повреждаешь, жизнь отнимаешь, смерть ставишь пред очами, во гроб вселяешь Меня? После такого сильного удара невозможно было бы более жить, если бы человечество не было укреплено Божеством. |
| Отче наш, иже еси на небесех! да святится имя Твое; да приидет царствие Твое; да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть царство и сила, и слава во веки. Аминь. Отче наш, иже еси на небесех. Да святится имя Твое; Да приидет царствие Твое; Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; И не введи нас во искушение, Но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть царство и сила, и слава во веки. Аминь. Отче наш , – Ты, Который живешь на небесах! Да знают все Тебя единого истинного Бога, и да прославляют своею благочестивою жизнью. Да придет в нас и других людях Твое царство. Иначе да живут люди по Твоим Святым законам. Да происходит на земле все по воле Твоей, как и на небесах. Хлеб нужный для нашего существования дай нам днесь, т. е. на сей день. И остави, т. е. прости нам, в чем мы должны Тебе, не исполнив какой- либо Твоей заповеди, также как и мы прощаем провинившихся пред нами. Не допусти нас чем-либо соблазниться и согрешить. Но сохрани нас от всего дурного, как то: от нечаянной смерти, пожара, потери имущества, болезни и от диавола. Так как Твое всегда есть царство, и сила, и слава, а потому все от Тебя зависит. Истинно, так. Молитва утренняя К Тебе Владыко, человеколюбче, от сна возстав прибегаю, и на дела Твоя подвизайся милосердием Твоим; молюся Тебе: помози мне на всякое время во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и диавольскаго поспешения, и спаси мя, и введи в царство Твое вечное. Ты бо еси мой Сотворитель, и всякому благу Промысленник и Податель, о Тебе же все упование мое: и Тебе славу возсылаю, ныне и присно, и во веки веков, аминь. К Тебе Владыко, человеколюбче, от сна возстав прибегаю, и на дела Твоя подвизайся милосердием Твоим; молюся Тебе: помози мне на всякое время во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и диавольскаго поспешения, и спаси мя, и введи в царство Твое вечное. Ты бо еси мой Сотворитель, и всякому благу Промысленник и Податель, о Тебе же все упование мое: и Тебе славу возсылаю, ныне и присно, и во веки веков, аминь. |
| СП:Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. ПЕК: Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твое. Да придет Царство Твое. Да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам сегодня. И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим. И не введи нас во искушение. Но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. Как видим, переводы не соответствуют основному греческому тексту по изданию NA. Этот факт, а также множество разночтений рождают вопрос о происхождении Молитвы Господней. Этот вопрос рассматривался еп. Кассианом в нескольких его трудах , которые проливают свет на избрание того или иного чтения при переводе Молитвы Господней в Новом Завете. Сам еп. Кассиан констатирует факт отсутствия цельного научного мнения о Молитве Господней: «С некоторого времени вопрос о Молитве Господней стал в центре моих новозаветных изысканий. Мне кажется все более и более несомненным, что богословская наука еще не сказала о ней своего последнего слова, и что это слово, если оно будет сказано, может дать ответ и на другие вопросы новозаветной истории и экзегетики. Я далек от притязания сказать это последнее слово, но какие-то новые перспективы открываются передо мной, и направление богословского исследования мне представляется довольно ясным» . Тем не менее, в своем анализе еп. Кассиан опирается на предшествующие ему достижения текстологии. Например, он обращается к трудам Ломаера, который открыл литературно-поэтический принцип хиазма. Этот принцип еп. Кассиан усматривает и в Молитве Господней. Сегодня хиазм, как вид параллелизма, является одним из основных методов исследования Библии. Перейдем к изложению анализа еп. Кассиана. «Отче наш» (Молитву Господню) мы встречаем в кратком (у Лк.) и распространенном (у Мф.) виде. |
| В Евангелии от Матфея ключевым является другое слово – молиться . Иисус (об этом здесь говорится трижды) молится в момент Своего борения и призывает к этому учеников. «Я пойду, помолюсь там», – говорит Он своим спутникам. Далее описывается моление о чаше: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26:39). Найдя учеников спящими, Христос призывает их бодрствовать и молиться, «чтобы не впасть в искушение», и, «отошед, в другой раз молился..: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя» (Мф.26:42). Затем Он возвращается и снова находит их спящими - «и, оставив их, отошёл опять и помолился в третий раз» (Мф.26:44). В Евангелии от Луки, где мы находим самый короткий рассказ о Гефсиманском борении, есть, однако, деталь, которой нет ни у Матфея, ни у Марка: «… и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк.22:44). Здесь мы оказываемся перед лицом огромного человеческого страдания, огромной человеческой боли. Перед нами страдающий Человек . Человек, в Котором страдает всё человечество. Вселенский Патриарх Варфоломей написал об этом так: « В Христе Бог по-человечески испытывает все наши предсмертные муки, беспредельную муку истории, вопль Иова, рождаемый нашей судьбой, кровавый пот ». Момент этого испытания ярче всего передан в рассказе о Гефсиманской молитве у Луки. У этого евангелиста есть ещё одно ключевое слово – искушение , с него начинается рассказ (22:46). Как у Матфея и у Марка, так и у Луки Иисус говорит: «Молитесь, чтобы не впасть в искушение» и «не Моя воля, но Твоя да будет». Эти слова удивительным образом роднят Гефсиманскую молитву с молитвой «Отче наш»: «…да будет воля Твоя» и «не введи нас во искушение». Иными словами, если вчитаться во все три рассказа о Гефсиманском борении, то можно догадаться, что та молитва, с которой обращается Иисус к Отцу, – это молитва Господня, «Отче наш». Поэтому не будем забывать о Гефсиманском моменте молитвы, которую мы произносим каждый день. Помнить о том, что эти два евангельских текста теснейшим образом связаны между собою, просто необходимо. |
| Воля Твоя мудра, ясна и свята. Твоя воля сдвигает небеса, так почему бы той же воле не сдвинуть землю, которая в сравнении с небесами подобна капле перед океаном? Твоя воля мудра. Я слушаю голоса прошлого, гляжу на небо и знаю, что звёзды движутся, как двигались тысячелетиями, всегда тем же путём, и приносят, когда нужно, лето и зиму. Ты никогда не устаёшь, творя с мудростью, Отче наш. Никакой пустоте нет места в Твоём плане. Ты так же мудр и добр сейчас, как и в первый день творения, и завтра будешь таким же, как сегодня. Твоя воля свята, ибо мудра и свежа. Святость неотделима от Тебя, как от нас воздух. Что-либо не святое может подняться до небес, но ничто не святое никогда не спустится с неба, с Твоего престола, Отче. Мы молимся Тебе, Святой Отец наш: сделай так, чтобы поскорее настал день, когда воля всех людей будет мудра, свежа и свята, как Твоя воля, и когда все творения на земле будут двигаться в согласии со звёздами на небе, и когда наша планета будет петь в хоре со всеми Твоими удивительными звёздами: Господи, научи нас! Боже, веди нас! Отче, спаси нас! Святитель Антоний, митрополит Сурожский Когда мы говорим: «Да будет воля Твоя», это значит, что мы берём на себя труд познавать эту волю, жить этой волей, проводить её в жизнь. А воля Божия – спасение мира; воля Божия – всё, что содержится в понятии: жертвенная, крестная, отдающая себя, уязвимая, беззащитная любовь – ради того, чтобы другой человек мог жить, ожить, вырасти в полную меру. Вот некоторые черты этих первых прошений, но в совершенстве эти первые прошения может произнести только Господь. Он нам говорит, что «Царство Божие внутри нас» ( Лк.17:21 ). В Нём полнота Царства Божия. В нас мы его должны водворить; мы должны Христа посадить на престол внутри себя, чтобы Он был Царём и Господом всей нашей жизни: мыслей, чувств, желаний, движений, действий. Но Он может сказать полностью: «Да будет воля Твоя», потому что: «сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» ( Ин.6:38 ). Эти прошения – чисто сыновние, и мы можем в них участвовать, настолько, насколько мы тесно и глубоко связаны с Господом Иисусом Христом. |
| Господь учит молиться словами «Отче наш», а не «Отче мой»: спасение личности не мыслится вне соборности Церкви В Православной Церкви спасение понимается совершенно иначе, нежели в католической или протестантской церквях и у неопротестантов. В отличие от протестантов и неопротестантов, у нас нет учения о «личном» спасении – в их понимании этого вопроса. Да, в Писании говорится о личной ответственности человека перед Богом: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16: 26); и Откровение Иоанна Богослова, представляя картину Суда Божия, гласит: «и судим был каждый по делам своим» (Откр. 20: 13). Но протестанты учат, что человек для спасения не нуждается ни в Церкви, ни в ее иерархии – ни в чем и ни в ком. Согласно же православному учению, человек спасается в Церкви – и только в ней; в Православии спасение личности не мыслится вне Церкви, вне ее соборности. Вообще идея соборности пронизывает собой в Православии всё. Посмотрите, например, что сказано апостолом о семейной – частной, казалось бы, – жизни человека: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8). Получается, то, что мы могли бы назвать своим «личным спасением», зависит и от наших взаимоотношений с ближними, от наших взаимоотношений в семье. Впрочем, все заповеди Божии регулируют взаимоотношения между человеком и человеком или между человеком и Богом. Ведь Господь учит нас молиться словами «Отче наш», а не «Отче мой» – здесь соборное единство возносится над диавольским эгоизмом отдельной личности, замкнутой на себе самой. С другой стороны, и католическое учение об особой роли иерархии в деле спасения неприемлемо для православных. Клирики не спасают Церковь: они сами спасаются в ней вместе с остальной частью народа Божия. А единственный Спаситель всех – Господь Иисус Христос. В православном понимании спасение человека состоит как бы из трех ступеней. Это искупление, освящение, об о жение. Этим этапам духовного роста соответствуют три различных добродетели: вера, надежда, любовь. А также три различных состояния человека по отношению к Богу: раб, наемник, сын. |
| И в другом месте Иисус говорит людям, которые обличают Его за то, что Он общается вроде бы с недостойными: «Пойдите научитесь, что значит милости хочу, а не жертвы». Бог Отец, пославший Сына Своего, давно уже говорил через эти слова пророков: «Милости хочу, а не жертвы». Бог говорит, что те жертвы, которые люди часто приносят за свои грехи или за успех какого-то дела — огромные туши баранов, коз, волов, коров, — Ему не нужны. «Я хочу не этого, ни жертвы, ни ваших всесожжений, ибо все это и так Мое. Что можете вы Мне принести? А Я хочу милости к народу моему. Пусть Правда и Суд потекут широкой рекой». Господь дает нам единственную молитву — «Отче наш». Все остальное богатство молитвословий Он как бы отдает в человеческие руки, отдает нашему человеческому творчеству. О молитве «Отче наш» мы уже говорили в предыдущих передачах, и там тоже присутствовала тема прощения: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Потому что милостивое отношение, в числе прочего, включает и прощение. Оно настолько важно, что Господь включает его в эту молитву, очень краткую, содержащую лишь самое важное: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». И, по-видимому, Господь считал это таким важным делом, что Он пояснил это притчей «О богатом и Лазаре». Об этой притче мы уже Здесь важен ответ Авраама богачу, когда тот просил: «Отче Аврааме, пошли Лазаря ко мне в дом, потому что у меня есть семь братьев, чтобы и они не пришли на это же место мучения за свою легкомысленную, эгоистичную, бездуховную жизнь». Авраам отвечает: «У вас есть Моисей и пророки, пусть исполняют их слова, и не попадут туда, куда попал ты». Богач снова просит: «Отче Аврааме, они не слушают Моисея, но если кто из мертвых воскреснет, того послушают». «Нет, — отвечает Авраам, — если они Моисея не научились слушать, то, если кто и из мертвых воскреснет, не поверят». Понятно, что притча говорит о Самом Христе. Вот Он воскрес, и в это не поверили, а придумали какие-то лживые объяснения. Но она говорит еще об очень важном: о безразличии, жестокости, равнодушии. Собственно говоря, этот богач ничего плохого-то в своей жизни не сделал, но он не сделал и хорошего. Он видел Лазаря, но ничем ему не помог. |
| игумен Амвросий (Диденко) Отче наш, иже еси на Небесех Пресвитер Тертуллиан Когда говорим: Отче наш – то и молимся Богу и вместе веру изъявляем, коей плодом есть такое наименование. Ибо написано: «Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти верующим во имя Его» ( Ин.1:12 ). Господь часто именовал Бога Отцем нашим и нам заповедал: «И отцем себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» ( Мф.23:9 ). Таким образом, взывая так в молитве, мы исполняем заповедь. Блаженны те, которые познают в Боге Отца. – Имя Бога Отца не было никому возвещено прежде; и даже вопрошавший о нём Моисей услышал иное некое имя; нам же открыто оно в Сыне. Ибо Сын уже наводит на новое имя Богу – имя Отца. Но Он и прямо говорит: «Аз приидох во имя Отца» ( Ин.5:43 ), – и опять: «Отче, прослави имя Твое» ( Ин.12:28 ), – и яснее: «Явих имя Твое человеком» ( Ин.17:6 ). Ориген Стоило бы расследовать тщательнее, есть ли в Ветхом Завете где-либо молитва, в которой Бога кто-нибудь называл бы Отцом, потому что поныне, несмотря на все наши изыскания, такой молитвы там мы не нашли. Мы не утверждаем того, что Бог не называется в Ветхом Завете Отцом или что считавшиеся за верных не называются там чадами Божиими; мы утверждаем только то, что нигде в Ветхом Завете мы не встречаемся с тем праводушным дерзновением, провозглашенным нашим Спасителем, которое уполномочивает нас в молитве называть Бога Отцом. Что Бог называется в Ветхом Завете Отцом, а последователи Божественного Слова – сынами, это открывается из многих мест. Но, хотя Бог и называется в Ветхом Завете Отцом, а рождённые Богом через сообщение им слова веры – сынами Его, всё-таки древние не были проникнуты сознанием постоянного и неизменного своего сыновства Богу. По апостолу, наследник, доколе в детстве ничем не отличается от раба, хотя он и господин всего. Он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного ( Гал.4:1–2 ); с пришествием же Господа нашего Иисуса Христа открылась полнота времени ( Гал.4:4 ), в которое желающие получают усыновление. В Евангелии от Иоанна говорится: А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими ( Ин.1:12 ). |
| Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. Ибо их хвалят, и они от людей получили все. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Преувеличенно сказал это: если можно, скрой и от себя самого. Или так иначе: левая рука тщеславна, а правая - милосердна. Итак, пусть тщеславие не знает твоей милостыни. Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Когда? Когда все окажется обнаженным и явным, тогда наиболее прославишься и ты. И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. И этих называет лицемерами, так как они кажутся, что внимают Богу, а в действительности внимают людям, от которых имеют, то есть получают, свою награду. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Итак, что же? Не буду молиться в церкви? Совершенно нет. Буду молиться, но с чистым намерением, а не так, чтобы показывать себя: ибо место не вредит, но внутреннее расположение и цель. Многие, втайне молясь, делают это с целью понравиться людям. А, молясь, не говорите лишнего, как язычники. Многоглаголание есть пустословие: например, молить о чем-либо земном - о власти, богатстве, победе. Многоглаголание есть и нечленораздельная речь, как речь детей. Итак, не будь пустословом. Должно совершать не длинные молитвы, а краткие, но непрестанно пребывать в краткой молитве. Не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молимся не для того, чтобы научить Его, но чтобы, отвлекая самих себя от житейских забот, получить пользу, беседуя с Ним. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! Одно дело - обет, другое - молитва. Обет - это обещание Богу, например, когда кто-нибудь обещает воздерживаться от вина или чего-либо другого; молитва же - это прошение благ. Говоря " Отче " , показывает тебе, каких благ ты удостоился, сделавшись сыном Божиим, а словом " на небесах " указал тебе на отечество твое и отеческий дом. Поэтому если желаешь Бога иметь своим Отцом, то смотри на небо, а не на землю. Ты не говоришь: " Отче мой " , а " Отче наш " , потому что ты должен всех считать за братьев своих детей одного Отца Небесного. |
|
|
