| Сила добра. Закоснелый преступник за несколько дней до казни спас утопавшего ребенка. Благодарность и внимание, оказанные ему родителями, произвели на преступника благотворное действие. Подобные ему люди на эшафоте высказывают хулу против веры и Бога, а этот спокойно произнес: – Умираю с верой в Иисуса Христа. Что делает Бог ? В Сент-Галле славился ученый монах Ноткер за свои познания и благочестие, но в то же время он был человеком робким и стыдливым. Надменный капеллан Карла Толстого при посещении Сент-Галле сказал свите короля: – Этот монах во всем государстве считается умнейшим. Но я своим вопросом поставлю его в тупик. Подойдя к Ноткеру, капеллан сказал ему: – Преподобнейший отец! Я знаю, чтодля вашей учености ничто не остается сокровенным. Хотелось бы мне знать, что теперь делает Господь? – Он возвышает смиренных и уничижает гордых, ответил монах. Капеллан с краской стыда на лице отошел от монаха. Затрубили к отъезду; капеллан вскочил на коня, чтобы с знаменем предшествовать королю; но конь поднялся на дыбы и сбросил всадника. Капеллану пришлось с переломленной ногой остаться в монастыре, а Ноткер ухаживал за больным. Нечаянная встреча. На берегу Великобритании близ Норвича алкоголик отец бросил в море четырехлетнего сына за то, что тот просил есть. Ребенок взобрался на доску, а отец, не заметя этого, вне себя убежал. Ветер пригнал доску к стоявшему на якоре военному кораблю. Один из матросов спустился в море и спас ребенка. Спасенный мог только сообщить о себе, что его зовут Яшей. За свою ласковость Яша сделался общим любимцем, и офицеры позаботились о его образовании. Лет через 20 Яша состоял хирургом в военном корабле. Между ранеными пленниками ему пришлось пользовать одного старика, раны которого не поддавались лечению. Чувствуя приближение смерти, больной выразил желание подарить хирургу Библию , полученную им от одной доброжелательной дамы. Эта книга, по словам больного, избавила его от распущенности и дурной жизни. Даря книгу, больной раскрыл врачу тяготевший на его совести грех утопления сына. Врач в волнении стал разспрашивать больного об обстоятельствах утопления и о имени утопшего. Услыхав свое имя, врач поник головой пред постелью больного и воскликнул: |
| Дальнейшее развитие легенды 26 предположительно прослежено Даниелем Папсброхом: слова φιλοσφου Κρσκεντος τν επιβουλν ατω [scil. ουστνω] καττσαντος Евсевия (ЦИ IV, 16, 1, в латинском переводе еще сильнее) приобрели в «Александрийской летописи» такой вид: Κρσκεντος αυτν ποβλλοντος (см. июньский том AS, р.17), откуда уже недалеко и до яда. Понятно, что составителя синаксаря смущали как разногласие этой легенды с подлинными актами, так и отсутствие в последних каких-либо подробных сведений о философе (что на самом деле как раз свидетельствует об их точности). Эти же соображения побудили болландиста Halloix издать житие Иустина, составленное на основании собственных сочинений философа, присоединив сюда и легенду об отравлении (хотя совершенно непонятно, как кончина может в таком случае считаться мученической). Так же поступили и при составлении славяно-русской редакции Четьих-Миней. В других современных славянских изданиях житий святых упоминается только один Иустин, но все-таки с недоумением относительно его смерти: «Принял мученическую смерть: согласно одним – от отравы, тайно поднесенной ему Кресцентом, по другим – был обезглавлен мечом» 27 “. Что касается дня памяти Иустина, то ранее она совершалась католиками вместе с греками 1 июня (а не 12, как помечено во «Всеобщем мартирологе» Кастеллана, которому следовал, по-видимому, и архиеп. Сергий – см. II, 205), но Узуард (IX в.) и Ноткер поместили память Иустина философа -мученика под 13 апреля (см. PL 123, 931 AB), следуя, скорее всего, чисто хронологическим соображениям и согласуя их с показаниями Евсевия (по которому Иустин пострадал вместе с пергамскими мучениками – ЦИ IV, 15–16), позднейшие же латинские издатели, сомневаясь, тот ли это Иустин философ , что продолжал почитаться греками 1 июня, и принимая во внимание уже сложившуюся к тому времени у греков после составления элогиев традицию раздвоения, в свою очередь раздвоили Иустина на философа, житие которого специально составил Halloix (под 13 апреля), и на мученика (под 1 июня). Историческую правду восстановили независимо друг от друга Папеброх и Рюинар, однако память св. Иустина у католиков так и осталась 13 апреля. |
| Дальнейшее развитие легенды 635 предположительно прослежено Даниелем Папеброхом: слова φιλοσφου Κρσκεντος τν πιβουλν ατ [scil. ουστν] καττσαντος; Евсевия ( ЦИ IV, 16, 1, в латинском переводе еще сильнее) приобрели в «Александрийской летописи» такой вид: Κρσκεντος ατν ποβλλοντος (см. июньский том AS, р. 17), откуда уже недалеко и до яда. Понятно, что составителя синаксаря смущали как разногласие этой легенды с подлинными актами, так и отсутствие в последних каких-либо подробных сведений о философе (что, на самом деле, как раз свидетельствует об их точности). Эти же соображения побудили болландиста Halloix издать житие Иустина, составленное на основании собственных сочинений философа, присоединив сюда и легенду об отравлении (хотя совершенно непонятно, как кончина может в таком случае считаться мученической). Так же поступили и при составлении славяно-русской редакции Четьих-Миней. В других современных славянских изданиях житий святых упоминается только один Иустин, но все–таки с недоумением относительно его смерти: «Принял мученическую смерть: согласно одним – от отравы, тайно поднесенной ему Кресцентом, по другим – был обезглавлен мечом» 20 . Что касается дня памяти Иустина, то ранее она совершалась католиками вместе с греками 1 июня (а не 12, как помечено во «Всеобщем мартирологе» Кастеллана, которому следовал, по-видимому, и архиеп. Сергий – см. II, 205), но Узуард (IX в.) и Ноткер поместили память Иустина философа -мученика под 13 апреля (см. PL 123, 931 АВ), следуя, скорее всего, чисто хронологическим соображениям и согласуя их с показаниями Евсевия (по которому Иустин пострадал вместе с пергамскими мучениками – ЦИ IV, 15–16), позднейшие же латинские издатели, сомневаясь, тот ли это Иустин философ , что продолжал почитаться греками 1 июня, и принимая во внимание уже сложившуюся к тому времени у греков после составления элогиев традицию раздвоения, в свою очередь раздвоили Иустина на философа, житие которого специально составил Halloix (под 13 апреля), и на мученика (под 1 июня). Историческую правду восстановили независимо друг от друга Папеброх и Рюинар, однако память св. Иустина у католиков так и осталась 13 апреля. |
| К кон. XI в. на территории Исторических Н. оформились наиболее значительные светские владения: на юге - графства Фландрия, Лувен (Лёвен; с кон. XII в. герц-ство Брабант), Геннегау (Эно), Намюр, Лимбург (герцогство предположительно с 1165) и Люксембург (с 1354 герцогство); на севере - графства Голландия, Гелдерн (с 1339 герцогство) и ряд сеньорий и более мелких владений, формально зависимых от Свящ. Римской империи. Могильный крест с надписью из гробницы Гумберта. 1086 г. (Сокровищница базилики св. Серватия, Маастрихт) Могильный крест с надписью из гробницы Гумберта. 1086 г. (Сокровищница базилики св. Серватия, Маастрихт) Старые епископские города и бенедиктинские мон-ри наравне с новыми обителями в Н. имели широкие связи с культурными центрами Франции, Италии, Византии. Льежский еп. Эраклий (959-971) в своих сочинениях цитировал Теренция, Цицерона, Персия, Ювенала, и, возможно, Саллюстия. Льежский еп. Ратхер Веронский (953-955) комментировал «Анналы» Тита Ливия; Ноткер, также занимавший Льежскую кафедру (972-1008), был хорошо знаком с Гербертом Орийакским (папа Сильвестр II в 999-1003). В XI в. в мон-рях и кафедральных капитулах Н., особенно в Утрехте, преподавали свободные искусства (см. Artes liberales ) и глоссировали сочинения лат. классиков. В Утрехте, Тиле, Льеже, Ставло-Мальмеди, Жамблу и др. центрах Н. продолжали развиваться заложенные в каролингскую эпоху традиции изучения музыки, истории, книжной миниатюры. В развитии историописания в Н. особая роль принадлежит Альперту Мецскому, монаху, работавшему в мон-ре св. Вальбурги в Тиле. В своем историческом трактате «О различии времен» (De diversitate temporum) он описал мн. исторические реалии Н. X-XI вв. Большую популярность при дворах светских сеньоров получил такой жанр историописания, как yeeste (от лат. gesta), повествовавший о деяниях правителей. Среди наиболее известных авторов, работавших в этом жанре, были Фолкуин - составитель хроники аббатов Лоба с кон. X по сер. XI в., Сигеберт из Жамблу, Ламберт-младший из мон-ря св. Губерта, Рауль из Синт-Трёйдена, Херигер Лобский, Ансельм из кафедрального капитула во Льеже и др. Среди памятников книжной иллюстрации Н. того периода следует отметить Евангелиарий Юдифи Фландрской и Евангелиарий аббатства Эгмонд. |
| Рука Господа коронует государя (важно, что коронация изображена как происходящая без посредничества папы Римского), 4 евангелиста держат перед императором развернутую белую ленту, символизирующую, вероятно, свиток со Свящ. Писанием. У подножия трона правителю поклоняются 2 знатных мужа в коронах (в них мн. исследователи усматривают персонификации кор. Болеслава I Польского и кор. Стефана I Венгерского: Fried. 1989), уровнем ниже - 2 вооруженных знатных мужа и 2 архиепископа. Эта миниатюра, символически представляющая Свящ. Римскую империю, освященную Господом, близка по форме к визант. иконописи. Датировка Евангелия из Райхенау, тоже содержащего миниатюру с изображением императора, более спорна: по одному предположению, оно было создано ок. 1000 г. по заказу О., по другому - уже при его преемнике, Генрихе II. На миниатюре изображен император на троне в окружении 2 представителей светской знати и 2 архиепископов с поклоняющимися ему и приносящими дары персонификациями 4 частей империи (Рим, Галлия, Германия и слав. земли). Миниатюра тесно связана с той же иконографической традицией, что и изображение из Евангелия Лиутхара, хотя она в меньшей степени насыщена духовной символикой, связанной с уподоблением светского государя Христу. Важные памятники ювелирного искусства оттоновской эпохи, преподнесенные в качестве даров, сохранились в жен. мон-ре в Эссене. В их числе церемониальный меч, к-рый О. подарил мон-рю, вероятно, при визите в февр. 993 г. Его основой служил клинок, по-видимому использовавшийся как боевое оружие во 2-й пол. X в., рукоять и ножны были украшены золотой инкрустацией с тонкой филигранью. В честь святых покровителей г. Эссена он стал именоваться мечом святых Космы и Дамиана. В дар мон-рю был преподнесен крест с крупными эмалями - созданный ок. 1000 г. дубовый выносной крест высотой примерно 0,5 м, украшенный золотом, драгоценными камнями и 5 эмалями (в центре и на концах), на к-рых изображены соответственно сцена «Распятие» и персонификации евангелистов. У основания креста помещена античная камея, изображающая голову Медузы горгоны (античный талисман-горгонейон), вероятно олицетворявшая зло, побежденное Христом. В мон-ре Санкт-Галлен, имевшем ко времени правления О. богатые культурные, прежде всего лит. и муз. традиции, наступил период нового подъема. Яркой фигурой в Санкт-Галлене того времени был преподаватель монастырской школы Ноткер III Губастый (ок. 950-1022) - автор первых переводов на древневерхненем. язык ряда церковных текстов, важнейшим из к-рых стал комментированный перевод Псалтири, а также сочинений античных авторов, включая «Утешение философией» Боэция, «О бракосочетании Филологии и Меркурия» Марциана Капеллы, «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля. Среди несохранившихся переводов Ноткера были ветхозаветная Книга Иова, «Буколики» Вергилия и «Андрий» Теренция. |
| 4. Евсевий ни в жизни императора Константина, ни в других произведениях не говорит, чтобы для него, по указу императора, высылались мученические акты или извлечения из них, о чем ему естественно было бы упомянуть во многих страницах своих книгь, как он упоминает о самом собрании актов мучеников. Доказательством подлинности означенной переписки может служить свидетельство Кассиодора ( 563 г.) более близкого современника Иерониму, чем Валлафрид Страбон. В наставлении к монахам и аббатам Халкедонию и Герунтию Кассиодор, между прочим, говорит: «представляя будущее блаженство, постоянно читайте жития отцов, исповедания верных, страдания мучеников, о которых, без сомнения, найдете между прочим в письме Иеронима к Хроматию и Илиодору». Но если это не вставка чужой руки в наставление Кассиодора; то это место, по мнению Болланда, говорит за то, что действительно существовало в его время подлиннее письмо Иеронима к означенным епископам, но потом затерялось и заменилось подложным вышеприведенным, потому что ученый Кассиодор не мог быть столь туп, чтобы не видеть неподлинности настоящего письма по его слогу. Это мнение разделяет и Бинтерим. Другие справедливо прибавляют, что здесь Кассиодор не мог разуметь краткий, сухой мартиролог, а разумел более пространные повествования о мучениках, потому что советует читать их для назидания. В начале 8 века Беда ( 735) говорит о сем предмете так: «к ним причисляется и мартиролог, приписываемый по имени и предисловию (praefatione) Иерониму, хотя Иероним не писатель его, а переводчик, а писатель, говорят (narretur), был Евсевий. Свидетельство Беды не тверже Кассиодорова, потому что он 1) ссылается на слух или мнение других: говорят и 2) прямо, но ложно приписывает Евсевию составление мартиролога. После Беды приписывают Иерониму составление мартиролога древние писатели мартирологов: Адон, Узуард, Ноткер и другие, и между последующими западными писателями утвердилось мнение, что Иерониму принадлежит римский мартиролог. Солье, в предисловии к Узуардову мартирологу, говорит, что он знает одного только католического писателя, который утверждал, что составление мартиролога ложно приписывается Иерониму, Генриха Валезия (Дю-Валуа 1676 ) и из немцев Фридриха Бекка ( 1687 г.). |
| Ректора ПСТГУ горячо поддержала декан факультета Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) Галина Воронина. По ее наблюдениям, выпускники кафедры теологии МГЛУ выгодно отличаются от других студентов: они значительно опережают их «по интеллекеутальным и нравственным качествам». Для многих из них сейчас закрыта возможность дальнейшего научного роста на родине, а альтернативу защищать диссертации по смежным специальностям (философии, истории религий, религиоведению и т.д.) профессор считает недопустимым компромиссом и даже «предательством своих интересов». Она также выразила надежду, что «чудовищная несправедливость» по отношению к теологии вскоре будет устранена. Представители факультета теологии Берлинского университета им. Гумбольдта (Германия) рассказали на пресс-конференции о давней традиции развития теологии в европейских университетах. По словам профессора, доктора теологии Хайнца Оме, эта традиция не прерывалась даже в коммунистической ГДР, где в шести университетах работали факультеты теологии. Сейчас в Германии ежегодно обучается на евангелических и католических факультетах теологии 52 тыс. студентов, защищается около 200 кандидатских и 50 докторских диссертаций по этой специальности. Профессор Оме и его коллега – профессор, доктор теологии Ноткер Сленска не раз подчеркивали на пресс-конференции, что теология всегда воспринималась в ряду других наук, и это «само собой разумеется»; российские же дебаты о признании или непризнании за теологией прав научной дисциплины кажутся немецким специалистам «абсурдом». Профессор Сленска также подчеркнул очевидную, с его точки зрения, заинтересованность государства в развитии теологической науки и теологического образования на всех уровнях. По его словам, это является важным условием межрелигиозного диалога. Несмотря на то, что часть выпускников государственных вузов Германии становится священнослужителями, профессор Сленска утверждал, что развитие теологии в этих вузах не воспринимается как результат заинтересованности религиозных организаций, но как проявление ответственности государства. |
| Однако широкую известность указанные переводы получают только с конца X в. Они используются в школах Реймса (упомянутый выше Герберт), Св. Галла (Ноткер), Шартра (Фульберт) и других. Тогда же в широкое обращение впервые входят соответствующие комментарии Боэция: на Порфирия, на «Категории», большой комментарий на «Об истолковании». Все это вместе с появившимися вновь на свет монографическими трактатами Боэция о силлогизмах, о логическом делении и топических различениях (последний обычно фигурировал под названием «Топика Фемистия») составило так называемую «старую логику» (logica vetus), которая представляла проблематику «Органона» частью в оригинальной аристотелевской форме, частью в форме порфириево-боэциевской интерпретации; к тому же представляла не совсем полно и с акцентом на проблемы, близкие не столько самому Аристотелю, сколько Порфирию и Боэцию. В XII в. складывается то, что получило потом название «новой логики» (logica nova), включавшей в сферу изучения все сочинения «Органона» и возродившей в качестве основного аристотелевский интерес к силлогистике. Но и здесь решающим вкладом был труд Боэция. Его вновь открытые переводы «Первой аналитики», «Топики», «Изобличений софизмов» вместе с его комментариями на «Топику» Цицерона составили основную часть «новой логики», господствовавшей в школах и университетах XIII столетия. «Вторая аналитика» входила в эту логику в переводе уже не Боэция (мы уже сказали, что ее перевод, сделанный Боэцием, к этому времени был утрачен), а, по-видимому, Якова Венецианского. В последующие два века и переводы, и комментарии Боэция продолжали оставаться основой логического образования, несмотря на то что проблематика «диалектики» была расширена, и приобрел значительное влияние совсем новый метод ее построения (via moderna), открытый в номиналистическо-терминистической школе Оккама. В той мере, в какой изучение логики Аристотеля оставалось обязательным элементом университетского образования и в Новое, а кое-где даже в Новейшее время, логические труды Боэция продолжали и в эти периоды играть свою просветительскую роль в европейской культуре. Помимо того, что комментарии проливали дополнительный свет на те или иные оттенки аристотелевской мысли, эти труды – если говорить о переводах – помогали уточнять и сам текст логических сочинений Аристотеля, ибо даже самые древние из дошедших до нас греческих оригинальных рукописей «Органона» относятся ко времени, на столетия более позднему, чем древнейшие рукописи боэциевских переводов. 3. Теологические трактаты |
| 18 февраля в РИА «Новости» пройдет пресс-конференция «Перспективы развития теологического образования и науки в России» 15 февраля, 2010. Редакция " Правмира " 18 февраля 2010 г. в 12-30 в РИА «Новости» состоится пресс-конференция «Перспективы развития теологического образования и науки в России», организованная Советом по теологии и Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом. Восемнадцать лет назад государство одобрило присутствие теологии в вузе – в 1992 году был принят стандарт высшего образования по этой специальности. Но и сегодня ни в одном из 39 вузов, имеющих лицензию на подготовку теологов, вы не встретите кандидата или доктора теологии, получившего такую степень в России. В европейских странах католическая, протестантская и православная теология продолжает развиваться в университетах, защищаются диссертации, присваиваются ученые степени. В России не так. Теологи не могут пойти дальше диплома, а степени кандидата и доктора богословия, присвоенные в Духовных Академиях, государством не признаются. Почему? До сих пор не преодолено утверждение цеха научных атеистов о том, что наука может строиться только на атеистических основаниях. На каком этапе находится рассмотрение научной специальности «теология» в Номенклатуре Высшей аттестационной комиссии РФ, как развивается теологическая наука в университетах Европы – на эти вопросы ответят представители Министерства образования и науки, ректор ПСТГУ прот. Владимир Воробьев. О зарубежном опыте высшего теологического образования расскажут профессора факультета теологии Берлинского университета им. Гумбольдта (Германия) доктор теологии Хайнц Оме, зав. каф. Истории древней Церкви, и доктор теологии Ноткер Сленчка, зав. каф. Систематического богословия. Источник: Пресс-служба Свято-Тихоновского университета Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| Герм. прелаты, во время мятежей сохранившие верность О., впосл. были щедро вознаграждены им и вошли в число доверенных лиц. Так, Фридриху, архиеп. Зальцбургскому (958-991), были дарованы новые владения и возвращены прежние, отнятые у его предшественника, мятежного архиеп. Герольда (939-955). В качестве компенсации за разрушенный мятежниками г. Пассау еп. Пильгрим (971-991) получил от О. владения в Восточной марке. В 980 г. О. даровал еп. Ноткеру Льежскому (972-1008) светскую власть над территорией его диоцеза и статус князя-епископа. При О. высшие церковные иерархи оставались важной опорой политического влияния императора. Значительную часть армии О. составляли войска, предоставленные ему епископами и мон-рями, нередко представители духовенства лично возглавляли свои отряды ( Bernhardt J. W. Itinerant Kingship and Royal Monasteries in Early Medieval Germany, c. 936-1075. Camb., 1993. P. 118). В военных походах О. сопровождали мн. прелаты: так, в итал. поход с ним отправились епископы Дитрих Мецский, Вольфганг Регенсбургский (972-994), Ноткер Льежский, Генрих Аугсбургский (погиб в битве при Котроне). По отношению к Папскому престолу О. также продолжал политику отца. Он низложил антипапу Бонифация VII, к-рого поддерживала рим. знать, способствовал избранию на Папский престол своего ставленника - папы Бенедикта VII. Как и для Оттона I, обращения Римских понтификов за помощью служили для О. оправданием военных вторжений в Италию. Как и отец, О. стремился контролировать замещение ключевых церковных должностей, назначал на них верных ему прелатов. В 981 г., после смерти архиеп. Адальберта Магдебургского, император добился того, чтобы преемником Адальберта стал не Отрих, которого считал наследником сам архиепископ, а Гизельхер, епископ Мерзебурга и советник О. Для канонической реализации этого назначения в Риме прошел синод, обосновавший допустимость такого решения: Мерзебургское еп-ство было упразднено, а его территория поделена между диоцезами Хальберштадта, Цайца и Майсена, подчиненными Магдебургской архиепископской кафедре. Историограф Титмар Мерзебургский (епископ Мерзебурга в 1009-1018) считал упразднение епископской кафедры прегрешением, повлекшим за собой Божию кару - политические и военные неудачи ( Thietmari Merseburgensis episcopi Chronicon. 1935. P. 114-130). |
|
|
