| Профессор Петроградского университета Ю. П. Новицкий работал также и профессором Политехнического института, читал лекции в других учебных заведениях Петрограда и других городов. Его педагогическая деятельность носила активный характер. Такая же активность свойственна была ему и в других областях... Книги в жизни Ю. П. Новицкого были естественной средой обитания, что, впрочем, является нормальным для подлинного интеллигента. Его собственная библиотека в квартире на Литейном проспекте, 36, занимала целую комнату, была обширна и разнообразна, отражая и специальные интересы хозяина, и его пристрастие к художественной литературе, языкам, истории, философии, искусству. Словом, обычная профессорская библиотека, орудие интеллигентного труда, что и подчеркивалось в специальном «Охранном свидетельстве», выданном библиотечным отделом Наркомпроса в 1920 году. В нем утверждалось, что «личная библиотека (Ю. П. Новицкого – Ю.К.), в качестве рабочего аппарата обслуживающая его научные труды... не подлежит никаким реквизициям отдельными лицами и учреждениями» 145 . Увы, она не сохранилась, распылившись во времени, осталось лишь несколько томов, подаренных им когда-то с трогательными надписями своей дочери: «Калевала», «Песнь о Гайавате», «Былины», но и они послужат нам ее визитной карточкой. Книги входили в серию «Памятники мировой литературы», выпускавшуюся издательством «М. и С. Сабашниковы». Издательство отличали тщательный подбор шрифтов и бумаги, красивое оформление книги и обложки, но главное – строгий подбор, научный характер издаваемой литературы. Иначе говоря, это были книги, рассчитанные на взыскательного читателя. Новицкий серьезно следил за чтением девочки, заботясь, чтобы в ее руки попадала настоящая литература, развивал в ней вкус к истории, географии, этнографии, любовь к родному языку. Может показаться странным, что он советовал дочери читать протопопа Аввакума: «...мятежный Аввакум, – говорил он, – был единственным действительно великим писателем Московской Руси, только у него можно научиться настоящему русскому языку» 146 . |
| 20 июня/3 июля 1922 г. Понедельник. Утро. Вчера суд продолжался с 12 до 7 часов. Выступали защитники: Равич (за Новицкого, меня, Петровского и Карабинова), Элькин за Елачича… Гамбургер (за Институт глухонемых и др.) и Иванов, еще не окончивший речи. Все говорили более или менее хорошо. Особенно выделились Равич, Энтин, Павлов и Элькин. Новицкого и меня Равич очень хорошо защищал: без излишеств, в существенном, но ярко. В конце концов, признал, что меня не за что судить, что в Правлении я – “блестящий оратор”, никогда не выступал (“рта не раскрывал”), что 11 марта Владыка пригласил случайных лиц и в том числе меня, очевидно, разделяя взгляд обвинения на меня, как человека “высокого ума”. И больше о Правлении мне нечего приписать. Как священник, я честно и прямо сказал, что вывесил первое письмо, но указал и цель, и обстановку, и дальше ярко нарисовал, как я вел все дело для выполнения декрета. Как все духовенство, я был между молотом и наковальней, и надо было очень мудро провести это дело, “что он и сделал”. В результате – не в чем обвинять. Закончил он указанием на безрассудность, недопустимую в умных людях, – в этом отказать подсудимым нельзя, – бороться такими средствами и таким воинством с упрочившейся Советской властью. Павлов очень горячо и сильно нападал на обвинителя Смирнова за его жажду крови и, указав на смерть свящ. Семенова, только что умершего в тюрьме, предлагал ему – уж если ему так нужна смерть, – заменить Богоявленского Семеновым... Вышло очень сильно. Хорошо, красиво и развязно наложил Смирнову и Энтин за Бенешевича, к которому ничего решительно не предъявив, обвинитель тоже требует смертной казни. Его речь была полна примеров, и слушалась с большим интересом. Сегодня продолжение речей и может быть уже и наше “последнее слово”… Вчера пронесся слух, что митрополит Агафангел разослал послание, в котором благословляет каждой епархии управляться автономно, но ВЦУ не признает, а от Преосв. Алексия Л.И. Жижиленко прислала известие, что Красницкий обязался декларацией перед ВЦИКом, чтобы произвести революцию в Церкви, что тот обещал ему помогать, и что при таких условиях никакая работа с ними невозможна – они предадут. |
| Что обезьянка, Моя дочь Оксанка! – вывел он на альбомном листке. Почти не задумываясь, Юрий Петрович записывал полушутливые, но правильные, педагогические слова: Слез наплакала вокруг, И беда! – потонем вдруг! – и вдруг спохватился, понимая, что стихотворение получается не по-детски серьезным: Но ведь гибнуть нам уж рано... Ты поправься, дочь Оксана!.. – Но ведь гибнуть нам уж рано... Ты поправься, дочь Оксана! – повторил Юрий Петрович 29 апреля 1922 года и отступил из дверного проёма назад, в комнату, где ожидали его сотрудники ГПУ. Он оставлял больную дочь-сироту... Кроме дочери, Юрию Петровичу нужно было проститься и с хозяйкой квартиры – Ксенией Леонидовной Брянчаниновой, с которой они собирались в ближайшее время обвенчаться... Кажется, и специально, невозможно было более неудачно для Новицкого подгадать с арестом. Остановленный на последних страницах научный труд... Больная дочь, которую он должен оставить у женщины, так и не ставшей его женой... Ни дочери, ни невесты Юрию Петровичу уже не суждено будет более увидеть... 12 августа после отчаянных хлопот Ксении Леонидовне удастся получить разрешение на свидание с ним. «Начальнику ДПЗ. Петрогубревтрибунал настоящим разрешает свидание гражданкам Брянчаниновой Ксении Леонидовне и Новицкой Ксении Георгиевне с осужденным Новицким Юрием Петровичем во вторник, 15 августа». 70 Но не будет и этого свидания... Сразу, как только Ксении Леонидовне выдадут разрешение на свидание, в ночь с 12 на 13 августа, Юрия Петровича Новицкого расстреляют. А Ксения Леонидовна и четырнадцатилетняя Оксана Георгиевна еще два дня будут ждать свидания... Что это? Чудовищная бюрократическая ошибка или заведомая циничная ложь? Вероятнее, последнее. После 12 августа перестали принимать передачи и для митрополита, и для архимандрита Сергия, и для Ивана Михайловича Ковшарова. Объясняли, что всех четверых увезли в Москву. На самом деле все четверо уже были зарыты в безымянной могиле где-то невдалеке от станции Пороховые по Ириновской железной дороге. |
| Политбюро ЦК ВКП(б) постановило: «Новицкого от наказания освободить, высылку снять и допустить на работу в военном ведомстве» ( РГАСПИ. Ф. 17. On . 3. Д. 863. Л. 3 ). Фёдор Фёдорович Новицкий продолжил службу, и в 1943 году ему было присвоено звание генерал-лейтенанта авиации. Поскольку прежде Фёдор Фёдорович возглавлял штаб Рабоче-крестьянского Красного воздушного флота и руководил Военно-воздушной академией имени Н.Е. Жуковского (Анищенков В.Р. Создатели Красной армии. М., Вече, 2021 ). Его родному брату Василию Фёдоровичу Новицкому в 1926 году было присвоено звание «Профессор РККА». В отличие от них, старший брат генерал-лейтенант Евгений Фёдорович Новицкий (как и они, выпускник Академии Генерального штаба) выбрал службу в Добровольческой армии, где занимался составлением новых уставов. И всё же по свидетельству Ю.В. Макарова « В белой армии Новицкий не служил. Гражданская война была совершенно не в его характере. Интересно то, что стрелковая слава Новицкого распространилась так далеко, что когда он очутился в эмиграции в Югославии, тамошний военный министр предложил ему организовать для сербских офицеров стрелковую школу, по образцу старой нашей. И с присущей ему добросовестностью Новицкий этим занялся» ( Макаров Ю.В . Моя служба в Старой Гвардии. 1905–1917. Буэнос-Айрес, Доррего, 1951 ). Умер Е.Ф.Новицкий в Сараево и был похоронен с воинскими почестями на русском участке местного кладбища. К несчастью, Россия тогда была разделена не только по горизонтали – на «буржуев» и «трудовой народ» согласно классовой теории, но и по вертикали – разделив семьи. И пошёл брат против брата, дети против родителей (Евангелие от Матфея. Глава 10, стих 21: Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их). Этот трагический крест разлома должен был стать могильным для Российского государства. Вот финал рассказа Михаила Александровича Шолохова «Родинка»: «Атаман выстрелил в нараставшую черную бурку. Лошадь, проскакав саженей восемь, упала, а Николка бурку сбросил, стреляя, перебегал к атаману ближе, ближе… |
| Словом, в этих исследованиях душа человеческая в общепринятом представлении о ней исчезает вовсе, а остается лишь дух в его неуловимом и непостижимом умопредставлении. Высказанные нами соображения о спиритуализме в значительной степени отразились на психологических системах Новицкого и Кедрова, к обозрению которых мы и приступаем. «Руководство к опытной психологии» Новицкого (К. 1840 г.) представляет собой переделку подобного же руководства немецкого ученого Фр. Фишера, сопровождаемую разнообразными изменениями и оригинальными дополнениями. Следуя Фишеру, автор определяет задачи психологии и способ исследования в духе реализма: в психологии он видит науку эмпирическую, имеющую своим источником опыт, а задачей ее поставляет тщательное наблюдение и точное описание душевных явлений в связи с объяснением их из общего начала, открываемого в них правильным анализом. Но высказавши такой взгляд на психологию, Новицкий вслед затем старается определить, как само существо души, ее природу и свойства, так равно и законы ее деятельности чрез априорические конструкции, а не индуктивным путем. Таким образом, при самом вступлении в область научных исследований, он начинает пользоваться методами спекуляции и, оставляя путь чистой эмпирии, излагает свои воззрения в духе философии Шеллинга, дополняя их суждениями, заимствованными у Аристотеля и неоплатоников. Усвоив себе основной принцип философии тожества, он, с точки зрения этого принципа, развивает все частные положения науки и высказывает взгляды на разные стороны духовной жизни. Так, он всюду старается найти аналогии и между материальными явлениями растительной жизни души и ее сознательными состояниями. Например, образование телесного органа происходит, по его мнению, по тем же законам, как и образование представления, мысли и т. п.; процесс питания аналогичен процессу познавания, а процессы кровообращения и выделения – другим видам умственной деятельности. Далее, чувствительность и раздражительность, как высшие проявления жизненной силы, по его взгляду, не просто соответствуют основным началам специально-душевной жизни – сознанию и воле, но и в них, как и в самой жизненной силе, усматриваются им, хотя и в слабой степени, зародыши сознательной жизни. Притом, одухотворяя материальные процессы органической жизни в человеке, автор отчасти приближается к панпсихизму древних неоплатоников. |
| 445). В этом смысле характер обнимает собою только добродетели и пороки, потому что самообразование воли не может быть нравственно-безразличным. Путем обстоятельной критики понятий о добре и зле автор устанавливает понятие о добродетели, как свободно восстановленной законоопределенности человеческой природы (стр. 453). Видами характера признаются: чувственный и духовный характер, причем последний подразделяется на характер сознания и характер воли. В частнейшем анализе их (стр. 454–468) автор дает собственно характеристику различных добродетелей и пороков, вытекающих из чувственной и духовной природы человека. «Курс психологии» Кедрова, представляющий значительное сходство с изложенною системою Новицкого, также образовался в некоторой зависимости от метафизических начал Шеллинговой философии. Правда, «принцип тожества» не проводится с такою определенностью в психологии Кедрова, как в системе Новицкого, тем не менее, он всюду предполагается автором и обусловливает многие его суждения. Так, например, автором довольно настойчиво утверждается мысль о родстве между жизненными отправлениями организма и психическими явлениями, о тожестве души с единою всеобщею силою, одушевляющею природу, и о связи ее жизни с жизнью природы. В частных же суждениях автора весьма заметно сказываются следы психологических учений Платона, особенно по вопросу о способностях души и об условиях ее земного существования. Притом, спиритуалистические воззрения проводятся Кедровым последовательнее, чем Новицким. Задачею психологии он поставляет исследование существа души, ее сил и различных состояний, а равно уяснение цели существования нашего на земле. В частности, исходным пунктом психологии поставляется сознание, в котором человек познает себя непосредственно, «созерцая себя в самом себе и из себя» (стр. 13). Оно является наивысшим основанием достоверности наших познаний, вытекающей из убеждения о тожестве нашего я с тем, что оно непосредственно сознает. По степеням своего развития оно делится на низшее и высшее, из коих первое чуждо знания о высших потребностях духа, а второе состоит в уразумении зависимости духа и тесной связи его с Божеством. |
| Примерно в эти же многоскорбные и многотрудные дни чиновник по особым поручениям при Главном управлении по делам печати Министерства внутренних дел 8 Юрий Петрович Новицкий закрыл сейфы в кабинете Зимнего дворца, где принимал участие в комиссии по ликвидации управления, в котором он служил, и, выйдя на набережную, выбросил ключи в Неву. Потом направился домой, на Литейный проспект... Поступок этот – не просто акт протеста, но еще и прощание с двумя десятилетиями чиновничьей службы... Надо сказать, что хотя после завершения в 1908 году Киевского университета Новицкий был оставлен стипендиатом для «приуготовления к профессорскому званию», он совмещал научную деятельность с практической работой, и занимался ею самоотверженно и бесстрашно, вкладывая в эту работу, как и в научную деятельность, всего себя. В 1911 году Юрий Петрович служил следователем в Киевском окружном суде, и ему пришлось выступить экспертом по делу об убийстве П. А. Столыпина. Он составил тогда докладную записку, в которой бесстрашно указал на неблаговидную роль в совершенном преступлении генерала Курлова – факт, мимо которого следствие старалось пройти мимо 9 . Записка Ю.П. Новицкого сыграла определенную роль в сенатском расследовании, проведенном после скоропалительного суда и казни непосредственного убийцы. 11 декабря 1912 года обер-прокурор сенатор Кемпе сформулировал в отношении генерала Курлова обвинение: «следует считать установленным бездействие власти, имевшее особо важные последствия». Разумеется, для того, чтобы выступить с обвинениями такого высокого царского сановника, как генерал Курлов, молодому юристу необходимо было проявить немалое мужество. Чиновничья карьера Ю.П. Новицкого продолжалась и после его переезда в Петроград в 1914 году. Собственно говоря, в Петроградский университет пригласили его, тоже рассчитывая в том числе и на организационные способности Юрия Петровича. В прошении крупнейшего знатока истории права древнейшего периода профессора В.М. Грибовского, поданном на имя ректора университета профессора Э. А. Гримма, отмечалось, что «необходимость приглашения... вызывается той существенной помощью, которую он (Ю. П. Новицкий) может оказать как в деле устройства организуемого кабинета государственных наук, так и в ведении практических занятий по истории русского права» 10 . |
| В России же было даже сомнение в справедливости наказания вообще. Основываясь на Евангелии, Лев Толстой совсем отрицал суд и наказание. Достоевский допускал наказание для ослабления мук совести преступника. Но все единодушно были против смертной казни. Эту позицию настойчиво, упорно и последовательно отстаивал и криминалист Ю. П. Новицкий. Как парадокс звучало на его процессе требование обвинителя «профессора» Драницына: «Необходимо применить высшую меру ко всей этой компании профессоров... Жутко смотреть: на скамье 65 лиц с высшим образованием! Они мешают строительству новой жизни и должны быть стерты с лица земли» 148 . Задумаемся, парадокс ли это? Вероятнее всего, нет. Ведь был другой юрист, который, наоборот, отстаивал необходимость смертной казни. В проекте Уголовного кодекса, который готовился к сессии ВЦИК в мае 1922 года, шесть статей предусматривали своим высшим пределом расстрел. 15 мая на полях этого проекта В. И. Ленин добавил еще шесть (!) статей, по которым также необходим расстрел. В своей записке наркому юстиции он писал: «Товарищ Курский! По-моему надо расширить применение расстрела... ко всем видам деятельности меньшевиков, эсеров и т.п.» 149 . Гоголю был посвящен первый литературный опыт Юрия Петровича – небольшой реферат «Украинская природа по Гоголю», вышедший в 1902 году в сборнике «Памяти Гоголя» к 50-летию со дня смерти писателя 150 . Со школьной скамьи Юрий Петрович хорошо знал «Ревизора» и «Мертвые души», любил «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Тараса Бульбу». Последнего особенно, так как основу повествования составила одна из семейных легенд рода Новицких. Ю. П. Новицкого интересовали работы Н. В. Гоголя «О преподавании всеобщей истории», «О средних веках» и другие, но особенно его привлекали религиозные штудии писателя: «Размышления о божественной литургии», «Авторская исповедь», «Избранные места для переписки с друзьями». На эту сторону творчества Гоголя обратил внимание Новицкого-гимназиста законоучитель протоиерей Михаил Златоверховников. |
| 2, СПб., 1869. В предисловии от издателя указывалось, что «сборник сложен из двух томов прежнего издания… которые до сих пор стоили в продаже три рубля, а теперь в форме этого всею полностью совмещающего их сборника предлагаются за два рубля». 668 Заметочка… в «Гражданине»…— статья Лескова «Об обращениях и совращениях (Un discours en l’air)». — «Гражданин», 1874, от 9 декабря. 669 «Гражданин»… оповестит…— В от 23 декабря 1874 года редакция «Гражданина» сообщала, что «для будущего года… мы можем обещать «Исследование о штундистах» г-на Лескова, почтенного автора «Соборян» и т. п.». 670 «Москва» — газета политическая, экономическая и литературная. Выходила в 1867–1868 годах под редакцией И. С. Аксакова (во время цензурной приостановки — под названием «Москвич»). 671 Трубников, Константин Васильевич (1829–1904) — редактор-издатель газеты «Биржевые ведомости». 672 …статей Ваших о штундистах…— О штундистах известна лишь одна статья И. С. Аксакова «Некоторые безобразия русской жизни, и в частности причины распространения штунды» («Москвич», 1868, 25 января; см. также И. С. Аксаков. Полное собрание сочинений, т. IV, М., 1886, стр. 65–72). 673 Авксентий Курка — таращанский штундист; о нем Лесков говорит в вышеуказанной статье «Об обращениях и совращениях». 674 Филарет (Филаретов, 1824–1882) был ректором Киевской духовной академии с 1860 по 1877 год, затем — епископом рижским. 675 …роль Гамалеева. — Может быть, Лесков вспоминает о предательской политике Григория Михайловича Гамалея, полковника, генерал-есаула (вторая половина XVII века), бывшего одним из главных приверженцев гетмана Брюховецкого и перешедшего затем на сторону его противника. 676 …в изъятом из обращения сочинении Новицкого. — Духовной цензурой была запрещена к обращению книга: «О духоборцах, сочинение студента Киевской духовной академии Ореста Новицкого», Киев, 1832. Второе, дозволенное издание этой книги, под названием «Духоборцы, их история и вероучение», — Киев, 1882. 677 …предисловием Юрия Федоровича к богословскому тому соч Хомякова…— Речь идет о предисловии Ю. |
| Основной научный труд Г.- «История философии» (в 6 ч.), печатавшийся сначала в «Ученых записках Казанского университета» (1837-1840), затем вышедший отдельным изданием,- закрепил за ним репутацию одного из первых историков философии в России, к-рый в своем исследовании рассматривал всю историю мировой философии, к тому же в 6-й части труда впервые излагал историю рус. философии от начала до совр. ему эпохи. Высокое мнение, сложившееся о труде Г., в течение длительного времени разделялось почти всеми исследователями рус. философии, пока не появилась фундаментальная работа Г. Г. Шпета «Очерк развития русской философии» (1922), в к-рой строгий и придирчивый критик западноевроп. и рус. философских учений поставил под сомнение оригинальность сочинения Г. При этом Шпет ссылался на отзыв О. М. Новицкого на работу К. К. Зедергольма «История древней философии» (М., 1841-1842. 2 ч.), представленную на Демидовскую премию 1841 г. и удостоенную «почетного отзыва». В этом отзыве Новицкий, признавая, что «заимствований в истории философии почти невозможно избежать» (С. 256), критиковал работу Зедергольма и неск. раз упомянул труд Г.; он, в частности, писал, что у Г. «руководителями были Скорбиак и Салини» (С. 253), что франц. писателями «вовсе не пользовался Зедергольм, как Гавриил вовсе не пользовался писателями немецкими» (Там же). Упреки Новицкого (и Шпета) не были вполне обоснованными: Г. знал как нем. язык (и даже переводил с него), так и нем. лит-ру; для пристрастной оценки его труда имело значение то, что он нещадно критиковал любимых Новицким историков философии - И. Бруккера, В. Г. Теннемана, Г. Риттера; задачи, решаемые Г., не ограничивались изложением древней философии (знатоком к-рой был Новицкий) и охватывали более широкий круг проблем; наконец, работа Г., несмотря на присущие ей недостатки (в частности отмеченные Шпетом - С. 120-121), превосходила как по качеству, так и по охвату предыдущие попытки изложения мировой философии рус. авторами, в т. ч. труд А. И. Галича «История философских систем, по иностранным руководствам» и др. |
|
|
