| Последнее число месяца – расчетный день сегодня, и как же утомителен этот день всегда бывает! 20 октября/1 ноября 1899. Среда. О. Тит Комацу хвалится оживлением проповеди в Мито и Оота; вероятно, по обыкновению, увлекается – из Фомы Оно и Петра Мисима едва ли что доброе может быть: первый – лентяй и болтун, второй – лентяй и хвастун. Павел Цуда пишет, что в Фукурои и Мори учинили коллективные проповеди он, Яков Ивата, и Матфей Мацунага; едва ли остался след – это протестантский обычай пошуметь и больше ничего. Симеон Мацубара, по обычаю, просит денег, получая жалованья больше, чем всякий катехизатор; ныне даже без малейшего повода; каждое письмо его непременно заключает этот пункт – просто отвратительно! 21 октября/2 ноября 1899. Четверг. В Посольстве на молебне, так как сегодня восшествие на престол нашего Государя; после на завтраке у посланника. Вечером – всенощная, пропетая причетниками: завтра день рождения японского Императора. После у учеников Семинарии и Катехизаторской школы симбокквай, на который с меня стянули пять ен. Мы с Накаем вечер переводили. 22 октября/3 ноября 1899. Пятница. День рождения японского Императора. С семи часов Литургия, за которой были только учащиеся – из города христиане хоть бы кто! Служили соборне с о. Павлом Сато во главе. На молебен и я выходил, по обычаю. К газетам «Ници-ници» и «Дзидзи» было сегодня приложение: портрет невесты наследника, княгини Кудзё, и описывается в «Дзидзи», как она хорошо училась в «Квазокудзё-гакко», ни одного класса никогда не пропустила по болезни или другим причинам, почти всегда приходила в школу пешком, с подругами была очень ласкова, даже к прислуге весьма добра и прочее. Вечером был Пантелеймон Секигуци, врач из Татебаяси, очень усердный христианин, определивший ныне своего сына, двадцати дет, в Катехизаторскую школу; говорил, что Тихон Сугияма усердно трудится по проповеди в Татебаяси – дай Бог! 23 октября/4 ноября 1899. Суббота. Вчера вечером от о. Вениамина, из Благовещенска, получена телеграмма: «Не знаю когда – указа нет». Стало быть, только теперь дошло до него мое письмо, посланное 11 сентября старого стиля, и это он отвечает на мою просьбу дать знать, когда выедет сюда. |
| Дана телеграмма: «Пожалуйте сюда» (оиденасаре). Но серьезно ли все это? Ведь этот господин Окамото – убийца корейской Королевы и виновник страшного скандала во вред Японии. Ужели ему Правительство доверило такую миссию? И ужели он способен выполнить ее? Но нужно не забывать разбойника на кресте, – кстати же это пишется вслед за воздвижением креста в Церкви пред завтрашним Крестопоклонным воскресеньем. О. Петр Ямагаке из Хакодате спрашивает: у язычника жена христианка умерла, и он хочет жениться на родной ее племяннице, христианке, – можно ли? Отвечено: по церковному правилу нельзя. О. Борис Ямамура пишет: в Яманоме христианин после смерти своей жены христианки самопроизвольно по-язычески женился на ее младшей сестре, за что отлучен от таинств. Но стыдно ему и пред детьми, и усердные они оба к Церкви – и муж, и жена, – нельзя ли допустить их к таинствам? – Спрошено: когда женился? Есть ли дети от второй? Сколько лет в отлучении? Пишет еще о. Борис: в Ициносеки муж прогнал жену и женился по-язычески на язычнице. Родители его одобряли его развод. Ныне родители и он просят таинств. Как быть? – Отвечено: если родители каются, их разрешить и допустить к причастию можно; его нельзя, если развод не по вине ее прелюбодеяния. 21 марта/2 апреля 1899. Воскресенье четвертой недели Великого Поста, Крестопоклонное. Утром крещены пять человек. – После Литургии крест целовали на столике пред амвоном. – Выходя из Церкви, когда еще не было целования креста, встретил матросов между молящимися. Оказалось, что «Россия», крейсер, уже два дня в Йокохаме на рейде. Часа в три был адмирал Дубасов с визитом, герой русского флота, взорвавший турецкое военное судно в войне с турками. Убежден он, что у России война с Японией непременно будет. – Но из-за чего же? – спрашиваю я. – Из-за Кореи. Нам Корея нужна; мы ее должны взять и присоединить к нашим владениям. А Япония имеет слишком много интересов в Корее, чтобы нам не объявить войну из-за этого. – Но для чего же нам Корея? – Чтобы иметь выход в Тихий океан. |
| 5/17 октября 1899. Вторник. Японский гражданский праздник – не учились, и мы с Накаем днем не занимались переводом, а писал я письма к о. Сергию Страгородскому и прочим. Яков Тоохей, катехизатор в Усигоме, пришел сказать, что женится, что о. Савабе сосватал ему невесту в Банчёо, двадцати шести лет, – родственницу ему. – Отчего же не из Женской школы берешь? Там теперь столько молодых учительниц, которых назначение – выходить за служащих Церкви и тем исполнять назначение Женской школы… Молчит. Хорош о. Алексей Савабе! Сестра и жена воспитались в Женской школе, и вот благодарность за это! Как будто враг Женской школы! Не враг, конечно, а деревянный чурбан: служит Церкви и к Церкви ни малейшего интереса, ни на каплю радения о ней, ни мысли о ней. Сколько раз и на Соборах, и при разных случаях толковалось, что служащие Церкви должны брать себе в замужество воспитанниц из Женской школы – в этом ихний собственный интерес и ихнее счастие. Не видно ли уже на опыте, как счастливы те, кто женились так? Их молодых супруг все христиане уважают и любят, потому что они везде прямо становятся во главе христианок, способные руководить их своим знанием вероучения, церковных обычаев, церковного пения, не говоря уже об общей развитости и богатом образовании… Но где же таким чурбанам, как Савабе, соображать все это! И Тоохей мог бы подумать лучше, но и он – то же; а я надеялся было на него. Эх, наши служащие Церкви! Где у них души? 6/18 октября 1899. Среда. Как нужно за катехизаторами следить, особенно за молодыми, и не полагаться на священников, которые или скрывают, или совсем бездушничают! Думал я, что Павел Саваде – хороший человек и катехизатор; в школе он был таким добрым и усердным; притом же сын катехизатора. Спеша вывести его в люди, послал недавно на самостоятельный пост, в Карасуяма. И что же оказывается? Здесь, в Токио, вошел он в долги – Нумабе, секретарь, говорит – ен на двести. Для каких причин? Неизвестно. Но надавал расписок с полномочиями получать из его катехизаторского содержания прямо из Миссии, так что теперь при отсылке содержания за одиннадцатый и двенадцатый месяцы разом нужно уплатить – по одной предъявленной расписке двенадцать ен, по другой сорок, тогда как все содержание его за два месяца двадцать ен. Будет уплачено по первой, остаток послан ему и затем пусть живет, как знает. Видно, что недолго прослужит катехизатором. Священник его здесь, в Токио, о. Алексей Савабе, знал, что он делает долги, но хоть бы слово мне, в видах исправления его, или предупреждения от посылки в Карасуяма, где он, конечно, не будет полезен, а скорее вреден, потому что не преминет и там просить у всех в долг. |
| В сегодняшнем номере «Ници-ници Симбун» следующие известия: 1) Некоторые члены Верхнего парламента составили Комитет для разработки религиозного вопроса по поводу правительственного религиозного билля. Он уже и занимается этим делом; вчера призваны были в Комитет наиболее известные бонзы для выслушания их мнений касательно «сюкёо-хооан»; мнения их против него. 2) Бонзы семи главных сект собрались рассуждать о «сюкёо-хооан»; все недовольны им, особенно представители «Хигаси-хонгвандзи»; впрочем, ни к какому соглашению еще не пришли. 3) Так как к Оотани Коосан [?], главе секты Нисихонгвандзи, многие и порознь являются, чтобы узнать его мнение касательно «сюкёо- хооан», то он вчера в кумирне на Цукидзи сказал публичную речь, чтобы разом всем высказать свои взгляды. Он, в противность Хигаси-хонгвандзи, доволен Правительственным биллем. Речь его слушали, между прочим, девять членов Верхнего и сорок три Нижнего Парламента, все – приверженцы буддизма. Все газеты зауряд продолжают высказывать одобрение биллю. Итак, общественное мнение, поколику оно выражается в текущей прессе, за уравнение буддизма и христианства. Но бонзы и их приверженцы, за исключением Нисихонгвандзи, натурально против сего. 3/15 декабря 1899. Пятница. Вчера вероисповедный билль (сюкёо хооан), представленный Правительством Парламенту, прочитан был в Верхней Палате, после чего премьер Ямагата сказал небольшую речь в объяснение его – что, мол, «религия важна для государства, а определенного закона о ней нет» и прочее. Сделаны были от членов некоторые вопросы, на которые чиновник Правительства ответил; но замечательно, что ни тени недоброжелательства к христианству не промелькнуло. Палата положила рассмотреть билль Комиссии из пятнадцати членов, выбор которых предоставлен председателю. В «Дзидзи симпо» критикуется билль за его неудобства для самого Правительства, которое-де берет на себя лишнюю обузу наблюдать за верами, решать религиозные споры и прочее, тогда как всего лучше предоставить религии полную свободу, вмешиваясь лишь в тех случаях, когда нарушаются государственные законы. Ну как-де определить, что такое злословие и бесчестие для веры, когда веры вечно враждуют одна с другой и нехорошо отзываются одна о другой, употребляя иногда насмешливые и саркастические выражения и термины? |
| И хорошо, если исследует. Только пользы от этого не выйдет, потому что все-таки останется под башмаком своей Нонны и не перестанет быть самооплевателем: горбатого могила исправит. А мне потом досадно стало, что не в меру рассердился. Но, знать, это – напоминание «скрепиться и быть настороже», ибо ежегодно в это время много раздражающего – то неосновательные требования, то неисполнимые предложения и подобное; так пусть сегодняшнее не повторится ни в каком случае, а быть всегда хладнокровным и рассудительным, – этого совершенно достаточно, чтобы дело шло как следует. Если бы я сказал сегодня Хорие хладнокровно и спокойно: «Елене не нужно поступать ни в какую школу, и она не поступит», было бы то же самое, что будет ныне, но без треволнений и перебранки, что безгрешнее и авторитетнее. Вперед и поступать так. Впрочем, и меня, знать, нелегко исправить от гневливости. 22 июня/4 июля 1899. Вторник. На экзамене в Женской школе у средних по Закону Божию отвечали отлично. Сказал Ивану Акимовичу Сенума, чтобы наставники рассудили и решили, кого из двух оставить для преподавания в Семинарии из ныне кончающих курс, Петра Суда или Никона Мацуда, на место ушедшего Андрея Минамото. Сказал еще ему, чтобы наставники-академисты не вздумали и ныне, как при уходе Исигаме, просить о надбавке жалованья: была бы тщетная просьба: раз – денег на то нет, другое – они получают больше всех священников; надбавить им было бы несправедливо, не надбавляя священникам; на последнее же Миссия не имеет средств. Елисавета Котама, начальница Женской школы, просила позволения напечатать формы аттестата для кончающих курс так, чтобы обозначены были предметы преподавания в школе, а не как доселе, что, мол, «кончила курс в Духовном училище». Разумеется, пусть напечатают. Елисавета рассказала, что принимали совсем разно, смотря по тому, чему училась: какую-то из наших приняли за простушку сначала, но узнав, что она изучала, совсем переменили обращение с ней. Фома Оное, катехизатор в Коодзимаци, родом из Кагосима, приводил свою тетушку-язычницу, недавно прибывшую оттуда, чтобы посмотреть Токио. |
| 18 апр. 107 С. 1 : Заживо погребенный: (Из недавнего прошлого): (Продолж.)/Петр Сахаров. ((Ф)); С. 3 : Москва, 17 апреля: (О Японской правосл. церкви)/(Г.-П.). Боголюбивым гражданам Москвы/Начальник духовной миссии в Японии Николай ((Касаткин)), епископ Ревельский. 19 апр. 108 С. 1 : О том и о другом: Несколько слов о нашем купечестве. Вспоминание о старине. Разбитый дровяной плот и его сгонщики. Два слова о наших мостовых. Наши безобразники/Старый Знакомый (Н. И. Пастухов). ((Ф)); С. 2 : Москва, 18 апреля: (О причинах многих неуместных оправдат. приговоров в судах присяжных, по поводу мнений Д. И. Иловайского на сей счет, высказанных в «СПбВед»)/(Г.-П.); Восьмая выставка картин товарищества передвижных художественных выставок. I: Два слова о прошлогодней выставке. Отсутствующие. «Амазонка» г. (Н. К.) Бодаревского. «Рубка леса» и «Хата в лесу» г. (А. А.) Киселева. «Ставка проиграна» г. (А. Д.) Литовченко. «Закат» г. (Е. Е.) Волкова. «В своих владениях» г. (Н. Г.) Богданова. «После побоища» и «Ковер-самолет» г. (В. М.) Васнецова. «Канун праздника» г. (Р. С.) Левицкого. «Проводы новобранца» г. (И. Е.) Репина. «Толкучка», «Сени у мирового судьи» и «Ночное» г. (В. Е.) Маковского/Аде (А. М. Дмитриев); С. 3 : Рижские письма: (Оконч.)/(Коренной Рижанин). (ВИ); Вести из Сербии: Религиозность сербок-женщин. Обычай плакать над покойником. Новый год. Рождество Христово. Пасха. Печение калачев. Визиты. Семейные празднества/D. R. (ИИ). 20 апр. 109 С. 1 : Заживо погребенный: (Из недавнего прошлого): (Продолж.)/Петр Сахаров. ((Ф)); С. 2 : Москва, 19 апреля: (О православной миссии в Японии)/(Г.-П.); Предстоящее открытие памятника Пушкину. (ЗиИ); С. 3 : Из Самары. 27 марта: Дело о 3000 р(ублях); Из Саратова. 11 апр.: Погода и ее влияние. Железная дорога. Биржа. (ВИ). 23 апр. 110 С. 1 : Присяжный поверенный: (Очерк)/Молодой человек. ((Ф)); С. 2 : Москва, 22 апреля: (О нарушениях пасхальных церк. обрядов (благовест раньше времени, освящение пасок в Великую субботу)/+ (Ф. А. Гиляров); Прогулка под Парижем: (Очерк париж. канализации); Новый портрет А. Ф. Писемского. И. С. Тургенев в Москве. К открытию памятника Пушкина/+ (Ф. А. Гиляров). (ЗиИ); За малороссийскую литературу о воссоединении униатов с Православной церковью. Еще о преподавании Закона Божьего светскими лицами. (ПП); С. 3 : Из Одессы. 17 апр.: Вербная и отсутствие вербы. Самоубийства. Смерть кн. (Е. К.) Воронцовой. Благотворительность ее. Добрые дела ее супруга (кн. М. С. Воронцова). Предполагаемые похороны княгини. (ВИ). |
| Благодарение Господу! Он увенчал наши надежды и Ваши хлопоты полным успехом. Из прилагаемого описания Вы увидите подробности. Будьте добры напечатать его в «Православном благовестнике», для сведения жертвователям. Посылаю и проповедь для напечатания в «Благовестнике», если годится. Писали Вы, в видах исходатайствования Я.Е. Епанешникову звания придворного поставщика, прислать Вам «описание» церковного торжества с особенным ударением на иконостас. He знаю, годится ли написанное мною для предположенной цели, но писать более, мне кажется, вышло бы искусственно, между тем как написанное и кстати, и искренно: иконостас поистине заслуживает такого отзыва, и от души желал бы Якову Ефимовичу получить искомое звание, если бы даже и не сопряжено было с этим еще более глубокое мое желание, чтобы он освободил Миссию от уплаты ему стоимости иконостаса. Пишу ему ныне по его адресу, а копию письма прилагаю здесь для Вашего сведения. He знаю, как Бог расположит его сердце. Для Миссии было бы очень тяжело уплатить 4 335 рублей. Однако же если придется сделать это, то, конечно, сделайте, заимствовав из суммы миссийского содержания; пусть будет имя Миссии честно, а Ваше без нарекания. Писали Вы еще «послать описание торжества в редакцию «Московских ведомостей», для напечатания», и это делаю. Посылаю Л. А.Тихомирову и прошу напечатать сполна или в сокращении, как редакция найдет удобным; но что говорится про иконостас, то, наверное, не будет опущено. Исполняю и другие Ваши указания. Прилагаю здесь благодарность хоругвеносцам за хоругви и священные сосуды и прошу Вас передать им. Посылаю японский Новый Завет В. Г. Сапожникову и письмом благодарю его за парчу. Иконописцу Михаилу Васильевичу Тюлину, адреса которого я не знаю, прилагаю здесь письмо. Будьте добры прочитать его, а потом передать и попросить, чтобы он принял дело так же прямо и благодушно, как прямо и простодушно оно изложено. To же самое будьте любезны сообщить и пожертвовавшему икону Иверской Божией Матери господину Гурьянову, если знакомы с ним и встретите его; я не знаю ни имени, ни отчества, ни адреса его и потому не мог написать ему. |
| Если бы мы, хотя немного, могли равняться с ними в числе, если бы не были сдавлены физическою невозможностью занимать более двух пунктов, чтобы везде, где являются с своим примрачным светом те, мы могли противопоставлять ему истинный свет Христов, несомый нами, – пусть бы мы были в каждом данном пункте один против многих, – о, тогда мы не имели бы причин сомневаться и отчаиваться за себя! He двоилось бы наше сознание неизбежным и невольным вопросом: быть или не быть? Когда, усталые, мы останавливаемся на минутку, чтобы перевести дух и утереть пот с лица и в то же время обернуться на пройденное поприще, не разъедало бы нашу душу сомнение: не тщетно ли все это? He лишний ли наш труд и не обречен ли он роковому ничтожеству? Мы собираем крохи, мы маним себя успехом, выражающимся в единицах, в десятках, но близится час, – вот он уже при дверях, когда направление страны решится все разом, – тем шагом, которое сделает правительство! А к чему, к какому шагу правительство наклонно? Каких вер представителей оно видит и слышит везде, на всех пунктах, куда только обратит внимание и взор? Увы, других, а не православной! Бог Сам, конечно, решает такие великие вопросы, как принятие веры всей страной: но Бог решает не без нас, а через нас же, людей; поэтому и мы должны принимать все меры, чтобы сделаться достойными орудиями воли Божией, должны делать и с нашей стороны все возможное, все зависящее от нас. Для настоящего времени возможно, по крайней мере, следующее: собрать полный комплект православных проповедников – такой, какой утвержден волей Святейшего Синода и государя. Четвертого миссионера я считал обеспеченным в лице одного студента Киевской академии, давшего мне слово по окончании курса приехать сюда; но и от него получил письмо, содержащее, под предлогом болезни, полное отречение от своего слова. Таким образом, решительно не предвидится конца нашим здесь ожиданиям – увидеть себя наконец в полном составе. Ваше Преосвященство, исполните усерднейшую просьбу Миссии. В прошлом году, оставляя Хакодате, Ваше Преосвященство обещались вновь посетить Миссию через два года, – о, заклинаем Вас Богом Всевышним исполнить это обещание! С этим сопряжено весьма многое для Миссии, чтоб не сказать всё. |
| Только религиозного воспитателя мне до сих пор не удалось найти между японцами, но твердо верую я, что Господь поможет и в сем, как помогает в другом. В Вас, говорю я, зрится мне сей воспитатель, – и да даст мне Бог не ошибиться на сей раз! Ах, отдайте Вашу душу этому делу! Восприимите его в себя, полюбите его! Господь поможет Вам в том! И сколько пользы будет Церкви! Сколько утешения и радости и Вам в жизни! Радуется земледелец, когда у него хороший урожай; сколько же радости будет Вам, когда из-под Ваших попечений будут выходить прекрасные служители Церкви, славу Божию водворяющие в Японии! He подумайте, что с Вас слишком много требуется, не представьте дело слишком уж трудноисполнимым. Вовсе нет! Любовь к делу – вот самое первое и важное, что требуется; но без любви какое же и другое дело будет приятно и успешно! Любовь сама собой разовьет пред Вами, из глубины Вашей души, целую систему действий, не тягостную для Вас и явно полезную для воспитанников, что прежде и больше всего будет мирить и сближать их с Вами. Затем, самое важное, о соблюдении чего должны неуклонно стараться, – справедливость. Обидеть бедного мальчика не велико, но нет такой обиды, которая бы отзывалась большим вредом для обидевшего, чем обида ребенка: большой может простить, забыть обиду; ребенок еще не в состоянии того сделать, и потому обида у него складывается в душе, – и душа затворяется для обидчика (если он тотчас же не загладит своего поступка), как улитка в своей раковине; повторенная несправедливость и обида уже вооружают ребенка против обидчика; а еще повторенная – делает его врагом обидчика; в обществе детей чувства, возникшие в одном, легко передаются другим, – так и выходит, что в школе ученики смотрят на своих воспитателей – по большей части – как на своих личных врагов; говори эти воспитатели самые сладкие речи, самые веские истины и полезные наставления – все как к стене горох, – ученики лишь потом пересмеивают и передразнивают. Но действительная справедливость, явная для всех, никогда не произведет никакого неблагоприятного действия на учеников, будь она самая строгая – лишь бы не была сопряжена с жестокостью и бездушием, а сопровождалась теплым участием к ученикам. Еще важное и необходимейшее свойство в педагогике – твердость. Нет хуже и вреднее в деле воспитания – слабости, проистекающей или из мнимой гуманности, или из лести к ученикам и желания приобрести их любовь, или из безучастности к ученикам и желания соблюдать лишь собственное спокойствие. Вот в нашей школе слабость-то именно больше всего и в ходу, и сколько я заметил, – второго и третьего; больше же всего – из лести к ученикам и желания между ними популярности. И странное ослепление! За слабость никто не уважает – а все пренебрегают и в грош не ставят! |
| 2/15 апреля 1909. Четверг Светлой Седмицы. Целый день приводил в порядок библиотеку вместе с Моисеем Кавамура. Преосвященный Сергий помогал отчасти разбирать книги, присланные из Петербургской Духовной Академии и оставшиеся до сих пор неразобранными, потому что все – старое, годное здесь только для счета. 3/16 апреля 1909. Пятница Пасхальной недели. Утром в 8 часу Преосвященный Сергий отправился вместе с Моисеем Кавамура в Тоносава посмотреть наше миссийское загородное место. Вернулся в 8 часу вечера в восхищении от места. Вечером была Софья Китагава, начальница Сиротского приюта, рассказать, что получила из Министерства внутренних дел экстренное пособие на приют: 300 ен; показывала бумагу о сем, подписанную Министром внутренних дел. В Японии до 300 благотворительных заведений, но из них только 70 получили это одобряющее и поощрительное пособие; наш Сиротский приют оказался в числе поощренных. В другой бумаге говорится, что эта сумма должна быть положена в основной фонд и храниться в надежном банке; если необходимость заставит истратить ее, то на это должно быть предварительно испрошено разрешение губернатора. Еще Софья показывала медаль 1-ой степени, полученную за экспоненты приюта на минувшей выставке; выставлены были работы детей приюта. 4/17 апреля 1909. Суббота Пасхальной недели. С 7 часов Пасхальное богослужение, совершенное 3 иереями при двух диаконах; после Литургии раздача артоса, которого много частей осталось, так как христиан, к сожалению, мало было в Церкви. На дворе, у большого дома, устроили подмостки для завтрашних представлений, конечно, невинных, вроде обращения фокусника и мячиком. В нынешнем году в первый раз христиане вздумали устроить такого рода празднованье для взаимного сближения. Сложились на это: П. Окамура подписал 20 ен, другие – кто 5, кто 2 и прочее. Попросили и у нас с Преосвященным Сергием; я дал 5 ен, Преосвященный Сергий 3 ены. Посмотрим, если все выйдет благопристойно, то можно разрешить на будущие годы. Из Москвы прислали мне и Преосвященному Сергию по пять номеров газеты «Голос русского», издаваемой Владимиром Балашовым. В ней поносится протоиерей Восторгов, известный ныне духовный деятель в России. Он отправлен в Азию по церковным делам преимущественно у переселенцев; но имеет посетить и Миссии Пекинскую, Японскую, Корейскую. Поэтому, как видно, Балашов и прислал свои чуть не площадные ругательства на Восторгова. Весьма неприятное чтение. В России, знать, только и умеют ссориться и переругиваться. Ну и делали бы это там. Нам здесь какое дело до дрязг? Восторгов, коли приедет, будет любезно принят здесь как гость. |
|
|
