| Действительно, вышли: Кирилл Мори с повязкой на голове, исчерченной якобы египетскими иероглифами, и с пальмовой веткой в руке, Платон Цукиока, задрапированный в какой-то случайный флаг из дрянного белого холста с большими знаками «Токио» и подобным, с венком желтых иммортелей на голове, и с флейтой в руке, Николай Есида с огромным бамбуком в одной руке, означавшим копье, и с чем-то другим в другой руке, означавшим неисследованное еще оружие с жестяным ведром на голове, изображавшим шлем и в какой-то невозможной солдатской шинели. Первый изображал Египет, второй – Грецию, третий – Рим, а за ними незаметно вошла скромно укутанная фигура, изображавшая Святую Деву Марию, со своим охранителем Иосифом, которого изображал бородатый Павел Огава, ученик Катехизаторской школы, у кого-то занявший для сего случая подрясник. Небольшая кукла, изображавшая новорожденного Спасителя, положена была на приготовленном в углу, у елки, возвышении, у которого уселась скромная фигура (которую я и не знаю, кто играл из учеников), и Иосифом позади. Египет начал свою речь, полную разочарования и отчаяния; за ним – Греция декламировала, что цель жизни – наслаждение жизнью (причем, так как Греция нетвердо знала свою роль, автор без суфлерской будки служил суфлером); в заключение Рим провозгласил, что цель жизни – завоевание всех народов и всего света. Нужно признаться, что речи были очень умные и дельные, выражающие характер и мировоззрение трех народов довольно резко и ясно. Когда кончили, в другой комнате началось стройное пение «Слава в вышних Богу» и вышли пастыри, одетые в рубашки, один с овечьей кожей на спине, и поклонились Рождеству Спасителя, причем говорили о явлении ангелов. За ними – звезда и поклонение волхвов, одетых в теепы и какие-то бурнусы; ящик с подарками принял от них Иосиф и поставил у ног Девы. Тут три фигуры, изображавшие три государства, пали. Дева с куклой и Иосифом скромно удалилась, а вошли орды, изображавшие готов, вандалов и прочих, и пошли по Средиземному морю, причем между ними три сраженные фигуры встали и удалились в те двери, куда ушли готы и гунны. |
| Кстати же, замечательная бедность результатов протестантской миссии (при такой огромной массе миссионеров и, конечно, соответствующих других средств доселе всего 37287 обращенных!) может дать новый эффектный оборот Вашей речи, – что мы-де и не особенно запоздали, только не нужно отныне упускать времени, иначе уже совершенно по нашей вине будет допущена ошибка, которую потом веками и с чрезвычайными усилиями придется поправлять, потому что из новых, более чем прежние, прочных ложементов выбить неприятеля труднее, чем голою рукою взять его в плен в то время, когда он в смущении сидит на развалинах своей обветшавшей до основания крепости. Усерднейшею молитвою призывая благословение Божие на Вас и Ваше семейство, с глубочайшим почтением и истинно сердечною преданностью и благодарностью остаюсь Вашим покорнейшим слугою и всегдашним богомольцем начальник Российской духовной миссии в Японии Николай, епископ Ревельский Токио, 30 мая 1890 года Высокочтимый Степан Осипович! По отправлении моего письма к Вам от 30 мая я вновь был обрадован Вашими письмами от 10 и 26 апреля, – последнее с приложением списка вещей священной утвари, жертвуемой миссийскому собору Юрием Степановичем Нечаевым-Мальцевым. За Ваши добрые старания касательно священной утвари для собора, увенчавшиеся таким блистательным успехом, истинно не знаю, как и благодарить Вас, и с радостию вижу здесь новое доказательство промыслительного благословения Божия к Миссии! Я чувствовал себя в большом затруднении, у кого просить утварь; желалось бы, конечно, достойную собора, – но чего она должна стоить! У одного кого-либо просить всю мне и на мысль не приходило; а думал я, разделивши принадлежности утвари по частям, попросить у многих. Но не успел я еще придумать, у кого именно просить, как пришло от Вас и от отца Федора известие, что Юрий Степанович Нечаев-Мальцов пожелал один устроить всю утварь; ныне же присланный Вами список показывает, что действительно на все три алтаря утварь отчасти уже готова, отчасти заказана, – и притом какая дорогая, и, значит, какая будет великолепная! Как здесь не подумать и не сказать радостно, что Бог помогает Миссии, чрез угодные ему орудия! С нынешней почтою я пишу также Юрию Степановичу и благодарю его за пожертвование. |
| Испрашивая архипастырского благословения и молитв для Миссии и себя, имею честь быть Вашего Преосвященства усерднейшим богомольцем и почтительнейшим послушником начальник Японской духовной миссии архимандрит Николай 8 июня Письма к епископу Тихону (Белавину) 27 Преосвященнейший владыко, милостивейший архипастырь и отец! Примите искреннюю глубокую благодарность за братский привет и за доброе, истинно ободряющее известие о расширении Православной Церкви в пределах Америки. Еще более благодарен Вам за разрешение отпускать свечи для Японской миссии по уменьшенным ценам. Ныне я прошу Ваше духовное правление выслать сюда 970 фунтов свечей и посылаю на то приходящуюся по расчету 60 центов за фунт сумму в 572 американских доллара. Но, должен признаться, это крайне недостаточное количество для удовлетворения теперешних здешних нужд! He буду говорить о японских церквах: скажу только о наших военнопленных здесь. Кроме прежних, больше трех тысяч человек, ныне несравненно большее количество их перевозят из Порт-Артура и размещают по разным городам: уже поместили: в Хаматера, близ Осака, 6 000, в Тэнкатяя, там же, 5 000, в Химэдзи 1 300, в Даири на Кюсю 1 000, в Мацуяма, на Сикоку, 2 500 и прочее, и прочее, – всего до 20 000. В Порт-Артуре останется больных 18 556 человек, которые, по мере выздоровления, тоже будут перевозимы в Японию. Ни в одном городе такого большого количества людей нельзя поместить в одном здании, а размещаются в нескольких, иногда значительно удаленных одно от другого. Например, в Мацуяма православные пленные помещены в девяти отдельных зданиях, рассеянных по городу. Все здания от Миссии снабжаются иконами, в киотах с лампадами, а иные, кроме того, временными престолами и жертвенниками, на которых назначенные для того японские священники, знающие русский язык, совершают литургию. На престоле и жертвеннике горят свечи, по 8, по 20 на фунт. Сколько же этих свечей нужно для всех зданий и для всех богослужений у военнопленных! И надолго ли хватит ныне выписываемых от Вас? А затем придут Страстная неделя и Пасха. |
| Вечером, с половины 6-го часа, в Женской школе была Елка, устроенная Евгенией Николаевной, дочерью посла, с отличными подарками всем ученицам и учащим. Был на ней и посол Николай Андреевич с некоторыми другими из Посольства. Ученицы пели и представляли разное очень мило. Все с большим удовольствием провели время. Вернулся домой в 10 часу. 28 декабря 1909/10 января 1910. Понедельник. Переписка отчетов. Д. М. Позднеев принес в подарок 3 книжки своего сочинения: «Материалы по описанию северной части Японии» и пр. Капитальный труд, показывающий и большую даровитость, и великую трудоспособность автора. Августа Фурукава, бывшая воспитанница Женской школы, теперь жена инженера, язычника, замечательно сохранившая благочестивое настроение, полученное ею в школе, принесла в подарок чудовищной величины морского рака. Вечером Елка в Семинарии, тоже устроенная Евгенией Николаевной, с подарками всем учащимся и учащим. Был посол и немало других гостей. Пели читали и представляли, причем русские ученики не отличились. Весело было и здесь. 29 декабря 1909/11 января 1910. Вторник. Тоже писание отчетов. Снег. Письмо от протоиерея И. И. Восторгова с проектами росписанья Собора, неудобоисполнимыми. Денег тысяч десять надо бы – а где их взять? Письмо от Архиепископа Тихона из Иркутска: Миссионерский съезд будет в августе; спрашивается, кто отсюда поедет? и проч. Отвечено будет, что поедет Преосвященный Сергий; а делами никакими Миссия не затруднит съезд, у которого и без Японской Миссии бездна дела. Уведомляет еще Высокопреосвященный Тихон, что ящики с Новыми Заветами отсюда получены им, наконец; до Министра финансов доходило дело, и он разрешил таможне выдать. Это приятно. Из Пекинской Миссии получен настольный календарь. 30 декабря 1909/12 января 1910. Среда. Была Надежда Такахаси, начальница Женской школы в Кёото, приезжавшая оттуда, пользуясь праздничными днями, по своим семейным делам. Дал ей 10 ен на дорогу, хотя она и не просила. Хорошо служит она Церкви. Школа там в полном порядке. |
| Призывая благословение Божие на Вас, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорным слугой и богомольцем. [подписал] Николай Архиепископ Японский. 4. Копия письма Д.М.Позднеева к свт.Николаю (Касаткину) (лл. 172–173): Екохама 12 декабря 1908 г. Глубокоуважаемый и дорогой Владыка, Не знаю, как и благодарить Вас за ту доброту, которую Вы мне показываете. На вопросы Ваши отвечу по порядку: 1 . «Коотоо сео-гаку токухон», все 16 книг мною были прочитаны еще в школе Мацуда. Тогда же были записаны к ним и слова, а равно и написана транскрипция. Записывал я перевод не всегда, но во всяком случае его записана добрая половина. Словом дело обстоит так, что если бы мне сейчас отпустили на его издание деньги, то я через месяц сдал бы его в печать в типографию. 2 . Я безусловно заявляю твердую решимость не оставлять Японии еще несколько лет... но при условии, что мне дана будет возможность безбедного здесь существования. Я ликвидировал свои дела с агентством; теперь должен буду искать себе заработка. Сделаю все, что возможно, чтобы мне остаться здесь и продолжать работы в начатом направлении, но моих личных средств на это надолго не хватит. Семейка-то ведь теперь не маленька. 3 . Из второй части «Токухона» ненапечатанною остается теперь только одна таблица опечаток. Я ее составляю и по отпечатании сдам в набор. Думаю, что книга выйдет из переплетной через две недели. Тогда немедленно же представлю ее Вам. Я усерднейше просил Вас, Владыко, написать, если только Вам позволяет Ваше здоровье, ответ министру поподробнее. Я говорю не о себе и не о своем деле, нет, а смотрю на дело с той точки зрения, что ведь за 50 лет Вашей работы здесь министерство народного просвещения, я думаю, впервые обратилось к Вам с подобным запросом о том, как нужно изучать Японию. Дайте же ( лл. 172–173 ) им программу такую, которой мы могли бы отдать свои силы и по которой могли бы идти систематично и надолго. Скажите им, что следует вести дело широко, всесторонне, не думая только о сегодняшнем и завтрашнем дне. Они ведь в своем невежестве не дают себе отчета в том, что только учить-то японский язык нужно десять лет, да из ста душ начинающих один может его выучить. По этой пропорции и нужно начинать рассадку сада, если они хотят со временем собрать хотя бы мерку яблок в области японологии. Конечно, запугивать их тоже опасно, тогда совсем руками махнут. Но ведь Ваша программа изучения Японии так широка, продуктивна, так последовательна и практична, что ей, казалось бы, нельзя не следовать. Прежде всего – учебники, а потом научное изучение всех сторон жизни, лучше ничего и желать нельзя. Только бы Господь услышал Ваши молитвы, да вразумил тех, кто сидит в своем невежестве в Петербурге, как во тьме и сени смертней. |
| Бедный! Кто же ему запрещает жить в Миссии открыто, пока отправится домой, в Уцуномия! Елисей Хаякава, причетник, говорил, что сегодня Илья был у него. Велел я, кому бы ни показался, направить его ко мне. Совсем приготовил сегодня построечный отчет. Зато голова от беспрестанного сидения за писанием болит. Погода и скверное расположение духа отнимают живость и не позволяют двигаться; полумеханический труд отчетов как раз в пору. 21 марта/2 апреля 1897. Пятница. Отправил миссийские отчеты и донесения, также письма к обер-прокурору Константину Петровичу Победоносцеву и к сотрудникам; главная мысль всей корреспонденции – просьба прислать миссионера, который бы был здесь моим преемником. Что-то Бог даст! 22 марта/3 апреля 1897. Суббота. Японский гражданский праздник – не учились. Я занят был тоже корреспонденцией к построечному отчету. После обеда читал церковные письма, накопившиеся в последние три дня; точно по пустыне бродишь; редко-редко встретится что отрадное. Николай Явата просит прибавки содержания, а катехизатор – ленивый и бездарный, никогда у него никакого успеха. Но прислал секретарю Нумабе семейную фотографию, на которой у него с женой четверо ребятишек – точно маленькие сычи – все премило выглядывают, велел написать к о. Катакура, его священнику, одобрит ли он прибавку в две ены под предлогом посещения им Таката и окрестностей – на «дорожные», мол. О. Павел Морита спрашивает, поместить ли Иосифа Ициномия в Соеяма? Отвечено: Соеяма всего в полутора ри от Вакимаци по отличной дороге; Симеон Отава, обративший там несколько семей, значит, заленился, что не хочет продолжать дело. И потому, если на Сикоку решительно негде поместить катехизатора с надеждой на успех проповеди, то пусть Иосифа зароет и в Соеяма, и так далее. 23 марта/4 апреля 1897. Воскресенье. Пересматривая накопившиеся русские духовные журналы, прочитал, между прочим, в «Православном Собеседнике» статью о студенческих миссионерских движениях в Америке, Англии, Германии, Франции. Статья заканчивается воззванием к русским студентам, светским и духовным, последовать благому примеру. |
| Святитель Николай приехал в Японию в 1861 году, не самое благоприятное для проповеди время. Дремлющая под «железным занавесом» страна на 250 лет отгородилась от всего иностранного. Под его покровом за принятие христианства полагалась смертная казнь. Такую память оставили о себе европейские миссионеры. «Прибыв в островное государство в XVI веке, они смешивали религию с политикой, пытались вмешиваться в дела светского управления, интриговали при дворе князей, использовали ложь и подкуп, — поделился своими исследованиями проректор по учебной работе Николо-Угрешской семинарии, кандидат богословия Валерий Духанин. — Придерживаясь принципа «цель оправдывает средства», иезуиты привлекали к себе подарками и несбыточными обещаниями, не гнушались ложными чудесами и фокусами с использованием научных достижений европейцев». Европейские торговцы относились к местному населению с ненавистью и презрением. Открыто похищали к себе на корабли японских женщин, а португальцы даже продавали японцев в рабство в Индию. Неудивительно, что в сознании японцев слова «христианин», «европеец», «грабитель», «колдун» на какое-то время стали синонимами. Иеромонаху Николаю предстояло развеять это предубеждение. До восстановления императорской власти и начала эпохи Мэйдзи — «просвещенного правления» — оставалось около восьми лет. Пока же в стране по-прежнему правили представители военного дворянства — сёгуны, захватившие власть семь веков назад. Эти восемь лет иеромонах Николай (Касаткин) посвятил изучению языка, истории, культуры и религиозным верованиям японского народа. «Своим занятиям он уделял ежедневно по 14 часов. Кроме того, он посещал выступления рассказчиков, в популярной форме доносящих до простого народа самые разные исторические сюжеты и литературные произведения и часто приходил в буддистские храмы, чтобы послушать проповеди буддистских бонз», — отметил в своем докладе сотрудник посольства Японии в России и переводчик Алексей Потапов. Поставив перед собой цель стать для просвещаемого народа своим, святитель преуспел настолько, что, по замечанию японской печати, знал историю и культуру Японии лучше многих японцев. Он был чуть ли не «единственным христианским миссионером, обладающим в эпоху Мэйдзи таким глубоким пониманием Японии» 1 , — пишет известный японский исследователь Кэнноскэ Накамура. |
| У него были: князь Шаховской, начальник Дуи на Сахалине, и Николай Михайлович Баранов, герой минувшей войны, ныне служащий при Добровольном флоте. Неловкость моя при вопросе. – Константин Петрович и Баранов обещали дать место миссийским ящикам на судне, что в мае из Кронштадта, а также место на судне в половине апреля Дмитрию Дмитриевичу, если он будет готов в путь к этому времени. Вчера я спрашивал у Митрополита, хорошо ли отправить так Дмитрия Дмитриевича, и он очень одобрил, так как прогоны при этом останутся для собственных расходов Дмитрия Дмитриевича. Часов в девять вернулся домой. 13 марта 1880. Четверг 2-й недели Великого Поста Утром написал коротенькое письмо Ненарокову в ответ на его конфиденциальный запрос об Ольге Евфимовне; между тем послал записку Дмитрию Дмитриевичу, чтобы он пришел; когда пришел он, сказал, чтобы к одиннадцати часам, если окончательно решился, приготовил прошение в Святейший Синод об определении его миссионером. По уходе его пришел Шурупов с планом иконостаса для храма; дал ему денег – 50 рублей. В одиннадцать часов с Дмитрием Дмитриевичем поехали к Вощинину передать прошение в Синод – не застали; я передал в Канцелярию Обер-прокурора мое письмо к Ненарокову. – К Андрею Григорьевичу Ильинскому. Советовались, как пересылать деньги в Японию; он придумал, что самое лучшее – высылать двукратно – в сентябре и феврале – за полугодия вперед – разом всю сумму из Хозяйственного управления и тотчас же оттуда вытребывать из разных мест, откуда идут деньги, сумму стоимости отосланной металлическими рублями суммы. Касательно прогонов Дмитрия Дмитриевича сказал, что их неоткуда взять; а придется мне из миссийской суммы выгадывать (!) – Отправился на завтрак к Евгению Васильевичу Богдановичу, согласно его приглашению в воскресенье. Были еще: Ниси, японский поверенный в Делах, Петров-Батурич, редактор Азиатского отдела газеты «Голос», Завойко, сын адмирала, и прочие. Жена и сестра ее до завтрака набрали для меня проповеди «Исаакиевской кафедры». Генерал – бойкий человек и немного хвастун, кажется. |
| Само появление разнообразных сект в японском буддизме святитель объяснял тем, что японцам буддизм пришелся не вполне по духу и они старались создать такие его версии, которые бы более подходили им. Описывая взаимоотношения разных школ японского буддизма, св. Николай пишет, что «Каждая из сект опирается на незыблемом для буддиста основании: каждая имеет свои символические книги в каноне священной буддийской литературы. Эта литература так обширна и разнообразна, что в ней есть книги совершенно противоположные одна другой. Это как нельзя лучше обнаруживает происхождение буддийской литературы от многочисленных авторов, часто враждебных друг другу; но каждый автор, стараясь придать вес своему произведению, озаботился приписать его будде… Таким образом, на основании одного и того же учения будды можно воздвигать самые противоречащие секты, и никто не смеет укорить за это, так как каждая секта укажет на непререкаемый довод в священной книге» (С. 53). Помимо апеллирования к текстам, основоположники и последователи различных школ, как сообщает святитель, активно ссылались на различные видения и чудеса, по поводу которых он замечает: «Нет возможности перечислить всех выдуманных чудес, снов, песен, богов. Все секты наперерыв одна перед другой стараются щеголять чудесами, одни других нелепее, одни других фантастичнее. Наглость дошла до того, что указывают чудеса там, где каждый собственными глазами может видеть, что чуда нет… Бонзы до того привыкли к выдумкам и обманам, что расточают их даже там, где нет в них никакой нужды: я читал одно жизнеописание будды, где автор преблагочестиво уверяет, что за матерью будды в приданое даны были, между прочим, семь полных возов «голландских редкостей», а когда она забеременела буддой, то другая жена царя, из зависти, чтобы убить в ней младенца, обратилась к одному из христиан, которые, как известно, все колдуны, чтобы при помощи его волхвований испортить свою соперницу» (С. 55). На этом завершается краткий очерк японского буддизма в статье «Япония с точки зрения христианской миссии». В другой статье «Япония и Россия» святитель пишет, что «буддизм – самая глубокая из языческих религий», и японцы своим «нерасположением к рабству и неимением его в стране обязаны учению буддизма о равенстве и братстве всех людей» (С. 160). |
| Характеризуя свои первые шаги в области изучения японского языка, он писал: «Приехав в Японию, я насколько хватило сил, стал изучать здешний язык. Много было потрачено времени и труда, пока я успел присмотреться к этому варварскому языку, положительно труднейшему в свете, так как он состоит из двух: природного японского и китайского, перемешанных между собою, но отнюдь не слившихся в один. Сколько родов разговорного языка, начиная почти от чисто-китайского диалекта, до вульгарной речи, в которой, однако, неминуемо вплетаются китайские односложные слова. Сколько разных способов письма, начиная тоже от чисто китайской книги до книг, писанных фонетическими знаками, между которыми опять-таки неизбежно путаются китайские иероглифы. От взаимной встречи и переплетения этих двух языков, принадлежащих к двум различным семействам, с грамматическими конструкциями, совершенно непохожими одна на другую, какое громадное количество выродилось и самых невероятных грамматических сочетаний, форм, частичек, хвостиков, часто, по-видимому, ничего не значащих, но требующих, однако, большой деликатности в обращении с собою. И такие люди, как пресловутый знаток японского языка, француз Рони, осмеливаются писать грамматики японского языка. Хороши грамматики, которые приходится бросить в угол, как ненужный хлам, спустя неделю по приезде в Японию. Видно, долго еще изучающим японский язык придется изучать его инстинктом, через чтение книг и механическое приучение себя к тем или другим оборотам разговорной и письменной речи. Так инстинктивно и я научился, наконец, кое-как говорить и овладел тем самым простым и легким способом письма, который употребляется для оригинальных и переводных ученых сочинений”. Несмотря, однако, на такие неблагоприятные условия, архиепископ Николай, путем постоянного чтения японской литературы и постоянного общения с японцами, достиг удивительного знания японского и разговорного и книжного языка. Освоившись с языком, о.Николай начал присматриваться и к жизни. Ходил по домам, знакомился с жителями Хакодате. Не пропускал случая посетить какого-нибудь заезжего рассказчика.В Японии существует особая профессия: рассказчик. В несколько чтений он рассказывает целую историю, все это стенографически записывается и потом печатается, и роман готов. Слушать такого рассказчика полезно не только для практики в языке, но главным образом, для изучения японской жизни и характера. Мировоззрение этого народа становится понятным, его заветные думы и идеалы обнаруживаются. |
|
|
