| В созданной в 40–50х гг. XII в. хронике Зонара пишет: « Как кажется, [Никифор] приписывал военному делу всеобъемлющее значение, и потому намеревался провозгласить догматом, чтобы павшие на войне солдаты почитались наравне с мучениками, чтобы в их честь слагались такие же гимны и вообще, чтобы они чествовались почти так же. Патриарх и некоторые архиереи (равно как, впрочем, и кто-то из ученых членов сената) мужественно противостали ему со словами: “Как можно кому-либо считать убивающих и убитых на войне мучениками или равными мучениками, если божественные каноны налагают на них епитимию, на три года отлучая их от священного Причащения”, а если бы не сделали они этого, то было бы установлено это “боговещанное провещание” 25 (θεσπσιον θσπισμα) » 26 . В целом рассказ Зонары близко следует за Скилицей, вплоть до почти буквального совпадения формулы « мужественно противостали » (γενναως ντιστντες — γενναως ντστησαν). Однако его рассказ несколько расширен сравнительно с текстом предшественника: упомянуто среди требований императора сложение гимнов в честь воинов-«мучеников», а среди оппозиции распоряжению Никифора упомянуты « ученые члены сената ». Эти детали могут быть результатом вымысла Зонары, который, как известно, « был идеологом синклита, склонным к ограничению автократии » 27 ; однако нельзя исключать возможности, что их появление является результатом собственной работы Зонары с источниками, которые до него использовал и Скилица. В таком случае перед нами — дополнительное подтверждение достоверности сообщения о конфликте между императором и патриархом. Особый интерес для нас представляет комментарий Зонары на 13 правило св. Василия Великого : « Итак, я думаю, что это предложение Василия Великого никогда не действовало; но, по крайней мере, оно приносило иногда пользу тем, кто защищал церковные Предания. Так мы знаем из истории, что когда император Никифор Фока стал требовать чтобы убиваемые на войне причислялись к мученикам, и подобно им были чтимы и прославляемы, тогдашние архиереи представляли со своей стороны, что такое чествование было бы несправедливо, и, не быв выслушаны, воспользовались наконец словами Василия Великого, как правилом, говоря: “Каким образом мы можем причислять к мученикам падших на войне, когда Василий Великий отлучил их на трехлетие от таинств, как имеющих нечистые руки?” » 28 |
| Свою преданность христианской религии Никифор ясно доказал и своею жизнью, и своею смертью . – Столь же мало оснований думать, что Филопатрис дает саркастическое изображение патриарха Полиевкта и монашества тех времен. Правда, лица, выводимые на сцену в диалоге: „Филопатрис“, несомненно говорят о событиях и явлениях в Константинополе, но за тем: нет ничего, что давало бы основание утверждать, что в диалоге осмеиваются Полиевкт и его единомышленники. Утрированные и злобно-иронические черты, в которых описываются аскеты в диалоге, могут быть прилагаемы к монахам и какого-либо другого времени, например времени императора Юлиана. Жалобы и огорчения, какие слышатся в диалоге, на налоги и подати, могут относиться не к одному X веку, но и ко временам напр. иконоборческим; ожидание, что тяжелые времена пройдут и наступят лучшие – слишком ненадежный признак, чтобы иметь право относить сатиру ко времени Никифора. А главное – в сатире нет ничего такого, чтобы хоть сколько- нибудь указывало на происхождение ее в Византии – позднейших времен. Ни одна характеристическая чисто византийская черта позднейшего времени не может быть отыскана в Филопатрисе. Напротив, бред классическим язычеством, споры о богах Гомера, о древне-языческом фатум – а это ясно можно находить в сатире – все такие черты, которые переносят нас ко временам не позднее IV и V века. Византия X века уже не занималась подобными вопросами 584 . Таким образом мы видим, что нет твердых оснований относить сатиру Филопатрис по ее происхождению ко временам Никифора Фоки 585 ), а следовательно будет делом несправедливым приписывать царствованию Никифора такую „ужасную тайну“ 586 ), как позволение составить и издать указанную сатиру. Вообще брать для опоры в суждениях о Никифоре Фоке – диалог Филопатрис было бы крайне смело. Известный римский философ Сенека говорил: „лишь то, как умирает человек, доказывает: чего он стоит» 587 . Если этот афоризм верен, то мы должны сказать, что Никифор Фока в обстоятельствах его смерти обнаружил лучшие свойства своей натуры. |
| Но неудачи в Малой Азии закончились с прибытием на Восток знаменитого Никифора Фоки Старшего, победителя западных арабов в Италии и Сицилии, в благодарность которому местное население даже возвело храм в честь его Небесного покровителя св. Никифора. В начале 900 г. Никифор Фока по приказу императора двинулся в Киликию с войсками восточных фем против арабов, осадивших город Мисоию. Через горный проход Маврианон он приблизился к городу Адане и разгромил арабское войско, пытавшееся остановить его. Захватив множество пленных, включая правителя Сирии Абу-Сабита, а также богатую добычу, Никифор не стал штурмовать города, а прошел через другой проход по горной дороге Каридон обратно. Арабское войско, осаждавшее Мисоию, немедленно сняло осаду и бросилось вслед уходящему Никифору Фоке, но безуспешно пыталось его догнать 161 . Однако война есть война, и самого Никифора Фоку иногда преследовали неудачи. Летом 901 г. сарацинские отряды под командованием Назар-ибн-Музаммеда взяли несколько пограничных крепостей, захватив 200 знатных пленников, в том числе духовных лиц, и с триумфом вернулись в Багдад. К сожалению, войско Никифора Фоки не смогло им противодействовать. Тем не менее уже в ноябре 901 г. византийский полководец совершил удачное морское нападение на приграничный месопотамский город Кейсума, захватил 15 тыс. пленных и таким способом на время остудил воинственный пыл сарацин 162 . Но в целом император Лев VI не был склонен воевать с сарацинами – за исключением первоначальных операций по закреплению византийского влияния на Кавказе, он не провел ни одной инициативной военной кампании. Даже когда его союзник Армянский царь начал испытывать затруднения в военных столкновениях с сарацинами, Византийский император не спешил ему помочь, занятый внутренними делами и войной на Западе. Однако и арабы все реже проявляли активность в военных операциях против византийцев на Востоке. Гораздо опаснее положение Римской империи было на Западе, где активизировались болгары. Переломным в отношениях между двумя державами стал 894 г., когда Болгарский царь Симеон (893–927), с которым некогда Лев Мудрый обучался за одной скамьей у св. Фотия, вступил в войну с греками. Это был поистине выдающийся правитель своего времени. Он отлично изучил логику и риторику и сохранил любовь к наукам на всю жизнь. Как говорят, его палаты были всегда наполнены книгами (дорогое удовольствие), и он неизменно на ночь читал Священное Писание и Святых Отцов. Став в 25 лет, в 888 г., царем болгар, Симеон отличался благородством, умом и аскетизмом – его дворец мало отличался от кельи отшельника 163 . |
| Одновременно они отражали сильное религиозное воодушевление, которое вело Византию на борьбу с неверными. Этого воодушевления был целиком исполнен Никифор Фока. Война с исламом была для него своего рода священной миссией. Он даже требовал, чтобы все воины, павшие в войне с неверными, объявлялись мучениками. Это требование в заостренной форме выражало чувство того, что война с мусульманами была священной войной, – чувство, которое с огромной силой устремляло византийское государство к могуществу. В качестве императора Никифор продолжил завоевания, которые он начал при Романе II как доместик. Правления Никифора Фоки и обоих его преемников составляют эпоху величайшего военного блеска средневекового византийского государства. Сохранявшаяся на протяжении столетий граница по Тавру была прорвана натиском его войск. Два первых года были посвящены войне в горной Кили-кии, в высшей степени тяжелой и изнурительной, в центре которой стояла осада Тарса и Мопсуэстии. Лишь летом 965 г. эти крепости были взяты измором. В том же самом году византийским флотом был занят Кипр. Это означало новое и весьма значительное усиление положения Византии в Восточном Средиземноморье. Но прежде всего благодаря завоеванию Киликии и Кипра открылся путь для достижения главной цели Никифора Фоки – подчинения Сирии. Уже в октябре 966 г. император стоял перед стенами Антиохии, однако был вынужден отступить, не взяв ее. Лишь в 968 г. он вновь появился в Сирии, вдоль побережья продвинулся далеко на юг, беря один за другим тамошние города, а затем вновь повернул против Антиохии. Несмотря на большие усилия, осада затянулась, сам император уже вернулся в Константинополь, когда наконец 28 октября 969 г. военачальникам Петру Фоке и Михаилу Вурце удалось взять сирийскую столицу. Несколько месяцев спустя пал и Алеппо, эмир которого, второй преемник Сайф ад-Даулы (ум. 967), был вынужден заключить с Византией унизительный договор. Часть Сирии с Антиохией была присоединена к Империи, более отдаленная часть вместе с Алеппо признала византийский суверенитет. |
| Если ранее византийское правительство боролось с наступательным натиском крупных землевладельцев, то теперь динаты нанесли ответный удар. Закон Никифора Фоки, который, по-видимому, датируется 967 г. 661 , начинается с утверждения, что его предшественники продемонстрировали предвзятость в пользу крестьян и тем самым погрешили против принципа равной справедливости по отношению ко всем подданным. Никифор отнимает у бедняков право преимущественной покупки при отчуждении имений динатов: у бедных должны покупать только бедные, у динатов – только динаты. В остальном остается в силе старое право, однако в отношении приобретений со времени голода 927–928 гг. прекращается всякое право апелляции, поскольку срок давности в 40 лет уже истек. Сами по себе эти определения не являлись слишком радикальными, тем более что сомнительно, была ли вообще у крестьян реальная возможность отстоять свое право предпочтительной покупки перед лицом динатов. Но, во всяком случае, впечатляющим было психологическое действие нового закона, который во имя справедливости брал динатов под защиту. От антиаристократической политики своих предшественников Никифор Фока решительно отошел. Впрочем, император-воин стремился укрепить и приумножить владения стратиотов. При требовании возврата отчужденной в прежние времена собственности для солдатских имений по старому правилу действовала минимальная ценность в размере 4 фунтов золота, и возврат вплоть до достижения этого минимального размера производился без компенсации, а по превышении его – с возвращением продажной цены. Впредь же, с учетом повысившейся стоимости нового тяжелого вооружения воинов, неотчуждаемая минимальная стоимость стратиотского имения должны была составлять не менее 12 фунтов золота, так что стратиот не имел права отчуждать какую-либо часть своих владений, если их совокупная стоимость не превышала этого предела, и любое отчуждение, которое понижало стоимость его владения ниже этого предела, должно было возвращаться без компенсации покупателю за возвращаемые отчужденные участки; только при отчуждениях того, что превышало этот минимальный размер, в случае востребования надо было возместить продажную цену 662 . |
| А тем временем россы во главе со своим храбрым князем переправились через Дунай и летом 968 г., разбив высланные против них царем св. Петром отряды, захватили все города по Дунаю 484 . Хотя мирный договор с Константинополем все еще действовал, Святослав не оставил мысль создать тайный антивизантийский союз. Он привлек негативно настроенных по отношению к грекам болгар, печенегов, касогов и венгров и организовал необъявленную войну, боевые действия на которой велись на всем протяжении 967–969 гг. 485 В это же время, посчитав, что ситуация на Западе нормализована, император с войском направился к Антиохии – столице Сирии, уже 300 лет находившейся во власти арабов. Поняв по прибытии к городу, что гарнизон не испытывает недостатка в продовольствии, василевс отказался от штурма, опасаясь повредить город стенобитными орудиями – новое свидетельство того, что греки возвращались в Сирию, а не совершали очередной рейд с целью грабежа сирийских провинций. Вместо этого он избрал другой план: истощить воинскую силу сарацин в локальных боях и вынудить арабов добровольно сдать город. Он направился с армией по направлению к Палестине в надежде освободить Иерусалим – священный город всех христиан. По дороге император захватил Эдессу и имел счастливую возможность помолиться в храме Святых исповедников. Там он дал войску отдых. В качестве драгоценного трофея св. Никифор отправил из Эдессы в Константинополь черепицу с нерукотворным изображением Спасителя, которую уложил в изготовленный из золота ларец. Впервые за последние сотни лет византийские отряды появились у стен древних римских крепостей Нисиби и Армида и дошли до Лаодикеи. Интересно, что, овладев городом Лаодикеи, император оставил проживавшего в нем арабского правителя, ранее зависевшего от эмира Алеппо, и дал ему титул стратига вновь образованной фемы 486 . Сейф-ад-Даул, не так давно относившийся к самым опасным врагам Византии, теперь, рано состарившись от пережитых поражений и унижений, бессильно взирал на очередные успехи христианского оружия. Едва узнав о потере своих главных городов, эмир скончался 25 января 967 г. в Халебе, в возрасте всего 52 лет. Ему наследовал сын Сад-ад-Даул (967–991), очередной правитель из династии Хамданидов, который в течение четверти века пытался положить предел византийским победам. Но, надо сказать, византийцы очень умело пользовались раздорами в лагере мусульман, вступая попеременно в альянсы с отдельными партиями и раскалывая неприятелей. А потому в некоторые моменты времени Сад-ад-Даул, презрев гордость, был вынужден обращаться к своим врагам, византийцам, чтобы сохранить Халеб от египетских берберов. В такие минуты его власть целиком и полностью зависела от Константинополя 487 . |
| Тарс сдался ввиду угрозы голодной смерти. Жителей отпустили, в городе разместился римский гарнизон, а область Тарса была объявлена новой византийской фемой. Добыча, захваченная римлянами, была огромной; помимо прочих ценностей, византийцы вернули христианские кресты, ранее похищенные в виде трофеев сарацинами в неудачных битвах греков. После этой победы император с войском вернулся в Константинополь и дал триумф, а захваченные кресты поместил в храме Святой Софии 465 . Параллельно с этим 24 октября 964 г. начались военные действия на Западе – византийский флот отплыл на Сицилию под командованием адмирала Никиты; кавалерия и сухопутные части были отданы под начальство полководцу Мануилу, двоюродному брату благочестивого царя. Первоначально кампания развивалась очень удачно: греки овладели Сиракузами, Гимерой, Тавромением и Леонтией – сарацины ничего не могли противопоставить железной византийской коннице и непобедимой пехоте. Но затем сказался горячий и безрассудный нрав Мануила: вместо того чтобы контролировать пастбища и дороги на острове, он ринулся в горы, где его войска потеряли строй и стали легкой добычей арабов. Потери византийцев были огромны – пало почти все войско, включая самого Мануила. После этого греческий флот спешно отплыл в Константинополь, но по дороге был разгромлен сарацинской эскадрой; адмирал Никита попал в плен. В очередной раз сказалась несогласованность действий флота и армии – возникало впечатление, что Мануил и Никита действовали сами по себе. И хотя император обладал твердостью духа, но и ему пришлось много размышлять о непостоянстве людских дел 466 . Блестящий стратег и политик, св. Никифор прекрасно понимал, что дальнейшие перспективы развития Византийской империи лежат уже не на Западе, а исключительно на Востоке. Впрочем, он не собирался сдавать разом свои позиции в Италии, которые все еще были довольно сильны. Помимо двух фем – Калабрии и Лангобардии, под протекторатом Византии находились Сардиния, Венеция, Неаполь, Амальфи, Капуя, Салерно и Гаэта. |
| Наступила весна – время большого похода. Из Каппадокии, где было назначено место сбора римской армии, император повел свои полки на Тарс, но, найдя город неприступным, изменил направление движения и взял штурмом города Адану, Анаварзу и более 20 других укрепленных поселений. Затем он соединился с Цимисхием у стен Мопсуэста. Хотя гарнизон храбро оборонялся, василевс сумел посредством подкопа разрушить крепостную стену и взять город штурмом. Интересно, что василевс строго запретил своим солдатам грабить Мопсуэсту – верный признак того, что царь рассматривал его не в качестве добычи, а как город, возвращенный Византийской империи. Приближалась зима, и император отвел войска в Каппадокию, где распустил армию, приказав весной собраться вновь. А сам с небольшим отрядом своих телохранителей остался зимовать там 461 . Это обстоятельство также весьма симптоматично – демонстративное нежелание императора возвращаться в столицу наглядно показывает, насколько неприветливо ждали его в Константинополе. Весной 964 г. император вновь направился к Тарсу. Всю зиму его мучила мысль, что он, выйдя победителем из множества сражений, взявший штурмом десятки городов, не справился с крепостью, стены которой не выше крепостных сооружений Рима или Константинополя. Интересно, что в поход император взял с собой Феофано и обоих царевичей – Василия и Константина 462 . Правда, вскоре он оставил императрицу и мальчиков в специально созданном укрепленном пункте в Каппадокии, чтобы им ничто не угрожало, а сам двинулся с войском дальше. Для обеспечения свободы перемещения своей армии в Сирии св. Никифор решил завладеть островом Кипром – важнейшим центром Средиземноморья. В 964 г. он направил адмирала Никиту Халкуца на остров, и тот блестяще справился с поставленной задачей. Теперь арабы Сирии и Палестины не имели возможности получать подкрепления с Кипра, и ничто не угрожало византийской армии во время похода. Этот стратегический успех и обеспечил последующие победы римского оружия на Востоке 463 . По дороге, на марше, произошел один случай, наглядно показавший всем, насколько пристально император св. |
| 31. Никифор Фока происходил из фемной знати, владевшей крупными земельными богатствами в Каппадокии. Род Фок возвысился в IX в., прославился победоносными полководцами в войнах против арабов (ТгурыЙ. 1976). Особенно знаменит был Никифор Старший (см.: Грегуар. 1953), приходившийся дедом герою Льва Диакона. 32. Уже к середине IX в. титул магистра стал чисто декоративным. Обладание им не обязательно сопровождалось ответственной должностью. Исчез в начале XII в. (Икономидис. 1972, 294). 33. С IX в. до 60-х годов Х в. доместиком схол называли главнокомандующего. Деление на доместиков Востока и Запада было принято при Романе II (Икономидис. 1972, 329). Востоком считалась Малая Азия, Западом - Балканы. 34. Наиболее правдоподобное число кораблей - 250 - названо в житии Афанасия Афонского (Маркопулос. 1985, 1064-1066). 35. Немецкий перевод " Истории " , выполненный Ф. Лоретте в 1960 г., во многих случаях грешит чрезмерной описательностью. Например, это место переведено так: " Он построил своеобразный мост, связавший корабли с берегом " (Лоретте. 14). В дальнейшем мы будем указывать на самые явные расхождения с этим переводом, и на те неточности, которые не отмечены в рецензии: Гляйксн&р. 1962. 36. Дата высадки на Крите Львом не указана. Согласно Яхъе Антиохийскому (84), это произошло 13 июля 960 г. Скорее всего, войско сошло на берег залива Альмирос (Панайотакис. 1960, 55). В житии Афанасия Афонского содержится интересная подробность о высадке Никифора на Крите; чтобы арабы не узнали о численности его войска, он несколько раз произвел высадку с одних и тех же кораблей (Лампсидис. 1976). 37. Выше Лев говорит о " фаланге " , здесь же употребляет слово " эниалий " . Между тем византийская армия уже давно не строилась фалангой. Что же касается боевого клича, то " эниалием " называлось возглашение в честь бога войны Ареса (ср. Ил. XVII, 211) - естественно, византийцы не могли взывать к этому богу. Подобные анахронизмы допустимо объяснить тем, что Лев Диакон изучал в школе античных авторов и в качестве упражнения написал эпопею о взятии Никифором Крита, которую потом и использовал в " Истории " . Школьные годы Льва как раз пришлись на правление Никифора, и естественно, что упражнения на тему о его подвигах были в обычае. (Пример прославления Никифора - и поэма Феодосия о взятии Крита.) |
| Лишь некоторые василевсы сами обладали качествами, необходимыми полководцу, как, например, Никифор II Фока, Иоанн I Цимисхий, Василий II Болгаробойца. Но нередко и их усилия сводились на нет глухим сопротивлением столичных вельмож. Императоры-полководцы, знатоки стратегии и тактики, делившие с воинами невзгоды и тяготы походной жизни, а порою личным примером увлекавшие их в бой, были исключением. Приказы таких василевсов, как Роман III и Исаак II, когда они участвовали в походе, приносили больше вреда, чем пользу в сражении. Само спасение такого бесталанного венценосного полководца стоило иной раз бльших жертв, чем проигранная битва. Например, попавшего в ловушку в балканском ущелье Исаака II во время похода против болгар телохранители вывели оттуда, прорубив коридор в толпе объятых паникой собственных воинов. И все-таки воинское искусство византийцев в целом было, видимо, высоким. Его общие принципы, как и принципы византийской дипломатии, предусматривали постоянное и тщательное изучение врага: его численности, вооружения, материальных средств, воинской тактики, нравов и особенностей психологии. Византийцы знали, в какое время лучше предпринимать походы против тех или иных стран и народов, как в каждом отдельном случае готовиться к военной кампании. Например, летние походы против арабов Сирии были заранее обречены на неудачу из-за невыносимого зноя и безводья, в условиях которого любой арабский воин сильнее ромейского. Бесперспективными представлялись и экспедиции в Сирию в декабре, когда от дождей на дорогах непролазная грязь. Василий II вторгался в Болгарию, когда враг был занят сбором урожая. Алексей I выступал против печенегов и половцев в конце осени, когда они готовились к перекочевке на зимние пастбища и были отягощены грузом и стадами. Никифор II учитывал, что походы в болгарские земли требуют особенно больших запасов провианта для войска, так как, на его взгляд, это бедная страна. Осведомлены были византийцы и о том, в какое время наиболее вероятно нападение того или иного врага. |
|
|
