| При патр. Питириме приняты были меры против убежденных последовательниц Аввакума боярыни Феодосии Морозовой и сестры ея княгини Евдокии Урусовой. Царь Алексей отзывался о последней: «Сумасбродная люта». Позднее государь убедился в «лютости» и Морозовой. Когда патриарх просил отнестись к ней не слишком строго, он возразил ему: «Давно бы я так сделал, но не знаешь ты лютости этой женщины. Как поведать тебе, сколь поругалась и ныне ругается Морозова та! Много наделала она мне трудов и неудобств показала. Если не веришь моим словам, изволь сам испытать; призови ее к себе, спроси, и сам узнаешь ея твердость, начнешь ее истязать и вкусишь приятности ея». Патриарх вкусил приятности ея, и отступился. Раскольниц сослали в Боровск и заперли в земляную тюрьму. Урусова не вынесла тяжкого заключения и скоро умерла; за нею последовала и Морозова.» (Соловьев). Оне умерли в 1672 г. 1 апр. 1681 г. «за великие на царский дом хулы» сожжен был Аввакум. Кара эта последовала, как полагают, за челобитную, посланную в 1681 г. им царю Феодору Алексеевичу, в которой содержались непочтительные выражения против покойного царя, Аввакум писал: «Бог судит между мною и царем Алексеем. В муках он сидит, слышал я от Спаса: то ему за свою правду». С Аввакумом сожжены были его товарищи по заключению в Пустозерском остроге: Лазарь и Феодор. Выше (стр. 379–80) упоминалась смута, возникшая в 1682 году после кончины царя Феодора Алексеевича и отмечалось использование царевной Софией стрельцов. Правительнице пришлось первое время считаться с ними. Среди стрельцов было много раскольников; приверженцем старой веры был и их новый начальник, кн. Иван Хованский, прозв. Тараруй. По свидетельству раскольника монаха Саввы, спустя три дня после этого, когда в столице все еще трепетало, в Титове стрелецком полку происходила «дума» о восстановлении «старой веры». Предводителем раскольников выдвинут был Суздальский священник Никита Пустосвят. Стянуты были в Москву и другие вожаки. Они возбудили волнение в столице, поддержанные выборными Титова полка. Последние мутили и в других полках. Но большинство стрельцов все-же не согласилось подписать челобитную, составленную в Титовом полку монахом Сергием. Вожаки, явившись к Хованскому, требовали созыва собора 23 июня на Лобном месте в присутствии государей и народа. Они настаивали на том, чтобы литургия 25 июня, в день венчания царей, совершалась на семи просфорах. Цари и патриарх соглашались вести собеседование только после этого события. Никита заказал просфоры и 25-го с торжеством отправился в Кремль. Из за толпы народа, затопившей Кремль, ему не удалось протесниться к Успенскому собору. Ряды главарей пополнились иноками Волоколамских пустынь: Дорофеем и Гавриилом. |
| Другою мерою патриарха было уменьшение и уравнение епархиальных сборов с духовенства. В 1682 году в Москве составлен был собор для обсуждения внутренних церковных дел и особенно для выработки мер борьбы с расколом. Осужденные собором 1667 года раскольники стали во враждебную оппозицию и Церкви и государству. Вождей раскола ссылали в отдаленные окраины, а они там, вдали от светского и церковного правительства, насаждали раскол. Даже Соловецкий монастырь не принял новых книг; иноки всех послов «высылали вон с безчестьем», а стрельцов царских в 1668 году встретили пушечными выстрелами, после чего началась почти десятилетняя осада монастыря, или «соловецкое сидение», после которого мятежники были или казнены, или сосланы. В 1682 году в Москве, в связи с стрелецкими бунтами, разразился бунт раскольничий под предводительством Никиты Пустосвята. Раскольники со своими вождями явились на собор в Грановитую палату с челобитной, где писали, «что цари изнемогоша, архиереи падоша». Напрасно патриарх пытался образумить мятежников; всякие доводы патриарха и архиереев Никита и его сподвижники покрывали криком и шумом. С криком: «препрехом! победихом!» раскольники вышли из Кремля к лобному месту. После этого начали применять к раскольникам строгие меры. Никита был казнен на другой же день. Собор московский одобрил преследование раскола еще раньше, при жизни царя Феодора, по указу которого казнены были расколоучители Аввакум, Лазарь и другие. Много постановлений собора 1682 года касаются благоустройства жизни монастырской. Непорядки в церковной жизни собор считал удобной почвой для раскола, предводимого врагами Церкви. Около этого же времени начинается литературная борьба представителей Церкви с расколом. Сам патриарх составил подробное опровержение раскольничьей челобитной под названием «Увет духовный». Холмогорский архиепископ Афанасий 22 написал «Щит веры». Из церковных событий времени патриаршества Иоакима особенно выдается подчинение киевской митрополии московскому патриарху. Киевская митрополия в течение всего XVII века переживала весьма тяжелые времена. |
| Совмещение мысли о неповрежденности дониконовских богослужебных книг с мыслью о существовании между дониконовскими книгами книг искаженных – это такая нелепость, которая могла уживаться только в уме таких фанатических приверженцев мнимой русской старины, каковы были·первые расколоучители: протопоп Аввакум, дьякон Федор, попы Никита, Лазарь и прочие. Итак, старопечатные русские церковно-богослужебные книги, по сознанию самих первоучителей раскола, не только не отличались совершенной исправностью, но даже заключали в себе мысли прямо еретические, какова мысль о «трисущной Божественной троице», замеченная дьяконом Федором в Аввакумовой псалтыри Иоасафовского издания. А если так, то, значит, патриарх Никон предпринял исправление этих книг совершенно законно. Принимая при этом во внимание то обстоятельство, что церковно-богослужебные кинги сличались при п. Никоне не только с греческими, но и с древними славянскими рукописными книгами, отличавшимися полным согласием между собою, о чем засвидетельствовал собр русских иерархов 1654 года, мы придем к тому заключению, что новопечатные книги не могли содержать в себе никаких ересей, так как в противном случае пришлось бы признать еретическими и древне-славянские книги, чего, конечно, не допустят и сами расколоучители в силу своего безграничного уважения ко всему тому, что было в русской Церкви до п. Никона. Т. о. первые расколоучители, вопреки своему намерению, сами же опровергают свое положение об испорченности и еретичности новопечатных книг, изданных при п. Никоне и его преемниках, а вместе с тем опровергают и мнение о неправославии самой русской Церкви, допустившей эти книги к употреблению при совершении богослужения. 43 Здесь расколоучитель Никита Пустосвят, вероятно, имел в виду уложение собора 1654 года, на котором было постановлено исправить московские печатные книги по греческим подлинникам и старым славянским, которые, по выражению патриарха Никона на соборе, «обои купно един чин и устав показуют» (Соборное деяние 1654 года по изд. Братства св. Петра, л. 16). 62 Мат. для ист. раск. т. IV, 4, 9; 307–307; 213; VI, стр. 285; VII, 347–348; IV, 194; V, 7; VI. 230; III, 238. 67 Мат. для ист. раск. т. VI, 27, 296; IV, 214; V, 309; VII, 362, III, 223; IV, 229, 10, 38; 51–52, 112–113, 14, 68. 13, 65. Читать далее Источник: Православная Греко-Русская Церковь пред судом первых расколоучителей//Пензенские епархиальные ведомости (Часть неофиц.). 1888. 21. С. 1-18; 22. С. 3-11; 23. С. 4-25. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Из этого повествования ясно, как видите, открывается то, что у еретиков и раскольников никогда не было и не будет чудес, и что гнев Божий всегда пребывал и пребывает на них. И это последнее может быть еще доказано и нашей отечественной историей. Когда, при малолетних царях Иоанне и Петре Алексеевичах, раскольники, после прений о вере в Грановитой палате, вышли из неё и вошли на Лобное место с криками: " победихом, победихом! " Тогда, говорит свят. Димитрий Ростовский, Сам Господь Бог, не стерпев хуления тех на Церковь Свою, обличи еретическое мудрование их внезапною казнию: злый бо дух порази предводителя еретического Никиту Пустосвята, и абие пад на землю Никита оцепенев и бесновашеся. Тогда все люди, видящие на нем Божие отмщение, познали, яко явный еретик есть Никита и хульник Церкви святой и враг Божий " (Розыск, ч. 3, гл. 22, л. 40 на об.). Что сказать после сего в заключение? Скажем вам, братие, словами апостола Павла: не бывайте к тому младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человеческой, и в коварстве козней льщения (Еф. 4, 14). Аминь. Знамение крестное есть страх для злых духов (Из жития св. Златоуста) Святой Кирилл Иерусалимский, рассуждая в тринадцатом огласительном поучении своем о крестном знамении, между прочим говорит, что оно есть страх для злых духов. Правда ли это? Когда св. Иоанн Златоуст сделался патриархом Цареградским, и однажды говорил проповедь, в то время одного бывшего в церкви, бесноватого бес сотряс, поверг на землю, и бесноватый стал кричать таким страшным голосом, что все бывшие в церкви ужаснулись. Иоанн же велел привести бесноватого к себе, сотворил на нем знамение честного креста, и бес тотчас же оставил человека. Другой случай. Некогда к святой мученице Иустине явился один из князей бесовских и стал прельщать ее многими словами к скверному браку. Иустина, поняв, кто с нею говорит, не входя в беседу с дьяволом, с благоговением положила знамение крестное на лице своем, и дьявол тотчас же с большим стыдом исчез от неё. |
| Оба они еще при Даниле Викулине, один за другим, были его сотрудниками в управлении скита Выговского. Все семейство Мышецких переселилось мало-помалу в туже пустынь: отец их Дионисий, с меньшим сыном Иваном и дочерью Соломониею, которая под именем Февронии основала женский скит подле мужеского, отделённый от него одною лишь стеною. Раскольники уверяют даже, будто бы Андрей служил при дворе царском и был в переписке с царевной Софией 61 . Семён, называемый у них ластовицею церковною, описал цветистым слогом осаду, или, лучше сказать, мятеж в Соловецком обители, и повесть о страдании всех ревнителей раскола, которые понесли заслуженную казнь, начиная от Павла, Епископа Коломенского и до Мемнона, послушника Выговского, сожжённого в Холмогорах. Книга сия называется «Виноградом Российским» у Поморян и пользуется между ними большою доверенностью. Действительно, она могла казаться необычайным творением для людей малограмотных, каковы были сообщники Мышецких. Тут и баснословные герои Омировы 62 воспоминаются с мятежными витязями Соловецкими, и вставлены отрывки из древних мартирологий. Все лжеименные староверы представляются мучениками, а власти гражданская, которые их судят, украшены титлом древних языческих эпархов. Множество ложных чудес украшают это выспреннее сказание, и после многоразличных истязаний, которые почти все повторяются над каждым страдальцем, обыкновенною казнью служит всегда сруб или костёр. В вымышленных рассказах Денисова Аввакуму, Лазарю, Епифанию и Феодору диакону, отсекают руку и язык по два раза, и они будто бы опять вырастают. В другом баснословном сказании, некто Никита, писарь Владимирский, осужденный на сожжение, вылетает из костра на коне Победоносца Георгия, и тому подобное. Никита Пустосвят, возмутивший стрельцов, также между святых подвижников. Но что весьма странно поражает при чтении сих преувеличенных мучений всякого рода, – это самое исповедание веры мнимых учеников и цель их страданий. В древних мартирологиях, истинные мученики исповедают Христа Богом и приемлют венец свой за сие исповедание, когда язычники требовали, чтобы они приносили жертву идолам и отрекались от Христа. Тут же совсем противное: никто не требует такого отречения, и безрассудные ревнители подвизаются, не зная сами за что. |
| Дело раскола принимало серьезный оборот, и царь Алексей Михайлович созвал в 1666 году большой собор в Москве. Собрались митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, протоиереи. Был и царь со своим синклитом. Собор прежде всего вновь рассмотрел все новоисправленные книги, напечатанные при патр. Никоне и после его отшествия, одобрил их и потом занялся судом над расколом и раскольниками. На этом соборе предстали главные вожди раскола; их подробно расспрашивали, указывали их заблуждения и убеждали покориться православной Церкви. Первым предстал на соборе епископ вятский Александр, который хотя и не был раскольником, но все же не сочувствовал делу исправления книг. Александр просил у собора вразумления, убедился в своей ошибке, принес покаяние и был принят в состав собора. Протопоп Аввакум, Никита Пустосвят, диакон Феодор упорно оставались при своих заблуждениях, почему преданы анафеме, лишены санов и сосланы: Аввакум в Пустозерский острог, а Никита и Феодор на Угрешу. Игумен Феоктист, соловецкий старец Герасим и другие сознали свою неправоту, покаялись и были приняты в церковное единение; священнику Лазарю дано несколько месяцев на размышление, и когда, по истечении срока, он остался при своих заблуждениях, лишен сана, предан анафеме и сослан в Пустозерский острог. Иоанн Неронов, еще ранее принесший раскаяние в своих заблуждениях и принявший монашество с именем Григория, также вызывался на собор и, подтвердив свое раскаяние, поступил в единение с православными. В 1667 году в Москву прибыли патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий с полномочиями от остальных двух патриархов – константинопольского и иерусалимского. Заседания собора возобновились и происходили в присутствии восточных патриархов. Собор занялся сначала рассмотрением дела патриарха Никона и судом над ним. Никон был осужден, лишен сана и сослан в ссылку в монастырь (впоследствии Никон получил прощение, ему возвращен сан, и когда он, возвращаясь в Москву, умер, то был погребен в Воскресенском (Новый Иерусалим) монастыре, как патриарх). |
| Но едва только определение собора стало приводиться в исполнение, как в том же 1682 году возгорелся новый раскольнический бунт в самой Москве. Раскольники воспользовались борьбой, возникшей после смерти царя Феодора между партией Нарышкиных и партией Милославских из-за престола. После страшного стрелецкого бунта, кончившегося объявлением двоевластия царевичей Петра и Иоанна под регентством царевны Софьи, когда вся Москва была еще в трепете от стрельцов, раскольники подговорили последних постоять за старую веру. Сторону их принял начальник стрелецкого приказа князь Хованский. Бродячий монах Сергий написал челобитную о восстановлении старой веры, а суздальский поп Никита Пустосвят, опять совратившийся в раскол, назначен был для публичного прения с властями. 5 июля раскольники огромной толпой привалили на дворцовую площадь, неся с собой старые книги, иконы и свечи, и шумно вызывали властей на состязание. Их пригласили для этого в грановитую палату, куда явилась и царевна Софья с двумя сестрами и царицей Наталией. Фанатики с шумом вошли в палату, расставили аналои и образа и стали читать свою челобитную. При первых же выражениях Никита, для смелости выпивший, зашумел, чуть не избил архиерея Афанасия Холмогорского, который стал его оспаривать, и замолчал только после грозного окрика Софьи. Задетая хульными речами челобитной о православии ее отца и брата, она встала с места и грозила, что царское семейство после этого все уйдет из Москвы. Стрельцы струсили, потому что в случае ухода царского семейства против них поднялась бы вся земля, и поспешили успокоить правительницу. По прочтении челобитной патриарх Иоаким, держа в руках Евангелие святителя Алексия, стал было увещевать раскольников, но поднялся такой шум, что ничего не было слышно, только видны были над головами поднятые руки с двуперстием. Отпущенные из палаты, раскольники толпой высыпали на улицу, крича: «Победили!» отправились в стрелецкие слободы и стали там служить молебны и звонить в колокола. В ту же ночь Софья призвала к себе на увещание стрелецких выборных. Стрельцы не устояли перед соблазном царского погреба и выдали своих духовных отцов. Никите отсечена была голова; других разослали по монастырям под строгий начал. |
| Преследования подобного рода как нельзя лучше характеризуются осуждением Суздальского преосвященного Стефана, по жалобам Суздальского протопопа Никиты, прозванного после Пустосвятом. Дело это рассматривалось и было решено тем же церковным собором 1660 года. Сущность его заключается в следующем: в 1658 г. Суздальский протопоп Никита (Пустосвят), пока еще тайный раскольник донес царю Алексею Михайловичу, что Суздальский архиепископ Стефан (бывший настоятель Воскресенского монастыря и любимец Никона), при богослужениях отступает от апостольских и отеческих правил. В действительности вина Стефана состояла в том, что он добросовестно следовал указанным и введенным при Никоне новым богослужебным порядкам. По доносу Никиты было немедленно поручено епископу Вятскому Александру, известному по своим неприязненным отношениям к Никону и по своей привязанности к старине, произвести следствие. По следствию ничего предосудительного за Стефаном не открыто, и он остался по-прежнему Суздальским епископом. Но Никита, за клевету запрещенный от Стефана, не хотел смириться; первая неудача, напротив, привела его в бешенство. 19 сентября 1659 года он в соборном храме, во время вечерни, пред собравшимся народом обозвал архиепископа Стефана государевым изменником, еретиком, предал проклятию и перестал поминать на молитве, а отлучительную на него грамоту преосвященного, которою было поручено прочитать в храме, вырвал из рук подьячего и изорвал. Этого мало. На другой день он снова отправил на Стефана челобитную к царю, обвиняя его в измене государю и церкви. Снова было назначено следствие и следователем опять был тот же епископ Александр. Между тем в Москве составился собор 1660 г., куда и представлено было новое следствие. Следствие, произведенное Александром, показалось русским иерархам, настолько удовлетворительным и настолько обвиняющим Стефана, что они не признали нужным даже допустить обвиненного к личному оправданию и присудили было «извергнуть» его из святительского сана, хотя и теперь вина его заключалась только в том, что он «служил литургию, как предано было ему от патриарха Никона ». |
| Главные и упорные виновники возмущения (сотник Самко, архимандрит Никанор и др.) были казнены смертию, менее виновные разосланы в Кольский и Пустозерский остроги, а монастырь населен новыми иноками. Так кончилось великое соловецкое „стояние“ за веру, продолжавшееся двадцать лет (1656–1676 г.). Подавление мятежа в Соловецком монастыре и казни вожаков возмущения не образумили раскольников. Суеверы еще больше озлобились и выжидали только случая, чтобы снова восстать против правительства и отстоять глаголемое старообрядчество. Случай к восстанию вскоре представился. В Москве, по смерти царя Феодора Алексеевича (1682 г.), наследником престола объявлен был малолетний Петр; стрельцы взбунтовались, захватили в свои руки власть и неистовствовали до тех пор, пока не объявили царями обоих малолетних царевичей, а соправительницею их старшую сестру, царевну Софию. При этих-то обстоятельствах, когда все еще находилось в страхе от буйства мятежников, расколоучители, прикрываясь властию начальника стрельцов князя Хованского, последователя раскола, – решились требовать восстановления мнимо-старой веры. Спустя три дня после возмущения, в Титовом стрелецком полку происходило совещание о том, как бы восстановить старую веру. Решено было обратиться к новому правительству с челобитной. Отыскан был и человек для составления таковой: это быль Сергий, бродячий инок. Когда челобитная была готова, ее представили князю Хованскому, который нашел, что она составлена хорошо и обещал ревнителям мнимо-старой веры свою помощь. Сергий и выборные стрельцы стали просить князя, чтобы он до коронования государей, к которому шли приготовления, в присутствии народа, устроил им состязание с духовными властями. Хованский, хотя и видел неисполнимость этого требования, но должен был дать свое обещание, взявши с раскольников слово найти человека, который-бы на состязании мог дать ответ против духовных властей. Таким ответчиком со стороны раскольников явился бывший суздальский поп Никита Добрынин, известный под именем Пустосвята, – один из ярых расколоучителей, явившихся после удаления Никона с патриаршей кафедры. Как известно, на его челобитную издана была книга „Жезл правления...“, а по определению собора 1666 г. сам он лишен сана и послан на заключение в Угрешский монастырь. Отсюда Никита, вместе с дьяконом Феодором, прислал покаянное письмо и был прощен. Но покаяние это было принесено им притворно и теперь он явился главным защитником мнимо-старой веры. |
| Но последние не дали говорить патриарху, а сложив персты по своему обычаю, неистово кричали: „вот так, вот так!“ Наконец, мятежникам было объявлено, что решение на их челобитную последует на другой день и они отпущены были из грановитой палаты. Шумно вышли расколоучители из палаты, под охраною стрельцов и, поднимая руки с двуперстным сложением, громко кричали: в тако слагайте персты! тако веруйте! мы всех архиереев препрехом и посрамихом!“ Поп Никита и его достойные товарищи до того кричали о своей победе, что в изнеможении падали на землю и точили из себя пену. Из Кремля вся толпа отправилась за Яузу, где в стрелецких слободах служили молебен и звонили во все колокола. Между тем царевна Софья, понимая, что расколоучители сильны только в сообществе с стрельцами, в ту же ночь потребовала к себе выборных всех полков и постаралась разобщить стрельцов от союза с раскольниками. Осуществить свой план она успела, стрельцы принесли повинную и сами переловили мятежников. Виновнейший из них, поп Никита Пустосвят был казнен отсечением головы. Хованский, как ни старался, не мог его спасти; но он успел спасти от казни Сергия – составителя челобитной, – которого сослали в Ярославль, в Спасский монастырь. Остальные мятежники отданы были под строгие начала и разосланы по монастырям. По укрощении мятежа, патриарх Иоаким немедленно разослал по всем церквам государства печатные тетради по случаю казни главного бунтовщика, попа Никиты Пустосвята, с предписанием читать их в храмах для убеждения православных христиан не следовать расколу. Кроме этого он составил и издал „во утверждение благочестивых людей, во уверение же и обращение к покаянию от прелести раскольников св. церкве“, целую книгу Увет духовный, в которой после краткой истории раскола, после трогательных архипастырских увещаний к народу, подробно опроверг все статьи челобитной Никиты Пустосвята. Книга эта составляет как бы отчет в исправлении богослужебных чинов и обрядов, на которое раскол указывал, как на отступление от истины. |
|
|
