| Все проявления жалости и вытекающего из нее альтруизма существенно обусловлены равенством, а неравенство является в них лишь случайным и преходящим моментом. Жалея другого, я во всяком случае уподобляюсь ему, мысленно ставлю себя на его место, вхожу, так сказать, в его кожу; этим уже предполагается мое равенство с ним как с однородным. Признавая другого равным себе, сострадающий сравнивает его состояние с такими же своими и из их одинаковости выводит нравственную обязанность участия и помощи. Non ignara mali miseris succurere discor50. Чтобы жалеть другого, нужно приравнять его к себе или себя к нему, тогда как предполагаемое существенное неравенство, или инородность, исключая мысль об одинаковых состояниях, в корне подрывает жалость и всякое альтруистическое отношение. " Дважды рожденный " индус безжалостен к судрам и париям; основывая свое отношение к ним на неравенстве, т. е. именно на невозможности приравнять себя к ним, он не может ставить себя на их место, уподоблять их состояния своим, — не может, следовательно, принимать в них участие. В этом случае, так же как и во взглядах белых плантаторов на негров или наших старинных крепостников на " хамово отродье " 54, фактически образовавшаяся жестокость отношений искала себе оправдания в мысли о существенном неравенстве, или разнородности. Здесь признание неравенства есть чисто отрицательное, разрывающее связь существ, порождающее или оправдывающее всякие безнравственные отношения. Другой характер имеет то положительное неравенство, которым определяется сыновняя любовь или благочестие. Нер авенство брамина с парией или плантатора с негром упраздняет солидарность чувств и интересов между ними; преимущество родителей перед детьми обусловливает, напротив, их солидарность, служит основанием особого рода нравственных отношений. Здесь естественн ый корень религиозной нравственности, которая представляет особую, важную область в духовной природе человека, независимо от положительных религий и метафизических систем. С прошлого столетия, когда появилась книга Де-Бросса55 о " богах-фетишах " , стало распространяться мнение, получившее большую популярность особенно в недавнее время под влиянием позитивной философии Огюста Конта. Первоначальною формой религии, согласно это му мнению, признается фетишизм, т. е. обоготворение случайно обративших на себя внимание или произвольно выбранных вещественных предметов, частию натуральных (камни, деревья), частию даже искусственных. Зачатки или же остатки такого вещественного культа, |
| Не менее важным приобретением вавилонской культуры, также связанным с наблюдением неба и культом, была знаменитая 60-чная система счисления(60–сосс, 600–нер и 3 600–cap) и покоящаяся на ней система мер и весов. 365 дней солнечного года, в круглой цифре 360, повлекли за собой разделение солнечного пути, небесного экватора, а затем и всякого круга на 360 градусов, а также разделение эклиптики на 12 частей по 30°. Небесный свод обращается в 24 часа; один знак зодиака в равноденственную ночь требует для себя 1/12 суток, т. е. два часа. Отсюда вавилонский «двойной час» – древнейшая мера времени, которая постепенно была фиксирована при помощи песочных и водяных часов. Затем удалось определить малую естественную меру времени, соответствующую тому, которое солнце или луна употребляют при движении вперед на длину своего диаметра. Путем измерений водяными часами установили, что солнечный диаметр – 1/2 градуса, т. е. 1/60 одного знака зодиака, следовательно, одного двойного часа. Таким образом, на небе были открыты две величины, стоявшие в отношении 60:1 двойной час и двойная минута. Меры времени, по мнению К. Ф. Лемана-Хаупта (заметим, не принятому в науке), были органически связаны с мерами длины: длина секундного маятника для широты Вавилона – 992,35 миллиметра; это число весьма близко подходит к мере длины – двойному локтю (992 1/3 мм). Таким образом, вавилонские жрецы еще в глубокой древности (изображение локтя находится уже у плана дворца на коленях одной из сидящих статуй царя Гудеа) якобы открыли закон маятника; на открытие их мог натолкнуть отвес при постройках храмов. Наконец, меры веса, по мнению того же ученого, были выведены из мер длины. Десятая часть двойного локтя была принята за ребро куба, который наполнялся водой, и вес этой воды был единицей вавилонского веса – двойной или тяжелой миной (982,4 г). 60 мин давали талант; 1/50 мины называлась сиклем. Отсюда идут меры веса и денежные системы всего мира. У самих вавилонян не было чеканной монеты, но были слитки определенного веса в круглой форме колец, причем золото обычно относилось к серебру 40:3, а серебро к меди 120:1. 60 весовых сиклей (по 10 р. 58 к.) составляли золотую мину, 60 золотых мин – 1 золотой талант. |
| Над землею находится небесный свод, на котором утверждены неподвижные звезды, этот свод вращается вокруг северо-восточной горы (непосредственное наблюдение: все небесные светила ежедневно обращаются вокруг полярной звезды, находящейся в северо-восточной части неба от Месопотамии) Корсак курра. Небесный купол был утвержден Мардуком на земле (позднее халдейская астрономия возвысилась до представления сферического неба), на востоке, и на западе в нем были устроены ворота (для восхода и захода солнца). Океан окружал землю. Зенит міра был над землею аккадской (это – центр земли), но ось міра была, как сказано, к северо-востоку от нее. От Карсак Курра земля семью концентрическими уступами или этажами спускалась к океану. Мардук определил четыре кардинальные точки света (страны), установил движение вселенной, установил год, засветил луну, повелел ей в начале месяца светить вечером, показывая рога диска (буквально: царскую шапочку украшенную рогами), в половине месяца быть полною и т.д. Четыре планеты он поручил четырем богам, себе оставив Юпитер. Когда было устроено небо, нужно было населить землю. В этом деле приняли участие и другие боги. Но первые опыты творения были неудачны. Новосозданные твари не могли выносить ни света, ни воздуха. Тогда Бел разрубил себе голову, его божественная кровь была примешана к материалу творения и сообщила тогда созданным животным и людям способность сопротивляться действию стихий. Люди сначала жили в диком состоянии. Бог Еа научил их религии и культуре (см. выше). Тогда наступил для них долгий период благополучной жизни. По Берозу в этот период мира в Вавилоне царствовали Алорос (10 сар, сарос 3600 годам, нер 600 годам, сосс – 60 годам), Алапарос (3 сара), Амиларос (13 сар), Амменон (12 сар), Амелагорос (18 сар), Давос (10 сар), Еведоранхос (18 сар), Амемисинос (10 сар), Обарт (8 сар), Ксизустрос. При некоторых из этих царей, всё равно как и перед началом культурной жизни из Эритрейского моря выходили божественные существа, наставлявшие людей подробно в том, в чем Еа наставил их кратко. |
| 30 Беная Жаратан Ийени шатырына барып, Йоаба: – Патша сырта буйырады, – деди. Бира Йоаб: – Я, мен усы жерде лмекшимен, – деп берди. Сонда Беная барып, Йоабты берген патшаа жеткизди. 31 Патша Бенаяа былай деди: «Оны айтанындай исле. Оны лтирип, жерле. Усылайынша, Йоабты жазысыз тккен анларыны унын мени м кемни урпаларыны мойнынан алып тасла. 32 Жаратан Ийе оны тккен аны ушын зин жазаласын. Себеби ол кем билдирместен, зинен дилирек м зинен жасыра болан еки адамды: Израилды сркрдасы Нер улы Абнерди м Яуданы сркрдасы Етер улы Амасаны ылыш пенен лтирди. 33 Солай етип, оларды аны мгиге Йоабты м оны урпаларыны мойнында алады. Ал Жаратан Ийе оны урпаларына, й-ишине м тахтына мгиге тынышлы береди». 34 Еояда улы Беная барып, Йоабты лтирди м ол шлдеги з йине жаын жерге жерленди. 35 Патша Йоабты орнына Еояда улы Бенаяны сркрда етип, ал Абиятарды орнына Садоты етип тайынлады. Шимейди лими 36 Буннан кейин патша адам жиберип, Шимейди шаыртты м оан былай деди: – Ерусалимде бир й урып алып, сол жерде жаса. еш жаа кетпе. 37 Ол жерден шыып, Кидрон сайынан ткен кни-а сзсиз лтирилетуыныды билип ой. з аны ушын зи боласа. 38 Шимей патшаа: – Тасыр, уллы. Сиз не десеиз, улыыз болан мен соны орынлайман, – деди. Солай етип, Шимей уза Ерусалимде жасады. 39 Бира арадан ш жыл ткеннен со, Шимейди еки улы Гат патшасы Мааха улы Ахишти жанына ашып кетти. Шимейге улларыны Гатта екенлиги хабар келди. 40 Сонда Шимей ешегин ертлеп, улларын ушын Гата, Ахишти жанына кетти. Ол улларын айтарып келди. 41 Шимейди Ерусалимнен шыып, Гата барып айтаны Сулаймана хабар жетти. 42 Сонда Сулайман Шимейди шаыртып, оан былай деди: «Саан Жаратан Ийени аты менен ант иштирген жо па едим? „Билип ой, аладан шыып, андай да бир жерге баран кни-а сзсиз лтирилесе“, – деп ескертпеген бе едим? Сен де маан: „уллы, ыразыман“, – демеген бе еди? 43 Онда неге Жаратан Ийени алдында ишкен антыа м мени буйрыыма бойсынбады?» 44 Патша сзин етип, Шимейге жне былай деди: «Сен кем ислеген барлы жаманлыларыды жасы билесе. Бул ислеген жаманлыларыды Жаратан Ийе зие айтарады. 45 Бира Жаратан Ийе мени жарыласын м тахты Жаратан Ийени алдында мгиге тербелмесин». |
| – Разве вы не понимаете, Мэри? – в отчаянии кричала Розамунда. – Разве вы не знаете, какие ужасные вещи творились здесь перед нами, у нас на глазах? Думаю, что и там наверху вы должны были слышать револьверные выстрелы. – Да, я слышала выстрелы, – почти весело сказала Мэри. – Но я тогда была занята, укладывала вещи в чемодан. Инносент сказал мне заранее, что собирается стрелять в доктора Уорнера, так что, собственно говоря, не стоило спускаться из-за этого вниз. – Ах, я не понимаю, что вы такое говорите! – крикнула Розамунда Хант и топнула ногой. – Но вы должны понять, что я скажу вам. И вы поймете. Я вам скажу всю правду без всяких прикрас, потому что вас необходимо спасти. Я хочу сказать, что ваш Инносент Смит – самый мерзкий, безнравственный человек во всем свете. Многих мужчин пристрелил он, многих женщин увез с собой в кебе. Он, кажется, убивал этих женщин, так как никто не может никогда разыскать их. – Он, действительно, иногда заходит чересчур далеко, – сказала Мэри и, тихо смеясь, стала застегивать свои старенькие серые перчатки. В ту же самую минуту оба доктора, одетые в черное, вышли из дома. Их пленник – колоссальный верзила в зеленом костюме – шел посредине. Он не оказывал им сопротивления, но все время улыбался хмельной полоумной усмешкой. Артур Инглвуд завершал процессию – в черном костюме, весь красный – как последняя тень отчаяния и стыда. Никто в обеих группах не шелохнулся, за исключением Мэри Грэй. Она спокойно пошла навстречу Смиту и спросила: – Вы готовы, Инносент? Наш кеб уже давно ждет. – Леди и джентльмены, – решительно заявил доктор Уорнер. – Я настоятельно требую, чтобы эта леди оставила нас. У нас и без того достаточно хлопот, а в кебе еле хватит места для троих. – Это ведь наш кеб, – настаивала Мэри. – Вон наверху желтый чемодан Инносента. – Отойдите, пожалуйста, в сторону, – строго сказал Уор-нер. – А вы, мистер Мун, будьте любезны, подвиньтесь немного. Живее, живее! Чем скорее мы кончим это отвратительное дело, тем лучше, но как нам открыть калитку, если вы прислонились к ней? |
| В XX веке новым идолом стал безудержный индетерминизм с его безблагодатной идолатрией свободы. Эту сверхчеловеческую свободу провозгласили еще в XIX веке Штир–нер и особенно Ницше. Бессмертные образы соблазнов сверхчеловеческой свободы представлены у Достоевского, где в лице Кириллова, Раскольникова, Ивана Карамазова показано, как беспредельно понятая свобода приводит к идее «права на преступление» и к духовному или физическому убийству или самоубийству. Проповедующие такую свободу становятся одержимыми сверхчеловеческой гордыней, то есть впадают в жесточайшее рабство у самих себя, у собственной непросветленной самости. Проповедь такой сверхчеловеческой свободы неизбежно нарушает богоустановленную иерархию ценностей, («Не я, не я — благие иерархи высокий свой запечатлели смысл». — Андрей Белый .) Такая сверхчеловеческая свобода приводит к самообожествлению. Трагедия такой свободы — в невозможности осуществить этот люци–феровский идеал. Желая стать беспредельно свободным, человек становится одержимым силами зла. Вместо богоподобного он становится сатаноподобным. Трагедия сверхчеловеческой свободы — в ее неизбежном, имманентном вырождении в рабство у сил зла. Узурпация свободы приводит к утере самой свободы. Это — старая и вечно новая истина, провозглашенная великими сердцеведами. Однако наша эпоха выдвинула более тонкий соблазн идолатрии свободы — «философию горделивого отчаяния» современного экзистенциализма. Здесь больше нет иллюзий светлого царства горделивого сверхчеловека. Наоборот, здесь есть сознание онтологического бессилия человека, его потерянности в бытии. Но здесь гордо одинокая свобода человека утверждается вопреки этому бессилию. Афоризм Хайдеггера «Человек есть в своем бытии невластный бог» является лучшим выражением духа этого не агрессивного уже, а защитного самоутверждения человеческого «я». Философия экзистенциализма, в отличие от надрывного оптимизма Ницше, — глубоко пессимистическая философия . Она призывает скорее к мужеству отчаяния, чем к победе над врагом. Атеизм современного экзистенциализма — не торжествующий, а «скорбный» атеизм, не желающий, однако, отказаться от своей скорби. («Так что вам до меня, что вам тоска моя, она лишь для меня, с ней не расстанусь я». — Гете, перевод Тютчева .) |
| Синагога (от греческого «собрание», сами иудеи ее называют шул или бет а-кнессет) является культовым зданием в позднем иудаизме, представляющим собой молитвенный дом, а не храм. Первые синагоги начали строиться незадолго до Р.Х. и поначалу выступали не более как смысловое дополнение в религиозной жизни еврейского народа, средоточием и центром которой был храмовый ритуал. После гибели храма в 70 г. по Р.Х. роль синагог претерпела существенное изменение и переосмысление, став новым центром ритуальной жизни. Это было по-своему радикальным переворотом в жизни еврейства и уникальным нововведением в истории религии: в отличие от храма, богослужение в синагоге не велось священниками и левитами, и культ жертвоприношения полностью отсутствовал. Место священников заняли законоучители-раввины. В рамках синагоги выработались новые формы богослужения. Синагога приобрела огромное значение, будучи одновременно молитвенным домом, местом религиозного обучения и центром общественной жизни. В основе планировки лежит конструкция Храма. Синагоги строятся так, что их фасад всегда обращен к Израилю, по возможности, к Иерусалиму. У входа помещается раковина, где можно помыть руки перед молитвой. Синагога имеет обычно прямоугольную форму, для мужчин и женщин существуют отдельные помещения. В той части синагоги, которая соответствует местоположению Святилища в Храме, устанавливается большой шкаф, покрытый занавесом, называемым парохет. Такой шкаф называется ковчегом и соответствует священному ковчегу в Храме, в котором хранились скрижали с Десятью Заповедями. В шкафу находятся свитки Пятикнижия. В центре синагоги имеется возвышение (бима или алмемар), с которого читается Писание, на нем установлен стол для свитка. Над ковчегом располагается нер тамид – «неугасимый светильник». Он горит всегда, символизируя менору, масляный светильник Храма. Рядом обычно помещается каменная плита или бронзовая доска, с выгравированными на ней Десятью Заповедями. Рядом с ковчегом находится место раввина. Кроме раввина, в персонал синагоги входят хазан, шамаш и габай. Хазан ведет общественную молитву и представляет всю общину в обращении к Богу. Шамаш – синагогальный служка, обязанности которого – наблюдать за порядком и чистотой в синагоге и заботится о сохранности синагогального имущества. Габай решает административные и финансовые вопросы синагоги. |
| – Разве вы не понимаете, Мэри? – в отчаянии кричала Розамунда. – Разве вы не знаете, какие ужасные вещи творились здесь перед нами, у нас на глазах? Думаю, что и там наверху вы должны были слышать револьверные выстрелы. – Да, я слышала выстрелы, – почти весело сказала Мэри. – Но я тогда была занята, укладывала вещи в чемодан. Инносент сказал мне заранее, что собирается стрелять в доктора Уорнера, так что, собственно говоря, не стоило спускаться из-за этого вниз. – Ах, я не понимаю, что вы такое говорите! – крикнула Розамунда Хант и топнула ногой. – Но вы должны понять, что я скажу вам. И вы поймете. Я вам скажу всю правду без всяких прикрас, потому что вас необходимо спасти. Я хочу сказать, что ваш Инносент Смит – самый мерзкий, безнравственный человек во всем свете. Многих мужчин пристрелил он, многих женщин увез с собой в кебе. Он, кажется, убивал этих женщин, так как никто не может никогда разыскать их. – Он, действительно, иногда заходит чересчур далеко, – сказала Мэри и, тихо смеясь, стала застегивать свои старенькие серые перчатки. – Нет, это настоящий месмеризм ! – вскричала Розамунда и разразилась потоками слез. В ту же самую минуту оба доктора, одетые в черное, вышли из дома. Их пленник – колоссальный верзила в зеленом костюме – шел посредине. Он не оказывал им сопротивления, но все время улыбался хмельной полоумной усмешкой. Артур Инглвуд завершал процессию – в черном костюме, весь красный – как последняя тень отчаяния и стыда. Никто в обеих группах не шелохнулся, за исключением Мэри Грэй. Она спокойно пошла навстречу Смиту и спросила: – Вы готовы, Инносент? Наш кеб уже давно ждет. – Леди и джентльмены, – решительно заявил доктор Уорнер. – Я настоятельно требую, чтобы эта леди оставила нас. У нас и без того достаточно хлопот, а в кебе еле хватит места для троих. – Это ведь наш кеб, – настаивала Мэри. – Вон наверху желтый чемодан Инносента. – Отойдите, пожалуйста, в сторону, – строго сказал Уор-нер. – А вы, мистер Мун, будьте любезны, подвиньтесь немного. Живее, живее! Чем скорее мы кончим это отвратительное дело, тем лучше, но как нам открыть калитку, если вы прислонились к ней? |
| Таковы напр. Dewanaï, – «господин или владыка человечества», Asqô1ebitâ «апостол солнечного культа,» – астрономы и астрологи Sâmaï-Neheri и Ankebûtâ, проповедник религии Сатурна, Azâdâ и многие святые, удостоенные божеских почестей. Но важно уже одно упоминание об Адами, как цивилизаторе и «отце человечества». Для легендарных сказаний, в которых первоначальные предания перепутаны с чистыми вымыслами фантазии, и этого довольно. Üeber die Ueberreste der Altbabyl. Litteratur. S. 174 – 175. 1478 В именах, какими у Абидена (Euseb. Chron. lib. 1, с. VI) названы явления, или порождения Ану, Моверс, как и в имени Санхониатона, видит указания на содержание св. книг халдеев и на отделы, из которых состояло это откровение, сообщенное богом Ану, напр. в имени A ννδοτος – Annedotus – arcana pluviae или arcana mensurarum. В имени самого Ану он находит идею таинства и олицетворение откровения, или всех вообще св. книг (Movers. Über d. Rel. d.Phoeniz. S. 955). С большим правом и на основании свидетельства вавилонских памятников, в именах, какими у Абидена обозначаются откровения Ану, находят названия, или эпитеты самого Ану и других богов. Annedotus или Anudotus это Ану – закон, νεβουλος – Eneubulus это Anu-Bel, A νμεντος – Anementus, Anu-Manatu, т. e. Ану «счислитель», Lenormant. Essai, p. 250. 1479 Вавилоняне, считали периоды времени Сарами, Нирами, или Нерами и Соссами. Наше деление часов на минуты и секунды, кажется, идет из Халдеи. Оно воспроизведено, по-видимому, в циклах времен, указываемых терминами: Сар, Нир и Сосс. Сосс (sossos, σ σσοσ) равнялся 60-ти годам; соединение 60-ти соссов давало Сар ( σαρος– soros), т. е. период в 3 600 лет. Это космический час, по отношению к которому сосс есть минута. Нир или Нер – Νρος обнимал собой 600 лет, или 10 соссов. По Берозу, прошло до десятого из царей, Ксисутра 120 саров, т. е. 43 мириады и 2 тысячи лет или 432 000 лет. Euseb. Chron. lib. 1, с. VI. Lenormant. Essai. pag. 188 – 200. 1481 Последние мысли, по-видимому, не довольно ясно переданы в переводе и связь их с самим рассказом не совсем понятна, равно как и их взаимная связь и последовательность. |
| Но какое же отношение пророческий дар имеет к родству? Кто отец у тех других пророческих учеников? Разве пророчество наследственный дар? Если они получили свою способность от Бога, то разве не то же теперь случилось и с Саулом?» 24 . Так духовное преобразование, произведенное св. Духом в сердце Саула, стало делаться ясным и для окружающих его людей. Когда эта временная восторженность прошла, то она оставила по себе в душе известное чувство, которое уже ничем не могло быть удовлетворено помимо дальнейшего общения с Богом. В Сауле действовали теперь новые силы, волновались новые чувства и влечения; он желал остаться наедине для спокойного размышления и молитвы. Поэтому, прежде чем возвратиться в свой дом, он отправился на тот высокий холм, который только что пред тем был оставлен пророческим сонмом, и остался там на некоторое время в спокойном уединении. Некоторые думают, что там в особом святилище совершалось пиршество, и что Саул отправился туда с целью присутствовать на нем, и там-то встретил своего дядю, который и начал расспрашивать его о всем случившемся. Но гораздо вероятнее, что он поднялся на эту высоту с религиозной целью, так как иначе, если бы там происходило пиршество, пророки сами скорее бы направлялись туда, а не сходили с горы, как это было в действительности. Только после этого он отправился домой и был встречен с великою радостью своим отцом, который, как человек крайне спокойного и непритязательного характера, был слишком рад своим нашедшимся ослицам и своему возвратившемуся сыну, чтобы производить какие-нибудь дальнейшие расспросы о приключениях его во время путешествия. Но совсем другого характера был его дядя, вероятно или Нер, брат его отца, или его двоюродный брат, впоследствии знаменитый Авенир 25 . Услышав о свидании Саула с Самуилом и о чести, оказанной ему пред целым собранием гостей, а равно и заметив перемену в поведении и в обычаях Саула, он обратился к нему с подробными расспросами. Но Саул не удовлетворил его любознательности. Он не сказал ему ни слова касательно обещанного ему царства. |
|
|
