| Кроме того, Ртищев отправляет некоторых молодых москвичей на учебу в Киев 97 . В Россию приезжает множество восточного и киевского духовенства. Дело исправления русских книг и обрядов в пользу греческих идет полным ходом задолго до того, как Никон становится патриархом. Для большего успеха этого дела в 1649 году на восток посылается старец Троице-Сергиевой лавры Арсений Суханов с целью сбора древних книг и рукописей. В 1652 году, еще до смерти патриарха Иосифа, им самим делается распоряжение поминать на многолетиях по всем церквам четырех восточных патриархов 98 , что означает публичное признание единства России со Вселенской церковью и признание греческих патриархов православными. Отсюда с неизбежностью следует вывод, что их авторитет во всех вопросах церковной жизни не подлежит сомнению. Параллельно с этим идет дело общего оздоровления церковной и духовно-нравственной жизни России. При содействии о. Стефана, царя и других ревнителей благочестия на архиерейские кафедры и видные протоиерейские места поставляются примерные и деятельные пастыри, стремящиеся к водворению подлинного благочестия во всех областях жизни, а наипаче – в богослужении. Возрождается живая устная проповедь , хомовое пение отменяется, упраздняется многоголосие. Особым усердием в деле улучшения церковной жизни отличались в то время, не считая о. Стефана и царя, такие ревнители благочестия, как боярин Федор Михайлович Ртищев, его сестра Анна, боярин Морозов, протоиереи Иоанн Неронов, Аввакум, Логгин, Лазарь, Даниил и др. Эти люди пользовались расположением царя и очень большим влиянием в обществе. Они постоянно участвовали во всех важных церковных делах, запросто входили к патриарху, предлагая ему свои советы и пожелания, писали обличительные и нравоучительные письма архиереям. Дом Федора Ртищева сделался своего рода духовным клубом, где все ревнители благочестия часто встречались друг с другом, спорили, делились мнениями, где можно было, не боясь говорить все, что на душе. В этот же дом, в атмосферу этих споров и деяний попал и архимандрит Никон, быстро сделавшийся одним из самых видных и авторитетных ревнителей. |
| Состав справщиков, сложившийся к 1650 г., был следующий: иеромонах Иосиф Наседка (бывший протопоп Иван), протопоп Черниговского собора Михаил Рогов и другие менее известные лица, архимандриты, протопопы, старцы (т. е. монахи) и три мирских лица. Над ними надзирали: прот. Стефан Вонифатьев с его друзьями, Казанским прот. Иваном Нероновым и прот. Аввакумом, этими двумя вождями назревшего раскола. В книге «О Вере» именно они поместили так наз. «Феодоритово Слово» о двуперстии. Отсюда этот апокриф перенесен и в другие печатные книги. До патр. Иосифа «Феодоритово Слово» было напечатано в 1627 г. только в одной книге Лаврентия Зизания, прозванной «Большой Катехизис». Русские печатники внесли его в Псалтырь 1642 г., в «Кириллову Книгу», в «Книгу о Вере», в «Малый Катехизис». Киевский оригинал «Феодоритова Слова» в этом пункте переделан. Из указанного в нем трехперстия сделано московское предписание двуперстия. Равным образом, прямое и Отчетливое указание усугубить «аллилуйя» пошло в книгах только от времени патр. Иосифа. Так, благодаря патриотам Москвы — III Рима (Неронов, Аввакум и др.), и все обряды московские за это время рачительно вставлены в соответствующих местах и размножены печатью. Школьный вопрос Знаменитый деятель киевского православного просвещения, митр. Петр (Могила), в 1640 г. делает царю Михаилу Федоровичу предложение «паче всех прошений своих» — устроить в Москве монастырь для ученых монахов из Братского, Киевско-Богоявленского монастыря, где была Академия, а «при монастыре учинить школу для обучения грамоте греческой и славянской детей бояр и простого чину. Так сделал Господарь Молдавский», который усердно борется с латинством. Но дело не двинулось. Новым толчком явилось в 1645 г. прибытие в Москву Феофана митр. Палеопатрасского от Константинопольского патриарха Парфения, с ходатайством открыть в Москве греческую типографию. В ней нуждались греки для защиты православия от папистов и лютеран. Те в ту пору в Турции открыли свои типографии и печатали много книг для агитации среди греков. А турки, по интригам иностранцев, закрыли типографию, принадлежащую грекам. Еще покойный патриарх Кирилл Лукарис имел мысль утвердить греческое типографское дело в Москве. |
| патриарх Никон Первым важным распоряжением Никона и вместе с тем началом реформы было предписание (в 1653 г.) " творить в церкви " вместо " метаний на колену " поклоны " в пояс " и креститься " тремя персты " . Это распоряжение, ничем не мотивированное и шедшее в разрез с постановлением Стоглавого собора , вызвало резкий протест среди наиболее энергичных представителей тогдашнего духовенства ( Неронов , Аввакум , Логгин и др.), принадлежавших к числу " ревнителей " , но не допускавших насильственной ломки старинного православного обряда. Расправившись своей властью с своими прежними друзьями - одних отправив под начало, других подвергнув расстрижению, - Никон дальнейшие свои мероприятия решил проводить уже не единолично, а через духовный собор. Созванный им в 1654 г. собор объявил, согласно указаниям патриарха, целый ряд русских церковных чинов " нововводными " , а русские служебники, их содержавшие, испорченными и подлежащими исправлению " против старых харатейных (т. е. русских же) и греческих книг " . Этим своим постановлением собор в принципе признал возможным заблуждение для самой Русской Церкви в ее богослужебной практике и непогрешимым образцом для нее провозгласил практику Церкви Греческой, с той лишь оговоркой, что этот образец дан не в новых, а в старых греческих книгах. Принятые собором положения задевали национальное чувство русского человека, привыкшего видеть в своей церкви единственную опору правой веры и благочестия; но для Никона они являлись исходными пунктами всей реформы, и потому он настаивал на их признании, подвергнув суровому наказанию выступившего на соборе с возражениями коломенского епископа Павла . Образ действий Никона усилил сопротивление его противников. Соглашение между ними стало тем менее возможным, что обе стороны выходили, по существу, из одинаковых принципиальных взглядов: по недостатку богословского образования обе придавали обрядам существенную важность в деле веры, не различая их от догматов, и потому не могли сойтись на компромиссе. Так было положено начало трагедии старообрядческого раскола . |
| Из истории русского раскола мы знаем, что первым камнем преткновения для московских старообрядцев была личность Никона, с его необыкновенно-правдивым и строгим характером, а церковная реформа его, по крайней мере на первых порах, была для недовольных им только одним из лучших средств к подрыву его авторитета и репутации в народе. Первые противники Никоновой церковной реформы и проповедники старообрядчества – Павел еп. Коломенский, протопопы: Иоанн Неронов, Аввакум, Даниил, Логин и др., все были лично недовольны «много мятежным» Никоном и на первых порах в борьбе с Ним руководились только желанием досадить ему 10 . Подобно сему и в основе Соловецкого возмущения лежит на первом месте личное нерасположение к Никону Соловецкого настоятеля и некоторых из передовой братии, – нерасположение, вызванное строгим отношением Никона к Соловецкому братству в бытность его новгородским митрополитом, к епархии коего принадлежал Соловецкий монастырь, а затем и – патриархом. Нерасположение Соловецкой братии к Никону росло постепенно, по мере прикосновений его к их житейским интересам, и под конец патриаршества Никона дошло до глубокой ненависти. Между тем началось исправление церковных книг и обрядов. Москва, в лице некоторых непримиримых врагов Никона, поспешила провозгласить его латинщиком. Соловецкие монахи в своем негодовании как будто того и ждали, чтобы опереться на какую-нибудь хотя бы ложно возведенную на Никона вину и прикрывшись, как и московские враги Никона, ревностью о православии, с готовностью подали руку Москве, чтобы затем вместе с нею идти против мнимого врага православия. а) У Соловецких монахов много было поводов к неприязни против Никона, которая, впрочем, из страха, обнаруживалась робко и не так часто. Монахи были лично знакомы с Никоном с тех пор, как он был еще простым анзереким пустынником. На первых же порах это знакомство не было искренним, дружелюбным. Никон поселился на Анзерский остров в 30-х годах XVII столетия и жил здесь несколько лет, пока в 1639 г. не удалился в Коже Озерский монастырь 11 . |
| 15 Шушерин, описывая благотворительность Никона, рассказывает еще одно обстоятельство. В доме Никона жил некто Василий, муж добродетельный. По поручению Никона этот Василий осматривал кресты на персях нищих, которые приходили к Никону за подаянием, и если у кого не находил креста, то давал ему оный от себя, поучая вместе с этим чаще взирать на крест и воспоминать о долге христианина – последовать Христу. 16 Однажды случилось Никону ехать в Новоспасский монастырь на поминовение царских родителей; на дороге ему попались салазки с горячими сайками. Никон остановился, купил сайки и роздал их нищим. См. Жизнеоп. Никона Аполлоса стр. 50. 19 Монастырский приказ учрежден при царе Михаиле Феодоровиче; он заведовал судом монастырских крестьян и сбирал с вотчин монастырских царские подати, но впоследствии суду монастырского приказа подчинены и все духовные лица, со всеми принадлежащими им людьми «во всяких истцовых искех», а потом приказ монастырский дошел до того, что забрал и свои руки духовные дела и распоряжался определением на церковные должности; он состоял из нескольких гражданских чиновников. 22 Древ. Вивлиоф. Житие Ф. Ртищева ч. 18, стр. 402. Один иностранец, бывший и России и первые годы царствования Алексея Михайловича, вот что говорит между прочим о нашем Богослужении того времени: «тот священник считается самым лучшим, который может сказать больше молитв не переводя духа».... Чт. Моск. Общ. Истор. и Др. Русск. 1846 г. 1-й. 24 Шушерин говорит, что «преосвященный Митрополит Никон первее повеле в соборной церкви греческое и киевское пение пети, и превелии име прилежание до пения, и на славу прибрав клиросы предивными певчими и гласы преизбранными, пение одушевленное паче органа бездушнаго, и таковаго пения, якоже у митрополита Никона, ни у кого не было». 29 В это время разные погрешности и лжеучения намеренно вносили в книги протопопы Аввакум и Ив. Неронов, попы Лазарь и Никита и диакон Федор Иванов. Находясь в большой доверенности у патриарха и в уважении у двора, они распоряжались печатанием и поправкой книг, как хотели, – тем более что заведовавший тогда типографией кн. Львов был одних с ними мыслей. |
| Собор единогласно принял и одобрил все исправления, сделанные во время управления патриарха Никона , как в церковно-богослужебных книгах, так и в обрядах. Еще не окончились его занятия, как в Москву прибыли восточные патриархи для суда над патриархом Никоном . Осудив Никона и поставив на его место Иоасафа II, они приняли участие в московском соборе по делу об исправлении книг и обрядов. В мае 1666 года великий собор греческих и русских архипастырей (3 патриарха, 11 митрополитов, 8 архиепископов и 5 епископов) торжественно подтвердил определение, постановленное русскими епископами относительно исправлений Никона, и положил клятву на тех, кто из-за приверженности к неисправленным книгам и мнимо старым обычаям явится противником Церкви. После этого определения, приверженцы мнимо старых книг и обрядов уже открыто явились раскольниками, и таким образом произошло решительное отделение раскола от Православной Церкви. На великий московский собор 1666–1667 годов были вызваны главные распространители и защитники раскольничьих мнений и обычаев. Из них некоторые (как-то: монах Ефрем Потемкин, иеромонах Григорий – бывший протопоп Иоанн Неронов, игумен Феоктист и др.) принесли покаяние и получили от собора прощение. Но протопоп Аввакум, поп Лазарь, диакон Феодор остались нераскаянными, были преданы анафеме и сосланы в дальние заточения. Определение великого московского собора было послано в Соловецкий монастырь, но укрывавшиеся там мятежники отказались выполнить требования собора и прислали царю челобитную, чтобы оставаться монастырю на прежних порядках; когда эта челобитная была отвергнута, то решились на открытый бунт против правительства, так что надо было посылать войско для усмирения их. С 1668 по 1676 год тянулась осада Соловецкого монастыря и кончилась взятием его. Виновники бунта были наказаны, объявившие покорность Церкви и царю были прощены и оставлены в обители. Через шесть лет после этого возник раскольнический бунт в самой Москве. Здесь сторону раскольников приняли стрельцы под начальством князя Хованского. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВОНИФАТЬЕВ Стефан (в иночестве Савватий; 11.11.1656, валдайский Иверский мон-рь), протопоп Благовещенского собора в Московском Кремле, духовник царя Алексея Михайловича . Из семьи священно- или церковнослужителя. В 1637 г. В. упоминается как диакон Благовещенского собора в Кремле. В 1645 г. был рукоположен Патриархом Иосифом в протопопа. 28 сент. 1645 г. в качестве царского духовника присутствовал при венчании на царство Алексея Михайловича. 25 дек. 1651 г. «государеву духовнику благовещенскому протопопу» была дарована «властелинская шапка» (митра). 27 июля 1649 г. жалованной грамотой царь подтвердил все привилегии, данные прежде причту Благовещенского собора на его земли, угодья и кормления, спустя 6 лет владения собора были освобождены от уплаты всех налогов в казну. Пожалования В. и его семье делала также царица Мария Ильинична. В., как «муж благоразумен и житием добродетелен, слово учительно во устах имеяй», пользовался большим авторитетом, в т. ч. у Алексея Михайловича; по свидетельству Аввакума Петрова, протопоп «зело пекся, да не совратится ум царя в некая злая». В. читал назидательные книги царю, иногда Алексей Михайлович приходил к В. для беседы. В письме к протопопу 13 июля 1654 г. Иоанн Неронов сообщал о том, что посылает Житие прп. Феодора Студита и просит В. почитать «пред благочестивым царем». Несомненным влиянием духовника объясняется и то, что на свадьбе царя с М. И. Милославской не было светских забав, а звучали церковные песнопения. Позднее Аввакум вспоминал, что при В. «вся быша тихо и немятежно ради его слез, и рыдания, и негордаго учения». В. поддерживал тесные отношения с наиболее влиятельными лицами из окружения царя - Б. И. Морозовым, Ф. М. Ртищевым и др.- и «бояр увещеваше со слезами непрестанно, да имут суд правый без мзды и не на лица зряще да судят» (свидетельство Аввакума). В. активно выступал как примиритель во время московского восстания 1648 г., вел переговоры с бунтовщиками на Лобном месте. Наряду с думным дворянином П. К. Елизаровым и дьяком Д. М. Башмаковым с В. советовался Алексей Михайлович перед выдачей народу 3 июня Л. С. Плещеева и П. Т. Траханиотова. В парижской «La Gazemme» 8 окт. 1648 г. излагалась «речь калугера», к-рый в Москве во время бунта «укротил ярость народа своими убеждениями» ( Гольдберг А. Л. Известия о России в газете Теофраста Ренодо//Тр. ГПБ. Л., 1963. Т. 11 (14). С. 146). По одной из версий, этим «калугером» был В., по др.- к восставшему народу выходил новоспасский архим. Никон (впосл. Патриарх Московский и всея Руси). В. также участвовал в решении участи боярина Морозова. По поручению Алексея Михайловича протопоп трижды безуспешно выходил к народу обсуждать судьбу царского дядьки. От мести толпы и неминуемой смерти боярина спас царь, выславший Морозова из Москвы. |
| В начале 17-го столетия, в период так называемого «смутного» времени, Россия, переживая политико-династический, социальный и экономический кризисы, была совсем на краю погибели. Вследствие всеобщего истощения и упадка, церковная жизнь также не была пощажена. Когда же опасность миновала, началось постепенное восстановление дел государственных и церковных. Благодаря стараниям патриарха Филарета, отца первого царя из дома Романовых, делу восстановления церкви уже дан был первый толчок, продолженный потом кружком ревните- —842— лей благочестия, состоявшим из так называемого «белого» духовенства, имея во главе царского духовника Стефана Вонифаньевича, человека с выдающимся характером. К этому кружку ревнителей благочестия принадлежали такие люди, как Неронов, Аввакум, Даниил, Лазарь и др., которые позднее выступили ораторами оппозиции против Никона, и, наконец, сам Никон – тогда архимандрит одного из Московских монастырей. Благодаря симпатиям царя к этим людям и их идеям, они приобрели сильное влияние на всё управление церковью, заняв доступные для белого духовенства значительные церковные должности. Когда же были введены церковные поучения, когда сам царь с семейством приходил в Казанский собор слушать проповедь протопопа Неронова, кружок ревнителей благочестия провел важную церковную реформу о единогласии в богослужении, против воли патриарха Иосифа, несмотря на постановления собора 1649 г. До сих пор церковные молитвы читались и пелись на многие голоса одновременно и беспорядочно, благодаря чему служба значительно сокращалась; необразованному священнику очень легко было скрывать свое неумение хорошо читать при одновременном чтении молитв несколькими лицами, благодаря чему терялось должное благоговение к священнослужению и пропадала его назидательность для верующих. Введение единогласия возбудило противодействие значительного большинства духовенства и мирян: первые были недовольны тем, что для исполнения их священных обязанностей требуется слишком много времени и что к их знаниям предъявляются слишком большие требования; миряне также были недовольны чрезмерной длительностью богослужений. Случалось даже, что прихожане, недовольные продолжительностью службы, заставляли своих священников возвращаться к старому обычаю, прибегая даже к побоям. Конечно, русский церковный чин, перенятый без изменений из строжайших восточных монастырей, для простого прихода был слишком длителен; для приходских церквей необходимо было сделать известное сокращение, что и решено было исполнить после того, как патриарх Иосиф стал на сторону недовольных духовных и мирян. Но он полагал, что сокращение богослужения дол- |
| В целом же экклесиологические воззрения (стремление к оцерковлению всех сторон жизни) были общей основой умонастроений и миропредставлений как староверов, так и Патриарха Никона . Церковно-канонические убеждения Святителя основаны на церковном законодательстве эпохи Вселенских Соборов, что почиталось в XVII в. нормативным кодексом Русской Церкви. Например, в «Возражении.» Никон на «Эпанагогу» ссылается более 20 раз, причем ни разу не требует для Патриарха каких-либо прав в делах государственного управления. Это явное свидетельство о ничтожности тезиса о «папоцезаризме» Никона. Это не более чем историографический штамп и элемент политической мифологии. В захвате царем управления Церковью Патриарх видел отступление от Св. Писания и св. канонов, что будет почвой для появления антихриста. Мирская (гражданская) власть и ее представители не должны противодействовать канонам Церкви, учению св. отцов и согласованными с ними законам царства. Мирская и церковная власти имеют свой собственный порядок и установленные Богом права, и каждая должна поддерживать и защищать свой собственный порядок, свою собственную ответственность. Если царь попрал каноны, а архиереи ему покорились, то и архиереи подвергли себя церковной анафеме и потеряли свое священство. Согласно концепции Никона, Патриарх имеет право и обязан контролировать по меркам христианского идеала всю государственную жизнь и обличать все ее уклонения от канонических норм, не щадя и самого царя. Именно это, по мнению многих исследователей, помешало Никону предпринять попытку возвращения на Патриаршую кафедру. В этих условиях Царю оставалось лишь окончательно низложить опасного в государственном смысле иерарха. Понимая Церковь как совокупность руководящих законов жизни, Никон в ее вселенском законодательстве видел верховные нормы, обязательные для государства, поэтому он предостерегал Царя от самоосвобождения от церковных начал, так как в этом случае оно с неизбежностью возвращается к началам естественным, которые противны церковным, как языческие начала – христианским. Это были его реализация на то, что в Соборном уложении 1649 г. государство уже вступало на путь отвержения церковных канонов. Патриарх с ревностью отстаивал «симфоническое» единство церковно-государственного устройства и управления на принципах христоцентричной картины мира. При этом Никон не обращался к прошлому русской национальной духовности как единственному благодатному времени церковной истории. В его представлении внеисторично не «предание отцов», а неиссякающая благодать Божия. Этим он противостоял теоретикам догматико-полемической традиции раннего раскола (Иван Неронов, протопоп Аввакум, дьякон Федор и др.). Для них историческое прошлое являлось объектом, к которому обращаются за доказательством исторической преемственности, прецедентности православных догматов, якобы нарушенных Патриархом Никоном в ходе справы. Старообрядцы не хотели порывать с традициями, торопить и подгонять историю – они были духовно «растворены» в ней 79 . |
| Все они были наказаны ссылкой, но там рассеивали недовольство Никоном и его церковными исправлениями. На соборе 1654 г. Павел, еписк. коломенский, возражал против распоряжений Никона относительно поклонов, так что Никон вынужден был жаловаться константиноп. патриарху. Исправление книг, утвержденное на этом соборе и веденное Епифанием, Арсением и другими старцами «не добрыми», как их обзывали поклонники Неронова и Бонифатьева, для некоторых казалось не исправлением, а порчей книг. Моровая язва 1654 – 1655 г., раздражив народ, послужила поводом к открытому выражению народного протеста против церковных исправлений. Руководимый противниками Никона, народ видел в ней наказание Божие за Никоновы неправды. Москвичи сильно волновались и кричали: «Никон надругался над святыми иконами подобно прежним иконоборцам, он держит при себе еретика Арсения, а тот попортил много книг». Иные (женка Степанидка с братом Терешкой) разглашали, что будто в видениях им велено прекратить печатание икон. Слух о порче новых книг из Москвы распространился повсюду и потому их не везде принимали дружелюбно. Удаление Никона с кафедры (1658) развязало руки и его противникам и сообщило смелость тем, кто прежде боялся высказываться. Теперь в Москве появился сосланный раньше Аввакум, сюда же пришли нижегородский старец Авраамий, иноки Корнилий и Трифилий, юродивые Феодор, Киприан и др. Не раз приходил сюда и Неронов. Здесь же в ряды недовольных книжными исправлениями стали, доселе молчавшие, Спиридон Потемкин, архим. Покровского мон., Федор, дьякон Благовещенского собора, Серапион, уставщик Симонова монаст. Им покровительствовали бояре, враги Никона. Близкая к царскому семейству боярыня Федосья Морозова с сестрой Евдокией Урусовой сделалась почитательницей Аввакума. В других городах обнаруживалось подобное; везде являлись противники Никоновых реформ: в Суздале соборный поп Никита Добрынин, в Романове поп Лазарь, в Нижегородской области Ефрем Потемкин (выходец из Дорогобужского уезда), в Костромской инок Капитон, в Казани чернец Иосиф Истомин (сосланный в 1660 г. |
|
|
