| В начале 1680-х гг. этот человек был возведен Кириллом на архиерейскую кафедру Халеба с именем Нектарий, но скончался через пять месяцев ( Панченко К. А. Митрополиты и епархии…С. 130). Келейник патриарха? В тексте слово «сын» написано дважды – ибн ибн митран Сайда – но, скорее всего, это описка. Перечень дамасских священнослужителей, подобно аналогичному списку, составленному Патриархом Макарием в 1647 г., позволяет сделать ряд наблюдений о социальной природе антиохийского белого духовенства (см. анализ списка Макария: Панченко К. А. Митрополиты и епархии… С. 146–147, примеч. 23). 31 человек из числа дамасских священников и диаконов назван среди выборщиков Макария; 34 представителя белого духовенства присутствовали на хиротонии Кирилла. Пять участников выборов Макария дожили до интронизации его внука: это открывающие список хури Якуб Кассаб, Ханна Ташат, Ханна ад-Диб, Юсуф Сайдах (в 1647 г. он был диаконом), а также диакон Ханна аль-‘Умрани. Те же люди, кроме первого и последнего, подписались под грамотой Макария 1671 г. об отношении к протестантизму (см. примеч. 5). Чувствуется, что эти «старейшины» составляли элиту дамасского священства. Сравнивая оба списка, можно выделить ряд священнических кланов: несомненно, родственниками Якуба Кассаба были хури Ханна Кассаб и диакон Баракат Кассаб; потомком хури Якуба ан-Наккаша, участвовавшего в хиротонии Макария, возможно, был хури Михаил Наккаш, подписавшийся под вышеупомянутой грамотой 1671 г. и избранием Кирилла 1672 г.; три поколения клана ‘Увейсат рассмотрены в прим. 6; аналогичные связи можно уловить между выборщиками Макария хури Джурджисом Сансалем, Ибрахимом аз-Захиром, кассисом Ханной аль-‘Умрани, диаконами Ильясом аль-Кафрани, Юсуфом Сайдах и Григорием ‘Алямом с одной стороны и, с другой, выборщиками Кирилла кассисом Мас’адом Сансалем, хури Неофитом ибн аз-Захиром, Мансуром ‘Умрани, Мансуром Кафрани, диаконом Михаилом Сайдах, а также хури Михаилом ‘Алямом, подписавшим грамоту Макария 1671 г., но в документе 1672 г. |
| Еще яснее представляется чисто финансовая цель закона о прикреплении в 24 статье той же XI главы Уложения. Статья сия узаконяет, чтобы не считать за утайку дворов, ежели после переписных книг (1646) и (1647) годов окажутся в имениях новые дворы, образовавшиеся чрез раздел старых крестьянских семейств, записанных уже в переписных книгах. В статье сказано: «А у которых помещиков и вотчинников крестьян их братьи и дети и племянники написаны в переписных книгах во дворех со отцы своими и с племенем вместе, а после переписки отделилися и учали жить себе дворами; и тех дворов в утайку не ставить, и лишними дворами не называть, потому что они в переписных книгах написаны со отцы своими и с племенем вместе». Далее тою же статьею запрещается с 1 сентября (1649) года подача челобитен об утаенных дворах; в статье сказано: «И впредь с сентября, с 1 числа нынешнего 157 года, об утаенных дворах никому государю не бить челом, и в поместном приказе о том ни у кого челобитен не принимать, для того, что в прошлом (1646) и в 5 (1647) годех, по государеву указу, за всякими вотчинники и за помещики крестьян и бобылей переписывали стольники и дворяне Московские за крестным целованием. А которые писали не по правде, и в те места посылали переписывать вдругоряд, а за неправое письмо переписчикам учинено жестокое наказанье». Эта статья прямо говорит, что все заботы закона преимущественно обращены были на то, чтобы не было, так обычных в то время, 35 утаек в крестьянских дворах, чтобы не было избылых при платеже государственных податей и отправлении повинностей, а лучшею и вернейшею для этого мерою считалось прикрепление крестьян к земле. Но прикрепление крестьян к земле, по Уложению, несмотря на свою полноту и строгость, еще не делало крестьян крепостными людьми своих землевладельцев. Уложение считало крестьян только крепкими земле, землевладельцам же крестьяне принадлежали постольку, поскольку землевладелец имел право на землю. Так, полный землевладелец-собственник имел более прав и на крестьянина, живущего в его вотчине, а помещик, не полный владелец, имел менее прав и на крестьянина, живущего в его поместье. |
| Экстаз св. Терезы. 1647–1651 гг. Скульптор Лоренцо Бернини (капелла св. Терезы в ц. Санта-Мария-делла-Витториа, Рим) Экстаз св. Терезы. 1647–1651 гг. Скульптор Лоренцо Бернини (капелла св. Терезы в ц. Санта-Мария-делла-Витториа, Рим) В плеяде учеников и соратников Дж. Л. Бернини заметное место принадлежит Андреа Больджи. В 1634-1648 гг. он принимал участие в оформлении собора св. Петра - работал над балдахином (ангелы и путти, 1628-1633), исполнил фигуры из стукко и мрамора над арками трибуны (1634-1639). Программным произведением стала колоссальная статуя св. Елены (1629-1639) в нише пилона на средокрестии собора св. Петра, классицистически строгая и холодная. В 1640-1642 гг. состоялась первая поездка Больджи в Неаполь для монтажа 10 декоративных панно тонкой работы, натуралистичных и одновременно классицизирующих по стилю, включенных в архитектуру алтаря кард. Асканио Филомарино по проекту Борромини (ц. Санти-Апостоли). По возвращении в Рим работал с Дж. Л. Бернини в капелле Раймонди (ц. Сан-Пьетро-ин-Монторио), для к-рой исполнил портреты Франческо и Джироламо Раймонди, несколько путти и рельефы. В Неаполе, куда скульптор переехал в 1649 г., оказался востребован его талант портретиста (портреты в капелле семьи Какаче, 1653, ц. Сан-Лоренцо-Маджоре). Присущие его портретам динамика и вихревые движения складок указывают на Больджи как на инициатора развития барочного языка в Неаполе. Киворий над могилой ап. Петра в соборе св. Петра в Риме. Скульптор Лоренцо Бернини Киворий над могилой ап. Петра в соборе св. Петра в Риме. Скульптор Лоренцо Бернини Еще одним видным представителем скульптуры рим. барокко был Мелькиорре Кафа, к-рого Дж. Л. Бернини называл «единственным соперником в скульптуре». В 1660 г. Кафа исполнил первое самостоятельное произведение - «Мученичество св. Евстахия» (ц. Сант-Аньезе-ин-Агоне, завершено Э. Ферратой в 1669, терракотовая модель - Палаццо-Венеция, Рим), отличающееся нек-рой изолированностью фигур. В 1663 г. им была начата группа «Милосердие св. |
| В конце столетия для занятия причетнических должностей при церкви стало требоваться архиерейское утверждение 34 . М. Богословский 1 Статья эта представляет собою главу из приготовляемой автором к печати II-й части его исследования «Земское самоуправление на русском севере в XVII в.» Сокращения в сносках: P. И. Б. – Русская Историческая Библиотека; Пр. Д. – Приказные дела в Московском архиве министерства иностранных дел; Арх. мин. юст. – Московский архив министерства юстиции. 2 В Двинском у. по переписной книге 1678 г. мы насчитали 35 волостей, совпадающих с приходами, 4 волости более чем с двумя приходами каждая и 4 волости, не имевшие церквей. В Кеврольском у. до переписи 1620-х гг. – 15 волостей-приходов и 3 не имевших церквей. В Яренском у. по переписи 1608 г. 31 волость-приход и 16 волостей, не имевших церквей. В Кайгородском у. по переписи 1678 г 4 волости-приходы, одна волость делилась на 3 прихода, стан Окологородный не имел церкви, входил в состав городского прихода. В Чердынском у. по переписи 1647 г. кроме Окологородного стана каждый погост – в то же время и приход. По переписи 1678 г в некоторых погостах образуются уже по 2 прихода. В Соликамском у. по переписи 1647 г. 10 волостей-приходов, и в одном только «погосте на Городище» нет церкви. В Устюжском у. по переписи 1623–26 гг. в 36 случаях волость совпадает с приходом, в 8 случаях волость подразделяется на 2 прихода, в 4 случаях волость состоит более чем из 2 приходов (3–4), и в 9 волостях не было церквей. В Тотемском у. по переписи 1623–25 гг. 12 волостей были приходами, 3 волости делились на 2 прихода, 3 – на 3 прихода и 1 волость состояла из 5 приходов. Приходы Важского у. в конце XVII в. в значительном большинстве случаев совпадают с волостями. В Устьянских волостях по переписи 1635 г в 4 случаях волость совпадала с приходом и в двух случаях (Введенский стан и Пежемская волость) в каждой обозначено по 4 прихода. В Вольском у. приходами были волости: Пояргуба, Кандалакша, Ковда, Кереть и погост Понойский. Писцовые и переписные книги этих уездов в Моск. арх. мин. юст. См также: Богословский, Земское Самоуправление, Часть I М. 1909. Прилож. I: погосты, станы и волости Поморского края в XVII в. с картой. Верюжский, Афанасий, архиеп. Холмогорский, Спб. 1908,404–442. Ср. Папков, Древнерусский приход. Богословский Вестник 1897 2, 3, 4, его же: Погосты в значении правительственных округов и сельских приходов в северной России, 1898 г в Русском Вестнике и отдельно. |
| В.В. Виноградов Ружьё Акад. А. И. Соболевский отметил, что слово ружьё образовалось из оружье вследствие отделения начального о (ср. ряб, рябина, рябчик при Галицк. орябок, ц.-слав. ерябь, польск. jarzbina и т. п.). Он же указал на то, что «еще у Кантемира и В. Майкова ружьё употребляется в значении «оружие вообще»; печатная Книга о ратном строении 1647 г. пользуется словом ружьё в том же значении; ср. в Московской грамоте 1676 г.: бердыши или иное какое ружье (Доп. к Акт. Ист. VII, 71) (Соболевский, Лекции, с. 93; ср. Преображенский, 2, с. 222). Но словари Академии Российской (1789–1794 и 1806–1822) знают только современное значение слова ружьё: «Огнестрельное ручное орудие с длинным стволом и замком. Стрелять, палить из ружья» (сл. АР 1806–1822, ч. 5, с. 1090). Как доказал В. К. Чичагов 327 , слово ружьё появилось в русской письменности в начале XVII в. в значении «оружие вообще». Слово ружьё в XVII в. имело собирательное значение. Оно могло обозначать собрания любых видов оружия, начиная от пушек и кончая луками. Но чаще оно применялось по отношению к мелкому ручному оружию. Ср. в «Актах» хозяйства боярина Морозова (ч. 1, с. 141): «И что у них есть ружья, пищалей и бердышев, и рогатин, и топорков, и то б ружье имали все с собою» (1656 г.). По указанию В. К. Чичагова, в XVII в. между словом ружьё, обозначавшим оружие вообще, и словом оружие, известным в письменности издавна, существовало стилистическое различие: ружьё – в челобитных, приказной переписке, вообще в низких стилях письменности, в разговорной речи, оружие – в официальных документах и в печатных книгах. Изучая язык «Курантов», рукописных ведомостей конца XVII в., И. С. Хаустова отметила 328 , что во второй половине XVII в. сфера употребления слова ружьё в письменности расширяется. В «Курантах» наряду со словом ружьё употребляется и оружие (лл. 9 и 19). В XVIII в. ружьё употребляется чаще всего уже в значении «огнестрельное оружие с длинным стволом» в связи с тем, что это оружие становится основным оружием солдата петровской эпохи, а многие из видов ружья XVII в. выходят из употребления. |
| Отделение пятое. История распространения новозаветной священной письменности, или история переводов Сравн. Rich. Simon Histoire critique des versions du N. T. Rotterd. 1890. 4. § 35. Библии – Полиглоты Рано, вместе с распространением христианства, распространился и Новый Завет по всем странам мира; и вот повсюду также (прежде всего на древнехристианском востоке, а затем на западе и севере, в раннее и более позднее время), как свидетельство распространения Евангелия и Нового Завета во все века, появляются новозаветные переводы 1647 (из коих, конечно, только древние и непосредственно с греческого текста сделанные могут считаться важными в критическом отношении 1648 . Важнейшие из древних новозаветных (и вообще библейских) переводов собраны в четырех старейших, так называемых, Библиях – Полиглоттах, каковы: а. Комплютенская Полиглотта, труд кардинала Ximenez, изданная в Комплютене в Испании (Alcala de Henares) 1514–1517 в 6 частях fol. 1649 ; b. Антверпенская Полиглотта, изданная A. Montanus 1569–1572 в 8 частях fol. 1650 ; с. великолепная Парижская Полиглотта парламентского советника Mihael le Jay, 1645, 10 част. fol. 1651 , и d. превосходная Лондонская Полиглотта – труд Архиепископа Кентербюрийского Brian Walton, в соединении с знаменитейшими филологами. 1657, 6 частей, fol. 1652 . 1. Сирские переводы (Пешито, Филоксенов, Иерусалимский) 1654 На востоке, в самое раннее время, Сирия уже владела христианскою литературою, в основании которой лежал перевод Библии. На севере и востоке Сирии народный язык не сделал уступки греческому завоевателю и Едесса стала средоточием сирского христианского образования. Здесь, по всей вероятности, возник также первый сирский перевод Нового Завета, так же как и вообще Библии, – древний всеобщий церковный перевод сирийцев, Пешито 1655 , plana, simplex, простой, верный. Он сделан непосредственно с греческого текста 1656 . Не полный еще состав канона в Пешито 1657 , который, по своей неполноте, имеет сходство с каноном Иринея, Тертуллиана и Климента Ал., свидетельствует уже о его глубокой древности, и свидетельство это подтверждается (также как и свойством самого текста) настоятельною в то уже время потребностью сирской церкви в переводе и глубокою древностью сирской церковной литературы вообще. Поэтому составление Пешито 1658 , без сомнения с полным правом, относят к концу 2-го или – и это самый крайний предел – к началу 3-го века 1659 . Сами Сирийцы возводят начало его даже ко временам апостольским 1660 . – Пешито имеет значение не только для критики 1661 , но и для экзегеза 1662 , вследствие родства языка сирского с палестинским народным языком. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Флоря Б. Н. Православная шляхта и православные иерархи на Правобережье во 2-й половине XVII в. Когда в 1648 г. началось восстание Б. Хмельницкого, восставшие убивали и изгоняли шляхту, как «ляхов», порвавших со своим народом и верой своих отцов. В действительности, однако, как показано в исследовании польского историка Г. Литвина, большая часть шляхты в Киевском и Брацлавском воеводствах продолжала сохранять традиционные Эта шляхта играла важную роль в жизни православного общества, участвуя в выборах иерархов, а также (в некоторых случаях) в выборах настоятелей наиболее важных монастырей. Акт избрания митрополита Сильвестра (Коссова) в феврале 1647 г. скрепили своими подписями 46 шляхтичей Киевского, Черниговского и Волынского Для этой шляхты восстание Хмельницкого обернулось настоящей катастрофой. Хотя некоторые представители этого слоя сумели вписаться в новое общество (как скрепивший своей подписью акт избрания митрополита Остафий Выговский, отец будущего гетмана), большая часть шляхтичей бежала на запад, где и переселенцы и коренные жители вынуждены были вести постоянные бои с наступающими казаками. Все это, однако, не вело в середине XVII в. ни к отказу от веры отцов, ни тем более к враждебному отношению к православным иерархам, которые были выходцами из той же среды и не побуждали казачество к восстанию. В трудных ситуациях иерархи могли обращаться к шляхте за поддержкой и такую поддержку получали. Так, когда после битвы на Берестечке Холмский епископ Дионисий (Балабан) был устранен со своей кафедры униатским епископом Яковом Сушей он обратился с просьбой о поддержке к волынской шляхте, и шляхта поручила в декабре 1651 г. своим послам на сейме добиваться, чтобы «duchowni religii greckiej» могли спокойно пользоваться своими кафедрами, храмами и имениями, а «насильник» (violator), отобравший у «брата нашего» кафедру, должен быть подвергнут сеймовому |
| Захар Прилепин: «Свадьба в Малиновке» или «Тарас Бульба» 26.09.2022 12:26:55 Раньше доверял словам Гегеля: «Все великие исторические события повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй — как фарс». Увы, это не так. Украинский вопрос (гражданская война одной части Украины с другой при поддержке и участии Москвы) уже несколько раз воспроизводился как трагедия: в 1647—1667, в 1917—1922, в 1939—1947 годах. Весело обыграв все признаки украинского фарса в фильме «Свадьба в Малиновке», советская власть была уверена, что низвела эту историю к фарсу навсегда. Но сегодня «украинский вопрос» снова имеет все признаки трагедии. Накануне войны у писателя Леонида Юзефовича вышел отличный роман «Филэллин». (Не стоит путать убеждения Юзефовича со взглядами его дочери — они отличаются.) В романе разрабатывалась гегелевская мысль на примере войны за свободу Греции XIX века. Юзефович мягко намекал, что греки новейшего времени к эллинам уже не имели отношения, а благородные порывы освободителей Греции выглядели печально. В романе, кажется, содержался известный намёк на украинские события — по крайней мере, так его прочитала либеральная критика, которая вообще во всём видит фарс, кроме тех случаев, когда лично ей прищемляют палец. Но если этот намёк имел место, он оказался неверен. Не обернулась фарсом поддержка украинства шляхтой (XVII век). Она и в наши дни конкретна, действенна, и Андрий вновь бежит к своей польке. И нынешние поляки вполне похожи на самих себя трёхсотлетней давности. Не обернулась фарсом поддержка украинства Европой и немцами: она действенна, и нынешние немцы — тоже вполне себе немцы. Уж точно с немцами столетней давности они вполне схожи. Будем надеяться, что до немцев 91-летней давности дело в этот раз не дойдёт. И нынешние самостийные хохлы нисколько не уступают своим предкам ни из отрядов Дорошенко, ни из петлюровских войск. И новый Скоропадский только по профессии комик, зато реальность он сумел обернуть в тотальный триллер. Не оборачиваются фарсом описанная уже у Михаила Булгакова бытовая «самостийность» и прочая «незалежность». Это совсем не смешно, но всё более ужасно. |
| Проведенное исследование в полной мере подтверждает мысль о том, что христологические дискуссии эпохи Вселенских Соборов не были спорами только о словах, и сводить расхождения между умеренным монофизитством и халкидонитским дифизитством лишь к терминологическим различиям было бы явным упрощением проблемы 1646 . «Как ни сходно с православным догматом звучат севирианские воззрения, – говорит В.В. Болотов , – они расходятся с ним не в словах только» 1647 . В первой главе диссертации предпринята попытка реконструкции понятийнотерминологической системы севирианской христологии. С этой целью было рассмотрено значение основных богословских терминов эпохи христологических споров («сущность», «ипостась», «природа», «лицо», «энергия») как у халкидонитских авторов, так и у севириан, выявлены особенности севирианской терминологии, отличающие ее от терминологии халкидонитов. Главным итогом первой главы является вывод о том, что терминологические различия между сторонниками и противниками Халкидона не ограничены различным пониманием отдельных терминов, но имеют системный характер. Основным отличием севирианской понятийно-терминологической системы от дифизитской является отсутствие согласованности между тринитарным и христологическим уровнями. Сторонники Халкидона с начала VI в. начали использовать каппадокийскую терминологию также и в христологии, в результате дифизитская мысль получила возможность развиваться в рамках единого понятийно-терминологического поля. Севир же отверг возможность применения каппадокийской терминологии в христологии. Таким образом, в севирианской системе тринитарный и христологический уровни обслуживались различными понятийнотерминологическими системами. Причиной этого служит то, что два центральных христологических термина «природа» и «ипостась», которые в богословии халкидонитов четко противопоставляются по принципу общее – частное (единичное), в системе Севира, если и не являются полными синонимами, то выступают как очень близкие по значению и часто взаимозаменяемые термины. Другое существенное отличие терминологии Севира от терминологии халкидонитов, имеющее принципиальное значение для построения его системы, состоит в том, что он рассматривает энергию как производное от ипостаси (лица), а не природы (сущности). |
| Отправится он в поход против татар, сзади подъедут к нему и стукнут по голове так, что не быть бы живому, если б не защитил железный шлем, да и скажут в оправдание, что приняли его за татарина. Но частной вражды с Чаплинским было еще мало: свой козак донес польскому начальству на Хмельницкого, будто он замышляет старые козацкие проказы, хочет отправить на море вооруженные суда. Действительно, шел слух, что король Владислав, замышляя войну против турок, на которую не согласился, однако, сейм, прислал козакам позволение готовить суда для выхода в море и прислал даже деньги на постройку судов. В Варшаве рассказывали московскому гонцу Кунакову, что зимою 1646 года Хмельницкий с десятью товарищами приезжал в Варшаву в челобитчиках от всего Войска Запорожского, бил челом королю Владиславу на обидчиков своих и на жидов в их налогах. Владислав король в то время гнев держал на сенаторов и на всю Речь Посполитую за то, что ему не дали воли войны вести с турками и собранное для этой войны немецкое войско приговорили на сейме распустить, а немцам он давал деньги из приданого жены своей. Так, призвавши Богдана Хмельницкого и черкас челобитчиков, Владислав говорил им, что сенаторы его вдались в свою волю, панства его пустошат, а его мало слушают; написав саблю, король дал Богдану Хмельницкому и сказал: «Вот тебе королевский знак: есть у вас при боках сабли, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями; как время придет, будьте на поганцев и на моих непослушников во всей моей воле». И пожаловал Владислав Богдана Хмельницкого атаманством и отпустил его и всех челобитчиков, одаривши их сукнами и адамашками. Осенью 1647 года замыслил король Владислав войну вести с турским султаном, пожаловал Богдана Хмельницкого гетманством запорожским, послал ему свое жалованье и вперед обещал прислать на жалованье черкасам и на челновое дело 170000 злотых польских к лету 1648 года. Богдан за эти деньги обещал королю изготовить на полгода Запорожского Войска и с вольными 12000 да к морскому ходу сто челнов. |
|
|
