| а) На северо-запад от Котельвы в 7 верстах, в лесу находится высокий круглый холм, называемый жителями Городищем. Холм с запада омывается Ворсклой. Высота его простирается от поверхности воды до 30 саж. Вершина плоская, саженей 40 в ширину и 112 в длину, вся покрыта вековыми дубами и окаймлена двумя рвами в 2 саж. глубины. Въезд в Городище с юго-запада, по сторонам въезда насыпи в 30 саж. вышины. На восточной стороне городища в 6 саж. от него идет сперва прямой линией ров в 1,5 саж. глубины, а потом окружает городище, оканчиваясь у высокого бугра в 6 саж. вышины, на котором растут огромные 3 дуба, современники дубам Городища. В 6 верстах от Городища находятся развалины Скельского монастыря. По прямому направлению от развалин монастырских к городищу, вблизи крайнего рва, окружающего городище с 3 сторон, находятся три глубокие ямы, в расстоянии одна от другой на 3 саж. Котелевские старшины говорят, что это Городище служило укреплением против татар и потом здесь же спасались от польской инквизиции. Скельские иноки сюда же уходили от преследований папистов. Все это вполне вероятно. В описании пограничной линии между Россией и Польшей 1647 г. читаем: «на Скельской горевал от леса Стараго Городища в том Городище по конец горы, над Ворсклом 11 сосен». В 1642 г. польские послы предлагали: «рубеж идет до р. Ворскла, а Ворсклом вниз до Скельскаго Городища, которое в царскую сторону останется, а рубеж от него в версте меж Бельским городищем и оттуль через р. Вор-склу Бельское городище разделит пополам». По этим словам видно, что Котелевское, или Скельское, городище еще в 1642 и 1647 гг. называлось Старым Городищем, а это дает право думать, что укрепленный городок существовал здесь еще до нашествия татар. б) Современны этому Городищу два другихГородища, еще более замечательные, особеннопо огромному валу, соединяющему их между со-бой. Одно из них находится в 3 верстах от Котельвы на юге ее, на правом высоком берегу Ворскла; вал сего городища длиной в 399 саж.; как вал, так и площадь заросли лесом. В 5 верстах от сего городища на северо-западе расположено другое, более обширное городище, оно имеет вид параллелограмма с круглыми углами, длина внутри крепости от севера к югу полторы версты, ширина 450 саж. По валу его 1450 саж., выши- на вала до дна рва 10 саж. В версте от сего городища на севере с. Бельское Полтавскойгубернии. От рва сей крепости идет к северу высокий вал, в Куземине поднимается на гору и горой по правому берегу Ворсклы идет к востоку, достигая первой крепости, поворачивает на юг и южной линией проходит вблизи с. Зайчинцев, Глинска и Лавков, оставляя их слева. Сей вал тянется всего на 26 верст, с. Бельск и несколько хуторов находятся внутри сего вала. Рядом с валом идет ров, от подошвы сего рва до вершины вала до 10 саж. Это Бельское городище. |
| В одной из Чугуевских бумаг местность Городного еще в 1647 г., при основании здесь военного городка, называется городищем, городищем Городного. Межевая ведомость 1785 г. указывать кроме слоб. Городной еще Старое Городище, именно на правой стороне отвершья р. Городнянки, верстах в 4 от Городного. Итак здесь на старом городище или на городище Городного был когда-то, во времена очень давние, город, город исчезнувший за долго до 1647 г. В описании Донецких сторожей 1571 г. это самое место называется Торчиновым Городищем; а ближе к Ворсклу ставится казацкая могила. «А Ворскле перелезти у Буен Борку в лосицах; а от лосиц (ехать) к Казацкой могиле да к Мерлу, а Мерле перелезти ниже Торчинова Городища». На дороге из Каплуновки в Ахтырку поныне видны валы со рвами, которые народ называет казацкими могилами. Когда здесь лили кровь свою казаки? Никто не знает. Что звачигь Торчиново городище? Без сомнения то, что здесь был город князя торков, так часто встречающиеся в истории России до-монгольского времени. Хотя торки, как и единоплеменные им берендеи и печенеги, были народ кочевой, но известен за Днепром город Торческ, принадлежавший торкам. Князья или начальники колен торских без сомнений избирали для себя и постоянное местопребывание и приводили его в такое положение, чтобы можно быдо жить в нем спокойно, особено в холодное время. Одна часть торков жила за Днепром и состояла в услужении князей Киевских, другая же пребывала в степях нынешней Харьковской губернии и служила князьям Чернговским вместе с Черниговскими Коуями. Это были казаки – вольные наемники русских князей. После того, как не раз испытали они жестокое поражение то от русских князей, то от половцев, они принуждены были отдаться в полную подчиненность русским князьям. Торки, печенеги, берендеи были наездники по ремеслу, и могли быть хорошим, легким конным войском. Еще св. Владимир пользовался конной службой торков в войне с Волжскими болгарами. Торки, берендеи, печенеги называются в летописях общим именем черкасов или черных клобуков. |
| Переходное время породило много тяжб, но, по настоянию митрополита Могилы, в 1638 году сеймовой конституцией запрещено трибуналам утеснять разноверующих на судах, не затруднять для обидимых апелляции сейму. В 1641 году по жалобам греко-русских исповедников на притеснения и несправедливость трибунальных судов, все духовные дела, по силе учиненной тогда на сейме конституции, изъяты из трибуналов и перенесены в королевский реляцийный суд. 540 В 1647 году сеймовой конституцией определены комиссары для приведения в действие того, что постановлено пунктами на избирательном сейме в 1632 году, т. е. возвращения православным отнятых у них униатами епархий и церквей. Постановление это, однако ж, не было и теперь приведено в исполнение. Но – нужно отдать честь справедливости и великодушию короля Владислава IV, который четырьмя конституциями 1635, 1638, 1641 и 1647 годов старался защитить и охранить утесняемых неунитов, хотя сам за то подвергся неудовольствию гонителей и до ныне ими осуждается». 541 До сих пор по крайней мере не было сеймовых постановлений, прямо враждебных православным. Но с половины XVII века начинается поворот в другую сторону, т. е. правительственное, открытое, систематическое преследование православных, с целью привлечения их в унию или латинство. Казацкие войны. – Присоединение Малороссии к России Невыносимые притеснения русских поляками вызвали с их стороны двинжение в защиту своей народности, веры, свободы. Движение началось среди казаков. В короткое время своего подданства Польше они уже испытали всю тягость невыносимого гнета своей новой властительницы. Речь Посполитая тиранила казаков, объявляя их бунтовщиками и осуждала в рабство. Поляки обманом захватывали многих гетманов и других начальников казацких, отвозили их в Варшаву, где предавали ужасным казням. 542 У казаков отняли все права, какие дал им Стефан Баторий. Наконец, в 1638 году сейм постановил сравнять украинских казаков с польскими крестьянами и назначить для управления ими комиссаров, с неограниченным правом жизни и смерти. Но еще десять лет после этого Малороссия принуждена была переносить свою долю – попрание всех гражданских прав и рабство в полном смысле этого слова, – пока не явился вождь, который повел ее к свободе. |
| Так как Олеарий в 1633 году был в России, то к этому году свидетельство его о школе Арсения грека и было отнесено нашими первыми историками, по мнению которых, эта школа существовала уже при патриархе Филарете и учителем в ней был известный деятель времени патриарха Никона – Арсений грек. С течением времени сделалось известным содержание сказания Соловецких старцев об Арсении греке, и наши писатели были поставлены в недоумение кому верить – Олеарию ли или «сказанию», в котором говорилось о приезде Арсения грека в Москву в 1649 году? Большая часть писателей вслед за Филаретом Черниговским признала достоверным то и другое – и свидетельство Олеария, и «сказание» Соловецких старцев – и стала утверждать, что учителем в греко-латинской школе, которая де существовала при патриархе Филарете (Олеарий), был Арсений Глухой, так как де известный деятель времени патриарха Никона Арсений грек только в 1649 году приехал в Москву и след. не мог быть учителем при патриархе Филарете (сказание). Меньшая часть писателей, заподозрив подлинность и достоверность «сказания» и в частности приезда Арсения грека в Москву в 1649 г. осталась при прежнем мнении, что учителем греко-латинской школы, существовавшей де при патриархе Филарете, был известный деятель времени патриарха Никона Арсений грек. Вместе с тем появилось и другое мнение относительно времени открытия школы, именно, что она открыта не при патриархе Филарете, а неизвестно когда, но «только в 1647 году уже была, так как де о ней говорит Олеарий в своей книге, изданной в 1647 году». Такое колебание по вопросу о школе Арсения грека продолжалось до тех пор, пока не были обнародованы документальные данные о приезде Арсения грека в Москву в 1649 году и пока не сделалось более известным Reisebeschreibung Олеария через перевод на русский язык. Теперь не подлежало уже сомнению, что известный деятель времени патриарха Никона – Арсений грек приехал в Москву только в 1649 году, и кроме того сделалось известным, что во втором издании (1656) описания путешествия Олеария находится много такого, чего нет в первом издании; вследствие чего и вопрос о школе Арсения грека получил новое решение. |
| Поляки, запретив выборы гетманов малороссийских, решились держать, однако же, в войске его наказных гетманов, поставленных ими самими из преданных им старшин казацких. Таким наказным гетманом был первый Иван Барабаш, избранный поляками в Чигирине из чигиринских полковников, 1646 года, при коем оставлен генеральным писарем служивший прежде в королевском кабинете, Зиновий Хмельницкий. Представление Барабаша, по совету своего генерального писаря, королю Владиславу IV-мy, о гонениях на малороссиян, благосклонное принятие им оного и предложение сенату на рассуждение и уважение, который, однако же, отказал просившим во всяком снисхождении, что побудило короля дать согласие свое на восстание малороссийского народа против своих притеснителей. Утаение об этом рескрипта королевского от народа и хитрость, с коей Хмельницкий достал его у Барабаша. Бегство Хмельницкого с добытым рескриптом короля в Запорожскую Сечь, в которую, по прибытии 7-го августа 1647 г., собрал тамошних запорожцев (всего 300) и реестровых казаков гетмана Гулака, проживающих в Сечи, объявил о воле короля на поднятие оружия против гонителей веры и народности русской, поляков. Казаки тотчас согласились на его предложение и провозгласили, было его своим гетманом, чего, однако, он не принял, но тотчас отправился с ними для покорения важной крепости Кодак, препятствовавшей сообщению Запорожья с Малороссией, взял ее и назначил сбором для своего войско. Рассылка им в окружные города и селения известительных писем о своем предприятии и приглашение стать за родную землю; прибытие к нему 3-х полков, Полтавского, Миргородского и Гадяцкого. Барабаш уведомляет поляков о восстании казаков и пожаловании его королем в гетманы; поход его с коронным гетманом Потоцким, к Кодаку, и разбитие обоих Хмельницким: Потоцкий взят в плен, а Барабаш сам бросился в Днепр; знаменитая речь Хмельницкого к казакам Барабаша, приплывшим с ним на флотилии, и ответ их на нее. После соединения войска Барабаша со своим, Хмельницкий провозглашен был от него действительным Малороссийским гетманом, октября 15-го, 1647 года. |
| Но правительство не остановилось и на этом наказе: в следующем же 1647 году и десятилетний срок для вывоза крестьян за прежние годы был изменен в пятнадцатилетний. В царской грамоте от 19 октября 1647 года сыщику Константину Койсарову сказано: «И ты б наших Сумерские волости и Старополья сошлых крестьян, которые живут за Новгородским митрополитом и за монастыри и за помещики, сыскивал по нашему наказу и выводил тех сошлых крестьян в Сумерскую волость на прежние их участки, где кто жил, за пятнадцать лет, или малым чем больши, со всеми их животы». То же подтверждено определением от 24 октября того же года, относительно беглых крестьян из Заонежских погостов; в определении сем сказано: «Послать грамоты к Василью Золотареву (сыщику), велеть вывозить всяких крестьян по государеву указу, за пятнадцать лет, а больши пятнадцати лет не вывозить, и даней никаких больши того не имать, и насильства никому никакого не чинить» (Доп. к акт. ист. Т. II. 32, 33). Первая статья XI главы Уложения прямо говорит: «Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли, выбежав из государевых дворцовых сел и черных волостей, живут за патриархом и за митрополиты... и за всякими вотчинники и помещики; а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в поместный и иные приказы после Московского пожару, прошлого 134 году, те беглые крестьяне или отцы их написаны за государем; и тех государевых беглых крестьян и бобылей, сыскивая, возити в государевы дворцовые села и черные волости, на старые их жеребьи, по писцовым книгам, с женами и с детьми и со всеми их крестьянскими животы без урочных лет». Почти то же повторяет вторая статья той же главы относительно беглых крестьян и бобылей, бежавших с поместных и вотчинных земель; только здесь по самому ходу дела термином возвращения положены не одни писцовые книги, поданные после 1626 года, но и другие документы о правах вотчинника или помещика. «Будет ли, – сказано в статье, – те их беглые крестьяне, или тех их беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг, те же их крестьяне или их дети по новым дачам написаны за кем в отдельных или в отказных книгах». |
| Впервые В. и. было напечатано в дек. 1646 г. и предназначалось исключительно для парламента и ассамблеи. Однако палата общин 22 апр. 1647 г. потребовала от ассамблеи представить библейские доказательства - цитаты из Свящ. Писания, подтверждающие положения исповедания, что и было сделано 29 апр. К 22 марта 1648 г. палата общин завершила изучать В. и., внесла неск. изменений, касающихся управления Церковью, и дала новое название документу - «Статьи христианской религии, одобренные и принятые обеими палатами парламента в соответствии с Советом, заседавшим по распоряжению парламента вместе с ассамблеей богословов в Вестминстере». 3 июня 1648 г. палата лордов дала согласие на все изменения, внесенные палатой общин, за исключением гл. 24 («О браке и разводе»). 20 июня палата общин разрешила публиковать текст исповедания веры вместе с библейскими доказательствами. В 1659 г., после смерти О. Кромвеля, парламент принял исповедание веры, кроме глав 30 («О мерах церковного воздействия») и 31 («О синодах и соборах»). Генеральная ассамблея Церкви Шотландии, собравшаяся 27 авг. 1647 г. в Эдинбурге, после тщательного изучения приняла полностью тот вариант, к-рый был написан вестминстерскими богословами, заявив, что «оно в наибольшей степени согласуется со Словом Божиим и ни в чем не противоречит одобренному учению, богослужению, дисциплине и руководству нашей Церкви». Шотландский парламент также поддержал это решение 7 февр. 1649 г. Вероучение В. и. продолжает традицию Ламбетских (1580) и Ирландских статей (1615), состоит из 33 глав, во многом повторяя структуру последних, и рассматривает основные положения христ. веры от творения до Страшного Суда. В первых главах говорится о богодухновенности, авторитетности и достаточности Свящ. Писания как непогрешимого правила веры. Главы 3 («О Божиих вечных установлениях»), 5 («О провидении») и 9 («О свободной воле») тесно связаны между собой. В них говорится о том, что Бог из всего падшего человечества избрал определенное число людей ко спасению и «прошел мимо» остальных, предав их справедливому наказанию за их грехи, - т. о. описывается теория «ограниченного искупления». «Никто из иных не искуплен Христом, не имеет действенного призвания, не оправдан, не усыновлен, не освящен и не спасен - никто, кроме избранных» (3. 6). В гл. 7 утверждается, что в завете благодати Господь «дарует грешникам жизнь и спасение через Иисуса Христа, требуя от них веры в Него, чтобы они могли быть спасены, и обетование всем тем, которые предопределены к жизни, дать Его Святого Духа, чтобы соделать их желающими и способными к верованию» (7. 3). Кроме того, признается наличие свободы воли у человека (9. 1), но не разрешается антиномия между божественным суверенитетом и человеческой свободой. С др. стороны, утверждается, что божественные «абсолютные и вечные установления» никоим образом не являются причиной греховных поступков человека. Люди сами ответственны за свои грехи (3. 2-3). |
| В этом равнодушии первую брешь пробило оживление исторического интереса к богослужению. В старой прикладной литургике — «исторический генезис — по словом проф. Глубоковского — или совершенно отрицался, или едва допускался для случайных иллюстраций к тому, что застыло в стереотипной неприкосновенности. Натурально, что без раскрытия исторического развития не могло быть и объективного разумения подлинной природы, без чего немыслимо правильное постижение и верное толкование, которые заменяются схоластической символикой» . Но, начиная с середины прошлого столетия, и в связи с возникновением в русском богословии «исторической школы» , пробуждается новый интерес и к развитию богослужения. Имена Н. Ф. Красносельцева и А. А. Димитриевского прочно вошли в мировую науку, имя последнего даже со славой «русского Гоара». Но это только два наиболее известных представителя целой блестящей генерации русских литургистов, среди которых звездами не меньшей величины следует признать И. Д. Мансветова , М. Н. Скабаллановича , А. И. Карабинова , А. П. Голубцова , Еп. Порфирия Успенского и др. Все эти ученые, по слову одного из них, вдохновлялись высоким стремлением «возвести наше благоговейное, но порой безотчетное уважение к церковному обряду на степень исторического его понимания и сознательного к нему отношения» , и надо признать, что их трудами русская литургическая наука не только завоевала себе прочное и славное место в науке мировой, но был заложен прочный фундамент, без которого нельзя было бы говорить о литургическом богословии. На Западе такой историко–археологический интерес к богослужению пробудился еще раньше: уже в 17–м веке Isaak Hubert liber pontificalis Ecclesiae, Graecae 1647) и Jaques Goar (Eucologion, sive Rituale Graecorum, 1647), подводят под историческую литургику основу, на которой и доселе зиждется все ее здание . С тех пор историческое изучение богослужения на Западе не прекращалось, снабжая исследователей все более совершенными изданиями текстов, монографиями, словарями и прочими пособиями. Наконец, подобное же возрождение исторического интереса к богослужению имело место и в православных церквах славянских и греческой . |
| Расцвет католичества в Киеве и Киевском воеводстве приходится на нач. XVII в. Было построено несколько доминиканских монастырей: Чернобыльский (1626), Овручский (1629), Любарский (1631), Бышевский (1647), а также Бердичевский кармелитский мон-рь (1630). На Подоле между 1618 и 1640 гг. на средства киевского земского судьи С. Аксака, 1-го католика в старинном роду киевских земян Аксаков, был восстановлен доминиканский мон-рь, построен новый каменный монастырский костел вместо старого деревянного. После освободительной войны 1648-1654 гг. мон-рь прекратил действовать; в кон. XVII в. превращен в правосл. Петропавловский муж. мон-рь, к-рый в 1786 г. был упразднен и передан в ведение киевского Синайского Екатерининского муж. мон-ря, в 30-х гг. XX в. полностью разрушен. Первый в Киеве мон-рь и костел бернардинов сооружен в 1623 г. под горой Борич (ныне Андреевская), в урочище Боричев Ток на средства К. Сулимирского, пожертвовавшего земельный участок. Как и доминиканский, сгорел во время освободительной войны в 1651 г. Иезуитская резиденция появилась в Киеве в 1620 г. по инициативе еп. Богуслава Окше-Радошевского; в 1632 г. переместилась в епископский городок Фастов (имение Киевских католических епископов), где с 1625 г. начала действовать коллегия среднего уровня со школами грамматики, поэтики и риторики. Киевский воевода Тишкевич в 1627 г. вернул иезуитов в Киев. Где именно находились двор и костел иезуитов, упомянутые в описании Киева французским инженером Гийомом де Бопланом, неизвестно. Несмотря на то что в 1646 г. Адам Кисель и Петр Могила, тогдашний митрополит Киевский, выступали на сейме с ходатайством о запрещении открытия в Киеве иезуитских учебных заведений, здесь в сент. 1647 г. была открыта коллегия, аналогичная Фастовской. Во дворе иезуитов в 1646 г. состоялся 3-дневный публичный диспут католических теологов С. Смялковича и М. Цихоцкого с ректором Киево-Могилянской коллегии Иннокентием (Гизелем). Иезуиты оставили Киев в самом начале войны 1648-1654 гг., судьба принадлежавших им зданий неизвестна. |
| Грамотой от 11 марта 1647 года царь извещал Чугуевского воеводу, что по известию 10 марта из Тамбова, «Томбовский казак Федотка Санин, да Шацкого уезду нашей дворцовой волости Канабеева крестьянин Симон Мещеряков», тогда как были для звериного промысла на реке Медведице кочуют Калмыки, многие люди, и у казачьего городка богатых взяли Афоньку Юрнекова, да Митьку Мещерякова, а к Черномурскому городку приступали», и имеют намерение идти на Украинные города. Потому царь предписывал принять меры осторожности. Грамотою от 4 мая 1647 года царь, вследствие того, что за Чугуевскими станичниками, тогда как ехали они от Цареборисова и у Савинского колодезя съехались с Белгородскими станичниками, апреля 4 «против Савинского перелаза гонялись человек 50 Татар до Изюмских вершин и, осадя их в Изюмской вершине, приступали к ним до вечера, а потом пошли в степь к Щенячьему Кургану», предписывает послать на Татарские перелазы сильные стражи. Когда крепость Чугуевская была укреплена возможно – лучшим образом, а по Украйне там и здесь населялись Черкассы: Татары уже не отваживались рыскать по-прежнему около Чугуева. Чугуевцам оставалось теперь на разных местах охранную и вестовую стражу, что однако доставалось им не легко, Г. Исааку Савичу Андрей Хилков: «В нынешнем 166 (1658) году апреля 9 писал я к тебе, чтоб ты по Государеву указу Чугуевцев служилых людей послал в Цареборисов город 150 человек, и апреля 23 били челом в Белгороде Чугуевцы дети Боярские и Станичники и Стрельцы и казаки и пушкари всем городом: служат де они всякие Государевы службы зиму и лето и в новых городах, в Цареборисове городе и в Змиёве и в Харькове и в Валках бывают беспрестанно третий год переменяясь; да они ж в Чугуеве стоят в сотнях по 50 человек и на отхожих сторожах, на Татарских перелазах, на реке Донце, на Салтове городище, да на Гумницком по 35 человек, да они ж стоят в разных городах на вестях, и Станичники ездят из Чугуева в проезжих Станицах до Цареборисова города и до Тору. И они от тех служб в конец погибают. И государь бы пожаловал их, не велел их в Цареборисов город посылать». Воевода предписывает послать 50 человек. |
|
|
