| обещал значительные уступки ирл. католикам в обмен на помощь в гражданской войне против своих протестант. подданных. Позиции сторонников короны ослабило и бегство наследника престола во Францию в 1646 г. После череды поражений в мае 1646 г. К. сдался шотл. армии в Ньюарке. В нач. 1647 г. шотландцы передали его англ. парламенту за выкуп в 800 тыс. фунтов. К этому времени в Англии сформировалась новая политическая сила - армия, отличавшаяся от парламента еще более радикальными настроениями как в области религии, так и в политике. С 1645 по 1648 г. образовалось большое количество протестант. сект, появились т. н. агитаторы, призывавшие солдат бороться за более справедливое общественное устройство, распространялись республиканские идеи, требования всеобщего избирательного права (левеллеры) и социального и имущественного уравнения (диггеры). Решения парламента определяли индепенденты - кальвинисты более радикального толка, чем пресвитериане, ратовавшие за уничтожение не только церковной иерархии, но и вообще к.-л. организации (по их представлениям, все члены общины могли проповедовать и пользоваться одинаковым авторитетом в противовес сохранявшемуся у пресвитериан понятию священства). К., взятого в плен армией, 7 раз переводили из одного места заключения в другое, он предпринял неск. неудачных попыток бегства. Король надеялся использовать для своего освобождения противоречия между армией и парламентом, недовольство народа, вызванное большими налогами на содержание разросшейся армии. Надежду на спасение поддерживала и приверженность большинства населения традиц. гос. устройству - за время, пока король находился в плену, произошло неск. крупных роялистских восстаний. К. отверг предложенные ему условия, на которых он мог бы вернуться на престол, как неприемлемые для него. Он отверг и разработанный высшим офицерством документ под названием «Главы предложений», предусматривавший сохранение епископата (с номинальными функциями), «Книги общих молитв» для тех, кто хотели бы ею пользоваться, право на молитвенные собрания вне офиц. |
| богослужения, имеющего истоки в глубокой древности. Завершают произведение 2 труда, посвященные главным догматическим различиям между Восточной и Западной Церквами - об исхождении Св. Духа и о примате Римского папы. «Λθος...» демонстрирует хорошее знакомство автора (авторов) с обрядами не только православной, но и католич. Церкви, понимание принципиальных различий между Церквами, способность объяснить их историческими, этническими и др. особенностями развития Церквей. В произведении говорится о важности изучения языков: греческого и славянского, польского и латинского. Несмотря на полемический характер, трактат отличается объективностью, трезвостью в оценке состояния правосл. Церкви, признанием справедливости части упреков Саковича. Последний продолжил дискуссию с П. в полемическом соч. «Oskard, albo Mot na skruszenie Kamienia schyzmatyckiego, rzuconego z fary kijowskiej Pieczarskiej od niejakiego Euzebia Pimina przeciw Perspektywie» (Кирка, или Молот для сокрушения схизматического Камня, брошенного из киевской Печерской церкви неким Евсевием Пименом против Перспективы) (Краков, 1646; сочинение, по-видимому, не было опубликовано). Исчерпывающим по сути ответом на критику Саковича и одновременно одним из крупнейших издательских дел П. стал выпуск в 1646 г. Требника (ΕΥΧΟΛΟΓΥΩΝ, албо Молитвослов, или Требник. К., 1646). Этим изданием П. пытался показать, что правосл. богослужебная традиция не беднее католической (хотя для этого П. пришлось составить ряд новых чинов по мотивам чинов из лат. Ритуала и Понтификала). Кроме того, в отличие от обычных Требников сборник, составленный П., содержит пространные богословские и практические комментарии к каждому из 7 таинств. Наряду с трактатом «Λθος...» Требник П. стал 1-м опытом исследований в области литургики, предпринятым среди правосл. славян. Над составлением книги помимо П. трудились Исаия (Трофимович-Козловский), Иосиф (Кононович-Горбацкий) , Софроний Почапский, Игнатий (Оксенович-Старушич). Издание украшено многочисленными гравюрами, заставками, концовками, инициалами, над созданием к-рых работали Илия (из Львова) и киевские мастера. |
| Выведенные из терпения невыносимыми гонениями, многие южноруссы целыми семействами бежали из польских пределов в московские и селились здесь с разрешения правительства по рекам Донцу, Ворскле и другим на окраинах государства, а казаки несколько раз восставали с оружием в руках на своих притеснителей в защиту своих прав и своей веры. Замечательнейшие из таких восстаний были в двадцатых годах XVII столетия под предводительством гетмана Тараса, а в тридцатых — под предводительством гетмана Павла и потом гетмана Остраницы. Но восстания эти имели мало успеха и оканчивались страшными казнями предводителей и новыми, тягчайшими притеснениями всем казакам . Такое же восстание против панов поляков, утеснителей русской веры и казачества , задумал теперь и сотник чигиринского полка Зиновий Богдан Хмельницкий, «козак, по свидетельству самовидца, расторопный в делах козацких военных, в письме сведущий и часто бывавший в посольстве у королевского двора» . Поводом к восстанию послужили для Хмельницкого тяжкие личные обиды, каким подвергся он от панов державцев польских. Пан Чаплицкий, подстароста чигиринский, выпросил себе у чигиринского старосты, краковского кастеляна и великого гетмана коронного Станислава Конецпольского (скончавшегося весною 1646 г.), принадлежавший Хмельницкому родовой хутор Субботово, неподалеку от Чигирина, и с шайкою голодных людей сделал наезд на этот хутор и завладел гумном, в котором находилось 40 копен хлеба, а всех домашних Хмельницкого заковал в цепи. Хмельницкий поспешил в Варшаву и выпросил себе у короля Владислава подтвердительную грамоту от 22 июля 1646 г. на владение хутором Субботовым, но грамота ничего не помогла. Хмельницкий принес жалобу в суд на Чаплицкого, но жалоба не была уважена и только еще более раздражила Чаплицкого, который приказал своей дворне схватить сына Хмельницкого, десятилетнего мальчика, и высечь его среди базара плетьми так жестоко, что он чуть живым принесен был домой и вскоре потом умер. А зять Чаплицкого, пан Комаровский, несколько раз клялся в присутствии разных казаков, что если им, т. |
| 3) РГБ, ф. 228 (Собр. Д. В. Пискарева), 121. Минея четья на сентябрь-ноябрь (л. 107 об. – 120 об.), 30-е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры LV – Дианова и Костюхина, 679 (1629 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры D IV – Гераклитов, 591 (1628–1630 гг.); Кувшин с двумя ручками под цветком – типа Гераклитов, 911 (1633 г.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части. 4) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 1298. Сборник (л. 71– 94), 30-е годы XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры DG – Дианова и Костюхина, 712 (1638 г.); Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры GG – Дианова и Костюхина, 708 (1639–1640 гг.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст Жития Федора такой же, как в списке Унд., 1214. 5) Государственная публичная научно-техническая библиотека Сибирского отделения РАН, собр. М. Н. Тихомирова, 511. Минея четья на сентябрь-октябрь (л. 90–114 об.), сер. XVII в. Филиграни: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове буквы GG – Дианова и Костюхина, 617 (1646–1654 гг.); Щит с лилией под короной, контрамарка FB – Дианова и Костюхина, 923 (1646–1654 гг.). В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст Жития Федора такой же, как в списках Унд., 1214 и Унд., 1298. 6) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 384. Сборник (л. 1–16), посл. четв. XVII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами – типа Дианова и Костюхина, 452 (1677 г.). Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части. 7) РГБ, ф. 299 (Собр. Н. С. Тихонравова), 18. Сборник (л. 85 об. – 101), нач. XVIII в. Филигрань: Голова шута с 7 бубенцами, контрамарка HD. В заглавии указано имя митрополита Филиппа. Текст содержит первую (без предисловия) и вторую части. В) Переработанная редакция О признаках данной редакции можно говорить уверенно лишь в отношении второй и третьей частей. Здесь, во-первых, были изъяты тексты, противоречившие логике изложения (во второй части – это рассказ о приезде архиепископа Трифона в Ярославль уже после сообщения о его смерти, в третьей части – вся вторая половина описания чуда с монахом Софонией, поскольку в ней рассказывалось о болезни и исцелении опять же после того, как уже было сообщено об исцелении Софонии). Во-вторых, был подвергнут существенной литературной переработке оставшийся текст. В итоге повествование, хотя и отдалилось от первоначального варианта, но приобрело стройность и хорошую литературную отделку. Можно полагать, что создание редакции связано с епархиальным центром – Ростовом, откуда происходит и древнейший список (РНБ, F.I.306). |
| Филигрань: Щит с лилией под короной, контрамарка FB – Гераклитов, 139 (1646 г.), Дианова и Костюхина, 923 (1646–1654 гг.). Разновидность образовалась в составе Великих Миней-Четьих: текст Пространной редакции сближен с Пятой Пахомиевской редакцией (по списку Великих Миней) и стилистически переработан. 1) ГИМ, Синодальное собр., 174 (л. 1112–1171) – начало 50-х годов XVI в. (Царский список Великих Миней-Четьих). Филиграни: Рука под звездой – Лихачев, 1666 (ок. 1553 г.); Рука под короной – Лихачев, 1743 (1551 г.); Козел (три варианта) – Лихачев, 1726 (1551 г.), 1727 (1551 г.), 1672 (ок. 1553 г.). 2) ГИМ, Епархиальное собр., 455 (л. 391–548) – 50–60-е roдыVI в. Филиграни: Рука в рукавчике под короной с 6 фестонами – Лихачев, 2860 (Патриарший список Никоновской летописи); Кувшин с двумя ручками под цветком – Лихачев, 1884 (1567 г.). 3) РГБ, ф. 292 (Собр. С.П. Строева), 29 (л. 21–309) – 20-е годы XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной, рассеченный на четыре части – Дианова и Костюхина, 210 (1626–1627 гг.). 4) РГБ, ф. 209 (Собр. П. А. Овчинникова), 259 (л. 183–274 об.) – начало 40-х годов XVII в. Список представляет соединение Минейно-го вида со списком вяземского вида Овчин. 282. Почерк Серапиона Дичкова-писца Казанского Хронографа 1642 г. (Музей им. Андрея Рублева). По листам вкладная запись 1650 г. старца Серапиона Дичкова. Филигрань: Двуглавый орел – Гераклитов, 128 (1642 г.). Соединение Пространной редакции с Синодальным видом Четвертой Пахомиевской редакции, приведшее к дублированию отдельных глав. 1) РНБ, собр. П. П. Вяземского, Q.273 (л. 126–247 об.) – начало 50-х годов XVI в. Филигрань: Сфера под лилией и литеры I и B – Брике, 14056 (1548–1552 гг.). 2) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 370 (л. 1–218) – 50-е годы XVI в. 238 Первые листы отсутствуют, текст начинается словами: «касается, никто же от братия твоея и от сврьстник твоих сицево стяжа въздержание». Филигрань: Сфера под звездой Брике, 14000 (1553 г.). 3) ГИМ, собр. П. И. Щукина, 113 (л. 101–260 об.)-конец 50-х- начало 60-х годов XVI в. |
| на месяц сентябрь (Крылов определяет ее как промежуточную между старообрядческими и новообрядческими книгами 2008: 132), а также с помещенными в т.н. «коричневых» Минеях. Кроме того, состав и порядок следования текстов сверялся по электронным текстам Миней, выложенным на сайте РГБ . Необходимость сравнения текстов богородичных, напечатанных в Синодальных изданиях XIX века, объясняется тем, что «польские» старообрядцы широко пользовались доступными им изданиями второй половины XIX – начала ХХ в., а значит, тексты богородичных песнопений могли происходить и из послереформенных изданий [Jaroszewicz-Pieresawcew 1995; Iwaniec 2001; Orzechowska 2012]. 2. Состав текстов Богородичны, которые печатались в конце каждой книги Миней, делятся на несколько собраний (типов, или групп), в соответствии с днем недели, когда положено его петь, и типом службы, частью которой является богородичен. В «иосифовских» минеях (1645–1646 гг.) отдельно напечатано четыре собрания богородичных, расположенных в следующем порядке: 1 . Бгородичны воскрны, насмь гласвъ. ихже глемъ потропархъ, слава, инн празднемымъ стымъ 2 . Бгородичны, и кртобгородичны, на и гласвъ, ихже глемъ потропархъ стыхъ, слава, инн 3 . Бгородичны воскрны, на и гласвъ, noeмыz вечеръ, на гди возвахъ. и на стихвнахъ. иже алавитъ 4 . Бгородичны осм гласвъ, поемъ ихъ, егда есть слава стом вмини, инн по глас си бгородичны поемъ Этот порядок следования соблюдается и в Минеях месячных, переизданных в начале ХХ века в Христианской типографии при Преображенском богаделенном доме (МП 1919: 501об – 511об), однако не во всех «Войновских» минеях. Порядок следования богородичнов не зависит от времени издания Минеи: в октябрьской (1609 г.) и ноябрьской (1646 г.) Минеях порядок следования собраний 4–1–2. В этих книгах отсутствуют Богородичны 3-й группы ( Бгородичны воскрны, на и гласвъ, поемы вечеръ, на гди возвахъ. и на стихвнахъ. иже алавитъ). Обнаруженные различия являются скорее предметом литургического, чем филологического исследования. Прот. Крылов приводит в своем труде состав справщиков, работавших над текстами служб (по данным Мансветова и по собственным исследованиям архивных материалов), отмечая, что, в отличие от «филаретовской» справы, «иосифовский» круг Миней не исследовался учеными XIX в., а в новейших исследованиях затрагиваются только некоторые частные вопросы. В связи с этим необходимо отметить также, что тексты богородичнов в ноябрьской Минее с формальной стороны языка ближе невежинским текстам, чем тем, которые были помещены в других книгах того же «иосифовского» комплекта, а с точки зрения лексики – текстам, напечатанным в послереформенных минеях. |
| А сколько они за кем с сего государева уложения в бегах поживут; и на тех, за кем они учнут жить, за государевы подати и за поме-щиковы доходы, взять за всякого крестьянина по десяти рублев на год, и отдавать исцом, чьи те крестьяне и бобыли». В первой из приведенных статей мы видим, что по новому прикреплению государевы подати собирались с того имения, в которое беглый крестьянин переводился по суду и по сыску, а не с того, где он жил в бегах и где неправильно записан по переписным книгам 1646 и 1647 годов; следовательно, главная забота нового прикрепления состояла в том, чтобы не было путаницы при сборе податей; правительство и закон, передавши беглого крестьянина старому владельцу, на его имение возлагали и платеж податей, хотя бы по порядку этот платеж лежал на том имении, в котором крестьянин во время бегов записан по переписным книгам. А вторая статья, не нарушая частных сделок, совершенных правильно по установленным законам, в то же время строго преследует финансовую цель, чтобы подати не пропадали с того имения, откуда бежал крестьянин; у покупателя она не отнимает беглого крестьянина, ежели он куплен им вместе с вотчиною, но зато требует с продавца, принявшего беглого крестьянина, чтобы он отдал своего крестьянина из другой вотчины со всем крестьянским имуществом и с хлебом стоячим и с молоченым. Третья же статья показывает, что владельцы земель, с которых бежали крестьяне, платили за них государевы подати в продолжение всего времени, как крестьяне находились в бегах; иначе бы закону незачем было взыскивать подати за прошлые годы с того, кто держал беглых крестьян. Следовательно, переманивание и передерживание беглых крестьян не только доставляло работников передерживателю, но и представляло ту выгоду, что с сих работников не шло казенных податей. А ежели это так, то можно заключить, что и крестьяне бегали, сколько из того, что у одного владельца лучше было жить, нежели у другого, столько из того, что в бегах они укрывались от казенных податей. Вообще первоначальное прикрепление крестьян, ослабляемое урочными годами, как мы уже видели из челобитной дворян, поданной царю Алексею Михайловичу в 1645 году, представляло еще обширное поле разным плутням; и плутни эти особенно были тягостны для землевладельцев, долженствовавших платить подати и за тех крестьян, которые от них бежали и работали у других владельцев. А посему ясно, что Уложение, вместе с писцовым наказом 1646 года, прямо отвечало на челобитную 1645 года и, отменяя урочные годы, прикрепляя крестьян совершенно и преследуя беглых, собственно, заботилось о том, чтобы подати не пропадали и чтобы при сборе их не было путаницы и беспорядков, чтобы в платеже податей не было излишнего отягощения одних землевладельцев перед другими. |
| Bat. 1643). Тут Салмазий значительно изменил тон своей полемики с Гейнзием, которая в первом его сочинении ведена была довольно умеренно, а в двух последних доходила по местам до крайности. В самом начале своего Funus Салмазий говорит, что его противник производит еллинистов из города: Νεφελοκοκκυγ 40 . Далее говорит он: «где жили еллинисты, в какой части света, кто они были это великий вопрос. Мы знаем Эолян, Дорян, Ионян с их диалектами, но древность не говорит нам, чтоб было особое племя еллинистов с особым наречием. Почему Гезихий, приводя слова из всех областных наречий, ни одного слова не приводит под именем еллинистического? Он был христианин, и если бы написана была хотя страница в Ветхом и Новом Завете на еллинистическом наречии (как утверждают эти ученые мужи, он сказал бы о ней. Но я объясню этим мужам, почему никто из грамматиков и глоссаторов не упомянул о языке еллинистическом. Это оттого, что никто не говорил о Диалекте дористическом, эолистическом, ионистическом. Что были аттикисты, из этого не следует, будто они писали на языке аттикистическом. Если и существовали еллинисты, то это были те, которые знали по-еллински, λληνικς, но языка еллинистического не было, потому что еллинский, т.е. греческий язык был общим как для еллинов, или природных греков, так и для еллинистов, т.е. чужестранцев, употреблявших греческий язык. Вместо dialectus hellenistica Салмазий рекомендовал употреблять о языке Нового Завета название: Stylus idioticus. На стороне Салмазия стал швейцарский проповедник Декроа (De Croix, Croius), который в своих Observations in Ν. T. (Genev. 1645) восстал против Гейнзия, так что его еллинистов рекомендовал лучше называть: ξελληνιστα и φελληνιστα. Гейнзий и с ним вступил в полемику и издал apologiam contra calumnias Croii (Lugd. Batav. 1646). В тоже время Салмазия, против Гейнзия, поддерживал М. Коттер (Cotterius), напечатавший сочинение: Exercitationes secundariae de hellenistis et lingva hellenistica (Argentor. 1646); он отвергал название еллинистического языка, если под ним разумеют особый род разговорного греческого языка. |
| Весною 1646 года в Москве положили предпринять наступательное движение: государь приказал князю Семену Романовичу Пожарскому собрать в Астрахани тамошних жителей, ногайских мурз, черкесов, идти на Дон, соединиться там с воеводою Кондыревым, который должен был прийти из Воронежа, и вместе идти под Азов. Кондырев в украинских городах набрал 3000 вольных ратных людей на помощь донским козакам. Крымцы предупредили русских, напали на донских козаков, но были отражены с уроном. В то же время с Польшею шли переговоры о союзе против Крыма. В январе 1646 года отправлены были к королю Владиславу великие и полномочные послы: родственник царский боярин Василий Иванович Стрешнев и знакомый нам окольничий Степан Матвеевич Проестев, для поздравления короля с новым браком на Людовике-Марии Мантуанской и для подтверждения Поляновского мира. 10 марта послы представились королю, который по болезни лежал на постели, обложенный подушками. Послы протестовали, зачем король против государева имени не встал и поднять себя не велел; тогда король подозвал к себе послов близко к постели и говорил: «Памятуя вечное докончание и свое государское утверждение с отцом великого государя вашего, царем Михаилом Федоровичем, желаю брату своему, царю Алексею Михайловичу, многолетнего здоровья и счастливого пребыванья; чести государя вашего остерегать я всегда должен выше своей собственной чести, но встать мне или подняться никак нельзя, потому что сильно я болен, руками и ногами не владею, и не только встать, и приподняться никак не могу; Бог видит, что делается это не хитростью, если же хитростью, то отними у меня Бог и руки и ноги; можно вам, великим послам, и самим видеть, как я болен». Послы удовольствовались, и от короля отправились к молодой королеве, которая, к их удовольствию, спрашивала о здоровье государевом стоя. В ответе с панами радными послы подняли старые дела об ошибках в царском титуле, указали и на новую обиду: межевой судья Абрамович прислал к царскому величеству лист. и в том листе написано невежливо отом, тогда как царь к королю и король к царю в грамотах пишут без ота, послы требовали по-прежнему виновным в больших винах казни смертной, а в малых – наказанья жестокого: этим бы король показал его царскому величеству свою братскую дружбу и любовь; требовали, чтоб король велел о царском титуле записать в сеймовую конституцию, чтоб вперед виновных в умалении титула карать горлом без всякого оправданья. |
| Например в: АЮ. 2. 126; СГКЭ. 1. 3, 6, 10 (XV в.). Они особенно характерны для 2-й половины XVI и 1-й половины XVII в. Писцовые книги — это своего рода кадастровые описания земельных угодий, с переписью населения (владельцев дворов) и описанием их владений. Появление и характер писцовых книг связан с податным обложением. Первая всеобщая перепись населения (собственно, дворов) в Древней Руси была предпринята татарами в 1257 и 1275 гг. ПСРЛ. 1. 2 (2-е изд.). С. 474; 10. С. 152. Первая перепись дворов в Московском государстве была проведена в 1538–1547 гг. и называлась она «большое письмо». Эта перепись признана была негодной, и в 1551–1580 гг. состоялась новая перепись — «новое письмо», с кадастровым описанием земельных угодий, причем писцы составили тогда писцовые книги. Часть из них сохранилась доныне и представляет собой ценный источник по истории поземельных отношений в Московском государстве, в особенности по истории монастырских и церковных земельных владений. В XVII в. было проведено две переписи: одна — в 20-е гг., а другая — с 1646 по 1678 г. (ААЭ. 4. 14). Первая перепись проводилась на старой основе: главной единицей описания была территориальная единица — соха, с описанием земли и ее качеств. В 1646–1678 гг. были составлены переписные книги тягловых дворов, без описания земель. Соха в поместьях служилых людей составляла 800 четвертей, а в церковных и монастырских владениях — 600 четвертей, то есть обложена была более высокой податью. Четвертью или четью называли тогда площадь, засеваемую одной четвертью (=150 литров) ржи; четверть соответствовала половине десятины (1 десятина=1,9 гектара); 400–1000 четвертей, в зависимости от качества почвы, составляли соху; различалось три вида почвы: «добрая», «средняя» и «худая». Соха составляла основную единицу обложения — посошной подати — в Московском государстве до конца 20-х гг. XVII в. Эта система возникла в середине XVI в., когда был изменен порядок раздачи поместий служилым людям (Уложение 1556 г.). Источники содержатся в Летописи: ПСРЛ. |
|
|
