| В Киеве собрался совет нескольких князей, на котором решили, что лучше идти прямо на врага и стараться одолеть его вне пределов Русской земли, чем ждать его вторжения. Особенно настаивал на этом князь галицкий Мстислав Удалой. К русской рати, стоявшей у Днепра, явились послы от татар, объясняя, что они не злоумышляют на русскую землю, а желают только разделаться с половцами; предлагали даже помочь им в этом и воспользоваться добычей. Князья вместо всякого ответа велели убить послов. Тогда новые послы объявили, что желание русских сбудется: они потягаются с монголами. С любопытством встретившись с невиданным доселе врагом, Мстислав одолел передовой его отряд. Затем на берегу реки Калки 31 мая 1223 г., произошла великая битва. Желая один предвосхитить победу, Мстислав Удалой вступил в битву, не известив отдаленные части русского стана. Русские бились с мужеством чрезвычайным. Но половцы не выдержали удара монголов, смешались и побежали, чем и расстроили совершенно русские ряды, которые тогда не могли устоять; не могла удержать татар и застигнутая врасплох отдаленная часть русского стана. Все обратилось в бегство. Среди множества убитых было 6 князей, 70 богатырей. Летописец говорит, что русская земля от начала своего не видела такого бедствия. Мощное, бодрое ополчение было скошено с земли. О его размерах и количестве нашей потери можно понять уже из того, что одних киевлян легло на месте 10 тысяч. Вообще, спаслась едва десятая часть рати. Между тем у берегов Калки князь Мстислав киевский отбивался еще на укрепленной горе. После трехдневной битвы с ним татары предложили ему — выпустить его свободно, если он даст выкуп за себя и дружину. Но он был обманут: его, еще двух князей и всех русских, бывших с ними, изрубили, на их трупы настлали доски и стали пировать. Так закончилось это грозное событие — последнее предупреждение Русской земле перед великим бедствием. Вся южная Россия в трепете молилась Богу — и внезапно татары повернули к востоку и пошли в Великую Бухарию. Еще дымились в развалинах опустошенные татарами селения, отцы, матери оплакивали убитых; а легкомысленный народ и князья уже успокоились. И вскоре опять начались междоусобные распри после общей радости северных князей, что не на них пало нашествие. |
| Берладник, однако, испугался почти всеобщего союза князей против себя, убежал в степь к половцам, занял с ними подунайские города, перехватил два судна галицкие, взял много товару и начал преследовать галицких рыболовов. Собравши много половцев, присоединивши к ним еще 6000 берладников, таких же изгнанников, Козаков, как он сам, Иван вошел с ними с Галицкую область, захватил город Кучельмину и осадил Ушицу: засада (гарнизон) Ярослава крепко билась из города, но смерды начали перескакивать через стену к Ивану, и перескочило их 300 человек; половцы хотели взять город, но Иван не позволил, за что варвары озлобились на него и ушли, а между тем Изяслав прислал звать его с остальным войском в Киев, готовясь к войне. Мономаховичам южным, главным из которых на деле был Мстислав Изяславич волынский, открылся теперь удобный случай изгнать Давыдовича из Киева и опять перевести этот город в свое племя: все князья были сердиты на Изяслава за отказ выдать Берладника, и вот Мстислав и Владимир Андреевич согласились с Ярославом галицким идти на киевского князя. Изяслав, видя беду, спешил по крайней мере примириться с собственным племенем и послал сказать Святославу Ольговичу, что уступает ему два города - Мозырь и Чичерск, в Киевской волости. Святослав велел отвечать ему: " Правду сказать, брат, я сердился на тебя за то, что не отдаешь мне всей Черниговской волости, но лиха тебе не хотел; а если теперь хотят на тебя идти, то избави меня бог волоститься (помогать тебе из волости): ты мне брат, дай мне бог с тобою пожить в добре " . В Лутаве (4 версты от Остра) съехались все Святославичи - Ольгович с сыновьями и родным племянником Всеволодовичем, Давыдович с своим племянником Владимировичем, была любовь великая между ними три дня и дары большие, по выражению летописца: они немедленно отправили послов в Галич и на Волынь объявить тамошним князьям о своем тесном союзе, и это объявление достигло цели: Ярослав и Мстислав отложили поход. Но Изяслав видел, что он может быть покоен только на короткое время; вести приходили к нему из Владимира, что Ярослав галицкий и Мстислав волынский все думают идти к Киеву, и потому он решился предупредить их; обстоятельства были благоприятны, потому что Берладник получил приглашение от галичан: " Только покажутся твои знамена, то мы тотчас же отступим от Ярослава " , - приказывали они говорить ему. |
| Известно, что князь новгородский Мстислав Храбрый, умирая " приказал " ближним боярам и своим братьям своего младшего сына Владимира " с волостью его " , но при этом ничего не говорится о старшем сыне, из чего можно сделать вывод, что в 1180 г. малолетний Мстислав Мстиславич уже был наделен уделом и являлся его самостоятельным владетелем, что было тогда заурядным явлением. Скорее всего, что этой " волостью " был Торопец, на севере Смоленщины. Место и точная дата рождения Мстислава, сына Мстислава Ростиславича Храброго, не известны. Можно лишь предположить, что к тому моменту, когда киевская летопись застает его в качестве князя городка Треполя, это был юноша лет шестнадцати - восемнадцати, сирота, " сыновец " , получивший из милости могущественного дяди Рюрика третьестепенный удел на беспокойной половецкой границе. Впрочем, к 1193 г. война, длившаяся около полутора веков, уже затихала. Ее новым обострением как раз и стал берендейско-русский набег на половцев, главным героем которого стал сын киевского князя Ростислав Рюикович Торческий, взявший с собой в степь совсем еще молодого и неопытного " стрыичича " . Уже за Росью, Мстислав со своим воеводой Сдиславом Жирославичем присоединились к отряду двоюродного брата и сюзерена. " Изъездом " - конным марш-броском преодолели они ничейную полосу степи до половецкой границы - реки Ивли, где их разведка захватила половецкое охранение. Выяснив, что кочевья располагаются еще в одном переходе от рубежа, князья промчались всю ночь и под утро нагрянули на становища лукоморской орды, захватив их, что назывется " без утечи " . Ополонившиеся, отягченные всевозможной добычей удальцы сопровождались до самой Роси половцами, так и не рискнувшими напасть на многолюдные полки торческого князя. Увенчанный славой герой отравился к отцу в Овруч, намереваясь примкнуть к походу на Литву. Ясно, однако, было, что степняки обязательно попытаются вызволить своих пленников, или, хотя бы отомстить. Это прежде всего понимал соправитель Рюрика Ростиславича Святослав Всеволодович, заставивший того, " сторожить свою землю " вместо похода на запад. Ростислава отец услал подальше от глаз сурового старика, к тестю Всеволоду Юрьевичу во Владимир. О Мстиславе же Трепольском летопись молчит в силу его малозначительности. Можно лишь догадываться, что ему-то пришлось в полной мере расхлебывать заваренную другим кашу, поскольку половцы всю зиму бродили поблизости от границы, нападая на торков и берендеев. |
| г.]. Олег согласился заключить мир, чтобы обмануть племянника; и когда Мстислав, распустив воинов по селам, беспечно сидел за обедом с Боярами своими, гонцы принесли ему весть, что коварный его дядя стоит уже на Клязьме с войском. Олег думал, что Мстислав, изумленный его внезапным нападением, уйдет из Суздаля; но сей юный Князь, в одни сутки собрав дружину Новогородскую, Ростовскую, Белозерскую, приготовился к битве за городским валом. Олег четыре дня стоял неподвижно, и Вячеслав, другой сын Мономахов, успел соединиться с братом. Тогда началось сражение. Олег ужаснулся, видя славное знамя Владимирово в руках Вождя Половецкого, заходившего к нему в тыл с отрядом Мстиславовой пехоты, и скоро обратился в бегство; поручил меньшему своему брату, Ярославу, Муром, а сам удалился в Рязань. Мстислав, умеренный в счастии, не хотел завладеть ни тем, ни другим городом, освободив единственно Ростовских и Суздальских пленников, там заключенных. Бегая от него, Олег скитался в отчаянии и не знал, где приклонить голову; но племянник велел ему сказать, чтобы он был спокоен. «Святополк и Владимир не лишат тебя земли Русской, – говорил сей чувствительный юноша: – я буду твоим верным ходатаем. Останься и властвуй в своем Княжении: только смирися». Мстислав сдержал слово: вышел из Муромской области, возвратился в Новгород и примирил Олега с Великим Князем и своим отцем. Чрез несколько месяцев Россия в первый раз увидела торжественное собрание Князей своих на берегу Днепра, в городе Любече. Сидя на одном ковре, они благоразумно рассуждали, что отечество гибнет от их несогласия; что им должно наконец прекратить междоусобие, вспомнить древнюю славу предков, соединиться душою и сердцем, унять внешних разбойников, Половцев, – успокоить Государство, заслужить любовь народную. Нет сомнения, что Мономах, друг отечества и благоразумнейший из Князей Российских, был виновником и душою сего достопамятного собрания. В пример умеренности и бескорыстия он уступил Святославичам все, что принадлежало некогда их родителю, и Князья с общего согласия утвердили за Святополком область Киевскую, за Мономахом частный удел отца его: Переславль, Смоленск, Ростов, Суздаль, Белоозеро; за Олегом, Давидом и Ярославом Святославичами – Чернигов, Рязань, Муром; за Давидом Игоревичем – Владимир Волынский; за Володарем и Васильком Ростиславичами – Перемышль и Теребовль, отданные им еще Всеволодом. Каждый был доволен; каждый целовал святой крест, говоря: да будет земля Русская общим для нас отечеством; а кто восстанет на брата, на того мы все восстанем. Добрый народ благословлял согласие своих Князей: Князья обнимали друг друга как истинные братья. |
| Между тем, далеко на юге, за печенежскими степями, на землях былого Боспорского царства набрал силу новый соперник Ярослава, сын Владимира «от чехини» Мстислав. Накануне их схватки ПВЛ описывает подвиги и победы этого талантливого воителя над народами Северного Кавказа. Красивый, высокий, храбрый и щедрый князь Таматархи - Тмутаракани, несомненно, привлекал к себе многих, у кого, как говорится: «силушка по жилушкам переливалась». Удальцы со всей всех концов Восточной и Северной Европы и, в первую очередь, с Кавказа, стекались в его разноплемённую дружину. Подчинив себе людские ресурсы адыгских племён и части остатков былой Хазарии, а также заключив союз с Аланским царством, Мстислав ощутил себя в состоянии потягаться за власть и на Руси. В 1023 г., узнав, что Ярослав снова уехал в Новгород, тмутараканский князь стремительным броском пересёк огромное степное пространство и внезапно подступил к Киеву. Маршрут Мстислава нам источники не сообщают и здесь просматриваются два варианта. Более скрытный, огибая Азовское море, выводил, в черте современного Ростова-на-Дону, на Залозный шлях. Этот древний торговый путь вёл на левобережье и предполагал переправу вблизи Киева, поэтому, скорее всего тмутараканский князь направился на Русь кратчайшим путём - из своих крымских владений, чтобы пройдя Перекопом или Арабатской косой, затем использовать «Гречник» или Солоный шлях, сразу выводившие его на киевскую сторону. Киевляне «не приняли» незванного гостя, заперев перед ним ворота. Мстислав мог бы попытаться взять город штурмом, но не стал этого делать и ушёл в Чернигов. Древняя столица Северы отнеслись к южному витязю совершенно иначе. Сепаратизм северян, утративших своих князей, ещё не был изжит и этим объясняется готовность местного, достаточно воинственного населения, поддержать этого соискателя киевского «стола». Несомненно, что такая поддержка оговаривалась определёнными условиями, удовлетворившими местную знать. Сев в Чернигове, Мстислав оказывался во главе нового гигантского политического образования из Черноморской Руси и, минимум, трёх сильных племенных союзов, однако, как показали дальнейшие события, власть его признали лишь северяне, радимичи и вятичи предпочли уклониться от участия в чужой для них войне, чем сохранили для Ярослава его влияние на северо-востоке. |
| - Но почему?! - Или мы так не любы тебе? - Отчего же? Любы! Я ведь давеча говорил, как мне нравится все у вас! И сейчас готов повторить… Однако у меня много важных дел и в других местах Руси! – ответствовал князь. – К тому же Смоленская земля – это вотчина моего старшего брата, и кому, как не вам, лучше других знать об этом? Ну а я, — улыбнулся он в густые светлые усы, — замолвлю за вас словечко перед ним, когда он вернется из Киева. Мстислав оглядел примолкших бояр и уже с нескрываемой угрозой добавил: - Не вечно же ему засиживаться там! Бояре понимающе переглянулись, и лица их просветлели. Конечно, хотелось им навсегда получить себе в правители такого князя, как Мстислав Храбрый. Но, уже совсем поостыв от бунта, они понимали, что в случае возвращения Романа, а оно неизбежно, как зима после тепла, — в последнее время никто из князей надолго не мог удержаться в Киеве — многим из них придется отвечать за него не только домами, казной, но и головой… А так – глядишь, и правда, и волки окажутся сыты, и овцы целы… Тем более, Мстислав лишь по чину младший брат среди могущественных Ростиславичей, а на самом деле… Все помнят, как поступил он, когда стоявший тогда во главе Руси Андрей Суздальский послал к ним своего мечника с грозными словами: «Вы – мятежники! Область Киевская есть мое достояние. Велю вам немедленно удалиться из нее вон!» Тихий Роман не спорил и возвратился в Смоленск, но средние братья воспротивились. А Мстислав, навыкший от юности не бояться никого, кроме единого Бога, тот и вовсе велел остричь голову и бороду послу князя Андрея и отправить назад со своими словами: «Теперь иди к своему князю и повтори ему мои слова: доселе мы уважали тебя как отца. Но когда ты не устыдился говорить с нами, как с твоими подручниками и людьми простыми, забыв наш княжеский сан, то не страшимся угроз. Исполни оные: идем на суд Божий!» Такие слова означали начало войны. И оскорбленный бесчестием своего посла князь Андрей немедленно стал готовиться к ней. Он тут же призвал под свой стяг воинов: суздальских, белозерских, новгородских, муромских, рязанских… Даже князь Роман, как ни любил своих братьев, вынужден был послать своих дружинников в это войско… Собрав рать в 50 тысяч воинов, которую по пути должны были еще больше усилить своими дружинами подвластные ему полоцкие, туровские и пинские князья, Андрей поручил предводительство над ними Святославу Черниговскому, из рода мятежного Олега, с приказом изгнать средних Ростиславичей с Руси, а дерзкого Мстислава привести во Владимир. |
| Лит.: Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 4-5; Бережков Н. Г. Хронология рус. летописания. М., 1963 (по указ.); Пашуто В. Т. Внешняя политика Др. Руси. М., 1968 (по указ.); Насонов А. Н. История рус. летописания XI - нач. XVIII в.: Очерки и исслед. М., 1969 (по указ.); Актовые печати. Т. 1-3; Соловьёв. История. Кн. 1. Т. 1-2 (по указ.); Янин В. Л. Новгородские акты XII-XV вв.: Хронол. коммент. М., 1991 (по указ.); он же. Новгородские посадники. М., 20032. С. 78-88; он же. Средневек. Новгород: Очерки археологии и истории. М., 2004. С. 202-204; Грушевський М. С. Icmopiя Украïни-Руси. К., 1992. Т. 2; Назаренко А. В. Неизвестный эпизод из жизни Мстислава Великого//ОИ. 1993. 2. С. 65-78; он же. Др. Русь на междунар. путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, полит. связей IX-XII вв. М., 2001 (по указ.); он же. Др. Русь и славяне: Ист.-филол. исслед. М., 2009 (по указ.); он же. Мстислав Владимирович//БРЭ. 2012. Т. 21. С. 366-367; Каштанов С. М. Из истории рус. средневек. источника: Акты X-XVI вв. М., 1996 (по указ.); он же. Жалованные акты на Руси XII-XIV вв.//Средневек. Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 21-45; Подскальски Г. Христианство и богосл. лит-ра в Киевской Руси (988-1237 гг.). СПб., 19962 (по указ); Присёлков М. Д. История рус. летописания XI-XV вв. СПб., 1996 (по указ.); Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской Первой летописи//НИС. 1997. Вып. 6(16). С. 3-72; он же. Загадки Мстиславовой грамоты//Miscellanea Slavica: Сб. ст. к 70-летию Б. А. Успенского. М., 2008. С. 109-129; Свердлов М. Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI - 1-й тр. XIII в. СПб., 2003 (по указ.); Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у рус. князей в X-XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006 (по указ.); они же. Христос Пантократор на печати Мстиславовой грамоты//ДРВМ. 2007. 1(27). С. 5-14; Святые Новгородской земли. В. Новг., 2006. Т. 1. С. 212-216; Круглова Т. В. О сроках новгородского княжения Мстислава Великого//ДРВМ. 2007. 1(27). С. 15-20; Лукин П. В. «Поточи Мьстиславъ Полотьскии князъ»: Об одной из форм наказания в Др. Руси//Там же. С. 20-35; Филарет (Гумилевский). РСв. 2008. С. 201-204; Степанов А. М. Мстислав Владимирович Великий//Вел. Новгород: История и культура IX-XVII вв.: Энцикл. словарь. СПб., 2009. С. 334-335; Толочко П. П. Власть в Др. Руси X-XIII вв. СПб., 2011 (по указ.); он же. Династические браки на Руси XII-XIII вв. СПб., 2013 (по указ.); Котляр Н. Ф. Мстислав Владимирович//ДРСМ. 2014. С. 520-521; Домбровский Д. Генеалогия Мстиславичей: Первые поколения (до нач. XIV в.)/Пер., вступ.: К. Ю. Ерусалимский, О. А. Остапчук. СПб., 2015 (по указ.). |
| Мстислав допустил такое нарушение права дядей, хотя раскаивался в этом во всю жизнь; по смерти его одно опасение подобного явления произвело сильную усобицу в собственном племени его. Мстислав оставил княжение брату своему Ярополку, говорит летописец, ему же передал и детей своих с богом на руки: Ярополк был бездетен и тем удобнее мог заботиться о порученных ему сыновьях старшего брата, Мстислав при жизни своей уговорился с братом, чтоб тот немедленно по принятии старшего стола перевел на свое место в Переяславль старшего племянника, Всеволода Мстиславича из Новгорода; старшие Мономаховичи, как видно из слов летописца, выставляли основанием такого распоряжения волю отца своего, а об этой воле заключали они из того, что Мономах дал им Переяславль обоим вместе; но при тогдашних понятиях это еще не значило, чтоб они имели право оставить этот город в наследство сыновьям своим мимо других братьев. Переяславль был стольным городом Всеволода и Мономаха и по выделении Чернигова в особую, непременную волость Святославичей считался старшим столом после Киева для Мономахова племени: с переяславского стола Мономах, Мстислав и Ярополк перешли на киевский. Точно ли хотели старшие Мономаховичи переводом Всеволода в Переяславль дать ему преимущество перед дядьми, возможность наследовать Ярополку в Киеве, для чего, кроме занятия старшего переяславского стола, нужно было познакомить, сблизить его с южным народонаселением, которого голос был так важен, решителен в то время, - на это историк не имеет права отвечать утвердительно. Как бы то ни было, младшие Мономаховичи по крайней мере видели в переводе племянника на переяславский стол шаг к старшинству мимо их, особенно когда перед глазами был пример Ярослава Святославича черниговского, согнанного с старшего стола племянником при видимом потворстве старших Мономаховичей - Мстислава и Ярополка. Вступились в дело младшие Мономаховичи, Юрий ростовский и Андрей волынский, потому что старший по Ярополке брат их, Вячеслав туровский, был неспособен действовать впереди других по бесхарактерности и недалекости умственной. |
| В 1224 году двое полководцев Чингисхановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили ясов, обезов и вошли в землю Половецкую. Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру. Хан их Котян, тесть Мстислава галицкого, стал умолять зятя своего и других князей русских о помощи, не жалел даров им, роздал много коней, верблюдов, буйволов, невольниц; он говорил князьям: " Нашу землю нынче отняли татары, а вашу завтра возьмут, защитите нас; если же не поможете нам, то мы будем перебиты нынче, а вы - завтра " . Князья съехались в Киеве на совет; здесь было трое старших: Мстислав Романович киевский, Мстислав Святославич черниговский, Мстислав Мстиславич галицкий, из младших были Даниил Романович волынский, Всеволод Мстиславич, сын князя киевского, Михаил Всеволодович - племянник черниговского. Мстислав галицкий стал упрашивать братью помочь половцам, он говорил: " Если мы, братья, не поможем им, то они передадутся татарам, и тогда у них будет еще больше силы " . После долгих совещаний князья наконец согласились идти на татар; они говорили: " Лучше нам принять их на чужой земле, чем на своей " . Татары, узнавши о походе русских князей, прислали сказать им: " Слышали мы, что вы идете против нас, послушавшись половцев, а мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы попущением божиим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев, а с вами нам нет войны; если половцы бегут к вам, то вы бейте их оттуда, и добро их себе берите; слышали мы, что они и вам много зла делают, потому же и мы их отсюда бьем " . В ответ русские князья велели перебить татарских послов и шли дальше; когда они стояли на Днепре, не доходя Олешья, пришли к ним новые послы от татар и сказали: " Если вы послушались половцев, послов наших перебили и все идете против нас, то ступайте, пусть нас бог рассудит, а мы вас ничем не трогаем " . |
| Святослав напал на Торжок, слабое место Новгородцев, а с запада и юга на Новгородский пригород Луки напали, по приказу Андрея, Полоцкие и Смоленские князья. Дело кончилось бы, по обыкновению тем, что Новгородцы покорились бы воле Андрея и приняли бы Святослава, но на беду ввязался в эту борьбу Андрея с Новгородом новый князь Киевский – Мстислав Изяславович, двоюродный племянник Андрея, сын того Изяслава, с которым так долго пришлось бороться отцу Андрея, Юрию Долгорукому. Он стал на сторону Новгородцев, принял благосклонно депутацию от них в лице Данислава Лазутинича, тайком пробравшегося сквозь ополчение Полочан и Смоленцев в Киев, и дал им в князья сына своего Романа. Этот поступок Мстислава, нарушавший права Андрея, признаваемый прежними Киевскими князьями, по которым он, как старейший в роде, мог назначать по своему усмотрению в Новгород князей, – жестоко оскорбил Боголюбского. Равнодушный до сих пор к Киевскому княжению, он теперь предъявил свои права и на Киев, как старейший в роде и во всяком случае имевший на него гораздо более прав, чем племянник его, Мстислав Изяславович. Он собрал громадное ополчение, состоявшее из дружин одиннадцати князей и отправил его на Киев, под начальством старшего сына своего Изяслава и боярина Бориса Жидиславича. В ополчении участвовали: князья Муромские и Рязанские, боявшиеся сильного соседа и совершавшие еще ранее с дружинами Андрея походы на Болгар и Половцев, – князья Смоленские и Полоцкие, Черниговские и Новгородские, и, наконец, братья Андрея – Глеб и Всеволод, и племянник Мстислав Ростиславович. Вся эта рать обступила Киев и после недолгой осады взяла город, в 1169 г. на второй неделе поста; Мстислав убежал из города, и победители бросились грабить имущество граждан. Не обошлось и без кровопролития: Суздальцы мстили теперь Киевлянам за убиение их родичей в Киеве после смерти Юрия Долгорукого. Целых три дня продолжался грабеж, город был пожжен и разграблен, «и бысть в Киеве, – говорит летописец, – стенания и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные, сия же вся содеяшаяся грех наших ради». |
|
|
