| Сейчас, находясь в зрелом возрасте, я испытываю потребность духовного развития, которое предполагает осмысление своего предназначения в жизни, появление ответственности перед настоящими и будущими поколениями, понимание сложной природы мироздания и стремление к постоянному нравственному совершенствованию. Как часто мы обращаемся к Богу за помощью, поддержкой, исцелением. Когда уже ни во что не веришь, остается только помолиться и с надеждой верить, и каковы же радость, удивление, восторг, когда сбывается, получается, наступает выздоровление, находится решение в трудной жизненной ситуации. От всей души мы снова обращаемся к Богу, но уже со словами благодарности, слезами радости, вздохом облегчения. Для меня большое счастье, когда мы приходим в храм семьей. Во всём и всегда меня поддерживает мой супруг Алексей, а наши дети рядом с нами. Слезы наворачиваются на глаза, когда я смотрю на моих детей и вижу, как проникновенно они крестятся, как двигаются их губы, когда они обращаются к Богу. Дорогу осилит идущий! Я от всей души хочу пожелать всем людям веры и уверенности. У меня большое желание твердо идти по пути в храм, знать молитвы, помогать тем, кто будет в этом нуждаться, уметь быть благодарной. Григорий Нохрин: Тайга… В печке нашего балка потрескивают дрова, а за окошком гудит от ветра вековой лес. Огромные сосны и ели шумят и покачивают своими ветками, сбрасывая то и дело хлопья снега на землю. Морозный воздух чист и прозрачен. Завтра утром мы снова уйдем на просеку валить лес. Так в 90е годы, когда захлестнула безработица, я, обыкновенный шофер, оказался в тайге в геофизической экспедиции и был рад любой работе в любом месте. Получил корочки вальщика леса и поменял автомобильный руль на бензопилу «Дружба». Я деревенский, работать научен с детства, комфортной жизнью не избалован. Значит, смогу. Мы валили лес, прокладывая сквозь тайгу профиль-дорогу, где пройдет потом специальная техника и будут поставлены вышки, чтобы искать нефть. Работа эта многих закалила. По восемь месяцев мы жили и работали в тайге. Тайга не терпит слабаков, трусов и лентяев. Кто не выдержал возвращались первым же вертолетом на большую землю. |
| Они готовы постоянно говорить одно и то же. Он приходит, дает список своих грехов, или просто говорят всё время одно. У нас есть такой случай: один больной к нам в храм звонит, мы не можем ничего сделать для него. Но через каждые полчаса звонок: «Помолитесь за меня, грешного, такой-то Александр». У нас телефон, который нужен, а когда большие праздники, это очень напрягает. Но что делать? Блокировать телефоны мы не имеем права, не можем, но это болящий. То же самое происходит на исповеди: приходят люди, как им казалось, с определенным своими проблемами, а ты видишь, что просто больной человек. В данном случае священник может только помолиться за вас, но помочь вам реально в силах только психиатр или психолог. Так что просто идите к врачу по направлению. А в жизни ко мне как только ни приходят – и как к невропатологу, и как к гинекологу, и начинают мне про женские проблемы рассказывать: что у кого образовалось, что делать, какие у неё были лечения. Но это совсем не мой профиль. У меня был один митрополит знакомый – гинеколог, надо было к нему идти, а не ко мне. Но такие вещи есть, значит надо идти к специалистам — к кардиологу, к психиатру. А то приходят ко мне – с навязчивыми идеями, видениями, какими-то «снами от Бога». Если они от Бога, то почему какие-то странные, и всё время одно и то же? Ну, и просто советуешь человеку: «У меня есть очень близкие знакомые, которые занимаются психиатрией, и беседы с ними помогают больше, чем со священником. У нас были случаи, когда человека клали на излечение. Полгода полежит, приходит – вроде ничего». Это жизнь. Волна 80–90-ых годов, к сожалению породила всплеск, молодежи к наркотикам. Мы об этом мало говорим, и масштаба этого не осознаем до сих пор. Я считаю свой приход относительно благополучным, но и здесь где-то треть семей, где дети от двенадцати до семнадцати лет уже пробовали наркотики. Вот, что страшно. Их встречают у школ, дают, продают, и подчас это всё бывает на глазах у наших правоохранительных органов. Дальше начинается: |
| — Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать… Наташа закрыла рукою рот матери. — О Борисе… Я знаю, — сказала она серьезно, — я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! — Она отпустила руку. — Скажите, мама. Он мил? — Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу… Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения. Наташа слушала и соображала. — Ну так что ж? — сказала она. — Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж. — Отчего? — не переменяя положения, сказала Наташа. — Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его. — А почему вы знаете? — Я знаю. Это не хорошо, мой дружок. — А если я хочу… — сказала Наташа. — Перестань говорить глупости, — сказала графиня. — А если я хочу… — Наташа, я серьезно… Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май». — Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, — сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из-за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать. — Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит. — Сходит? — повторила Наташа. |
| В мечтах о будущем, он возносился все выше и выше… Сенаторская тога, массивный наградной браслет, золоченый шлем легата, всё уже было на нем… И когда он увидел себя, как Валериана, с маленьким золотым мечом префекта претория на шее, вдруг послышалось имя, от которого все его видения рассеялись, словно утренний туман… растаяли, как мираж в пустыне! Оно было сказано возлежавшим на соседнем ложе человеком шепотом, но прозвучало для него громче грома… «Христос»!.. Крисп вздрогнул, прислушался и, несмотря на то, что вокруг гремела музыка, и что-то кричали захмелевшие люди, еще отчетливее услышал: «Христос!!» Снова прислушался, и опять прозвучало: «Христос!!!» Возлежащие перед соседним столиком сенатор и всадник говорили о том, что еще вчера было для него роднее и важней всего на свете: о Господе Иисусе Христе, о тайном эдикте Деция и предстоящих в неминуемо близком будущем гонениях – пытках и казнях. Оба они были готовы исповедовать Христа до конца и укрепляли в этом друг друга. «Так вот что мне не давало покоя там, в порту!» – ахнул про себя Крисп. И понял, что он потерял. И вспомнил всё. Он достал подаренную отцом монету и какое-то время смотрел то на золотой профиль, то на живого императора, который, поймав его взгляд, узнавающе улыбнулся ему… Крисп опустил голову и едва не бросил на пол монету с изображением того, кто обрекал своим эдиктом его собратьев по вере на неслыханные муки и смерть. Только то, что отец Нектарий приучил его с уважением относиться к властям, удержало его от этого… «Господи, что я наделал! – мысленно простонал он. – Солгав, я лишился Твоей благодати! Скорее к отцу Нектарию, на исповедь… скорей снять оковы греха, разделившего меня с Тобою!..» Даже на корабле он не ждал встречи с отцом Нектарием так, как жаждал её сейчас. Лицо его горело. Руки были холодны, как лед… Вернувшийся с золотой наградной цепью на шее Марцелл, на радостях, сразу и не заметил перемены, которая произошла в его сыне. – Поздравляю! Счастье-то… счастье какое!… А ты не хотел ехать… Мой сын – друг и помощник цезаря! Да мог ли я когда-нибудь даже мечтать об этом? |
| Поэтому у нас в лицее есть те, кого мы выгоняем по вечерам, и те, кого мы не отказались бы видеть почаще. — В хороших школах ученики и учителя — часто одна команда. Всё у них вместе — экскурсии, походы, театральные постановки. В результате возникает некоторый закрытый орден. Вам знакома эта проблема? — Одна из главных опасностей хороших школ — превращение в секту, когда есть определенные правила, которых все должны придерживаться. Не играешь в спектакле — не наш. Не любишь походы — не наш. Осознанная педагогическая позиция может состоять только в том, что у ребят есть разные варианты самовыражения. Школа специально работает над тем, чтобы их было много. Я приведу один пример. Мы выпускаем более 800 человек каждый год, и иногда дети говорят: «Не хотим это ваше торжественное вручение аттестатов и ночную дискотеку. Не наш формат». Но как же без выпускного? Тогда мы придумываем, что у нас будет принцип разнотипных локаций, чтобы те, кто не переносят дискотеки, могли бы посидеть в тихом месте и поиграть, например, на гитаре. Хорошая школа — это та, где каждый ребенок находит свою нишу. «Можно ли поменять учителя? — Нет» — Абсолютная вариативность во всем, включая времяпрепровождение и образовательные программы, — вот ваш принцип? — Свобода не бывает без границ. Есть правила, которые не могут нарушаться. Например, лицеист может выбирать себе индивидуальный учебный план, менять профиль, менять уровень изучения предмета. Это нормально, это мы приветствуем. Но некоторые дети стали говорить: «Можно сменить учителя?» Мы говорим: «Нет. Стоп». Они спрашивают: «А почему?» Мы отвечаем: «А учитель может вас сменить? Может прийти в класс и сказать: “Вот вы пятеро, пожалуйста, — идите в другой класс”? Давайте уж на равных, по-взрослому». Кроме того, им нужно научиться находить общий язык с разными людьми. Нечасто в жизни можно заменить того, кто тебе не нравится. — Некоторые дети торгуются с учителем за оценку. Это инфантилизм — или умение постоять за себя? — У нас существует культ итогового результата, все эти красные аттестаты, золотые медали, что сегодня, на мой взгляд, не очень имеет смысл. Поэтому, да, такая торговля есть. Это попытка найти простой способ решения проблемы. |
| Как-то раз бабушка сказала: – Скоро я уйду от вас... В тот день мне купили мой первый велосипед, а мама почему-то плакала. Когда я научился читать, то туман отодвинулся ещё дальше, он стелился теперь где-то за окраиной, по холмам автомобильной свалки и по железной дороге. Я мог часами смотреть на дымку, в которую уходили рельсы и поезда. Мир становился все шире и многолюдней, многие звали меня по имени, и я уже дорос до того, что ко мне могли обратиться с вопросом: – Как дела, Игнат? – Дела впереди! – отвечал я фразой, неизвестно откуда взятой мной, но всем она почему-то нравилась. Бабушка ушла, оставив после себя неподвижное длинное тело с незнакомым лицом, и больше мы не видели её и не слышали её голос. Бабушка была моя первая потеря в жизни. Каждый день мы оставались вдвоём до прихода моих родителей, и мне не нужно было искать её, потому что она всегда была рядом со мной. Я подходил к калитке, стоял возле её любимой жимолости, и никто не мешал мне грустить о ней. Мне хотелось, чтобы она тоже вспомнила обо мне, чтобы мне перестало быть грустно и скучно на этом свете. Бабушка всегда замечала, когда я ходил такой, как “в воду опущенный”, и всегда придумывала что-нибудь интересное, и все печали мои улетучивались в одно мгновение. Время шло, а я всё грустил и грустил, и даже начал обижаться на бабушку. Но однажды я поднял глаза и увидел на небе профиль красивой девочки, я видел её прищуренные глаза, её смеющийся рот и острый подбородок... и не сразу понял – то была летящая в вышине журавлиная стая. Я провожал её до самого горизонта, всё это казалось мне чьей-то шуткой, но с той минуты лицо незнакомой девочки врезалось в мою память...” Начало повести, начало книги, которая обладает одновременно и сердечной глубиной, и дерзновением. Которую критикуют и оспаривают, на самом-то деле, не потому, что написано плохо и не то, а из-за невозможности равнодушно принять или отринуть прочитанное. Я, как видите, перешел на высокий штиль – но уж как хотите, так и воспринимайте. Знаю, многие считают, что я перегибаю, что все это “не Гоголь и не Толстой”, но я остаюсь при своем. Если и есть настоящее явление в современной русской литературе – то это Яковлев. Его работа восполняет дефицит этого самого дерзновения, причем, слава Богу, он умудряется не свалиться в попсу, в кровь и в истерику, в избиение неугодных и злобную ругань. Он никого не пародирует – хватает сил писать не потому, что есть какая-то актуальная тема и можно что-то написать, а потому, что он не может не писать, от избытка художественной силы и таланта. Просто грустно наблюдать на фоне существования такого явления – что именно всерьез читает и обсуждает наше литературное сообщество, тем более его православная часть. |
| Фото: unsplash «Когда эти дети будут достигать совершеннолетия, они будут видеть цифровой след, оставшийся от их раннего детства, — говорит профессор и замдиректора Центра по делам детей и семей в Университете Флориды Стэйси Штайнберг. — Большинство нормально отнесется к этому, но у некоторых возможны проблемы». Некоторых детей и подростков волнует не только то, чем их родители делились в прошлом, но и то, что они публикуют сейчас. «Мне на самом деле не нравится, когда мои родители постят мои фотографии в своих соцсетях, особенно когда я обнаружила, что на них подписаны некоторые из их друзей», — говорит 14-летняя Майси Хоффман. «Особенно это относится к отцу. Он не всегда спрашивает у меня разрешения, чтобы опубликовать мое фото, поэтому я немедленно отворачиваюсь и спрашиваю, собирается ли он опубликовать его. Или я обнаруживаю свои фото, потому что мой друг увидел их в его инстаграме, и я вынуждена просить отца удалить это». Родители других детей также могут стать проблемой для ребенка, который хочет контролировать то, как он появляется в интернете. Мать троих младших школьников Венди Брэдфорд рассказала, что во время поездки классом в зоопарк ее дочь «пряталась, когда видела телефоны, потому что не хотела, чтобы ее фотографии были опубликованы в фейсбуке». «Я точно знаю людей, чьи родители публикуют вещи, которые они бы не хотели видеть в интернете. В 8-м классе у нас была девушка, чья мама в 4-м классе создала профиль в YouTube, чтобы показать, как она поет, — написала мне по электронной почте 15-летняя Изабелла Айо. — В один из последних месяцев средней школы наш одноклассник спел песню в классе, и все истерически смеялись над этим». Эти первые сообщения родителей сохраняются не только в интернете, но и в воспоминаниях детей — и их темы не выглядят неловкими в будущем. Сын моей подруги (которая попросила меня не упоминать ее имя) годы спустя все еще упоминает посты о его разборчивости в еде, которые она писала, когда он был моложе. Но такая информация — о проблемах с питанием, приучении к горшку и истериках, — именно то, что может быть ценным. «Дети получают выгоду от сообщества, созданного, когда их родители могли делиться этими историями», — говорит Стэйси Штайнберг. Эти посты о придирчивости в еде могли помочь моей подруге найти решение или, возможно, способ спокойно переносить поведение, которое ребенок в конце концов перерос. Когда родители делятся в интернете своими проблемами, они не видят, что делятся не только подробностями своей жизни, но и личной жизнью своих детей. |
| По стечению обстоятельств Facebook для меня — рабочий инструмент, и так называемых «френдов» у меня более тысячи. С большинством этих людей я не знакома, но однажды мне было нужно выслать им некую рабочую информацию, а наиболее удобным для них способом оказалось личное сообщение в социальной сети. Они предпочли меня добавить в «друзья» — и я приняла все подобные запросы, чтобы у нас не возникало проблемы со спам-фильтрами Facebook. Это люди разных возрастов, убеждений, политических и религиозных взглядов, и хотя я стараюсь «фильтровать» ленту, я не могла быть уверена, что в нее не посыплются шаловливые «анонимки» о совершенно не знакомых мне людях и событиях. А тем более – если о знакомых. Память – штука своевольная: что пытаешься запомнить –вылетает, что и знать бы не хотел – застревает намертво… Какое же я испытала облегчение, когда выяснилось, что «секретики» видны только тем, кто сам скачал себе это приложение, ввел свой электронный адрес, пароли от социальных сетей, номер телефона. Если бы Secret вторгался в наш привычный мир без спросу, это было бы, конечно, большим искушением. Но пока… Просто – не пробуй. Просто – не скачивай. Мало ли на свете всякой, простите, фигни, которую не надо скачивать. Мало ли на свете ссылок, по которым не надо ходить. Подумаешь, одной больше, одной меньше. На том же Facebook раньше были настырные «Дни рождения», теперь мне регулярно приходят приглашения играть в какие-то игры. Надеюсь, если что-то такое просочится в мой профиль и начнет рассылать приглашения моим друзьям, они скажут мне об этом, и я сменю пароли и просканирую компьютер и телефон на вирусы. И, уверена, мои знакомые не станут размещать «скриншоты» с анонимками в привычной неанонимной сети, говоря, как принято в интернете, что-то вроде: «Телега не моя, в Secret прочитал, что думаете?». Подготовили: Александра Сопова, Анна Уткина Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| В первое время в «Пилигриме» занималось 20 детей. Нередки были случаи (которые иногда имеют место быть и сейчас), когда ребят и кормили на собственные средства, и помогали домашние задания делать. Сейчас количество участников уже перевалило за 200. Основной профиль клуба — театральный. По словам Марины Геннадиевны, в театре она ставит задачу не вырастить актера, а научить ребят жить, быть настоящими людьми. Все спектакли в «Пилигриме» содержат проблематику духовного поиска, внутреннего развития, неоднозначности людских характеров, осмысления поступков и их последствий. Тонкой линией, гармоничной для восприятия разными зрителями, прослеживается в постановках христианский подход к формированию сюжета. Православной публике известны такие спектакли клуба как «Рождественская сказка», «Рождественская девочка», «Дом мой в сердце моем». В прекрасной постановке «Рождественская девочка» рассказывается, как девочка перед Рождеством хотела продать свою любимую куклу, чтобы купить одеяло для больной мамы и пальто себе, для того чтобы пойти в храм на Рождественскую службу. Дети играли пьесу с большим чувством и пониманием, никто из сидящих в зале не оставался равнодушным, видя, как в финале девочка, поместившая объявление в газету о продаже куклы, получила ее обратно вместе с теплыми вещами и множеством подарков. В настоящее время участники «Пилигрима» показывают новый спектакль «Люблю». Живая игра юных актеров повествует о первой школьной любви парня-хулигана и девушки-отличницы. Прогулка в парке, ссоры, дерзкий поцелуй, ревность, опасения переплетаются в простом и вечно актуальном сюжете юношеского романа. В горниле бурных чувств переплавляются характеры героев, идет их взаимопроникновение. И вот первая беда: парень вступает в движение экстремистского толка, которое его целиком затягивает. Отношения с возлюбленной становятся под угрозу. В кульминации сюжета новые дружки подозревают в девушке жидовку и идут толпой громить ее квартиру. Наш герой спешит на помощь подруге сердца. В последний момент они не успевают уйти: в дверь уже стучат. И вот влюбленные вместе встают перед иконой Богородицы и начинают молиться о помощи… На этом спектакль завершается. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Борьба за крымских татар не завершена Крымский политолог Андрей Никифоров признался, что его удивило не признание Меджлиса террористической организацией, а реакция американцев на это решение 23.04.2016 1644 Удивляет не решение Прокуратуры по структуре «Меджлис крымскотатарского народа», а реакция на это решение американских властей . Дело в том, что впервые, наконец, определён правовой статус меджлиса – как террористической организации. Ранее она никакого правового статуса не имела: ни на протяжении без малого 25 лет своего функционирования с правовом поле Украины (до декабря 1991 г. – Украинской ССР в составе СССР ), на за два года пребывания в правовом поле Российской Федерации. Можно ли назвать меджлис террористической организацией? Я не юрист и правовая экспертиза – не мой профиль. Поэтому – только факты. Эта организация (точнее – управляющий орган структуры «Курултай крымскотатарского народа») стояла за противоправными действиями 1992, 1995, 1998, 2004, 2007, 2014 гг., в результате которых гибли и получали увечья люди, в том числе – сотрудники правоохранительных органов, наносился материальный ущерб государственному имуществу, перекрывалось транспортное сообщение и т.п. Затем произошло своего рода распочкование на «воинствующую» часть меджлиса, окопавшуюся в Херсонской области, и на «мирную», пребывающую в российском Крыму. Воинствующие занялись настоящим дистанционным терроризмом по отношению к Крыму: перекрывали грузовое движение в направлении полуострова, подрывали линии электропередач, ведущих в Крыму, публично грозили Крыму морской блокадой. «Мирные», по всей видимости, должны были фиксировать результаты этой деятельности. Собственно, этот этап функционирования меджлиса от предыдущих отличается только тем, что теракты в данном случае направлены уже против российской территории и против российских граждан. Если это – не террористическая организация, то расскажите, что должно характеризовать организацию как террористическую? В последнее время в российских СМИ стала бытовать оценка «Меджлиса крымскотатарского народа» как ничтожной структуры, не пользующейся поддержкой со стороны крымских татар, а его лидеров – Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова – как политических маргиналов. К сожалению, это далеко не так. До начала 2013 г. меджлис являлся самой популярной структурой среди крымскотатарских общественно-политических организаций, а Джемилев, без сомнения, был самым популярным национальным лидером. Свежих достоверных сведений, насколько они (структура и лидер) популярны сейчас, у меня нет. Но могу предположить, что значительную долю своей популярности они утратили. Тем не менее, крымскотатарское сообщество по-прежнему расколото. Одна его часть заняла позицию лояльности по отношению к российским властям, другая находится к ним в оппозиции. |
|
|
