| Я хотела расслабиться и провести с детьми эти часы на берегу моря, не обращая внимания на окружающих людей и на их любопытные взгляды. Антонио выглядел более озабоченным, что, однако, не мешало ему, как и мне, выводить наших детей на общий пляж. В первый день мы направились к воде ранним утром. На пляже не было никого. Мы радовались всему: солнцу, морю, песку. Мишель чувствовал себя весьма уверенно в своём протезе, благодаря которому он мог плавать. А вместе с папой он чувствовал себя в ещё большей безопасности. Антонио был превосходным пловцом и мог проплывать внушительные расстояния, что приводило в неописуемый восторг его восхищенных сыновей. Мишель научился, таким образом, передвигаться по воде со спасательным кругом вокруг туловища и даже окунаться с головой. Страх первых минут пребывания на воде был быстро прёодолён, и на смену ему пришли радости купания в море. По дороге с пляжа и на пляж на нас часто оборачивались. Мишель даже не замечал этого. В противоположность мне он никогда не смотрел назад, встретившись и разойдясь с кем-нибудь. В первый раз я услышала, как он объяснял детям, задававшим ему вопросы, что он «родился таким». - В меня попала бомба на войне, — сказал он как-то одному особенно любопытному мальчику. Мальчуган сразу же побежал поделиться этой ошеломляющей новостью со своей мамой, которая, конечно же, сказала ему, что это была неправда. Вернувшись обратно к Мишелю, он заявил: - Моя мама сказала, что ты врёшь. Ты — инвалид! - Да, в меня попала бомба, — невозмутимо и серьёзно повторил Мишель. Я намеренно не вмешивалась, забавляясь их беседой. Я была довольна тем, что Мишель умеет защищаться. В начале сентября дети снова пошли в школу. Мишель хорошо писал и, вообще, не имел никаких трудностей с учёбой. В его характере уже просматривался крепкий стержень. Он был прилежным и упорным, но, при этом, не был слишком послушным и покорным. Хорошее настроение и великодушие, к счастью, в значительной степени смягчали его колкий нрав. К тому же у него было много друзей, и наш дом был всегда полон детей. |
| Том пошёл в начальную школу. Два раза в неделю автобус отвозил Мишеля в педиатрическую больницу Женевы. Эрготерапевт и физиотерапевт по-очереди терпеливо обучали Мишеля использованию протезов, с тем, чтобы его руки обрели столь необходимую им сноровку. У меня появилось свободное время. В деревне Мишель без всяких затруднений принимал участие в играх сверстников. После того, как прошло их первое любопытство, он был принят ими как свой. Одна из моих подруг подарила ему трёхколёсный велосипед. Теперь Мишель то и дело колесил на нём перед домом, крутя одной ногой педали и ухватившись ручками за руль. У него не было обыкновения звать меня на помощь всякий раз, как он попадал в затруднительное положение. С терпением и упорством он учился сам выходить из сложившийся ситуаций. Ему нравилось без посторонней помощи спускаться и подниматься по лестницам. Для его двух с половиной лет это было отнюдь не лёгкой задачей, и я с трудом сдерживала себя, оставаясь в стороне, чтобы дать ему всё сделать самому, без моего вмешательства! Всякий раз после потери равновесия и падения он не мог подняться самостоятельно. Протез охватывал ногу по самый пах, так что колено не сгибалось. Ему было очень трудно подниматься. Но вот однажды, после очередного падения, Мишель сам нашёл удобный способ вставать на ноги. Это было похоже на элемент казачьей пляски: левая нога в присядке — убиралась под себя, правая нога в протезе, прямая и негнущаяся, отодвигалась в сторону, а затем следовал резкий рывок вверх левой согнутой ногой, и вое мой Мишель уже стоит! Это была победа. Благодаря натруженным мышцам, он, наконец, научился подниматься сам. Играя, Мишель нарочно падал на землю и опять вскакивал десять, а то и двадцать раз подряд, словно радуясь своему успеху, словно показывая, как он теперь умеет. Я всегда с особым трепетом вспоминаю эти моменты. По выражению торжества на его лице было видно, что ноги больше не доставляют ему хлопот, что он теперь пойдёт куда угодно, нисколько не боясь упасть и остаться без помощи. Так был пройден первый этап самостоятельной, жизни Мишеля. Отсутствие столь же видимых результатов с руками, казалось, ничуть не озадачивало его. Нашему мальчику было тогда всего-навсего, три года, и ноги были для него куда, как важнее. Ноги были первым вопросом, который Мишель задал о самом себе. Однажды во время подготовки к послеобеденному сну, он сказан мне, показывая на здоровую ногу: |
| На мгновение аббат прикрыл лицо своими широкими ладонями. Мишель спросила, что ей теперь надо делать. Он отвел руки и посмотрел на Мишель, его мокрое от слез лицо осветилось улыбкой. — О, для вас, Мишель, все это очень просто: коль скоро вы будете живы и он будет жив, ничего еще не потеряно... Вам, надеюсь, известно, что вы для него представляете? Отдаете ли вы себе отчет в глубине его чувств? А вот я, что я могу сделать? Нет, знаю, человеку всегда остается возможность страдать, страдать за других. Верю ли я в это? — спросил он сам себя вполголоса, словно забыв о нашем присутствии. — Да, верю. Слишком жестока доктрина, утверждающая, будто наши поступки ни к чему не ведут, будто все заслуги человека бесполезны и ему самому, и тем, кого он любит! В течение многих веков христиане верили, что бедный крест, на котором они были распяты справа или слева от Господа, помогает их собственному искуплению и искуплению любимых ими существ... А потом Кальвин лишил их этой надежды, но я-то, я еще не утратил ее... Нет, — повторил он, — не утратил. Мы с Мишель переглянулись, мы решили, что он бредит, и испугались. Аббат вытащил из кармана большой носовой платок в лиловую клетку, вытер глаза и, сделав над собой усилие, заговорил твердым голосом. — Ты, Луи, — обратился он ко мне, — ты можешь написать в Ла-Девиз: вполне естественно, что ты осведомляешься у графини о своем товарище. Конечно, ее ответ придется перетолковать на человеческий язык, потому что никто так не умеет лгать, как она... Может быть, он уже вернулся. Далеко они не уедут, — добавил он. — Значит, он не один? — спросила Мишель. Аббат пристально смотрел на огонь, куда подбросил еще одно полено. Я заметил, что путешествовать без денег нельзя и что Мирбелю домашние почти ничего никогда не посылали. — Он все время на это жаловался. Помните, господин кюре? Аббат Калю по-прежнему ворошил кочергой в камине и словно не расслышал моего вопроса. Мы поднялись и стояли перед ним, а он, видимо боясь новых вопросов, нетерпеливо ждал нашего ухода. Мишель сдалась первая. Она бросила прощальный взгляд на грязную, неприбранную комнату и начала медленно спускаться с лестницы, ведя ладонью по этим перилам, которых столько раз касалась рука Жана. От сырости обои отклеились, плиточный пол в прихожей был покрыт жидкой грязью. |
| Когда выпавший снег покрыл горы, Антонио предложил мне отдохнуть и отправить детей в горный лагерь отдыха. К нашему большому удивлению, Мишель заявил, что не собирается заниматься лыжами. У него ещё не стёрлись из памяти болезненные воспоминания о летних днях. Приняв во внимание его мнение, Антонио предложил поехать на Лазурный Берег. Жёлтые мимозы были в цвету, и море было окрашено в серо-зелёный цвет, как на полотнах художника Марке, которого я очень любила. Мы обошли территорию, прилегающую к Ницце, влекомые новой страстью Риккардо — энтомологией. Мы внимательно шарили глазами по земле в надежде обнаружить жёсткокрылых и прочих насекомых. Вечером мы принесли в отель найденные сокровища, которые были тщательно усыплены для последующей перевозки в Женеву. Мишель понемногу утратил свой озабоченный вид и повеселел в нашем окружении. Вишни были в цвету, и Мишель, счастливый как-то сказал мне ласково: - Знаешь, мамочка, я не хочу быть, как другие. Мне хорошо таким, какой я есть! Ну как тут не вспомнить вновь детские годы Мишеля, наши радости, наши фантастические надежды, наши печали и поражения. Благодаря моему сыну, я испытала все эти мучительные, но чаще восторженные чувства. Я обрела привычку уединяться в своём кабинете и вести записки. В своих мемуарах я ещё раз переживала наш совместный путь к успеху, к завоеванию позиций в обществе. Мишель проложил себе путь, преодолевая время, трудности в учёбе, в спорте и даже в развлечениях, чтобы состояться в жизни и быть вместе со всеми. Без сомнения, его ожидали новые трудности, но благодаря детству, проведённому в деревне, он был готов встретить их с достоинством. Мишеля ждало новое испытание в новой школе — цикл учебной специализации. Школа располагалась на окраине Женевы, в нескольких километрах от нашего дома. В неё ходили дети из этой части города, а также дети из близлежащих деревень. Каждое утро Мишель со своими товарищами, так же как и он, получившими распределение в разные учебные группы по направлениям, садился в автобус, следовавший до его новой школы. Мы записали его в романскую группу, посчитав, что она наилучшим образом соответствует нашим планам насчёт Мишеля. Первый день принёс ему не больше волнений, чем всем остальным новым ученикам школы. Конечно, на него посматривали с любопытством, но теперь Мишель был уже в состоянии влиться в любую группу людей и непринуждённо чувствовать себя в ней. |
| — А все-таки аббат Калю молодец. Ты только подумай, написал дяде и попросил, чтобы мама приехала меня навестить... Дядя разрешил: мама приедет на следующей неделе и будет ночевать в Валландро. — Как я рад, старик, просто чудо! Да-да, я был рад: значит, он сияет от счастья из-за предстоящего приезда своей мамы! Из-за Мишель, конечно, тоже. Но не только из-за одной Мишель... — Ты мою маму никогда не видал? А знаешь, она у нас настоящая красавица. — Жан даже языком прищелкнул от восхищения. — Самые знаменитые художники умоляли ее позировать им для портрета. Впрочем, сам увидишь: она хочет заехать к вам сюда, лично поблагодарить твою мачеху. В письме она так прямо и написала, что непременно будет у вас. Пишет, что будет очень рада выразить лично свою благодарность, а ведь это не в ее привычках! Я ей много рассказывал и о тебе, и о Мишель. Уверен, что Мишель ей понравится. Мама любит такие непосредственные натуры. Одного я боюсь, как бы Мишель не вздумала разыгрывать из себя паиньку, а то, когда она хочет показать свою воспитанность, сложит губки бантиком — вот уж не в ее духе. И прилизывать волосы ей тоже не стоит, ты как считаешь? Я промолчал в ответ: ведь говорил он сам с собой, и что я такое в его глазах? Он поглядел на часы, зевнул и вдруг, ничего не говоря, обнял меня за шею и поцеловал. Его захлестывала нежность, и мне перепала одна ее капля, потому что я был здесь, под рукой, но я понимал, что поцелуй его предназначался не мне, а Мишель. В тот день, прощаясь, они холодно пожали руки друг другу. Но когда Жан уже взгромоздился на седло велосипеда, они быстро, полушепотом обменялись несколькими словами. Во время обеда наша мачеха только и говорила о графине де Мирбель и ее предстоящем визите. По ее словам выходило, что благодаря своему очарованию и красоте графиня является самой прелестной представительницей высшего общества. Конечно, о ней много в свое время говорили. Само собой разумеется, из чисто христианского милосердия мы не можем верить разным сплетням, да и сама Бригитта Пиан ничуть не верила этим гадостям: раз мы не видели что-либо своими собственными глазами, значит, и не имеем права утверждать, что это, мол, так и есть. Впрочем, хотя скандал был действительно шумным, надо признать, что Юлия де Мирбель, овдовев, живет весьма уединенно в своем замке Ла-Девиз, в Париже у Ла Мирандьезов провела только несколько месяцев, и поведение ее достаточно красноречиво свидетельствует о высоких душевных качествах. |
| — Ясно, целовал! — ответила Мишель. И пылко добавила: — Ты и представить себе не можешь... Это просто чудесно! Но запомни, Луи, больше ничего не было! Ни-ни! И не воображай, пожалуйста... Великий Боже, что же такое они могли делать, что еще хуже, чем целоваться? Щеки у меня пылали огнем. Я смотрел на Мишель, которая была старше меня всего на один год (но она уже была женщина, а я еще мальчишка). Какой же она показалась мне старой! Старой, опытной и греховной! — Какой ты дурак, Луи! Ведь я же тебе говорю, что мы жених и невеста... Она тоже пыталась себя успокоить, совесть ее была нечиста. Но внезапно сестру захлестнула новая волна счастья, и она начала напевать своим еще не установившимся голоском, который вдруг срывался, ту арию Гуно, которую точно такими же ночами пела мама: Темнота, предвестница молчания... Я лег в постель, но уснул не сразу не потому даже, что меня больше обычного терзала грусть, меня мучили угрызения совести. Я старался вспомнить, как именно встретила Бригитта Пиан мою жалобу на Жана и Мишель, которые «от меня прячутся». Слишком хорошо я ее знал, и поэтому меня ничуть не успокаивало то, что внешне она ничем не обнаружила своих чувств; мне известна была ее железная выдержка, знал я также, что никогда она не поддается первому порыву. Напротив, она копила свои претензии и предъявляла счет только через несколько недель, когда уже никто не помнил, из-за чего сыр-бор загорелся. Она могла, например, сделать мне замечание за какую-либо промашку, совершенную при таких-то и таких-то обстоятельствах ровно год назад, а раньше об этом даже не заикалась. Кое-какие почти неприметные перемены в поведении мадам Бригитты усилили мое беспокойство, и я посоветовал сестре быть поосторожнее. Я обратил внимание Мишель на то, что мачеха почти совсем не сидит у себя в комнате, что в любое время дня она, невзирая на зной, бродит по лестницам и даже выползает в сад. Она появлялась на пороге гостиной, не стукнув дверью, не скрипнув половицей. Мишель пыталась меня успокоить: все это потому, что после отъезда господина Пюибаро нашей мачехе, мол, больше некого пилить. Но в один прекрасный день, когда Жан явился к нам в Ларжюзон, я по кое-каким признакам догадался, что он попал в орбиту Бригиттовых подозрений. Еще утром, за первым завтраком, она, удивленно подняв брови, сказала, что не понимает, как это Мишель может носиться по дорогам во время сиесты, когда даже лошади и те стоят в стойле. |
| Помажь йодом, да не слишком. Щиплет? А теперь, Мишель, выкладывайте ваши свидетельские показания. Мишель начала что-то плести. По ее словам, получалось, будто мы с Жаном оба виноваты: Мирбель вел себя грубо, а я нарочно поддразнивал его. — А ну, пожмите друг другу руки, — сказал аббат. Я взял руку Жана, и он ее не отдернул. После чего господин Калю заявил, что наша дружба восстановлена. Он не разрешил нам возвращаться вдвоем на одном велосипеде, завтра он даст Жану свой велосипед, чтобы тот съездил в Ларжюзон. Несколько часов аббат свободно может обойтись без велосипеда, так как у него в приходе серьезных больных нет. Но поскольку всегда может произойти нечто непредвиденное, он просит Жана вернуться к четырем часам. — А вы, дети, приезжайте с ним сюда, проведете день вместе. В голосе его уже стихли раскаты гнева. Дождь так и не состоялся: ветер разогнал тучи. Священник попросил нас полить салат и посоветовал разуться, чтобы не промочить обувь. А за наш труд он разрешил нам полакомиться смородиной. Мария уже вдосталь наварила варенья. Когда священник ушел в дом, Жан заявил, что он в слуги к нему не нанимался и не позволит обращаться с собой как с лакеем. Но когда мы с Мишель скинули туфли, Жан не устоял, быстро снял сандалии и взялся за ручку лейки, которую несла Мишель. Таково детство — этот летний день, когда мы бегали, разувшись, по гравию, больно коловшему босые ступни, и нарочно брызгались водой, остался в нашей душе как память о незамутненном и мирном счастье; однако мою радость омрачила грусть, так как Жан брызгал водой не меня, а Мишель. А Мишель, задрав свою юбчонку до колен, делала вид, что сердится, и все время пронзительно хохотала, но не обычным своим смехом. Но я запрещал себе страдать. Во мне еще жила задремавшая на время боль, которая могла пробудиться от любого пустяка, и поэтому я, желая оглушить себя, орал еще громче тех двоих. Когда солнце скрылось за верхушками сосен, пришла пора подумать об отъезде. Жан осведомился, в котором часу завтракают у нас в Ларжюзоне. |
| — Несчастному аббату Калю не хватило мужества сказать вам о гнусном поступке своего воспитанника, как это я сразу не сообразила. Очень сожалею, Мишель, дорогая, что я так грубо нанесла тебе удар. Теперь-то ты понимаешь? Я защищала тебя от злодея. Я догадывалась, к чему идет дело, я специально наводила справки у графа де Мирбеля — увы, слишком поздно — и за это прошу у тебя прощения; я разрешала тебе видеться с этим порочным мальчиком — вот в чем моя вина, огромная вина. Как я могла положиться на уверения аббата Калю? Правда, и на его счет я тоже хранила иллюзии... Приняв наше молчание за знак согласия, мачеха поддалась невинному удовольствию разнежиться, пооткровенничать. — Бывают минуты, — продолжала она, — когда видишь все недостаточно ясно. Верьте мне, я сама иной раз подумывала... Да-да, сомневалась... Смерть вашего отца ударила меня больнее, чем вы можете думать. Мы отвечаем за все души, которые Бог послал нам на нашем пути: «Что сделал ты с братом твоим?» Этот вопрос, который Бог задал Каину, я задавала себе перед телом, столь неожиданно покинутым душой. Скоропостижная кончина сама по себе несет некое указание, которое приводит нас в трепет... Меня все сильнее охватывает страх за всех, за кого я в ответа Иной раз и я могла заблуждаться. Но, Бог свидетель, я всегда действовала к вящей славе его и ради блага душ человеческих... Ты, кажется, что-то сказала, Мишель? Мишель отрицательно покачала головой, оторвала себя от стены и вышла из комнаты. Я бросился было за ней, но мачеха остановила меня: — Нет, не надо, оставь сестру наедине с ее мыслями. Прошло несколько минут. Бригитта Пиан ворошила кочергой поленья в камине, и временами яркий язык пламени освещал ее большое лицо, потом снова огонь замирал, и тогда во вновь наступавшей темноте я видел только ее лоб и мясистую мякоть бледных щек. — Нет, — вдруг сказал я, — лучше ее одну не оставлять. Я вышел из гостиной и поднялся на третий этаж, где помещалась спальня Мишель. Я постучал, никто не отозвался. Я открыл дверь и подумал, что Мишель, должно быть, лежит, не зажигая огня, она часто так лежала. Я окликнул ее вполголоса, потому что боялся пустых комнат, темноты. Но нет, в спальне Мишель не оказалось. Я бросился искать ее и обшарил весь дом — от кухни до бельевой. Никто ее не видел. Я вышел на крыльцо: ночь выдалась холодная, вся залитая светом невидимой луны. Я вернулся в гостиную. |
| — Боюсь, что я слишком поздно начала горячиться. — Фраза эта была произнесена торжественным тоном. И так как Мишель осведомилась, в чем именно ее обвиняют, мачеха заявила: — Ни в чем я тебя не обвиняю. Я верю в зло только тогда, когда вижу его своими собственными глазами. Отец поднялся. На нем был старый коричневый халат. Из-под расстегнутого ворота рубашки торчали пучки серой шерсти, обильно покрывавшей его грудь. — Так или иначе, вы говорите... Мачеха устремила на мужа ангельски-кроткий взгляд: — Мне больно причинять вам боль. Но вы должны все знать: мне говорили, что Мишель видели у мельницы Дюбюша вместе с Мирбелем. Мишель твердо заявила, что это правда, что иногда она встречалась там с Жаном. Но что же тут плохого? — Не разыгрывай наивность, это тебе не к лицу. Тебя видели. — Ну и что же, что видели? И видеть было нечего. Отец нежно привлек Мишель к себе: — И в самом деле, нет ничего плохого в том, что ты встречалась с маленьким Мирбелем у мельницы Дюбюша. Но хотя ты еще ребенок, ты выглядишь старше своих лет, а здешние люди — особенно женщины — настоящие ехидны. Тут Бригитта прервала его: — Конечно, ехидны... И вам совершенно незачем защищать от меня Мишель. Я только потому и вмешиваюсь, чтобы спасти ее от сплетен; возможно, все это одна клевета, и хочу надеяться, что я вмешалась не слишком поздно. Этот Мирбель — развращенный субъект. Господи, прости меня, что я принимала его в нашем доме! Интересно, до чего он дошел?.. — добавила она вполголоса мрачно и задумчиво. — Вот в чем вопрос. Какой же она вдруг стала кроткой! Отец схватил ее за запястье: — Договаривайте до конца! Что там еще? — Еще... Но прежде всего отпустите мою руку! — крикнула она. — Не забывайте, кто я такая! Вы хотите знать правду? Пожалуйста, вот вам правда! Разгневанная мачеха обогнула стол, под прикрытием столового серебра и посуды схватилась обеими руками за спинку стула и в такой позе, опустив свои перепончатые веки, дабы полнее сосредоточиться в себе самой, изрекла наконец: — Мишель девушка, и она любит мужчину. Вот что произошло. |
| Стив по профессии – военный летчик. Они с Мишель встретились в Южной Корее, она работала авиационным врачом. В 2006 влюбленные поженились. Через два года у них родился сын, Алекс. Еще через год – дочь. Тогда Мишель и внимания не обращала, какой там формы ступни у мужа. Заметила как-то, что они странные, с необычно высоким сводом. Заметила и забыла. Но именно это позволило ей разгадать тайну болезни дочери. Такая форма ступней, вспомнила Мишель, может указывать на болезнь Шарко-Мари-Тута. Заболевание открыли 130 лет назад два французских врача, Жан Шарко и Пьер Мари и параллельно с ними – британский врач Говард Тут. И тогда Мишель решила проверить мужа. Признаком этого заболевания могут быть ослабленные рефлексы. Мишель постучала своим молоточком невролога по ахиллову сухожилию Стива. Так неврологи проверяют ахиллов рефлекс. В норме при постукивании по сухожилию мышцы слегка сокращаются. У Стива этого не происходило. «Я тогда подумала: ну ладно в 60-70 лет нет рефлекса, но не в 30 же с небольшим? Но все-таки заставила мужа прийти на обследование. И оно показало – у Стива та самая болезнь Шарко-Мари-Тута. Диагноз подтвердил и другой невролог. В это было трудно поверить – Стив, с его атлетической фигурой, всю жизнь занимающийся спортом, каждый год проходящий медобследование для допуска к полетам… Как у него могут быть не в порядке мышцы рук и ног? Но болезнь эта может проявляться в слабой, практически незаметной форме. И это оказалось правдой – у отца была легкая форма болезни, у дочери – тяжелейшая. Осенью 2012 года, когда Джулианне исполнилось два года, Стив и Мишель привезли дочь на обследование к одному из лучших в мире специалистов в области наследственных периферических нервных расстройств, доктору Майклу Шаю из Университета штата Айова. Шай объяснил родителям девочки, что миелиновая оболочка, окружающая оболочки нервных клеток, у Джулианны сформировалась неправильно, и поэтому мышцы атрофируются – как провод перетирается без изоляции. Тяжесть заболевания зависит от конкретной мутации генов. Шай сделал Джулианне тесты – и не выявил ничего неладного. Образцы ее ДНК послали в другую генетическую лабораторию для более глубокого исследования. Но и там окончательного диагноза не поставили. |
|
|
