| Спас Еммануил. Имп. Феодор I Ласкарь. Серебряный аспер. Аверс. Реверс. 1204–1241 гг. (Дамбартон-окс, Вашингтон) Основателем Н. и. был Феодор I Ласкарь , зять имп. Алексея III Ангела Комнина , к-рый с 1203 г. имел сан деспота и был одним из организаторов обороны К-поля во время нападения крестоносцев. После падения К-поля он бежал в Вифинию, где начал собирать войско, чтобы попытаться освободить К-поль. Никея первоначально не приняла его, но Феодор нашел поддержку в Прусе (ныне Бурса) и в регионе зап. побережья М. Азии, вокруг Смирны (ныне Измир). Феодор использовал родство с Алексеем III как одно из оснований своих политических претензий. В кон. 1204 - нач. 1205 г. латиняне предприняли наступление в Вифинии и Геллеспонте, захватили несколько приморских городов и едва не уничтожили владения Феодора. Ему с трудом удалось удержать Прусу, но он лишился контроля над вост. берегом прол. Геллеспонт (Дарданеллы) и вынужден был заключить союзный договор с иконийским султаном Кей-Хосровом I, который также выступил против латинян. В 1206 г. находившийся в Дидимотихе К-польский патриарх Иоанн X Каматир объявил в послании Феодору о своем отречении, но лично поддержать Феодора отказался. Отречение Иоанна X еще больше обострило религ. конфликт в распавшейся Византии, поскольку крестоносцы в К-поле уже летом 1204 г. возвели на престол своего патриарха Томмазо (Фому) Морозини , а в 1205 г. его избрание получило санкцию от папы Римского Иннокентия III . Латиняне требовали от покоренных византийцев принять примат Римской Церкви и подчиняться в религ. делах лат. духовенству. Поражение крестоносцев от болгар в 1205 г. дало Феодору необходимую передышку, чтобы завершить формирование своего гос-ва. Весной 1207 г. в Никею из К-поля прибыл богослов Николай Месарит , прежде пытавшийся быть посредником между греками и латинянами и вынужденный бежать из К-поля, где нарастало противостояние латинянам. Месарит и многие др. бывшие жители империи разного чина искали в лице Феодора возможного защитника православных (к-польский ипат философов Димитрий Карик, историк и богослов Никита Хониат , риторы Константин Стильб и Георгий Вардан, а также семьи Никифора Влеммида и Арсения Авториана ). Спустя десятилетия Никифор и Арсений будут видными деятелями культуры Н. и. Мн. интеллектуалы визант. мира, такие как митр. Афинский Михаил Хониат , были на стороне сопротивлявшегося Феодора, который решился воссоздать основные институты империи и К-польской Церкви в изгнании на подвластной ему территории М. Азии. В нач. 1208 г. в Никее был созван церковный Собор, 20 марта избравший К-польским патриархом Михаила IV Авториана . В день Пасхи, 6 апр. 1208 г., в базилике Св. Софии в Никее патриарх Михаил короновал Феодора как визант. императора. |
| Кафоликон мон-ря Дафни. 2-я пол. XI в. Кафоликон мон-ря Дафни. 2-я пол. XI в. В результате распада Византийской империи в нач. XIII в. положение города еще более ухудшилось. В 1203 г. пелопоннесский архонт Лев Сгур попытался захватить А., однако митр. Михаил Хониат сумел отразить его нападение на Акрополь. В нач. 1205 г. он передал город силам крестоносцев под предводительством маркиза Бонифация Монферратского, А. вошли в состав лат. Фессалоникийского королевства . С этого времени и до османского завоевания в XV в. А. принадлежали различным лат. правителям. Бонифаций Монферратский отдал А. в лен франц. рыцарю Оттону де ла Рошу, ранее получившему в лен и Беотию. Т. о. в рамках королевства (а затем и независимо от него) образовалось новое гос-во - Афинская сеньория (с 1260 Афинское герц-ство). Центром его был г. Фивы , более богатый и благополучный в то время, чем А. На территории Аттики были созданы феодальные владения франц. рыцарей, греч. землевладельцы лишились права свободно располагать своими землями и были обложены высоким налогом. Грекам также был закрыт доступ к гос. должностям. В 1209 г. Оттон в результате междоусобной борьбы между латинянами перенес свою резиденцию в А., однако его племянник Ги де ла Рош, сменивший его на престоле в 1225 г., предпочел вернуться в Фивы. Митр. Михаил Хониат был вынужден покинуть А. после завоевания города крестоносцами, а его кафедру занял лат. архиеп. Берар. В знак уважения к прошлому А. папа Иннокентий III подчинил Афинской митрополии ряд новых территорий в Беотии и на Коринфском перешейке. К католич. духовенству перешла прежняя резиденция митрополита на Акрополе, храм Богородицы (Парфенон) и ряд мон-рей в Аттике, в то время как большинство греч. приходских священников смогли сохранить свои места и вост. обряд в богослужении, дав присягу на верность новым церковным властям. Мон-рь Кессариани. XI в. Мон-рь Кессариани. XI в. Несмотря на потерю византийцами А., место Афинского митрополита сохранялось в иерархии кафедр К-польского Патриархата. Ко 2-й пол. XIII-XIV в. относится ряд упоминаний о титулярных митрополитах А., причем с добавлением титула «ипертим и экзарх всей Эллады», к-рый сохраняется до наст. времени. В XIV в. в связи с общим изменением адм. структуры К-польской Церкви, утратившей ряд своих древних епархий, неск. раз меняется место А. в офиц. списке митрополий К-польского Патриархата. В 1387 г. с разрешения правителя Афинского герц-ства Нерио правосл. митр. Дорофей смог прибыть в А., вновь ставшие центром правосл. митрополии. |
| Историк Никита Хониат , переживший это событие, так описывает удаление Иоанна из завоёванной столицы: «Впереди нас ехал Вселенский патриарх, не имея ни дорожной котомки, ни денег с собой, без жезла и сандалий, в одном хитоне, совершенно как евангельский апостол». После долгих странствований он поселился в Дидимотихе, где и скончался в 1209г. 119 Первым Никейским патриархом – в эпоху латинского господства в Константинополе (1204–1261г.) – был Михаил IV Авториан (1206–1212г.). Сведения о нём вообще очень скудны, но относительно образования патриарха византийский историк Георгий Акрополит сообщает, что это был человек учёный, сведущий во всякой науке, не только богословской, но и философской, и вообще внешней ( θραθεν). 120 Ефремий, в свою очередь, замечает, что Михаил был сведущ в мудрости вместе мирской и божественной. 121 Этих исторических данных вполне достаточно для заключения о том, что Михаил Авториан принадлежал к числу разносторонне образованных патриархов Византии, изучивших всю наличную мудрость, насколько она выражалась в науке и литературе христианской и классической. Разумеется, такой деятель Церкви мог только благотворно влиять на ход и развитие духовного просвещения, если бы этому содействовали и внешние обстоятельства. К сожалению, в эпоху латинского господства в Византии, Греческой церкви пришлось вести упорную борьбу с латинянами, которые, стремясь к подчинению её власти Рима, притесняли и преследовали православных, овладели храмами, монастырями и архиерейскими кафедрами, расхитили св. мощи и сокровища греческих храмов, изгнали учителей православных школ и вообще создали различные нестроения на Востоке, тормозившие и правильное здесь течение духовного просвещения. Поэтому и просвещённый патриарх Михаил Авториан не мог, в зависимости от неблагоприятных внешних условий, в большой мере развить свою деятельность на поприще образования. Его преемник, патриарх Феодор II Ириник (1212–1215), бывший до патриаршества хартофилаксом Великой церкви, называется у Ефремия (Р. 410) ипатом философов, и значит, также принадлежал к наиболее образованным деятелям эпохи, заявившим себя познаниями в мудрости божественной и мирской – внешней, классической. Он известен и своей борьбой против папского абсолютизма и написал по этому поводу увещательную к грекам грамоту, побуждая всех неизменно держаться Православия (Byz. Zeitschr. 1901 (X). S. 182 ff.). |
| Бывали на византийской патриаршей кафедре данного времени и такие патриархи, которые очень скоро приходили к мысли, что они не на своем месте, и удалялись в тот монастырь, из которого они были взяты на патриаршество. Таким был один из преемников Николая Грамматика, Михаил Оксийский (1143–1146) 371 . Характеристика его личности очень сходна с вышеприведенной характеристикой Николая Грамматика. Историк (Киннам) замечает о нем: «Михаил был человек добродетельный, отличался чистотой нравов, знал Св. Писание, но не имел достаточного образования и познания в науках " 372 . Но этот патриарх очень скоро понял, что, обладая добродетелями, но не имея образования и пастырского искусства, весьма трудно править таким своенравным стадом, как византийцы. Он добровольно покинул патриаршую кафедру, возвратился на о. Оксию, где с молодых лет он проводил подвижническую жизнь. Мало того, Михаил произвольно наложил на себя некое унизительное наказание за то, что он сидел на патриаршем престоле, где сидеть ему совсем не подобало. Историк (Никита) говорит: «Михаил простерся на земле при входе в преддверие монастырского храма и отдал выю свою на попрание всякому входящему монаху – в сознании той мысли, что он напрасно оставлял жизнь простого монаха и без всякой пользы восходил на высокий патриарший престол " 373 . История почти ничего не говорит о патриаршестве Михаила, да и не удивительно – патриарх, сознававший, что он попал не на свое место, едва ли мог быть деятельным архипастырем. Больше подробностей известно о следующем патриархе, Косьме Аттике (1146–1147), но эти подробности рисуют упомянутого Византийского патриарха чаще всего со стороны невыгодной. Косьма был избран из диаконов. К патриаршей кафедре его приблизили некоторые его добродетели, но отнюдь не умственные или какие-либо практико-пастырские достоинства. Он обращал на себя внимание своим милосердием и состраданием к бедным, за это у многих он был в большом почтении. Историк Никита Хониат повествует: «Косьма был до того сострадателен к людям, что и верхнюю и нижнюю одежду со своего тела, и льняное покрывало со своей головы отдавал бедным и не только сам раздавал свое имущество, но и других побуждал помогать нуждающимся " 374 . |
| Условно в лит. наследии М. П. можно выделить: исторические сочинения; богословские труды; философские сочинения; речи на различные темы; агиографию; поэзию; переписку; работы по теории красноречия. Также М. П. писал естественнонаучные труды (граница между ними и философскими сочинениями не всегда отчетлива) и создал множество малых риторических и учебных зарисовок (порицания нерадивых учеников, игровые похвалы клопу, блохе, вши - Oratoria minora. 1985. P. 69-110). Однозначное отнесение некоторых произведений к тому или иному жанру не всегда возможно. Так, издатель «Хронографии» Д. Р. Райнш относит речь М. П., обращенную к имп. Константину IX Мономаху в апр.-мае 1043 г. (Orationes panegyricae. 1994. P. 18-50), к жанру историографической прозы (Chronographia. 2014. S. XVI), Любарский считает риторическим произведением не только эту речь, но и тексты, носящие отчетливо агиографический характер, напр. Энкомий прп. Симеону Метафрасту ( Любарский. 2001. С. 497-498, 507). Исторические произведения «Хронография» - признанный шедевр визант. исторической прозы и основной источник сведений по политической истории сер. XI в. При этом М. П. относился к своим историческим занятиям как к второстепенной деятельности, в Византии в последующие века «Хронография» была практически неизвестна. Она имела небольшое влияние на историографическую традицию (хотя так или иначе ее использовали Михаил Атталиат, Продолжатель Скилицы, Никифор Вриенний, Анна Комнина и Михаил Хониат - Reinsch. Wer waren. 2013), в полном виде она сохранилась в единственном списке - кодексе P (Paris. gr. 1712). Он был создан в кон. XII в., в этом тексте «Хронография» (Fol. 322-420v) следует за «Хроникой» Псевдо-Симеона и «Историей» Льва Диакона, образуя единое историческое повествование, начинающееся с Сотворения мира ( Snipes. 1991). Предположительно рукопись была создана в к-польском мон-ре св. Иоанна Предтечи в Петре и оставалась там по меньшей мере до 1-й четв. XV в. (Chronographia. 2014. P. XXI). Писцом XII в. написана часть «Хронографии» до 178-й гл. VII кн. Завершающие главы дописаны на дополнительных листах в сер. XV в. на о-ве Крит. Кодекс S (Sinait. gr. 1117. Fol. 277v - 279v), созданный в сер. XIV в. в Мистре, содержит только последний разд. «Хронографии» (VII 154-181) и отражает независимую от кодекса P линию развития текста. Кодекс P содержит ряд сложных мест, интерпретация которых потребовала неоднократного переиздания «Хронографии» (с 1874 по 2014 вышло 5 изданий) и внесения многочисленных эмендаций (перечень работ, посвященных критике текста, см. в: Chronographia. 2014. P. XVIII-XXXI). В основу издания Райнша 2014 г. положены новые эдиционные принципы, учитывающие византийскую пунктуацию, отражающую ритмическую организацию текста, рассчитанного не только на чтение, но и на восприятие на слух. |
| Во главе философского отделения, помещавшегося против Сената, на площади Августеона, был поставлен известный Михаил Пселл со званием «ипата философов». Потом эту должность занимали Феодор Смирнский, Иоанн Итал, и вообще титул «ипата философов», хотя и с перерывами, давался и впоследствии. Его имели диакон, а потом и патриарх Михаил Анхиал, Феодор Ириник, тоже патриарх, Иоанн Педиасимос и др. Круг наук определялся, вероятно, «trivium " ом и «quadrivium " ом», но проходили и метафизику и теологию, читали Гомера и Пиндара. Ко времени нас непосредственно интересующему, т. е. к XIV в,. общеобразовательные науки и, в частности, философия были предметами живейшего интереса в высшем обществе Константинополя. Крумбахер охарактеризовал X столетие веком энциклопедизма, а XII — эпохой литературного Ренессанса; время Палеологов определяется им «ученым аттицизмом», литература приобретает «панисторический» оттенок . В самом деле, это по преимуществу эпоха гуманизма и возрождения научного интереса к Платону и Аристотелю. Широта и многогранность отличает писателей этой интересной эпохи предсмертного расцвета византийского государства. Появление таких ярких фигур, как Георгий Пахимер, Никифор Григора, Метохит, Димитрий Кидоний, Гемист Плифон и Виссарион Никейский свидетельствует о каком–то новом порыве духовного развития. Надо вспомнить, что гуманистические интересы и раньше проявлялись у византийцев, что XII в., например, дал четырех митрополитов–гуманистов: Евстафий Никейский, аристотелик, Григорий Коринфский, грамматик, Михаил Акоминат (Хониат), поэт и Евстафий Солунский, толкователь Гомера и Пиндара, прославленных изучением классической литературы. Классические вкусы эпохи Палеологов имели свои незабываемые последствия в истории общеевропейского просвещения; они послужили передаточным звеном для развития в Италии гуманистических настроений. Медичи, Фичино и Энней Сильвий Пикколомини должны были иметь своих вдохновителей и учителей в Византии. В вопросе о значении Византии и ее влиянии на возникновение гуманизма в Западной Европе мнение ученых разделяются. Одни (И. Киреевский, Ю. Кулаковский, Ф. Успенский) считают, что это влияние было исключительным, тогда как другие (проф. А. Васильев) значительно его умаляют . Этот последний, не переоценивая значения Варлаама и Леонтия Пилата, и считая его случайным, отдает, тем не менее, должное влиянию подлинных византийских гуманистов, как то Мануила Хризолора, Гемиста Плифона и Виссариона Никейского. В самом деле, нельзя не согласиться с Васильевым в том, что влияние Варлаама и Пилата есть влияние случайное; к тому же они сами по происхождению и культуре были больше итальянцы (калабрийцы), чем византийцы. Амальгама византийской культуры была в них весьма поверхностной. |
| Патриарх вооружился, наконец, против вышеуказанного лжеучителя самым сильным средством – предал его анафеме. Сам тогдашний император Алексей Ангел не оставался в стороне от этого спора. Он поддерживал патриарха в борьбе с лжеучением, и весьма вероятно, голос царя много значил, когда Церковь брала на себя заботу прекратить «дерзновенное поругание» истины. Никита Хониат , конечно, не случайно отмечает, что Алексей, «в поднятом богословском споре подал свой голос в пользу более справедливого мнения ». 357 Таким образом, хотя Алексей и принадлежит к числу ничем не замечательных императоров, но все же нельзя отказать ему в том, что он показывал ревность к охранению православия. Опускаем без обозрения несколько царствований, именно царствования византийских императоров, имевших столицей Никею, так как ничего характеристического ни в хорошую, ни в дурную сторону нельзя сказать об этих царствованиях. Обращаемся прямо к правлению Михаила Палеолога, который хоть и начал править царством еще в Никее, но главная деятельность которого развивается уже в Константинополе. Михаил Палеолог, при котором и при содействии которого возникает так называемая Лионская уния, конечно, не мог быть таким императором, при котором дела церровные имеют правильное течение, и действительно не был. Самоуправление церковное было попираемо Михаилом в весьма значительной степени. Расскажем два случая из отношений Михаила к двум патриархам византийским его времени . 358 Михаил, как мы зваем, был человеком, который ради своекорыстных целей готов был на все. Он заявил себя тягчайшим преступлением в отношении К девятилетнему царственному младенцу Иоанну, именем которого Михаил сначала правил; он приказал ослепить его, чтобы захватить в свои руки императорскую власть. 359 Этот случай глубоко опечалил тогдашнего патриарха Арсения. Ревностный пастырь не мог простить Михаилу этого преступления. Он подверг императора церковному отлучению, хотя и не вычеркнул его имени из церковных молитвословий, боясь, как бы таким действием не вызвать слишком большого соблазна в народе. |
| Патриарх вооружился, наконец, против вышеуказанного лжеучителя самым сильным средством – предал его анафеме. Сам тогдашний император Алексей Ангел не оставался в стороне от этого спора. Он поддерживал патриарха в борьбе с лжеучением, и весьма вероятно, голос царя много значил, когда Церковь брала на себя заботу прекратить «дерзновенное поругание» истины. Никита Хониат , конечно, не случайно отмечает, что Алексей, «в поднятом богословском споре подал свой голос в пользу более справедливого мнения " 346 . Таким образом хотя Алексей и принадлежит к числу незамечательных императоров, но все же нельзя отказать ему в том, что он показывал ревность к охранению православия. Опускаем без обозрения несколько царствований, именно царствования византийских императоров, имевших столицей Никею, так как ничего характеристического ни в хорошую, ни в дурную сторону нельзя сказать об этих царствованиях. Обращаемся прямо к правлению Михаила Палеолога, который хоть и начал править царством еще в Никее, но главная деятельность которого развивается уже в Константинополе. Михаил Палеолог, при котором и при содействии которого возникает так называемая Лионская уния, конечно, не мог быть таким императором, при котором дела церровные имеют правильное течение, и действительно не был. Самоуправление церковное было попираемо Михаилом в весьма значительной степени. Расскажем два случая из отношений Михаила к двум патриархам византийским его времени 347 . Михаил, как мы зваем, был человеком, который ради своекорыстных целей готов был на все. Он заявил себя тягчайшим преступлением в отношении к девятилетнему царственному младенцу Иоанну, именем которого Михаил сначала правил; он приказал ослепить его, чтобы захватить в свои руки императорскую власть. Этот случай глубоко опечалил тогдашнего патриарха Арсения. Ревностный пастырь не мог простить Михаилу этого преступления. Он подверг императора церковному отлучению, хотя и не вычеркнул его имени из церковных молитвословий, боясь, как бы таким действием не вызвать слишком большого соблазна в народе. |
| В 80-90-х гг. XII в. в Фессалонике Е. продолжил обучать не только жителей города, но и приезжих из К-поля. Архипастырская деятельность Е. вызвала неприятие паствы. Он жаловался в письмах на то, что враги не раз «ставили ему западни и устраивали скандалы» ( Eust. Thess. Opusc. P. 109. 17-19), они были бы счастливы, по его словам, видеть его мертвым (Ibid. P. 66. 13-17). Напряжение в отношениях с фессалоникийцами вынудило Е. на нек-рое время покинуть город. Жители города даже изготовили карикатурное изображение Е. с подписью: «Злопамятный человек, недавно назначенный фессалоникийским иерархом» (Ibid. P. 98. 42-64). Оно стало известно и за пределами Фессалоники. Трудно установить дату отъезда Е. из Фессалоники: по предположению Каждана, Е. уехал до захвата города норманнами в 1185 г. ( Каждан. 1967. С. 101-103), по мнению П. Вирта и В. Грюмеля, он покинул после этого события - в февр. 1191 г. ( Wirth. Die Flucht. 1960. S. 83; Grumel. 1962. P. 221-224). В отсутствие Е. его противники провели расследование деятельности архипастыря в Фессалонике. «Они хотели бы, если бы это было возможно, узнать, что я видел во сне и какие образы подсказывало мне воображение»,- писал Е. по поводу проведенного расследования ( Eust. Thess. Opusc. P. 164. 13-22). Когда Фессалонику захватили норманны, Е. попал в плен к бывш. пирату Сифанту, рассчитывавшему получить за митрополита выкуп. Через нек-рое время Е. был отпущен. Он постоянно общался с латинянами, вступал с ними в богословские споры, пользовался покровительством гр. Алдуина ( Idem. Esp. P. 126. 26-128. 2). Церковная и научная деятельность Е. пользовалась поддержкой представителей высшей знати Византии: внука Анны Комнины , дуки Никомидии и наместника о-ва Кос, севаста Никифора Комнина, и сына великого друнгария Андроника Каматира, дипломата и военачальника Иоанна Дуки, к-рому Е. посвятил комментарии к сочинениям Дионисия Периегета, а также логофета дрома Михаила Айофеодорита. Е. находился в центре кружка, объединявшего таких ученых, как Николай Айофеодорит, Евфимий Малаки, Михаил Хониат, Михаил Авториан (впосл. 1-й патриарх К-польский в изгнании в Никее) и Георгий Антиох, с к-рыми он поддерживал переписку на протяжении почти всей жизни. |
| При дворе астрологи были необходимыми лицами к которым частенько обращались во всехважнейших случаях. Так известно, что Михаил V Калафат обращался к астрологам по поводу задуманного дворцового переворота (Mich.Ps. I. P. 96-98). Глубокое уважение питал к астрологии Константин IX Мономах, который и сам частенько следил за движением звезд. Император Михаил VII обращался за прогнозами для выяснения благоприятных обстоятельств исхода событий государственной важности (Att. P.257). Император Мануил I Комнин вообще слепо доверял астрологам и не предпринимал никаких действий, не выяснив «благоприятного положения светил», о чем довольно подробно пишет в своей «Истории» Никита Хониат (Nic. Chon. P. 95-96, 146, 153-154, 169). Причем сам император Мануил Комнин, в своей переписке с иноком монастыря Пантократора, прямо упрекает монаха в ограниченности и необразованности и защищает астрологию, приводя цитаты из Священного Писания и трудов Отцов Церкви. Согласно рассказам Никиты Хониата, император Алексей III Ангел и шага не делал, не посоветовавшись с астрологами (Nic. Chon. P. 530). Известен тот факт, что с большим почтением относился к астрологии выдающийся византийский ученый Лев Математик, который вел постоянные наблюдения за небесными светилами, стараясь предугадать по ним будущее. В двух написанных им гекзаметрах Лев Математик восхваляет Павла Александрийского (автора «Введения в астрологию», которую с VII в. использовали в качестве учебного пособия), как великого знатока звезд и указывает, что именно он помог овладеть тайнами искусства предсказания (AP. IX. 201) С. 309]. О работах самого Льва Математика известно очень немного, его считают автором фрагмента небольшого трактата, содержащегося в Венецианской рукописи, посвященного значению затмений в предсказаниях войн и других бедствий. Исследовавший этот текст историк Ф.Болл считает всю рукопись относящуюся к более раннему времени, нежели текст Льва Математика (CCAG. VII. 1. Р. 150-151) [Lemerle P. Op. cit. P. 171.]. Еще один византийский астролог XII в. |
|
|
