| Пережив эпоху Реформации, католическая церковь осталась верна себе: власть, господство, дисциплина по-прежнему составляли ее основную черту. В 1870 г. эта особенность нашла свое высшее выражение в догмате папской непогрешимости, который означает простую вещь: «Roma locuta, causa finita» («Рим сказал свое слово, дело окончено»). Имевшая место с начала существования христианства борьба разных воззрений определила необходимость четкого подхода к допустимым средствам воздействия на идейных противников. В этом вопросе рано сложилось ясно определившееся различие между Востоком и Западом еще задолго до формального разделения Церквей. Восточные Церкви на протяжении всей своей истории сохранили принцип Древней Церкви о неприменении принуждения в решении вопросов веры. Сознанию первых христиан принуждение в делах веры было совершенно чуждо. Святитель Афанасий Великий (293–373), возглавлявший борьбу Восточной Церкви с арианством, учил, что признанием истинной религии является то, что она никого не принуждает, как поступал и Сам Христос. Преследование же за веру есть изобретение сатаны. Отцы Церкви для указания должного отношения к еретикам приводят притчу о пшенице и плевелах и вразумление, сделанное Христом апостолам, когда они хотели низвести огонь с неба на нехотевших Его принять. Церковными канонами (27-е апостольское правило и 9-е Двукратного Собора) категорически воспрещается применение физических мер воздействия в Церкви, а убийство, даже невольное, согласно каноническим правилам, делает человека недостойным священнической благодати (5-е правило Григория Нисского ). Поэтому в свое время патриарх Михаил Кируларий писал против ношения и употребления оружия западным духовенством. Однако папы после отпадения от православия, пренебрегая правилами Церкви, широко применяют в борьбе с ересями метод устрашения. Смертная казнь для еретиков была установлена II Латеранским Собором, считающимся у римо-католиков Вселенским (25-е правило, 1139 г.). III Латеранский Собор (1179) вменил в обязанность католикам под страхом отлучения доносить церковным властям о еретиках и их покровителях. |
| Многие из взаимных обвинений либо основывались на ложных слухах, либо были результатом полемических преувеличений. Акция римских легатов (скрывшихся тотчас после своего демарша) была, по-видимому, рассчитана на то, что император из политических соображений заставит смириться своего патриарха. Но поднявшиеся в Константинополе народные волнения вынудили Константина Мономаха занять осторожную позицию. Он приказал сжечь скандальную грамоту, одновременно объявив, что ее смысл был «искажен переводчиками». Михаил Кируларий, в свою очередь, созвал собор, на котором все три легата (Гумберт, Петр, архиепископ Амальфи, и канцлер Фридрих Лотарингский, будущий папа Стефан IX) были отлучены от церкви; кроме того, были объявлены достойными сожаления включение Filioque в Символ веры «некоторыми церквами» и гонения на женатое духовенство. Однако Римская церковь в решениях собора вообще не упоминалась, тем более не произносилось никаких анафем в адрес папы Льва IX (который скончался за несколько месяцев до скандала). Конфликт с Римом (который в Константинополе были склонны приписывать интригам Аргира, византийского наместника в Южной Италии), казалось, вскоре будет исчерпан. Но ситуация стала развиваться по наихудшему сценарию. Хотя исследователи отмечают ныне, что «невозможно свести неуклонное обособление двух церквей к единственному происшествию или ограничить его точной датой», и говорят о том, что «в противном случае современники событий, происходивших в XI в., рассматривали бы анафемы 1054 г. в ином ключе, вместо того чтобы игнорировать их» (A. Пападакис), теперь 1054 г. во всех учебниках значится как начало «Великой схизмы», расколовшей Западную (Римско-католическую) и Восточную (Греко-православную) церкви. Действительно, хотя скандальное происшествие 1054 г. прошло практически незамеченным современниками, оно было подготовлено всем смыслом осуществившейся в латинской церкви григорианской реформы и стало знамением новой эпохи не только в истории отношений между Римом и Константинополем, но и в развитии всего западного христианства. |
| Придя к власти, М. К. постарался ограничить влияние Иоанна Орфанотрофа, приблизив к себе др. своего дядю, Константина, к-рый находился с Иоанном в давней вражде. Кроме того, М. К. вернул из ссылки буд. патриарха К-польского Михаила I Кирулария , к-рый подвергся репрессиям за участие в заговоре против Михаила IV. Также были освобождены из-под стражи Георгий Маниак, к-рого М. К. назначил катепано Италии, и Константин Далассин, посаженный в тюрьму Михаилом IV. Эти меры сопровождались жестокими расправами над представителями семейства Пафлагонов и торжественными публичными процессиями, во время к-рых жители города устилали путь императора тканями ( Mich. Attal. Hist. P. 9-10). Возможно, в планы М. К. входило также устранение патриарха Алексия Студита ( Литаврин. 1972. С. 38). Однако попытка М. К. ограничить влияние Зои, сослав ее на один из Принцевых о-вов по обвинению в попытке отравления императора, не увенчалась успехом. Утром 19 апр. 1042 г., когда было объявлено о ссылке, в К-поле началось крупное восстание, были разрушены дома родственников императора и осажден дворец. М. К. поддержали только его дядя новелисим Константин и военачальник Катакалон Кекавмен ( Scyl. Hist. P. 419). М. К. поспешил вернуть Зою из ссылки, заключил с ней договор о том, что, когда волнение уляжется, она смирится со своим подчиненным положением. После этого М. К. вывел Зою на ипподром и показал народу, но волнения не прекратились. Видя, что Зоя перешла на сторону М. К., восставшие провозгласили императрицей заточенную в мон-рь еще при Романе III Аргире (1028-1034) младшую сестру Зои Феодору. Короновал на царство Феодору патриарх Алексий Студит (возможно, не по собственной воле, а под давлением мятежников - Schreiner. 1975. S. 166). Точная хронология событий неизвестна: Пселл относит появление Зои на царской трибуне ипподрома ко времени до коронации Феодоры, а Скилица и Атталиат пишут, что это случилось после коронации ( Литаврин. 1972. С. 38). Видя, что бунтовщики одерживают верх, М. К. и его дядя Константин бежали морским путем из дворца в Студийский мон-рь, где стали искать защиты и просить постричь их в монахи. |
| Византийским художникам, по-видимому, послужило «программой живой композиции» 326 общее описание сцены Распятия, сделанное свт. Иоанном Златоустом в его слове на Евангелие от Матфея 327 . Вместо живого одетого в колобиум висящего на кресте Христа в Византии около XI в. появляется обнаженный умерший Христос со склоненной головой и поникшим телом. В это время патриарх Михаил Кируларий отмечает, что Распятого перестают изображать в «противоестественно» и придают Ему «естественный для человека вид». Именно против таких новых изображений Христа на кресте восстали легаты папы Льва IX, увидевшие их в Константинополе в 1054 г. 328 Действительно, Запад твердо держался изображения распятого Христа – живого, одетого, бесстрастного и торжествующего – пока не начал переживать страдания человечества Господня, иногда доводя до крайности натуралистичность изображения умершего на кресте Христа. Можно сказать, что Византия, со свойственным ей чувством меры, создала классический тип Распятия. Стремление к строгости композиции привело к исключению из нее фигур, находившихся у подножия креста, к ограничению главными лицами: Богоматерью и евангелистом Иоанном, иногда с добавлением одной из святых жен и сотника. Это мы и видим на воспроизведенной здесь иконе, написанной русским иконописцем в XVI в. Христос изображен нагим, только с белой повязкой на чреслах. Изгиб Его тела, склоненная голова и закрытые глаза указывают на смерть Распятого. Однако лик Его, обращенный к Богоматери, сохраняет и в страдании выражение строгого величия, скорее напоминающее сон, ибо тело Богочеловека осталось нетленным в смерти: «Спит живот, и ад трепещет» (Страстная суббота, утреня, стихира, глас 2-й). На победу над смертью и адом указывает небольшая пещера у подножия креста под скалистой горкой Голгофы: скала, распавшаяся в момент смерти Христовой, являет череп. Это голова Адама, который, по словам свт. Иоанна Златоуста , как многие считают, был похоронен под Голгофой, краниевым местом ( Ин.19:17 ) 329 . Иконописное предание усвоило эту деталь апокрифического происхождения потому, что она подчеркивает догматический смысл иконы Распятия: спасение первого Адама кровью Христа, нового Адама, Бога, воплотившегося для спасения рода человеческого. |
| XI в., когда в К-поле были возобновлены дебаты о вере между визант. и западноевроп. богословами, патриарх Михаил пришел к выводу о еретичестве лат. традиции совершения литургии на опресноках. Уже в кон. 1052 (или нач. 1053) г. он приказал закрыть все лат. храмы в К-поле, поскольку в них на литургии использовались опресноки (RegPatr, N 863). К моменту, когда К. попытался повлиять на ситуацию и вступить в споры ради политических выгод империи, непримиримая позиция Кирулария уже окончательно сложилась. Весной 1053 г. К. направил послание папе Льву IX с предложением договориться о единении Церквей и заключить союз против норманнов (RegImp, N 911). Однако в церковных спорах и в переписке между различными иерархами Востока и Запада раздражение обеих сторон постепенно лишь нарастало. В кон. весны 1054 г. в К-поль прибыло папское посольство во главе с кард. Гумбертом , к-рое было с радушием принято К. Чтобы погасить рост антилат. настроений в К-поле, 24 июня К. приказал сжечь антипапский памфлет Никиты Стифата, распространявшийся в городе. Сами легаты были заинтересованы в основном лишь в решении церковных проблем и рассматривали возможность укрепления союза Рима и Византии только с условием разрешения церковно-политических вопросов. Их переговоры с патриархом Михаилом Кируларием завершились провалом и открытым разрывом. 16 июля легаты провозгласили анафему патриарху в соборе Св. Софии, в ответ их анафематствовал К-польский Собор во главе с патриархом Михаилом. К., как сторонник компромисса, не смог контролировать ситуацию в полной мере рост враждебных настроений по отношению к папству в К-польской Церкви и визант. обществе. К. рассчитывал на возобновление контактов с Римом в ближайшее время, о чем написал в грамоте, которую отправил 19/20 июля 1054 г. покидавшим К-поль легатам (RegImp, N 917). Возможно, К. расценивал провозглашенные анафемы, переросшие в схизму, лишь как неудачный инцидент; он должен был быть разрешен в скором времени с прибытием нового папского посольства. |
| 353 Так мимоходом сообщает Пселл об одном из самых значительных и драматических событий внутренней жизни Византии периода правления Исаака Комнина – ссоре между царем и патриархом и низложении Михаила Кирулария. Конфискации церковного и монастырского имущества, производимые императором, претензии и непримиримый характер патриарха быстро привели к разрыву между светским и духовным властителями. В ноябре 1057 г., воспользовавшись выездом Михаила из города, царь велел схватить Кирулария и сослать его на остров Приконис. Непреклонный патриарх отказался добровольно отречься от престола, и царь вынужден был назначить суд над Кируларием, который должен был собраться в небольшом местечке фракийского Херсонеса. До суда, однако, дело не дошло, ибо подсудимый, не дождавшись процесса, умер, вероятно, от сердечного приступа. Роль Пселла в описанных событиях была весьма значительна. Не исключено, что он был первым советником царя (см. Аттал., 64 сл.). Именно ему была уготована функция главного «прокурора» на несостоявшемся процессе. 354 «Раскаявшийся» Исаак велел доставить тело патриарха в столицу и похоронить его в основанном Михаилом монастыре. Под родней патриарха прежде всего подразумеваются племянники и сподвижники Михаила – Константин и Никифор, которые находились в ссылке вместе с дядей. Оба они были учениками Пселла, и писатель на протяжении долгого времени состоял с ними в дружеской переписке. 356 Отсюда можно заключить, что по крайней мере эта часть «Хронографии» писалась до смерти Константина Лихуда, т. е. до 1063 г. 359 Как и в предыдущих случаях, писатель пользуется античным наименованием для обозначения народа: геты – здесь узы (торки). 360 Пселл вспоминает о событиях 1046–1047 гг., когда печенеги под командованием Тираха, переправившись по льду Дуная, впервые вторглись в византийские земли. 362 Исаак Комнин дошел до Триадицы (Софии), где к нему явились послы угров, с которыми он заключил мирный договор. После этого царь двинулся на печенегов. Последние тоже поспешили замириться с Комнином, и только одно печенежское племя во главе с Сельте оказало сопротивление византийцам. Сельте, однако, потерпел поражение, и его лагерь был разгромлен. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание НИКИТА СТИФАТ [Греч. Νικτας Στηθτος] (нач. XI в.- после 1081 и до 1092), иером. и игум. Студийского монастыря в К-поле, автор Жития св. Симеона Нового Богослова, аскетических, богословских и полемических сочинений и писем, главный богословский оппонент послов папы св. Льва IX в 1054 г. Жизнь Время рождения Н. С. неизвестно. Вопреки часто встречающемуся в лит-ре мнению, обозначение Стифат не является прозвищем, полученным Никитой за его мужественное обличение связи между имп. Константином IX Мономахом и Марией Склиреной. По всей видимости, это обозначение («широкогрудый») является фамильным именем, др. носители к-рого известны в XI-XII вв. В возрасте 14 лет Н. С., по его словам, «оставил жизнь и суету, а также занятие науками», т. е. поступил в мон-рь ( Nicet. Pector. Vita Sym. 135). Прп. Симеон Новый Богослов был его наставником в монашеской жизни уже тогда, когда у Н. С. только появился первый пушок на подбородке. Также ничего доподлинно не известно и о семье и месте рождения Н. С. Не исключено, однако, что именно Н. С. и его ученика Иоанна, упоминаемого в Житии св. Симеона (Ibid. 150), имел в виду Михаил Пселл в обвинительной речи против патриарха Михаила I Кирулария , когда упомянул о «хиосских монахах Никите и Иоанне», к-рые вводили новые обычаи и установления о действиях духов и о церковной иерархии и которые «напоили своим ядом» самого патриарха. В пользу такого отождествления говорит то обстоятельство, что в «Сотницах практических, природных и познавательных глав» Н. С. неоднократно говорит о действии бесов на человека (напр.: Idem. Pract. 93-98), а церковной иерархии он посвятил целое сочинение. В таком случае местом рождения Н. С. можно считать о-в Хиос. В последние годы жизни прп. Симеона Нового Богослова, когда тот, будучи изгнанным из мон-ря св. Маманта, возглавлял мон-рь св. Макрины в Палукитоне, Н. С. занимался переписыванием его текстов, к-рые он обычно получал через посредника ( Idem. Vita Sym. 131-132). По всей видимости, такой способ общения объясняется тем, что Н. С. уже тогда жил в Студийском мон-ре и не мог ежедневно видеть своего наставника. Согласно Житию св. Симеона (Ibid. 133-135), спустя немало времени после кончины своего духовного отца Н. С. пережил экстатическое состояние, к-рое побудило его сочинить сначала каноны прп. Феодору Студиту, а потом и надгробное слово, гимны и похвальные слова прп. Симеону. После этого ему было видение наставника, к-рое он истолковал помимо прочего как указание заняться изданием трудов прп. Симеона. |
| Посмотрим теперь, какая Церковь сделала нововведение в веществе Таинства Евхаристии. И во-первых, о латинянах мы знаем, что в IX веке мудрый Патриарх Фотий, который обличал западных и словом и делом в других больших и малых нововведениях, не упрекает их в употреблении опресноков. Значит, в его время, как и многие думают, латиняне еще не употребляли их. Знаем также, что первый стал обличать латинян в употреблении опресноков Михаил Кируларий, бывший Патриахом Константинопольским в XI веке при Константине Мономахе. По его приказанию студийский иеромонах Никита, по прозванию Пекторат, писал против разных латинских обычаев и в особенности против употребления опресноков. Посему быть может, что тогда и вошли в употребление опресноки в Западной Церкви. Но Платина, латинский историк и жизнеописатель пап, повествует, будто опресноки введены Папой Александром I, который жил в начале II века. Из всего этого мы выводим такое заключение, что хотя время, в которое начались опресноки в Западной Церкви, определенно не известно, однако очевидно, что они в какое-нибудь время начались. Если же они начались в какое-нибудь время, то значит, они не существовали издревле, и следовательно они - явное нововведение. Что касается до нас, восточных, то противники наши латиняне никогда не обвиняли нас в употреблении квасного хлеба как чего-то нового и недавнего, да и не видно, чтобы оно получило начало в какое-либо время (после апостолов). Следовательно, оно есть обыкновение самое давнее. Если же это обыкновение свято, как сознаются и сами латинские богословы (ибо они, как мы заметили выше, говорят, что мы справедливо священнодействуем на квасном хлебе), то следует, во-первых, что наше обыкновение употреблять квасной хлеб гораздо справедливее и приличнее (латинского), во-вторых, что ни Папа Александр, ни кто другой не должен был делать этого нововведения, то есть заменять квасной хлеб опресноками без всякой нужды или повода к тому. Нововведение само по себе, хотя бы в нем ничего больше не заключалось, производит разделение в Церкви Христовой, которой отличительный характер - единство. Посему мы по всей справедливости можем, вместе с Епифанием, отнести к латинянам слова Соломона: слыши, сыне, наказание отца твоего и не отрини заветов матери твоея (Притч. 1:8), и вместе с Папой Целестином следующие слова: desinat incessere novitas vetustatem, да престанет новизна восставать на древность. Или лучше, вместе с Пророком Иеремией я скажу всем православным касательно всякого церковного предмета: сия глаголет Господь: видите и вопросите о стезях Господних вечных, то есть давних и древних, и видите, кий есть путь благ, и ходите по нему. (6:16) ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ О четвертом и пятом предметах несогласия, или о блаженстве святых и чистилищном огне |
| В течение длительного времени напряженные церковные отношения К-поля и Рима не мешали военно-политическому союзу Византии и Папского гос-ва, направленному против общего врага - нормандцев, к-рые заняли Юж. Италию. В разгар совместных боевых действий внезапно разгорелся спор о литургических обычаях Востока и Запада. Со стороны византийцев активную роль в полемике играли М. К., Лев , архиеп. Охридский, и знаменитый подвижник и богослов иером. Студийского мон-ря Никита Стифат , составивший по просьбе М. К. «Слово об опресноках». В защиту лат. обычаев выступил кард.-еп. Гумберт , секретарь папы Льва IX (1049-1054), подготовивший ряд полемических сочинений. Ознакомившись с критикой со стороны Рима, М. К. принял решение закрыть лат. храмы в К-поле, а также запретить совершение богослужений по лат. обряду. Весной 1054 г. кард. Гумберт возглавил делегацию папских легатов, прибывших в К-поль, в к-рую также входили Петр, архиеп. Амальфитанский, и канцлер Римской Церкви диак. Фридрих (впосл. папа Стефан IX (X) ). М. К. отказался принять делегацию, к-рой, однако, оказал почести имп. Константин IX. В результате спора с легатами, проходившего в присутствии императора, Никита Стифат изменил позицию и осудил свое соч. «Об опресноках, субботнем посте и браке иереев», к-рое представляло собой сокращение «Слова об опресноках». Затем легаты вступили в открытую конфронтацию с М. К. и составили отлучительную грамоту против «самовольного патриарха», его сакеллария Константина и архиеп. Льва Охридского. Легаты обвинили М. К. в том, что он следовал целому ряду ересей: арианству , донатизму , учению николаитов (представлению о допустимости женатого духовенства), севирианству, духоборчеству , манихейству , назарейству. Кроме того, М. К. был обвинен в симонии , в оскоплении иноземцев и их последующем рукоположении в священный сан, что связывалось с ересью валисиев , недопущении к причастию стриженых и бритых, запрете совершать литургию на опресноках, перекрещивании тех, кто были крещены по латинскому и др. |
| В официальном же объяснении причин анафематствования латинян — т. е. там, где надо было убедить в своей правоте третейских судей (Петра Антиохийского и других патриархов)— патр. Михаил Кируларий ссылается, главным образом, на христологию как таковую: латиняне возобновили схизму папы Вигилия — крипто–несторианство, осужденное V Вселенским собором, учение о двух субъектах во Христе. Таким образом, для церковной власти смысл всей полемики 1054 г. сводился к тому, что латинские мнения как о Евхаристии и Церкви, так и об исхождении Св. Духа подтверждают их крипто–несторианство. Такова же будет позиция православной стороны на первых официальных переговорах в поисках воссоединения (Константинополь, 1112 г.); см.: R. Gabhauer. Gegen den Primat des Papstes. Studien zu Niketas Seides: Edition, Einfьrung, Kommentar. Мьпснеп 1975. Итак, значение первого из указанных этапов — установление связи проблематики filioque не только с христологией, но и со всеми аспектами учения о Теле Христовом. Что касается второго этапа, то в контексте споров о filique он важен как разъяснение тех сторон православной триадологии, которые не допускают никакого рода субординации между Лицами и, что особенно, важно, никакого отдельного действия какой бы то ни было ипостаси Божества ad extra вследствие общности божественной энергии для всех трех лиц (это выразилось особенно ясно при опровержении Сотириха святителем Николаем Мефонским, который вел также полемику против латинян). Особые действия ипостасей по отношению к твари, как разъясняет (впрочем, вслед за древней традицией, особенно ориентируясь на свв. Григория Богослова и Максима Исповедника) святитель Николай, — каковы воплощение Сына и наитие Св. Духа в Пятидесятницу — являются не разделениями между ипостасями (как было бы, если бы только одна из них действовала вовне), а введением обоживаемого человечества во внутреннюю жизнь Св. Троицы. См. подробно: В. М. Лурье. Взаимосвязь проблемы Filioque с учением о обожении у православных богословов после святого Фотия//Патрология, философия, герменевтика (Труды Высшей религиозно–философской школы, 1). |
|
|
