| Тем не менее, непредвиденная задержка в монастырях позволила Преосвященному более углубленно и внимательно ознакомиться с делами окружающей местности, которые он старался по мере сил приводить в порядок. В марте 1788 года владыка писал с Украины: «Болезнь задержала меня, а то, может быть, я бы приехал в Слуцк к Рождеству, но тогда остались бы для меня скрытыми те предательские воровства и мошенничества, которые теперь открылись. Бог знает, что делает, и я теперь вижу, что мое здесь пребывание для злочинцев – великий бич, а людям добрым, невинно страждущим – облегчение и оживление " 150. Кроме мучительной болезни это путешествие доставило владыке Виктору не мало и нравственных страданий. Тяжело было архипастырю видеть отсутствие всякого порядка и расстройство и в этой, лучшей и надежнейшей части епархии. Все те непорядки и нравственный упадок в среде православного духовенства, которые он замечал и прежде, теперь обнажились пред ним во всей своей неприглядности. Действительно в среде белого духовенства нередко можно было встретить следы изворотливости, притворства и самоуправства, что, впрочем, было скорее результатом тех исторических условий, в которых православным долгое время приходилось бороться за свое выживание, нежели плодом сознательных злоумышлений. Не в лучшем свете открылась Преосвященному и деятельность так называемых духовных правлений. Владыка обнаружил в них немало злоупотреблений со стороны управляющих ими протопопов. «Православное сего края священство, – писал он, – быв в одном почти протопопов наблюдении, пришло в такое неустройство, что поправление оного требовало моего здесь немаловременного бытия " 151. Неутешительной была картина и в монашеской среде. В Чигиринских, черкасских и смелянских лесах обитала огромная масса бродяжных монахов. Держа при себе женщин, они производили в народе большой соблазн. Среди этих «лесных монахов» было много людей пришлых, подозрительных и не благонадежных. Также массы монахов и монахинь из Валахии, беспорядочно бродили по Украине, собирая милостыню. |
| В ней практически не было дано никаких религиозных обязательств137. Сам текст присяги, составленный одним из лучших российских дипломатов, графом А. А. Безбородко138, просмотренный Киевским митрополитом и самим Преосвященным Виктором, – с редакционной стороны был безупречен и обходил все, что могло быть оскорбительным для отходившего в чужое подданство русского архиерея139. Во время принесения присяги, Преосвященный Виктор сказал замечательную речь, в которой, защищая свое задетое патриотическое чувство, тонко напоминал о шаткости политического положения Речи Посполитой и слабости самого короля: «Едва могу выразить, сколь счастлив, став членом тела, которому ты, государь, служишь главой: все, что бы ни случилось со мною, будет чувствовать и мой неусыпный в своем попечении государь. Пусть я буду ногой, пусть буду стопой, пусть даже пальцем ноги, но все, что бы ни потерпел тот член, отзовется болезненно и в священной главе. Тебе, государь, не безызвестно, а мне не место много говорить – о том, в каком положении находится здесь вера наша и после недавно заключенных договоров... На твой справедливый суд отдаю, сколь это должно беспокоить всякого тем более епископа... И как, счастливым себя почитаю и радуюсь, нисколько не сомневаясь, что ты будешь защищать меня, как члена своего тела " 140. Глава 2. Архипастырские труды С принесением присяги на верноподданство Речи Посполитой, владыка Виктор, оставаясь архиереем Русской Православной Церкви и русским подданным, теперь фактически имел законное право на исполнение своих архипастырских обязанностей в пределах чужого государства. Из Тульчина он вернулся в Киев. Вступив, наконец, во все свои права, он намеревался объехать свою епархию. Но отправляться в дорогу в июне, июле, – в самую страдную пору, – было не вполне удобно. Нужно было переждать лето. Ехать на месяц в Слуцк, а потом снова возвращаться в Киев, на Украину, не имело смысла. К тому же управлять из Киева Украинской частью епархии было гораздо удобнее, нежели из Слуцка и владыка Виктор, поэтому до времени остался в Киеве141. |
| Как только Преосвященный Виктор вернулся в Слуцк, за ним было установлено постоянное наблюдение. Власти намеревались арестовать его и искали к тому удобного случая или повода. Не раз ему было рекомендовано, ввиду имеющихся о нем слухах, написать оправдательное письмо к Радзивиллу, или выехать в Варшаву для объяснения. Но владыка Виктор, будучи чист душой, не считал нужным оправдывать себя в том, что не имело никаких оснований, а когда представители слуцких верхов явились к нему с поздравлениями в первый день Пасхи, он сделал им выговор за возводимую на него клевету171. Однако, как ни старался Преосвященный Виктор, сколько можно более осторожно действовать с позиции принесенной им ранее присяги, в церковной жизни его епархии, тем не менее, происходили события, которые только усиливали подозрения правительства о воображаемой им «русской» угрозе. С началом войны России со Швецией (1788 г.) по распоряжению Святейшего Синода в церквях епархии Преосвященного Виктора был распространен манифест с призывом возносить за богослужением молитвы об успехе русского оружия. Естественно, антироссийская партия придала этому политическую окраску и не замедлила забить тревогу. У правительства Екатерины II возникли трения с Варшавой, но дело кое-как было улажено. В конце декабря владыка Виктор получил из Синода указ о совершении молебнов по случаю взятия русскими войсками Очакова. Еще ранее Синод прислал указы о совершении литургии и молебна в связи с рождением в России Великой княжны. Теперь же власти обратили внимание на то, что по всем церквям Преосвященный Виктор разослал присланные из Синода «сокращенные катехизисы», в которых находилась священническая присяга на верноподданство русской императрице172. Варшавский сейм, крайне озабоченный «опасной» деятельностью Садковского, поручил князю Радзивиллу, владельцу Слуцка, собрать подробные сведения о подготовке восстания в этом городе, как главном месте пребывания русского архиерея. Не смотря на то, что слуцкий комендант Поппиний доносил в Варшаву, что «никакого подозрения на епископа и духовенство не имеет», Радзивилл приказал провести новое расследование. |
| Киевский митрополит Петр Могила. Т. 1. Прил. С. 10). Мнение митр. Макария, что Франциск Скорина был католиком, полностью подтвердили ставшие известными позднее данные биографии Скорины. Однако нельзя определенно утверждать, что и его издания предназначались для «латинян». Ряд библейских книг был издан Скориной в Праге «накладом Богдана Онкова сына радци места виленского», а Апостол 1525 г. напечатан «в дому почтивого мужа Якуба Бабича найстаршего бурмистра... места Виленского». И тот, и другой вряд ли были католиками. Как показали исследования, «Малая подорожная книжица», напечатанная ок. 1522 г., ничем (кроме двух акафистов, написанных самим Скориной) не отличалась от православной «Псалтири с восследованием». Апостол также воспроизводил традиционный для восточнославянской православной среды текст. Эти издания, несомненно, были адресованы православному читателю (Немировский Е. Л. Франциск Скорина. Жизнь и деятельность белорусского просветителя. Минск, 1990). Мнение митр. Макария о Михалоне как «литвине римской веры» подтвердили поздние исследования. В настоящее время этого автора отождествляют с секретарем великокняжеской канцелярии Венцлавом Миколаевичем. Михалон выступает в пользу брака священников, отмечая, что пороки современных ему католических ксендзов порицают «не только язычники, но и соседние с нами рутены» (Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян. М., 1994. С. 105). О Реформации в Польше см.: Любович Н. Н. История Реформации в Польше. Кальвинисты и антитринитарии. Варшава, 1883; Кареев Н. И. Очерк истории реформационного движения и католической реакции в Польше. СПб., 1886; Tazbir J. Œwit i zmierzch polskiej Reformacji. Warszawa, 1956. О Реформации в великом княжестве Литовском см.: Подокшин С. А. Реформация и общественная мысль в Белоруссии и Литве. 2-я пол. XVI — нач. XVII в. Минск, 1970; Kosman M. Reformacja i Kontrreformacja w Wielkim Ksiêstwie Litewskim w œwietle propagandy wyznaniowej. Wroc³aw, 1973. Издание С. Будным, уроженцем местечка Буды в Мазовии, «Катехизиса» было важным звеном в попытках протестантов распространять свое учение на восточнославянских землях. Появлению этого издания предшествовала поездка С. Будного в кон. 50-х гг. в Слуцк для организации там «русской» типографии (Немировский Е. Л. Иван Федоров в Белоруссии. М., 1979. С. 66) и решения Быховского синода 1560 г. о посылке эмиссаров для проповеди кальвинистского учения среди православных (Akta synodów róŸnowierczych w Polsce/Ed. M. Sipay³³o. Warszawa, 1970. T. 2. S. 57). Не случайно С. Будный послал свой «Катехизис» такому авторитетному в православной среде человеку, как старец Артемий (РИБ. Т. 4. Стб. 1289). |
| Как выяснится позднее, именно 12 октября поляки и Советы подписали тайное соглашение о перемирии (вряд ли это решение принадлежало Пилсудскому, скорее всего ему " посоветовали " его западные товарищи, поскольку там уже решили, что " харчеваться " они будут у большевиков), а 18 октября - прелиминарный договор. Следуя указаниям Пилсудского, армии Польши и УНР прекратили бои на фронте на двадцать дней перемирия. К этому времени 1-я Конная армия уже перебрасывалась с польского фронта к Каховке на Днепр - против Врангеля. Сразу же после подписания перемирия с Польшей, Ленин признал на Московской партийной конференции, что большевики " давно бы висели на придорожных деревьях " , если бы им не удалось использовать взаимной вражды, раздиравшей их противников. Лукавит Ильич... Если уж быть точным, то - не противоречия противников, а расположение социалиста Пилсудского, который, напомним, вместе с братом Ленина готовил покушение на русского Императора (если угодно, - проходил по одному делу), спасло их от верной гибели. Петлюра протестовал против сепаратных переговоров поляков с Советами, ведь в соответствии с Варшавским договором поляки не имели права вести подобные переговоры " без участия УНР и ей во вред " . Но,- whoisPetlura?!. 22 октября 1920 года перемирие на фронте было ратифицировано Польшей, а 23 октября - Советской Россией. 2 ноября 1920 года польские войска были отведены на установленную перемирием демаркационную линию и советские войска вступили в Минск и Слуцк. Советские войска, исходя из результатов договора, должны были вступить и в Подолию, где находились войска Петлюры. Тому в срочном порядке пришлось драпать к тем, кто его только что так бессовестно сдал. Польша дорого продала мир. За «участие Польши в экономической жизни Российской империи» Варшава получила 30 миллионов рублей золотом, 2 тысячи паровозов. За «военные победы» - территорию Волынской губернии. 18 марта 1921 года Рижский мирный договор между Польшей и Россией закрепил приобретения Польши. Поляки были не очень довольны результатами, но снисходительны.23 мартакорреспондент лондонской " Таймс " передает из Риги следующее мнение польского делегата об условиях русско-польского мира:«Надо признать, - заявил он, - что условия договора не особенно выгодны для нас, но надо также принять во внимание, что Россия тоже обеднела и разорена и от нее трудно получить существенные компенсации».Т.е. компенсации они посчитали «несущественными». |
| В подобные же затруднения и противоречия Виктор поставил себя и по отношению к своей пастве в тех немногих случаях, когда ему приходилось в эти времена (1785 и 1786 годах) иметь с нею дело. 7 августа 1785 года Екатерина дала Виктору рескрипт, в котором приказывала ему написать к пастве окружное послание в духе мира и кротости, особенно по отношению к последователям господствующей в Польше веры, т. е. латинянам. 1061 Виктор составил, по указанию Самуила и при содействии Леванды, 1062 это послание, и в нем обширно доказывал местами Священного писания необходимость кротости, любви и терпения, извиняясь при этом, что сам пока не может объехать своей паствы и порадоваться вместе с нею. 1063 Но из этого послания было совершенно ясно, что мир и кротость паствы Виктора должны быть направлены, так сказать, в одну только сторону, и в сторону самую трудную для западнорусских православных, т. е. по отношению к латинянам и униатам, и ближайшие действия Виктора показали, что такое понимание его послания верно, что предписывая пастве мир, кротость, терпение по отношению к иноверцам, сам он не будет руководствоваться этими высокими началами в своем управлении паствой. Так, в первое же время своего пребывания в Слуцке, в сане епископском, Виктор написал (20 апреля 1786 года) одному благочинному, чтобы он немедленно явился в Слуцк, что никакие его извинения не будут приняты во внимание и, в случае неповиновения, он, благочинный, должен будет явиться неволей. 1064 В октябре того же года Виктор показал еще большую суровость. Он приказал дрогичинскому игумену подвергнуть допросу одного бродяжного инока, снять с него иноческую одежду, обрить голову и бороду, и дать ему сто ногаев, «чтобы люди чужой веры видели нашу строгость», заключал Виктор. 1065 В среде людей чужой веры, о миролюбии с которыми так заботливо хлопотали в Петербурге, и у которых сам Виктор старался приобрести расположение даже жестоким обращением с своими православными, делались дела, которые ясно показывали, что Польша того времени не способна понять миролюбия русского правительства и стараний русских людей ладить с поляками. Известие о назначении в Польшу православного епископа произвело в ней взрыв страшного латинства и униатского фанатизма. 31 мая (20 апреля) 1785 года, Левинский, извещая Смогоржевского о назначении в Польшу православного епископа, писал: «я здесь уже сделал нужные шаги, и двор (польский) действительно обдумывает, как бы отвратить это великое несчастие для веры и страны. Нунций готовит ноту от себя. Нужно, чтобы и вы написали письмо к королю или к канцлеру королевства.» 1066 |
| Спокойный, гуманный взгляд немногих польских людей на дело Виктора, приводил ревнителей унии в негодование. «Вам давно известно, – пишет Левинский Смогоржевскому, – что Бадений, человек широкой совести и как прежде говорил, так и теперь повторяет, что лучше будет, когда не униатами будет управлять епископ, находящийся у нас. Этот ослепленный кавалер, как и многие другие, не предвидит ужасных последствий этого учреждения. Наказание Божие.» 1104 Оставаясь твердо на почве иезуитского фанатизма, униаты позаботились окружить Виктора шпионами. Левинский извещал Смогоржевского (14–3 февраля) что надеется устроить секретные сношения с Слуцком, чтобы иметь сведения о делах Виктора. 1105 16 марта того же года базилианский генерал Важинский извещал Смогоржевского, что приказал новодворскому игумену ехать в Слуцк, представиться Виктору самым вежливым образом и стараться приобрести его расположение. 1106 Не знаем, что узнали униаты о делах Виктора этим путем, но достоверно знаем, что он теперь был для них предметом самых тщательных справок и они теперь даже заботились о том, чего прежде никак не желали, т. е. стали хлопотать, чтобы Виктор непременно взял привилегию и для этого явился в Варшаву. 1107 Они надеялись связать его присягой, 1108 предложить ему известные нам условия, 1109 и, между прочим, обязать его платить королевскую подать 1110 и даже принять новый календарь 1111 и перенести праздники на воскресные дни, 1112 чего давно добивались у них помещики латиняне и что униаты боялись делать одни, так как тогда народ еще больше устремился бы к православию. В случае неудачи этих требований и всех вообще условий, униаты надеялись, что все их хлопоты, протесты, по крайней мере, поведут к тому, что русское правительство и Виктор обеспечат им status quo. 1113 Наконец, как за крайнее утешение Левинский хватался за то, что привилегия Виктора скреплена печатью литовского княжества, следовательно, можно будет доказать, что она не имеет силы по отношению к Малороссии, входящей в состав не Литвы, а Польши. 1114 |
| 1225 Кроме того, с начала (1787 года) турецкой войны русское правительство заготовляло провиант в Малороссии и закупало его у поляков. Поляки составили свои комиссии и назначали, особенно на Волыни, крайне высокие цены. 1226 Русские военачальники были раздражены этим и высказывали угрозы, которые сейчас же навели страх на поляков, страх особенно за то, чтобы с русскими не стал за одно народ. Наплыв в Малороссию русских торговцев, вращавшихся между народом и униатским духовенством, еще более увеличил этот страх. Польский сейм назначил для исследования бунта комиссию, которая стала страшно тиранить народ и униатское духовенство на Волыни. 1227 Полякам казалось решительно невероятным, чтобы в этом деле не участвовал Виктор. Виктор как мы уже упоминали, давно был под наблюдением униатов. После выезда его из Варшавы (осенью 1786 года) он был окружен цепью зорко следивших за ним наблюдателей. К этому делу призваны были все монастыри базилианского ордена. 1228 Одни ли униаты наблюдали за Виктором и что оказывалось по этим наблюдениям, не знаем, но известно, что в то время, когда восторжествовавшая в Польше и увлекшая за собою короля польская либеральная партия составляла проекты новой польской конституции, решено было арестовать Виктора, как крайне опасного человека, виновного в государственном преступлении – измене Польше и возмущении народа. Возвратившись с объезда по епархии 7 или 8 октября 1788 года, 1229 Виктор занялся делами консистории. Какие-то дурные дела секретаря, вероятно, Сухозанета, 1230 причиняли ему большое горе, 1231 а болезнь глаз и, вероятно, утомление делали его не аккуратным в переписке даже с близкими людьми, так что Виктор за это получил выговоры, например, от киевского митрополита Самуила. 1232 С самого возвращения в Слуцк над ним стала собираться гроза польского фанатизма. «На сеймовой сессии 21 апреля (1789 года) доложено было чинам сейма, – писалось в варшавской газете Czas, – что поступившие донесения извещают об усиливающихся подущениях народа к бунту, делаемых дезунитскими попами и русскими маркитантами и что дезуницкий Слуцкий епископ приказал всем своим чернецам и попам присягать на верность русской императрице, а попы приводили хлопов к присяге не только на верность императрице, но и на то, чтобы вырезать ляхов, т.е. |
| Общее дело соединило их теперь. Заславский увидел, что из такого раздвоения сил может произойти новое несчастье и он притом подвергнется упреками за то, что не умел удержать в повиновении вверенного ему войска. Он поехал к Вишневецкому сам. Иеремия принял соперника вежливо; они было почти помирились, как вдруг приятель Заславского, Самуил Лащ сказал какое-то словцо, которое самолюбивый князь принял на свой счет, и хотя и не вышел из себя, но стал выражаться так холодно, сухо и двусмысленно, что Заславский должен был уехать, не успев ничего. 532 В то время Хмельницкий с казаками уже приблизился к Константинову. По зову его собирались гайдамацкие загоны: спешил к нему Кривонос из-под Каменца, которого, однако, не взял: Колодка, который перед тем взял Слуцк и Лисенко со своими вовгуревцами. и Гайчура со своими степовниками, набранными на берегах Соби и Роси и Нечай, и Морозенко – имена, славные в народной поэзии, и Тыша из глубины Польши. Носач с червоно-русскими беглецами, и много других предводителей восставшего народа русского стекалось к Хмельницкому со всех сторон. С берегов Самары шли дикие лугари, или лесные гайдамаки и дети вольного Ташлыка летели в казацкий лагерь; были у Хмельницкого и молдаване, и волохи, и сербы, и донские казаки, и беглецы с запада. 533 Хмельницкий принимал всех и было у него, по уверениям польских писателей, всего навсего, войска тысяч полтораста, 534 но оно, преимущественно, состояло из беглых русских крестьян. Между тем, Тимош действовал в Крыму и приглашал татар содействовать казакам. «Война еще не кончена (писал Хмельницкий в Крым); корсунское поражение было только началом; добыча, которую тогда получили татары, ничего не значит перед той, которую они получат теперь, если поспешат с сильным войском! Под Корсуном мы имели дела со слугами, а теперь будем иметь с господами панами роскошными и богатыми. 535 Хмельницкий старался представить казакам их врагов ничтожными, говорил, что в польском войске много жидов. И приложил всем трем польским военачальникам насмешливые прозвища: Заславского за его изнеженность, прозвал периной. |
| Главное внимание сейма обращено на епископа Виктора Садковского, только вначале октября 1788 г. вернувшегося в Слуцк после второй своей поездки по епархии. Виленскому воеводе князю Радзивиллу, в владениях которого находился Слуцк, приказано было собрать подробные сведения о подготовке бунта в этом городе, как главном месте пребывания епископа; несмотря на то, что слуцкий комендант Попиний доносил в Варшаву, что он не мог открыть у себя никаких следов предполагаемого бунта, князь Радзивилл приказал произвести новое расследование; тогда капитан надворных радзивилловых войск в Слуцке Дружаловский вынужденно донес о мнимых противозаконных действиях православного епископа; донесение его Радзивилл представил сейму, и здесь 21 апреля 1789 г. состоялось определение арестовать епископа и доставить его в Варшаву для объяснений. Но сам арест его последовал на несколько дней раньше до издания сеймом того определения и состоялся по распоряжению того же князя Радзивилла. Еще 17 апреля прибыл из Варшавы в Слуцк генерал-адъютант радзивилловского войска Мацкевич; сряду же явился к епископу Виктору и передал ему словесное предложение князя ехать в Варшаву. Епископ, заранее предупрежденный доброжелателями об угрожавшей ему опасности и сознавая правоту своего дела, не допускал возможности насильного его ареста, не согласился ехать в Варшаву добровольно без письма о том Радзивилла, без приказа Св. Синода и русского посла, и в тот же день в 4 часа пополудни выехал в свой грозовский монастырь, состоящий в 30 верстах от Слуцка. Узнав о том, Мацкевич тотчас же отправил за ним отряд из конных и пеших солдат с приказом арестовать епископа, а город Слуцк окружил войском, чтобы прервать сношения его с окрестными жителями. Не смотря на эти предосторожности, игумен Киприан и архиерейский дворецкий успели на другой день прибыть к своему епископу и известили его о предстоящем для него аресте; епископ по-прежнему не верил возможности этого ареста и после обеда 18 апреля, вопреки совету приближенных, решил возвратиться в Слуцк. |
|
|
