| Что же из этого? - скажет кто-нибудь, Бог не остановился на этом, но еще наложил на человека подвиги и труды; потому что ничто так не малоспособно пользоваться покоем, как человеческая природа. Если уже и теперь, когда лежат на нас такие труды, мы грешим непрестанно, то на что не дерзнули бы, если бы Бог оставил нас при удовольствиях еще и в бездействии? Всяцей бо злобе, говорит Писание, научила праздность (Сирах. XXXIII, 28). Это изречение подтверждают как ежедневныя события, так и случившееся с нашими предками. И седоша людие, говорит Писание, ясти и пити, и восташа играти (Исх. XXXII, 6). И еще: уты, утолсте, разшире, и отвержеся возлюбленный (Втор. XXXII, 15). Согласно с этим говорит и блаженный Давид: егда убиваше я, тогда взыскаху его, и обращахуся, и утреневаху к Богу (Псал. LXXVII, 34). И к Иерусалиму Бог говорит чрез Иеремию: всегда накажешися, Иерусалиме, да не отступит душа моя от тебе (Иер. VI, 7, 8). А что не только злым, но и добрым людям спасительно подвергаться уничижению и страданию, об этом пророк еще говорит так: благо мне, Господи, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим (Псал. CXVIII, 71). После него и Иеремия говорит то же самое, хотя не теми же словами: благо есть мужу, егда возмет ярем тяжкий от юности своея, сядет на едине и умолкнет (Плач. Иер. III, 27, 28); и о себе самом молит Бога так: не буди щадяй мя во отчуждение в день лют (Иер. XVII, 17). И блаженный Павел, который столько просиял благодатию и превзошел человеческую природу, имел однакоже нужду в этом благотворном средстве; посему и говорил: дадеся ми пакостник плоти, ангел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся. О сем трикраты Господа молих, и рече ми: довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. XII, 7-9). Хотя евангельская проповедь могла быть совершена и без гонений, без скорбей, без трудов и подвигов, однако Христос не восхотел этого, промышляя о проповедниках. Поэтому и сказал им: в мире скорбни будете (Иоан. XVI, 33). И желающим войти в царство небесное Он повелел идти тесным путем, так как иначе невозможно достигнуть его (Матф. |
| Когда наш современник слышит выражение «страх Божий», он думает чаще всего о страхе перед наказанием. Насмешливые атеисты любят рисовать себе карикатуры на верующих, которые, дескать, запугали себя до посинения Богом, Который только и ищет как следует наказать их за грехи. Некоторое время назад группа британских атеистов даже выпустила рекламу на автобусах «Бога, вероятно, не существует. Так что расслабьтесь и наслаждайтесь жизнью». В их представлении бедные верующие живут в мучительном страхе, и их надо успокоить и утешить: мол, бояться нечего. Они ошибаются. В страхе — в таком страхе — верующие не живут. «Потому что вы не приняли духа рабства, [чтобы] опять [жить] в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: “Авва, Отче!” Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии» (Рим. 8:15–16). Верующие живут в страхе Божием. А это нечто иное. Это трудно объяснить тем, у кого такого опыта нет. В то же время, у нас есть некоторые зацепки, потому что потенциально мы способны к страху Божию, у нас бывают отблески чего-то похожего. Как-то я смотрел документальный фильм об архитектуре, где мне запомнилась одна фраза: «Входя под своды этого собора, атеист чувствует себя неловко». Эта неловкость указывает на то, что здесь надлежит, следует делать что-то важное, чего атеист делать не может — благоговейно поклониться Богу. Иногда мы сталкиваемся с чем-то, что вызывает наше глубочайшее уважение: с нравственным подвигом, художественной гениальностью или дивной красотой. Мы склоняемся, потому что понимаем, что тут нужно склониться, признать, что мы видим какой-то отблеск истины, красоты, добра. Иногда такое переживание связано с музыкой. Для меня, например, это «O magnum mysterium» испанского композитора XVI века Томаса Луиса де Виктории, гимн, воспевающий Воплощение Господа. Бог — это Источник и Податель всякого блага, красоты и истины; единственная возможная реакция на Его присутствие — это благоговейное, исполненное страха и трепета поклонение. Это не страх перед угрозой — страшно, ужасно оказаться настолько слепым, глухим, мертвым, чтобы не испытывать этого страха. Жены-мироносицы встречают весть о Воскресении «со страхом и радостью великою» (Матф. 28:8). |
| XVI. Когда армянский царь Полимий за изгнание беса из его дочери ап. Варфоломеем, послал было ему множество золота, серебра, бисера и других многоценных вещей, тогда св. апостол отвечал: «аз не тех вещей куплю дею, но душ человеческих взыскую, яже аще приобрету и в небесныя введу, тогда купец велик пред Господон моим явлюся» – и не принял ничего от царя. (житие св. Варфоломея 11 июня). XVII. Преп. Иаков постник принесенное ему за изгнание беса золото, не точию не взял «но ниже воззрети на него хотел», говоря: не подобает божественных даровании куповати, ниже продавати, глаголющу писанию: туне приясте, туне дадите. Золото же то достоит раздати нищим, я сего не требую» – и отослал присланных с золотом. (Иаков постник. Житие его в «Ч.-М.» марта 4 дня). XVIII. Св. Спиридон тримифунтский за исцеление молитвами своими царя Констанция даваемое ему множество золота не только не принял, но даже назвал такое даяние царево ненавистию, а самое золото – виновным всякому злу, сказав царю: «не тако подобает, о царю, воздавати ненависть за возлюбление... и за то прииму ли в воздаяниезалато, еже всему злу есть виновно». (Житие св. Спиридона еп. тримифунтск. 12 дек., л. 80). б) Святоотеческие изречения о пользе для души нестяжательности. I. «Отречение от благ есть, говорит св. Василий Великий , узда греховным действиям, удаление препятствий к стяжанию того, что вожделенно паче злата и камене честна многа ( Пс. 18, 11 ) – восторжение человеческого сердца в небесное жительство, по причине коего можно говорять: наше житие на небесех есть ( Филип. 16, 20 ). Но что всего важнее, – оно есть начало уподобления нашего Христу, Который нас рада обнища, богат сый». (св. Василий В., простр. правил ответ 8, см. Хр. чт., 1834). II. «Как платье без сомнения будет препятствовать борцу (атлету) и связывать его, так и заботливые помыслы будут связывать душу, если истинен Тот, Кто говорит, что душа постоянно находится при своем сокровище. Ибо сказано, где сокровище твое, так будет и сердце твое» ( Матф. 6, 21 ). (Св. Нил, о различных порочн. помыслах в «Хр. чт.», ч. 27, стр. 52). |
| IV:19 ), показывая этим, что в нас, и после крайнего растления, может опять изобразиться Христос, потому что Он «не хощет смерти грешника, но еже обратитися... и живу быти ему» ( Иезек. XXXIII:11 ).9. Обратимся же, о любезная глава! и будем исполнять волю Божию. Он для того и создал нас и привел в бытие, чтобы сделать участниками вечных благ, чтобы даровать царство небесное, а не для того, чтобы ввергнуть в геенну и предать огню; это не для нас, а для диавола, для нас же издревле устроено и уготовано царство. Изясняя то и другое, Господь говорит «сущым одесную...: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира», а «сущым ошуюю: идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный» не вам, но «диаволу и аггелом его» ( Матф. XXV:34, 41 ). Итак, геенна приготовлена не для нас, но для него и ангелов его; а царство для нас уготовано еще до создания мира. Не сделаем же себя недостойными входа в чертог: доколе мы пребываем здесь, то, хотя бы совершили множество грехов, есть возможность омыть все, раскаявшись во грехах; но когда отойдем туда, то, хотя бы оказали самое сильное раскаяние, никакой уже не будет пользы, и сколько бы не скрежетали зубами, ни сокрушались и ни молились тысячекратно, никто и с конца перста не подаст капли нам, объятым пламенем, но мы услышим то же, что и известный богач, что «пропасть велика между нами и вами утвердися» ( Лук. XVI:26 ). Покаемся же здесь, увещеваю, и познаем Господа своего, как познать надлежит. Тогда только должно будет отринуть надежду на покаяние, когда мы будем во аде, потому что там только бессильно и бесполезно это врачевство, а доколе мы здесь, оно если и в самой старости будет употреблено, оказывает великую силу. Посему и диавол употребляет все усилия, чтобы вкоренить в нас помысл отчаяния: ибо знает, что если мы и немного покаемся, это будет для нас не бесплодно. Но как подавшего чашу холодной воды ожидает воздаяние, так и покаявшийся в злых делах своих, хотя бы и не оказал покаяния соразмерного с грехами, и за это получит воздаяние. |
| Достоинство беднаго составляет одна нужда; кто бы когда ни пришел к нам с нею, не станем ничего изследовать более; потому что мы подаем не нраву, а человеку, и жалеем его не за добродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам, недостойным, сподобиться Его человеколюбия. Если же мы станем в сослужителях наших отыскивать и изследовать достоинства, то и с нами Бог сделает то же; и стараясь истребовать отчет от равных нам рабов, сами лишимся вышняго человеколюбия. Имже большинство, говорит Господь, судом судите, судят вам (Матф. VII, 2). Но обратим речь опять к своему предмету. Итак богач, увидев Лазаря в лоне Авраама, говорит: отче Аврааме! помилуй мя, и посли Лазаря (Лук. XVI, 24). Почему он обратил речь не к Лазарю? Мне кажется, потому, что он постыдился и посовестился, и по своим с ним поступкам полагал, что Лазарь непременно будет злопамятствовать. Если я, полагал он, наслаждаясь таким богатством и не потерпев никакого оскорбления, пренебрег этим человеком, находившимся в таких бедствиях, и не уделял ему даже крупиц, то тем более он, так пренебреженный, не склонится на милость. Говорю это не в осуждение Лазаря; нет, он был не таков; но потому, что богач, убоявшись этого, не его попросил, но воззвал к Аврааму, который, по его мнению, не знал происходившаго (на земле), и попросил того перста, которому часто попускал быть лизанным псами. Что же тот? Чадо! восприял еси благая твоя в животе твоем (ст. 25). Посмотри на любомудрие, посмотри на милосердие праведника. Он не сказал: безчеловечный, жестокий и презлобный, столько зла причинивший этому человеку; ты вспоминаешь теперь о человеколюбии, милости и сострадании, и не совестишься и не стыдишься? Но что сказал он? Чадо, восприял еси благая твоя. Сердца раздраженнаго не превозмути, говорит премудрый (Сир. IV, 3); довольно для него наказания; не будем еще нападать на него в несчастии. А с другой стороны, чтобы богач не подумал, будто Авраам по злопамятству за прошлое не посылает Лазаря, называет его чадом, как бы защищая самого себя этим названием. |
| XXXIII, 11). 9. Обратимся же, о любезная глава! и будем исполнять волю Божию. Он для того и создал нас и привел в бытие, чтобы сделать участниками вечных благ, чтобы даровать царство небесное, а не для того, чтобы ввергнуть в геенну и предать огню; это не для нас, а для диавола, для нас же издревле устроено и уготовано царство. Изъясняя то и другое, Господь говорит сущим одесную: приидите благославеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира; а сущим ошуюю: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный – не вам, но диаволу и аггелом его (Матф. XXV, 34, 41). Итак, геенна приготовлена не для нас, но для него и ангелов его; а царство для нас уготовано еще до создания мира. Не сделаем же себя недостойными входа в чертог: доколе мы пребываем здесь, то, хотя бы совершили множество грехов, есть возможность омыть все, раскаявшись во грехах; но когда отойдем туда, то, хотя бы оказали самое сильное раскаяние, никакой уже не будет пользы, и сколько бы не скрежетали зубами, ни сокрушались и ни молились тысячекратно, никто и с конца перста не подаст капли нам, обятым пламенем, но мы услышим то же, что и известный богач, - что пропасть велика между нами и вами утвердися (Лук. XVI, 26). Покаемся же здесь, увещеваю, и познаем Господа своего, как познать надлежит. Тогда только должно будет отринуть надежду на покаяние, когда мы будем во аде, потому что там только безсильно и безполезно это врачевство, а доколе мы здесь, оно если и в самой старости будет употреблено, оказывает великую силу. Посему и диавол употребляет все усилия, чтобы вкоренить в нас помысл отчаяния: ибо знает, что если мы и немного покаемся, это будет для нас не безплодно. Но как подавшаго чашу холодной воды ожидает воздаяние, так и покаявшийся в злых делах своих, хотя бы и не оказал покаяния соразмернаго с грехами, и за это получит воздаяние. Никакое добро, хотя бы и маловажное, не будет пренебрежено Праведным Судиею. Если грехи будут исследоваться с такою строгостию, что мы понесем наказание и за слова и за желания; то гораздо более добрая дела, малы ли будут, или велики, вменятся нам в то время. |
| Сказав: ни Сын, описывает ученикам предшествующее дню, говоря: будет тò и тò, и тогда кончина (Матф. XXIV:14). Но Кто говорит о предшествующем дне, Тот, конечно, знает и день, который явится после предсказаннаго. А если бы не знал часа,-не мог бы означить и предшествующаго часу, не зная, когда будет час сей. Как, если кто иный, желая незнающим обозначить дом или город, опишет, чтò пред домом или городом, обозначив же все это, скажет: «потом вскоре и город или дом»,-то, без сомнения, обозначающий знает, где этот дом или город; а если бы не знал, то не стал бы обозначать, чтò пред ними, чтобы по незнанию или слушающих не завести куда далеко, или самому, говоря это, не ошибиться и не обмануться в обозначении: так Господь, говоря о предшествующем дню и часу, в точности знал, и не может не иметь ведения о том, когда настанет сей час и день. Почему же, зная, не сказал тогда ученикам явно? Никто не должен допытываться, о чем Сам Он умолчал. Кто бо разуме ум Господень? или кто советник Ему бысть (Римлян. XI. 34)? Почему же, зная, сказал, что не знает и Сын? Известно, думаю, всякому верующему, что и сие сказал не по иному чему, но как человек, по причине плоти. Не есть это недостаток Слова, но человеческому естеству свойственно и не знать. И сие опять вполне можно уразуметь, если кто с благою совестию изследует время, когда и кому сказал сие Спаситель. Итак, сказал Он сие не тогда, как приведено Им в бытие небо, не тогда, как Слово устрояло все у самого Отца, и не прежде того, как соделалось человеком, но когда Слово плот бысть. Поэтому и все, чтò Слово, после того, как соделалось человеком, говорит по-человечески, справедливо относить к человечеству. Ибо Слову свойственно знать сотворенныя вещи и не иметь неведения о начале и конце их, потомучто твари-Его дело. И Слово знает, сколько тварей произвело Оно, и долго ли существовать им. Зная же начало и конец каждой твари, без сомнения, знает решительный и общий конец всего. Говоря в Евангелии о Себе по человечеству: Отче, прииде час: прослави Сына Твоего (Иоан. XVII:1), конечно, как Слово, знает и час общаго конца, не знает же как человек, потомучто человеку свойственно не знать, особливо сего не знать. Но и это название усвоено Спасителем по человеколюбию; ибо, когда Господь соделался человеком. не стыдится, по причине незнающей плоти, говорить о Себе: не знаю, желая показать, что, ведая как Бог, не знает по плоти. Не сказал: не знает и Сын Божий, чтобы не оказалось неведущим Божество, но говорит просто: ни Сын, чтобы неведение относилось к Сыну Человеческому. Посему, говоря об Ангелах, не простирается выше, и не сказал: ни Дух Святый, но умолчал, делая тем двоякое указание, что, если знает Дух, тем паче, как Слово, знает Слово, от котораго и Дух приемлет (Иоан. XVI:14); и что, умолчав о Духе, делает явным, что о человеческом Своем служении сказал: ни Сын. |
| 4, 5). Для тех, которые не были здесь, следовало бы сказать о бывших вчера поражениях еретиков, разсказать о сражении, борьбе, победе, трофеях; но чтобы не подать вам повода к невнимательности и чтобы вы, не бывшие, почувствовали потерю и сделались более внимательными, я умолчу о том и приступлю сегодня к дальнейшему. А кто любознателен и усерден, тот может узнать сказанное нами вчера от присутствовавших при этом, так как наши слушатели оказали такое усердие, что отправились домой, усвоив себе все и не опустив ничего из сказаннаго. Итак, прежнее вы узнаете от них; а то, что нужно сказать сегодня, я скажу вам, представив возражение, которое приводят еретическия исчадия. Какое же это? Мы беседовали прежде о власти Единороднаго, показали, что она равна власти родившаго Его Отца, и много говорили об этом; поэтому они, пораженные сказанным, стали приводить иное евангельское изречение, которое сказано в одном смысле, а ими разумеется в другом. Они говорят: как же написано: а еже сести одесную Мене и ошуюю Мене, несть Мое дати, но имже уготовася от Отца Моего (Матф. XX, 23)? Я всегда увещевал вас, возлюбленные, и сегодня также прошу и советую обращать внимание не на одне буквы Писания, но вникать и в смысл их; потому что, кто будет держаться одних выражений и не искать ничего, кроме написаннаго, тот много ошибется. Так, по словам Писания, Бог имеет даже крылья; ибо пророк говорит: в крове крилу твоею покрыеши мя (Псал. XVI, 8); но из этого мы не будем заключать, что это духовное и безсмертное Существо владеет крыльями. Если этого нельзя сказать о людях, то тем более - о нетленном, невидимом и непостижимом Существе. Что же мы должны разуметь под именем крыльев? Помощь, ограждение, защиту, содействие, непобедимую силу этой помощи. Писание также называет Бога спящим, когда говорит: востани, вскую спиши, Господи (Псал. XLIII, 24), называет не с тем, чтобы внушить нам мысль, будто Бог спит, - это было бы крайне безумно, - а чтобы под образом сна объяснить нам Его долготерпение и милосердие. |
| Другой вопрос: как относился Иисус к язычникам? На этот вопрос синоптические евангелия дают также неодинаковый ответ. У Марка Иисус говорит сирофиникиянке, просившей исцелить ее дочь: „нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам”. Другими словами: иудеи – дети, язычники псы; Иисус пришел к дому Израилеву. Также должны поступать и апостолы: посылая их на проповедь, Иисус говорит им, что они не должны ходить к язычникам и самарянам, но лишь к заблудшим овцам дома израилева (Матф., X, 5). Но рядом с такими изречениями, мы встречаем и совершенно обратные. У Марка Иисус перед вознесением заповедует апостолам: „идите по всему миру и проповедуйте евангелие всей твари“ (XVI, 15); еще определеннее у Матфея Иисус говорит перед вознесением; „идите и научите все народы” (XXVIII, 19); у Луки Иисус, кроме двенадцати, выбирает еще семьдесят учеников и посылает их для проповеди „во всякий город” (X, 1 – 3). Из этих заповедей можно вынести заключение, что и иудеи, и язычники одинаково достойны евангелия. Но возможен и третий ответ; иудеи недостойны, достойны лишь язычники. В таком смысле можно понимать уже притчу о виноградарях у Марка (XII, 1 – 12): виноградари, заведовавшие виноградником, убивали всех слуг, посылавшихся к ним господином, и убили даже хозяйского сына; тогда хозяину осталось только предать смерти виноградарей и отдать виноградник другим. Другими словами: иудеи убивали всех пророков, посылавшихся богом, теперь убивают Иисуса, и за это царство божие отнимется от них и будет отдано другим народам. Передавая эту притчу, Матфей влагает в уста Иисуса буквально это толкование (XXI, 33 – 43) и прибавляет другую притчу такого же рода, о послушном и непослушном сыне (XXI, 28 – 31). Но больше всего таких притч у Луки: у него повторяется и притча о винограднике (XX, 9 – 19), и приводятся еще четыре притчи того же рода: о мытаре и фарисее (XVIII, 9 – 14), о званом пире (XIV, 15 – 24) и знаменитые притчи о милосердном самарянине (X, 29 – 37) и о блудном сыне (XV, 11 – 32). Мы находимся в недоумении перед этими противоречиями; очевидно, что Иисус не мог говорить таких противоположных поучений. Объяснение этих противоречий простое: мы знаем, что среди христианских общин шли по этому вопросу споры, одни апостолы прямо запрещали проповедь среди язычников, считая только иудеев избранными, другие, как ап. Павел, считали, что дело не в том, к какому народу принадлежит человек, а в том, верит ли он в Иисуса Христа, третьи, указывая на ненависть официального иудейства к Иисусу и к христианству, говорили, что иудеи сами себя лишили права на участие в будущем царстве Иисуса. Каждая сторона стремилась подкрепить свое мнение ссылками на изречения и притчи Иисуса, передавала их по своему, иногда влагала Иисусу в уста то, чего он вовсе не говорил; авторы синоптических евангелий воспроизвели в своих книгах все эти противоречивые мнения. |
| XVI, 33, 34); и еще другой: сидела еси, ожидая их, аки врана особящаяся (Иер. III, 2). И такой город, столь блудодейный, Бог опять призывает к себе. Самый плен (иудеев) был не столько для наказания, сколько для обращения и исправления их; потому что, если бы Бог хотел решительно наказать их, то не возвратил бы в отечество, не воздвиг бы еще более великого и блистательнаго и города, и храма. Зане будет, говорит (пророк), слава храма сего последняя паче первыя (Агг. II.10). Если же Бог не лишил покаяния города, многократно блудодействовавшаго, то гораздо более примет твою душу, подвергшуюся первому падению. По-истине, никакой плотолюбец, хотя бы крайне распаленный, не пламенеет так к любимой им, как Бог желает спасения наших душ. В этом можно убедиться как из повседневных событий, так и из божественных Писаний. Смотри у Иеремии в самом начале, и во многих местах у пророков, как Бог бывал пренебрегаем и презираем, и как Он опять приближался и искал любви отвращавшихся от Него, - что и сам Он в Евангелии выразил словами: Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки, и камением побиваяй посланные к тебе, коль краты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под криле своя, и не восхотесте (Матф. XXIII, 37). И ап. Павел в послании к Коринфянам сказал: зане Бог бе во Христе мир примиряя себе, не вменяя им согрешений их, и положив в нас слово примирения. По Христе убо молим, яко Богу молящу нами: молим по Христе, примиритеся с Богом (2 Кор. V, 19. 20) Прими это теперь за сказанное и к нам. Ибо не только неверие, но и нечистая жизнь может произвести эту прискорбную вражду. Зане мудрование плотское, говорит (Писание), вражда на Бога (Римл. VIII, 7). Разрушим же эту преграду, ниспровергнем и умертвим, дабы достигнуть блаженнаго примирения, дабы опять сделаться вожделенными и любезными Богу. 14. Знаю, что ты теперь восхищаешься красотою Ермионы и думаешь, что на земле нет ничего подобнаго ея благообразию; но если ты, друг мой, захочешь, то будешь настолько благолепнее и прекраснее ея, насколько золотые статуи лучше глиняных. |
|
|
