| После того как к кон. 20-х гг. VII в. проповедь Мухаммада начала активно распространяться, нек-рые киндитские племена в числе проч. этнополитических общностей Хадрамаута отправили к нему свои делегации, члены к-рых от имени соплеменников заявили о принятии ислама. При этом они преследовали не религиозные, а военно-политические цели: все более обострявшееся соперничество между обитателями Хадрамаута вынуждало их искать сильного союзника за пределами области. После смерти Мухаммада подавляющее большинство хадрамаутских К. в соответствии с традицией племенного общества сочли свои договорные обязательства перед ним утратившими силу и отказались выплачивать предписываемый исламом налог на благотворительность (садаку, или закят ). С т. зр. мусульм. права такие действия считались вероотступничеством (риддой) и требовали немедленной жестокой кары. Однако ридда хадрамаутских К. носила не религиозный, а социально-экономический характер. Она продолжалась ок. 2 лет (сер. 632 - сер. 634). На 1-м ее этапе подчиненные К. кочевые племена ас-сакун и ас-сакасик, часть оседлого населения Хадрамаута и отдельные киндитские вожди поддержали мусульман, но после ряда неудач их противникам, во главе к-рых в конечном счете оказался аль-Ашас, сын Кайса, удалось переломить ситуацию и почти полностью разгромить промусульм. коалицию в сражении у стен Тарима. Отличительная черта 2-го этапа хадрамаутской ридды заключалась в том, что К. противостояли не только местные племена, но и мусульм. отряды, отправленные халифом Абу Бакром из Медины. Несмотря на подкрепление, коренного перелома в ходе боевых действий мусульмане добились не сразу. Поражению К. в значительной мере способствовали раздоры среди их вождей, расторгнувших союз с аль-Ашасом, к-рый с ближайшими сородичами оказался осажден в крепости Эн-Нуджайр и после неудачной попытки вырваться из окружения предпочел сдаться. Его судьбу решил сам халиф, не только помиловавший мятежника, но и выдавший за него замуж свою сестру. Аль-Ашас не обманул ожиданий Абу Бакра и вместе с подчиненными ему К. активно включился в араб. завоевания. В Хадрамаут они больше не вернулись, влившись в элиту араб. Халифата. Внук аль-Ашаса Абд ар-Рахман, сын Мухаммада (известный как Ибн аль-Ашас), вождь К. Ирака, поднял в кон. 700 г. мятеж против всесильного наместника вост. провинций аль-Хаджжаджа, в сент. 701 г. потерпел поражение, укрылся в Кабулистане, но был выдан и погиб в 702 (или 703) г. по пути к месту казни. |
| Вместо торжества и одобрения за храбрость, его встретил ропот. Польский дневник говорит, будто казаки, в наказание за растраченное продовольствие, посадили его на цепь. Лишившись надежды на продовольствие, казаки опять вступили в переговоры с поляками. Гуня уже не является здесь действующим лицом. И он и Филоненко как будто исчезают. Так как оба впоследствии являются в московской земле, то, без сомнения, в это время они убежали из табора. «Victor dat Leges! (победитель дает законы), закричал польный гетман, ударив рукой по сабле, когда встречал казацких послов: – высылайте ко мне своих знатнейших». По этому приглашению к нему явился Роман Пешта, которого имя впоследствии является, как имя предателя Богдана Хмельницкого и доносчика на своих товарищей. Мы просим (сказал он), чтобы о казаках состоялась новая конституция, а прежняя была отменена. Полковники осажденных под Старицей казаков, Роман Пешта, Иван Боярин и Василь Сакун, присягнули от имени всего своего войска, до решения королевского, повиноваться коронному гетману и не принимать в казачество посполитых. Сверх того, как реестровым, бывшим при польском войске, так и находившимся в осаде, велено взаимно присягнуть в том, что они не станут делать друг другу оскорблений. По просьбе казаков, в Киеве, 9-го сентября, назначена рада в присутствии коронного гетмана. Разумеется, рассуждения казаков не могли быть свободны. На этой раде выбрали четырех послов к королю: Романа Половца, Ивана Боярина, Яца Волченка и Богдана Хмельницкого. В инструкции, данной им, они не смели уже, как делалось прежде, просить возвращения стародавних вольностей, умоляли только оставить им грунты и имущества и обязывались во всем повиноваться воле правительства. Спустя потом три месяца, 4-го декабря, польный гетман собрал казаков на урочище Маслов–Став слушать решение короля и Речи Посполитой. Казаки лишались своих прежних прав и не могли выбирать себе начальников. Вместо избранного из их среды гетмана, как они сами его называли, или старшого, как титуловали его прежде поляки, назначили им комиссара шляхтича: первым таким комиссаром был тогда Петр Комаровский. |
| В наших летописях (Никоновской и Воскресенской под 1352г., – первая: III, 198, Степенная книга I, 484, cfr Карамзин. IV, примечание 348) читается рукописное или духовное завещание Магнуса, в котором он приказывает своим детям и своим братьям и всей земле свейской не наступать на Русь вопреки крестного целования: «занеже – говорит король – нам не пособляется», т. е. мы в своих нападениях на Русских не имеем успеха. Рассказав об этих неуспешных нападениях, начиная с того, которое было при Александре Ярославиче в 1240 году, Магнус говорит о себе, что после двух походов на новгородскую землю он потерпел страшное кораблекрушение, – что шведскую землю после того постигли всякие бедствия, а что у него самого Бог отнял ум, так что он сидел год в палате, будучи прикован к стене железной цепью. Из палаты меня вынял – говорит Магнус – сын мой Сакун, приехав из Норвегии; но когда он повёз меня в Норвегию, меня снова постигла буря и я на дне разбитого корабля плавал три дня и три ночи, пока не принесён был ветром под монастырь святого Спаса в Полную реку. (Полная река есть финляндская река Аура-юки, на которой стоит город Абов, см. Исследования русский перевод стр. 159). В монастыре Магнус постригся в монахи и написал своё духовное завещание. В этом завещании, не знаем – насколько подлинном, под монастырём св. Спаса разумеется латинский монастырь (находившийся в Абове или выше его на реке). Но монахи нашего русского монастыря св. Спаса, находящегося на острове Валааме, любители необыкновенных преданий (посещение их острова ап. Андреем), отнесли это к себе и сочинили предание, будто Магнус потерпел бурю в Ладожском озере, будто он спасся в их монастыре, будто у них в монастыре он принял православие, постригся в монахи, окончил свою жизнь и был погребён, см. История иерархии III, 489 fin.. (Стихотворную эпитафию, вырезанную на деревянной доске и находящуюся на воображаемой могиле Магнуса, см. у А. Н. Муравьёва в Путешествии по святым местам русским, ч. 1, 6 издание стр. 311, также у Немировича-Данченко в Поездке на Валаам (которого не имеем в настоящую минуту под руками, чтобы цитировать обстоятельнее). Эпитафия вовсе не древняя, в чём как будто уверяли Валаамские монахи Муравьёва, а сочинённая каким-то стихоплётом и деесочинителем в не особенно давнее время, см. Путешествие по озёрам Ладожскому и Онежскому Н. Озерецковского, напечатанное в Петербурге, в 1792 году, стр. 75, и указанный III том Истории иерархии, напечатанный в 1811 году, стр. 490 начало, в которых прямо и ясно говорится, что никакой надписи на мнимой могиле Магнуса нет. Озерецковскому монахи как будто не умели назвать мифического шведского короля и по имени, ибо он говорит: «Возле монастыря находится целая кленовая рощица, в которой показывают пустынники могилу некоторого шведского государя»). |
| Из палаты меня вынял – говорит Магнус- сын мой Сакун, приехав из Норвегии; но когда он повез меня в Норвегию, меня снова постигла буря и я на дне разбитого корабля плавал три дня и три ночи, пока не принесен был ветром под монастырь святого Спаса в Полную реку (Полная река есть Финляндская река Аура-юки, на которой стоит город Абов, см. Исследования Лерберга, Русск. перев. стр. В монастыре Магнус постригся в монахи и написал свое духовное завещание. В этом завещании, не знаем – насколько подлинном, под монастырем св. Спаса разумеется латинский монастырь (находившийся в Абове или выше него на реке). Но монахи нашего Русского монастыря св. Спаса, находящегося на острове Валааме, любители необыкновенных преданий (посещение их острова ап. Андреем), отнесли это к себе и сочинили предание, будто Магнус потерпел бурю в Ладожском озере, будто он спасся в их монастыре, будто у них в монастыре он принял православие, постригся в монашество, окончил свою жизнь и был погребен, см. Истории Иерархии III, 489 fin. (cfr Поездку на Валаам Немировича-Данченко). 28 См. его в Степенной книге, I, 480, в Софийской 1-й и Воскресенской летописях под 1347 г. В Твери были сряду два епископа Феодора: первый 1330–1342, второй до 1360 г. Если относить послание к 1347 году, под которым оно помещается в летописях, то оно адресовано ко второму Феодору. 29 Летопись, III, 206, говорит, что в ответном послании патриарха Новгородцам, которое не дошло до нас, содержалось «о проторех на поставлениях и о церковных пошлинах святительских». 30 Архиепископ Моисей, оставив в первый раз кафедру, постригся в схиму, а правила канонические запрещают архиереям, принимающим схиму, возвращаться к прежнему достоинству,– собора в храме Премудрости пр. 2 (в позднейшее время оно понимаемо было именно о схиме, как о настоящем монашестве, – ответы Константинопольского собора епископу Саранскому Феогносту): нарушение правил канонических и могло иметь своим следствием нарочитое возвышение платы. Впрочем, должно быть замечено, что на показание Никоновской летописи нельзя особенно полагаться: о грамотах патр. Антония в Новгород от 1393 г. летопись говорит, что они были «о проторех и исторех, иже на поставлениях священных» – IV, 255 fin.; между тем в этих, дошедших до нас, грамотах (в Памятнн. Павл. 37 и 38 говорится не о проторях на поставлениях, а о другом (см. ниже). 32 Lib. XXVIII, сар. 35, и lib. XXXVI, сар. 31, ed. Bonn. рр. 192 fin. и 516.-О падении апсиды у св. Софии см. Византия Κωνσταντινοπ. 1, 511. Читать далее Источник: Голубинский Е.Е. Митрополит всея России Феогност//Богословский вестник. 1893. Т. 1. 2. С. 223-245. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| „Се аз Магнуш Краль Свейский, нареченный во святом крещении Григорий, отходя сего света пишу рукописание при своем животе: приказываю своим детем и своей братии, и всей земли Свейской: не наступайте на Русь на крестном целовании, занеже нам не пособляется. Первие сего поднялся мастер Белгер, и вшел в Неву, и срете его Великий Князь Александр Ярославич на Ижере реце, и самого прогна, а рать его поби. И потом брат мой Маскалка вшед в Неву, град постави на Охте реце, и Наместников своих посади со множеством Немец, а сам поиде за море, и пришед Великий Князь Андрей Александрович град взя, а Наместников и Немец поби. И потом было нам розмирие с Русию 40 лет, и потом за 40 лет с Великим Князем Юрием Даниловичем взяли есмы мир вечный на Неве, и землям есмы и водам учинили роздел, кому чим владети, и грамоты есмы пописали, и попечатали. И потом за 30 лет аз Магнуш Краль того не порядя, поднялся есм со всею землею Свейскою, и вшед в Неву взял град Ореховец, и Наместники своя посадил есмы во граде, и неколико воинства моего оставих, а сам есми пошед за море. И потом Новоградстие людие пришедше град свой взяли, а моих Наместников и Немец побили, которые были во граде. А аз того не порядя, за един год паки пошел к Ореховцу со всею Свейскою землею. И стрете мя весть, что Новоградцы под Ореховцем, и аз паки пошел под Копорию, и под Копориею есм нощь обнощевал. И прииде ко мне весть, яко Новоградцы на краи земли. Аз же то слышав, и бежах за море. И воста буря велия, яко во валех и парусов не знати, и потопи рати моея много на уст Неровы реки. И пошел есм в землю свою со останком рати. И от того времени наиде на нашу землю Свейскую погибель, потоп, мор, глад, и сеча между собою. У мене же самого отвял Бог ум, и седех год въ полатах прикован чепию железною, и заделан есмь был в полате. И потом прииде сын, мой Сакун из Мурманские земли, и выня мя из полаты, и введе во свою землю Мурманскую. И паки прииде на мене потоп, корабли мои и люди моя потопи ветр, а сам обретохся плавая на дне корабленем с торнцем пригвоздихся три дни и три нощи. И по Божию повелению принесе мя ветр под монастырь Святаго Спаса в Полную (залив) реку. Черноризцы же монастыря того сняша мя с доски, и внесоша мя в монастырь, и постригоша мя в чернцы и в схиму. И сотвори мя Господь жива три дни и три нощи. А все то казнил мене Бог за мое высокоумие, что есми наступал на Русь на крестном целовании. А ныне приказываю своим детем и своим братиям, не наступайте на Русь на крестном целовании; а кто наступит, на того Бог и огнь и вода, им же мене казнил, а все то сотворил мне Бог к моему спасению”. |
| И потом Новоградстии людие пришедше град свой взяли, а моих Наместников и Немец побили, которые были во граде. А аз того не порядя, за един год паки пошел к Ореховцу со всею Свейскою землею. И стрете мя весть, что Новоградцы под Ореховцем, и аз паки пошел под Копорию, и под Копориею есм нощь обнощевал. И прииде ко мне весть, яко Новоградцы на краи земли. Аз же то слышав, и бежах за море. И воста буря велия, яко во валех и парусов не знати, и потопи рати моея много на уст Неровы реки. И пошел есм в землю свою со останком рати. И от того времени наиде на нашу землю Свейскую погибель потоп, мор, глад, и сеча между собою. У мене же самого отнял Бог ум, и седех год в полатах прикован чепию железною, и заделан есмь был в полате. И потом прииде сын мой Сакун из Мурманские земли, и выня мя из полаты, и введе во свою землю Мурманскую. И паки прииде на мене потоп, корабли мои и люди моя потопи ветр, а сам обретохся плавая на дне корабленем с торнцем пригвоздихся три дни и три нощи. И по Божию повелению принесем я ветр под монастырь Святаго Спаса в полную (залив) реку. Черноризцы же монастыря того сняша мя с доски, и внесоша мя в монастырь и постригоша мя в чернцы и в схиму. И сотвори мя Господь жива три дня и три нощи. А все то казнил мене Бог за мое высокоумие что есми наступал на Русь на крестном целовании. А ныне приказываю своим детем и своим братиям, не наступайте на Русь на крестном целовании; а кто наступит, на того Бог и огонь, и вода, им же мене казнил, а все то сотворил мне Бог к моему спасению». Подозревать его подлинность, приписывать его составление бедному греческому монаху, как позволил себе это шведский историк Олаф Далин, может только крайняя недоверчивость и фанатизм. Чтобы не выйти из границ исторической веры и критики, необходимо признать подлинность завещания и истину предания монастыря. К тому может побудить и следующий факт: лет 45-ть тому назад, в начале настоятельства игумена Дамаскина, три православные финна, из глубины Финляндии, из приходя Юмаландского, ближайшего к Швеции, пришли на Валаам и просили на гробнице короля Магнуса отслужить панихиду. |
|
|
