| Насколько митрополит Платон заменял Филарету отца, 67 настолько же других родных заменяли ему товарищи по ученической скамье и по службе, а равно и ученики его. Из множества случаев самого искреннего, нежного и дружеского отношения святителя Филарета к лицам такого рода, каковы, – из Лаврского периода, – отношения к симпатичному, но, к сожалению, рано угасшему для жизни ученику семинарии Андрею Петровичу Саксину († 2 марта 1803), 68 также ученикам семинарии и товарищам Филарета Ив. Ив. Пылаеву, 69 Вас. Феод, (в монашестве Гавриилу) Розанову 70 и др., а из учеников, – к Иллариону (в монашестве Иннокентию) Смирнову, 71 Никифору Путилину, 72 Егору (в монашестве Григорию) Постникову, 73 Михаилу (в монашестве Макарию) Глухареву 74 и другим многим, мы возьмем, ради краткости, для примера, только один случай, доселе еще не опубликованный. В 1816 году, когда слава Филарета, в то время еще архимандрита и ректора С.-Петербургской Дух. Академии, гремела уже по всей России, а в Тульской епархии, в захолустье, прозябал на должности приходского священника один из его товарищей по Лаврской семинарии, упомянутый Иван Иванович Пылаев, этот последний вздумал написать Филарету письмо, в котором впрочем, извинялся за свою смелость писания к нему, указывая на разность их положения одного в отношении к другому. Филарет, несмотря на множество разнородных занятий, и дел своих отвечал ему следующим письмом: «Почтенней мой отец! Любезный друг! Письмо Ваше ни в каком случае не было бы мне в тягость, а после столь долгого молчания принесло мне особенное утешение. Теперь уже не время считаться в прошедшем. Вы, может быть, правее меня, потому что менее знали о месте моего, нежели я о месте Вашего, жительства. Что принадлежим к разности состояний, Вы напрасно ищете между нами такого же расстояния, как между Веневом 75 и Петербургом. Вам ясно, что я не считаю нужным сказать. Близости душ, если они одинаково настроены к истинному и чистому общению, ничто не должно препятствовать. Наша давняя дружба (Вы не употребили сего имени, но, надеюсь, не отречетесь от него) связана была не пороком или страстью, но тихою искренностью при единстве упражнений. |
| 19 числа скончался преосвященный Митрофан 499 архиепископ Донской, на 81 г. от рождения. – На его место переведен преосвященный Макарий 500 , епископ Вятский с званием архиепископа. 25 числа получил письмо из Петербурга от Вл. Карл. Саблера, который писал мне от 23 числа: «Зная насколько Ваше Высокопреосвященство благосклонно относились к Н. И. Григоровичу, считаю нужным сообщить Вам, что состояние его здоровья весьма печалит всех нас, его сослуживцев. Из больницы умалишенных поступают крайне неутешительные вести. Едва ли бедный Н. И. поправится. Он все собирался ехать к Вам на юбилей и постоянно говорил о Вас. Жаль честного, неустанного труженика». На письмо это я отвечал 3 декабря: «С душевным прискорбием слышу я печальные вести о безнадежно болезненном состоянии моего доброго, честного и неутомимого сотрудника, Н. И-ча. – Все лето я ожидал его к себе в Тверь и убедительно просил его приехать сюда частию для личного совещания по общему нашему с ним делу, а частию для отвлечения его, хотя на короткое время, от непосильных для него трудов. И он не раз обещал мне исполнить мою просьбу, но почему-то не исполнил. – Искренно желаю ему выздоровления. Повторяя Вашему Превосходительству мою душевную благодарность за приветствие меня с юбилеем, покорнейше прошу с любовию принять от меня прилагаемый при сем экземпляр двух брошюр о моем юбилейном празднестве. Другой экземпляр таких же брошюр, если признаете удобным и возможным, благоволите вручить Его Высокопревосходительству Константину Петровичу». 26 числа получено было мною письмо из Киева; от 22 числа писал мне высокопреосвященнейший митроиолит Платон: «Не излишним считаю уведомить Ваше Высокопреосвященство, что проездом в Петербург я полагаю прибыть в Тверь с почтовым поездом в будущий четверток (26 ноября) и ночевать у Вас, а на другой день отправиться с пассажирским поездом в Петербург (в 3 часа 11 минут пополудни). Поэтому покорно прошу Вас приказать, чтобы ко времени приезда моего на Тверской вокзал железной дороги высланы были экипажи для меня и двоих моих келейников. Если в таком предположении моем произойдет какая-нибудь перемена, то я своевременно уведомлю Вас по телеграфу. |
| В Париже князь Долгоруков, кажется, зять Марии, издал книгу verite san la Rossie, где выдал наружу всю дрянь и множество лиц поимённо назвал кого вором, кого шпионом, кого мошенником. В числе обруганных им были два старые генерала, находящиеся в Париже. Один из них вызвал на дуэль Долгорукова и сказал, что если он будет убит, то на сыновей своих возложит обязанность драться. Долгоруков как-то уклонился от дуэли, но боится показаться куда либо, чтобы его не поколотили. В Лондоне начато стеоретипное издание русского перевода Библии , но не с Исаии, как сначала хотели, а с книги Бытия, которая и издана. К каждой книге будет приложено введение, чтобы составить курс библейской экзегетики. Вадим 123 , издатель перевода, обращается ко всем русским, прося доставить переводы, которые ходят в руках русских духовных. Из прилагаемого при сем объявления Вы отчасти можете уразуметь дух, в котором будет сделан перевод. Листок сей из Колокола. Жалко будет, если распространится по России этот перевод. Он имеет очевидною целью подорвать верование в слово Божие. Нужно бы торопиться изданием перевода у нас в России и пустить его по возможно дешёвой цене. Особенно светские наши полуучёные схватятся за этот перевод, и вооружась мнимою мудростью, будут рассеивать ложное учение 124 . 1860 г., мая 5. Важная новость та, что начата в Право славном Обозрении русского перевода пророка Исаии. Душеполезное Чтение хлопочет издавать перевод учительных книг того же о. Макария 125 . Таким образом добрый его труд не пропадает под спудом. Душеполезное Чтение имеет 2500 подписчиков, а Православное Обозрение 1200. Но перевод священного Писания поднимет, вероятно, оба журнала Погодин распускает слухи о своём споре с Костомаровым 126 что это не более как комедия, сыгранная ими по заранее условленному плану. Когда Погодина выносили на руках из залы, то некоторые потчивали его кулаками в бока. Перед тем как он собрался читать свою лекцию об Алексее Петровиче, кто-то из генерал-адъютантов подошёл к нему и сказал: Государю было бы очень приятно, если бы вы не читали своей лекции. Погодин возразил, что собраны деньги и слушатели, тот повторил опять те же слова. Но Погодин читал. На днях он женился, неделю спустя после своего сына, на бывшей некогда в доме его гувернантке, которая вышла замуж и овдовела, и с молодою женою поехал на Кавказ. |
| Нетрудно видеть, что в условиях постоянно меняющегося содержания текста массовой информации эти принципы должны привести к возможности манипуляции общественным мнением, так как массовая информация отделяется от ключевых вопросов идеологии.” Аристотель. Риторика. – Античные риторики. М… 1978. С. 19. Аристотель. Там же. С. 17. Аннушкин Β. Α. Первая русская риторика. М.,1999. См. Гадамер Γ.Γ. Риторика и логика. В кн.: Актуальность прекрасного Μ., 1991. С. 194–197. Гаврюшин Η. Κ. “Риторика” Μ. Β. Ломоносова и “Логика” Макария Петровича. Памятники науки и техники. М., 1986. С. 131–154. См. например: Айхенвальд Ю. Белинский. Силуэты русских писателей Τ. 2 М., 1998. С. 199–207. Pérélman Сн., Olbrechms-Tyméca L. La nouvelle rhémhonque. Т. l. Р., 1958. См. Стяжкин Н. И. Формирование математической логики. М., 1967. Vieweg Тн. Topics and Law. А conmribumion то basic research in law. Frankfurm ат Mein, Berlin, Вегп етс: Ретег Lang, 1993. Немезий Эмесский. Ο природе человека. М., “Канон”, 1998. С. 128, 131–132. Pérélman Сн., Olbrechms-Tyméca L. Ibid. Т. 1. Р. 18. Эти семиотические термины основаны на соответствующих категориях риторики; см. Моррис Ч. У. Основания теории знаков (русский перевод). B кн.: Семиотика. М., 1983. С. 38. Кошанский Η. Φ. Частная риторика. СПб., 1832. Рождественский Ю. Β. Введение в культуроведение. М., 1996. С. 13. Поскольку культура существует и развивается в пределах определенной исторической общности, понятие “общечеловеческой культуры” представляется фикцией. Понятие “духовной культуры”, принятое в культуроведении, восходит κ идеям немецкого филолога, философа и государственного деятеля Вильгельма фон Гумбольдта (1767–1835). Β. фон Гумбольдт понимал под духовной культурой религиозно-нравственные представления, философское осмысление которых приводит κ совершенствованию личности человека и общественной жизни (В. Гумбольдт. Идеи κ опыту, определяющему границы деятельности государства. – Язык и философия культуры. М., 1985. С. 62–76). Французский филолог и философ Антуан Дестю де Траси (1754–1836), основываясь на эмпирической философии Д. |
| После того, в течение XVII и XVIII столетий, миссионерское дело в России окутано тьмою и пребывает в застое. Лишь со 2-й четверти XIX столетия дело это оживает, воскресают предания древнего миссионерства и являются новые деятели инородческого просвещения на дальних окраинах России – Иннокентий Алеутский, Макарий Алтайский , Дионисий Якутский оживляют дело новым духом и создают новую школу работников и подвижников русского миссионерства, полагая главным его орудием язык и школу. В древней столице царства Казанского, в передовом пункте Восточного края, образуется мало-помалу ученый центр для распространения христианской и русской культуры между инородцами и для изучения инородческих языков. Здесь-то Провидением указано было место плодотворной деятельности Н.И. Ильминского . С покорения Казани началось обращение татар и инородцев в православную веру – оно было в массе лишь внешнее и обрядовое, не представляя в начале и больших затруднений, ибо в пору мусульманство не утвердилось еще в том краю сознательно, и народные верования были смутные и двойственные, склоняясь к шаманству более, чем к исламу. С тех пор население старокрещеных инородцев оставалось в коснении невежества, не зная никакой веры, хотя приписано было к Церкви православной, не понимая языка ее, не находя ее учителей и не зная школьного обучения. Заботы правительства об утверждении веры ограничивались лишь внешними мерами предписаний, наград и наказаний. Между тем с течением времени, в татарском населении укрепилось магометанство с выработанным вероучением, с целою организацией духовного сословия и школ при мечетях; стал усиливаться дух фанатической пропаганды, под влиянием связей и сношений с среднеазиатскими центрами ислама. Начались массовые отпадения старокрещеных татар, по духу и обычаю не имевших ничего общего с православною Церковью , – но тем и другим связанных с бытом мусульманского населения. Вслед за татарами пропаганда перенесла свое действие и на других инородцев – на чувашей, на черемис, на мордву. |
| Я теперь вас предупреждаю. Но если толки не прекратятся, я переведу вас – да и теперь не перевести ли – на греческий язык»? Не угодно-ли, прибавлю я, на греческий язык, а языки в Академиях считаются самыми захудалыми кафедрами. Право, профессура в то время мало чем отличалась от кабалы. В чем заключалась неосторожность Никанора, это он сам разъясняет так. Тогда все было переполнено толками о книге Штрауса: Das Leben Iesu, о которой, однако, никто из профессоров академии ни слова не упоминал на лекциях. «Таков был тогда, – говорит Никанор, – дух академического преподавания – подобные щекотливые вопросы замалчивались». А молодой профессор вздумал отступить от такого мудрого правила. Оказалось, он приобрел немецкую книжку, заключавшую опровержение Штрауса, составил на основании ее лекцию против этого писателя и в продолжении получаса излагал ее перед аудиторией. Каков либерализм! Рассказав об этом инциденте, Никанор в своих автобиографических записках, кстати, сообщает сведения о том, как в те блаженные времена высшие члены духовенства, состоя профессорами, относились к соблазнительным с их точки зрения геологическим выводам, неблагоприятным для библейского учения о семидневном миротворении. Но приведем собственные слова Никанора. Ректор Академии, преосв. Макарий говорил перед своими слушателями, посвящая вопросу пять минут: «Что, мол, некоторые толкуют, будто под днями миротворения следует разуметь целые периоды времени; но это – де пустяки. В священном – де писании везде еврейское слово «иом» понимается в смысле дня. И только»! Но еще проще разделался, по словам Никанора, с неприятным для догматиста вопросом, другой профессор, ректор петербургской семинарии Леонтий Лебединский, впоследствии наш митрополит († 1893). Приводим точные слова повествователя. Леонтий, «коснувшись в богословском классе того же семидневного творения, высказался весьма типично в замечании, что «мол там геологи роются в земле, как жуки в г–не» 35 . Но возвратимся к судьбе самого Никанора. Раз этому пришло в голову изложить на лекциях по введению в богословие Кантову критику доказательств бытия Божия, с тем, чтобы дать со своей стороны новую постановку для этих доказательств. |
| Может быть она просветлеет, если найдется о них завещание общеполезное». В другом письме он говорит «по количеству сбереженного трудно было всему прийти законным путем. Гласность не будет благосклонна. Одно облегчение возможно – доброе завещание» (но токового, заметим, не обрелось). Еще: «Сведения о преосв. Смарагде очень печальны. Конец не соответствовал началу его деятельности» 62 . Некоторые сведения имеем мы о большом капитале, оставшемся по смерти митрополита Филофея Успенского († 1882). Это удивило всех его почитателей, потому что он слыл за великого аскета и молчальника. Преосв. Савва в своих известных «Записках» писал: «Не скрою скорби моей, что газеты с таким злорадством разнесли весть о том, что Филофей оставил после себя 97,000 рубл. Лично знав святителя и его жизнь, и то смутился и удивился тому, что копил он капитал, чего учитель его – Филарет Московский был вполне чужд». Макарий, епис. Нижегородский, обращаясь по этому поводу к одному важному светскому чиновнику указанного города, с иронией сказал: «Вот умри вы и окажись у вас 90,000, начнут говорить: награбил, а у святителя (т. е. Филофея) нашлось 90,000 – это ничего». Митрополит Платон, преемник Филофея, по известиям Архиепископ Саввы, и совсем критически отнесся к своему предшественнику и к собранному им для наследников капиталу. Даже в Киевской лавре, где жил и умер Филофей, после этого охладело к нему усердие многих. Стоустая молва поставляла происхождение этого капитала в связь с грандиозным хищением, из-за которого возникло громкое судебное «дело о Мазуриной и Булах» 63 . Самый большой капитал, который был нажит лицом архиерейского сана – это, конечно, капитал митрополита Макария Булгакова . Этот капитал, как мы видели, был нажит не совсем-то легальными путями, посредством начальственного вымогательства и в целом, вероятно, простирался до полумиллиона, как видно из того, что на разные премии его имени им накоплено более 300,000 рубл. 64 В оправдание Макария скажут: он доброе дело сделал, учредил премии, но, по нашему мнению, дело архиереев не учреждать стотысячные премии, а показывать добрый пример христианской нестяжательности. |
| 59 Рассказ этот передан здесь с подлинных слов покойного проф. Моск. дух. акад. Е. В, Амфитеатрова. 63 Саввы архиеп. Тверского. Автобиогр. Записки. «Богосл. Вестн.», 1905, т. 2, стр. 593, 604, 637, 655. 64 Ученые богословы от своих сочинений обыкновенно капиталов не наживают. Знаменитые сочинения проф. Е. Е. Голубинского дали ему, по его собственным словам, такой капитал, который ничтожен до смешного. Митрополит Макарий из тщеславия пожелал в качестве историка соперничать с Соловьевым. Но он мог легко обойтись без этого. Потому что у архиерея есть одно дело, но огромное ( Иоан. 21:16 кон.). Кто отдастся этому делу, тому некогда писательствовать. Епархиальный архиерей в качестве крупного писателя – это абсурд. По моему мнению, архиерей, чувствующий призвание к ученому писательству, должен проживать на покое. За двумя зайцами не угонишься. Митр. Филарет, у которого каждая минута была на учете и который отличался не только исключительным, светлым умом, но и добрым здоровьем, сделавшись архиереем, всегда жаловался на обременение его текущими делами. Так еще будучи в молодых летах, он писал: «Много дел, много праздников, много людей, отнимающих время». Позднее: «Дела должности делаю, но их больше, нежели сил и времени» (Письма к родным, стр. 245, 350). А к старости его обременение делами еще более увеличилось. Он говорил: «Не знаю, что такое. Я как в неволе. Каждый день столько нападает на меня и людей, и дел. Я подобен евреям в Египте» (Письма к архим. Антонию, наместнику, т. 3, 265; т. 4, 272). После всего этого, скажите: епископ, обязанный «душу свою полагать за овцы», имеет ли в тоже время возможность сочинять многотомные книги, часто требующие больше внимания, чем управление епархией, и тем домогаться славы человеческой? 68 Архиеп. Никанор Бровкович , нужно сказать, был невысокого мнения о Макарии. «Ум преосв. Макария, пишет он, был ясный и точный, но совсем же поверхностный, крайне неглубокий и в довершение надменный, от легкости и необъятности достигнутых не столько успехов, сколько похвал». |
| Не остались ли в распоряжении Вашем экземпляры отчетов по Алтайской миссии за последние годы, 1887–1888? Бывшие у меня все разошлись, а встречается надобность знакомить нужных людей с делом Миссии. С совершенным почтением и проч[ее]. К. Победоносцев 5 февраля 1890 г. Петербург. Письмо 7 Преосвященнейший Владыка! Почтеннейшее письмо Ваше от 4 августа сейчас получил. Вы изволите писать, что отправили 14 октября мне 200 экземпляров первой «Лепты», но недели три тому назад я получил посылку, в коей лишь 50 экземпляров «Лепты». Вероятно, Вы пишете еще о другой посылке. Покорнейше благодарю за присылку, деньги имеют быть Вам доставлены. Радуюсь, что предпринимается новое издание. Если будет надобность в пособии на оное, благоволите меня уведомить. Я заказал нашему Синодальному хору в Москве исполнить некоторые пьесы и на днях слышал исполнение. Оно привело меня в восхищение, и я думаю предпринять особое издание избранных пьес из обеих «Лепт» с переложением на круглые ноты. С совершенным почтением и проч[ее]. К. Победоносцев 1 сентября 1890 г. Петербург. Письмо 8 Преосвященнейший Владыка! Усерднейше благодарю Вас за письмо, от вас полученное, и сердечно поздравляю со вступлением в новое лето, в коем да благословит Вас Господь миром и крепостью сил духовных и телесных. Деньги за присланные Вами экземпляры «Лепты», вероятно, вы уже получили. Экземпляры эти разосланы мною по Дух[овным] Семинариям и женским училищам: весьма желательно, чтобы там привилось пение этих прекрасных гимнов. Я, кажется, писал уже вам, что Московский Синодальный хор исполнял некоторые из них для меня, что весьма мне понравилось, а потом пение это было и в публичном концерте. Ныне заказано мною Директору 10 хора сделать выборку из обеих «Лепт» и издать с круглою нотой: в Вашем издании примечены им некоторые, впрочем, неважные музыкальные погрешности, которые и будут исправлены. Быв прошлым летом в Перми и слышав прекрасное пение в женском монастыре, я послал туда «Лепту». И вот сообщение Игуменьи о том, как поются. |
| Естественно, что переписка Высокопреосвященнейшего Макария с К. П[обедоносцевым] началась с миссионерских нужд и часто обращается к этому предмету. Первое письмо Конст[антина] Петр[овича] помечено 1887 г., когда Пр[еосвященный] Макарий был еще начальником Миссии и епископом Бийским. Тридцатилетнее его миссионерское служение в пределах Алтая создали ему определенное имя. Поэтому с первого же письма его обер-прокурору Св[ятейшего] Синода мы замечаем со стороны К. П[обедоносцева] к нему внимание и благорасположение. Это внимание усиливается с каждым годом, а в зависимости от этого и письма К[онстантина] П[етровича] становятся пространнее и, можно сказать, откровеннее. По этим письмам, прежде всего, мы можем проследить отношения К. Победоносцева ] к делу Миссии. Конст[антин] Петр[ович] благоговейно относился к памяти основателя Алтайской миссии, архимандрита Макария Глухарева 3 , а потому благожелательно был расположен и к его детищу, Алтайской миссии. Он входит в мелочные подробности, касающиеся Миссии. Интересуется всякой подробностью этого дела, входит в нужды Миссии и оказывает ей денежную помощь частыми посылками денег из имеющихся в его распоряжении средств, привлекает благотворителей на это дело, сам расспрашивает о нуждах Миссии и предлагает свою помощь в нужных случаях (1, 4, 6, 8, 14). Это расположение к Миссии есть не только любезность, оказываемая им корреспонденту своему: нет, оно составляло часть мировоззрения Конст[антина] Петр[овича] и занимало его не только в переписке с Томским архипастырем, но и независимо от нее, само по себе. Поэтому мы встречаем переписку его по этому предмету с известным знатоком тюркских наречий, казанским профессором Н. И. Ильминским 4 (п[исьмо] 9 с приложением). К. Победоносцев ] смотрит на Миссию с обще церковной точки зрения, как на просветительное учреждение, дающее обильную пищу для назидания для всех членов Церкви и особенно для будущих пастырей Церкви. В этом случае его симпатии к Миссии совпадают с его симпатиями к школьному делу. |
|
|
