| После того, как император и кандидат в патриархи занимали места на тронах, занавеси поднимались, император и будущий патриарх одновременно вставали, архонты провозглашали здравицу в их честь. Патриарха подводили к трону императора, который вручал ему золотой патриарший жезл, украшенный драгоценными камнями и жемчугом. Патриарх благословлял его и направлялся к своему трону. Занавеси опускались. Император возвращался в свои покои, а патриарх верхом на коне, покрытом белоснежной или белой с золотыми украшениями попоной, отправлялся в храм св. Софии и устраивал трапезу для архиереев. При Юстине II (565578) была построена тронная «золотая» зала – Хрисотриклиний в форме восьмигранника, перекрытого куполом. Здесь происходили торжественные приемы. В восточной части зала, имевшей форму апсиды, находился императорский трон. Полы были украшены мозаиками на самые разнообразные сюжеты: пантера нападает на лань, слон борется с леопардом, орел терзает змею, крестьянин доит козу, рыбак удит рыбу, мальчик на ослике, ребятишки, едущие на верблюде, сцены битв, состязаний на ипподроме и др. При императоре-иконоборце Феофиле (829842) появилось еще несколько зданий: двухэтажный тронный зал Триконх с тремя апсидами (конхами), с высокой крышей, покрытой позолотой, колоннами из разноцветного мрамора и мозаиками; Сигма в форме греческой буквы, инкрустированная многоцветным мрамором; тронный зал Магнавра с многочисленными механическими приспособлениями, созданными ученым Львом Математиком. «Диковинки» и «чудеса» Магнаврского дворца, где происходили приемы послов, были описаны Георгием Монахом, Продолжателем Феофана, Константином VII Багрянородным, Константином Манасси, послом германского короля Оттона I Лиутпрандом Кремонским, рассказывавшими об органах-автоматах из золота, огромных платанах, львах, грифонах. Посол итальянского короля Беренгара, побывавший в Константинополе в 949 г., оставил следующую запись: «Перед троном императора стояло медное, но позолоченное дерево, ветви которого наполняли разного рода птицы, сделанные из бронзы и также позолоченные. |
| Когда через три дня после бракосочетания новая императрица выходила из супружеских покоев, чтобы принять ванну в Магнаврском дворце, в садах, через которые проходило шествие, придворные и горожане стояли сплошной стеной. И когда, предшествуемая служителями, несшими на виду у всех пеньюары, коробочки с ароматами, ларцы и сосуды, сопровождаемая тремя придворными дамами, державшими в руках, как символ любви, красные яблоки с жемчужной инкрустацией, царица появлялась перед глазами зрителей, раздавались звуки механических органов, народ рукоплескал, придворные шуты отпускали свои шутки, а высшие государственные чины сопровождали царицу до входа в ванную и ожидали ее у дверей, чтоб торжественно отвести ее потом обратно в брачные покои. Когда, через некоторое время после этого, императрица дарила василевсу сына, через восемь дней по рождении ребенка весь двор торжественно проходил перед роженицей. В опочивальне, обтянутой для этого случая златоткаными тканями, сверкающей огнями бесчисленных люстр, молодая мать лежала на постели, покрытой золотыми одеялами; подле нее стояла колыбель, где покоился юный наследник престола. И препозит по очереди впускал к Августе членов императорского дома; затем следовали по старшинству ранга жены высших сановников и наконец, вся аристократия империи, сенаторы, проконсулы, патрикии, всякие чины; и каждый, склоняясь по очереди перед царицей, приносил ей свои поздравления и клал около постели какой-нибудь подарок для новорожденного. Как видно, это отнюдь не нравы гарема, и в виду таких обычаев, имеется ли хоть какое-нибудь основание говорить о строгом затворничества гинекея и неумолимой суровости византийского церемониала? h9 IV Но жизнь византийской императрицы далеко не вся протекала в узких рамках ее дворца. Даже церемониал отводил ей место в общественной жизни и указывал ей наряду с василевсом ее роль в официальных торжествах и в управлении монархией. Известно, какую важную роль в жизни византийского императора играли придворные церемонии. Одно из любопытнейших, дошедших до нас произведений этой далекой эпохи, одно из тех, которое лучше всего оживляет перед нашими глазами все живописное своеобразие этого исчезнувшего общества, Книга о церемониях, составленная около половины X века императором Константином VII, вся посвящена описанию процессии, празднеств, аудиенции, пиров, налагаемых в виде обязанности на царя тяжелым и неумолимым этикетом. |
| Константин Манасси (ок.11301187) – уроженец Константинополя, поэт, митрополит Навпакта, портового города в Локрах на севере Коринфского залива. Он входил в кружок, которому покровительствовала севастократорисса Ирина, жена Адроника Комнина (брата императора Uoahha II ). По заказу Ирины Константин Манасси написал единственную в своём роде стихотворную «Всемирную хронику» в 6733 стихах, составленную 15-сложным стихом («политом»). Это историческое повествование от Адама до 1153 г. года смерти Ирины, сохранилось в большом количестве списков и прозаических версий. Центральное место в нем отводится царствованию Великих Комнинов (10811185), совершивших «океан великих дел, переплыть который не под силу даже силачу Гераклу». Автор воспевает красоту неба, «звездами прекрасно увенчанного», земли, надевшей «прекрасно сотканный ... цветистый пеплос», ее разнообразные творения, созданные как для «прокормления и пользы твари разной», так и «для удовольствия и глаза наслажденья». Подробно описана красота Магнаврского дворца и его диковин, установленных в большом приёмном зале (Хрисотриклинии). Ирине была посвящена астрологическая поэма, приписываемая Константину Манасси, в которой рассказывалось о знаках зодиака, о положении звезд, о свойствах планет. Сохранились фрагменты его любовно-приключенческого романа «Аристандр и Каллифея», написанного пятнадцатисложником – стихом, сближающим это произведение с народной поэзией. Константину Манасси принадлежат также речи, монодии, экфрасисы, письма, стихотворная биография греческого писателя Оппиана (ок. 200 н.э.), стихотворное астрономическое сочинение и др., в которых он использовал различные мифологичесие реалии, поговорки, сентенции, красочные описания природы, растительного и животного мира. Константинополь (греч. «город Константина») был возведен на берегу Босфора на месте торгового города Византия, основанного ок. 600 г. до н.э. как мегарская колония (Мегара – торговый город в Средней Греции, конкурировавший с Афинами). С конца VI в. до н.э. и до 478 г. до н.э. Византий входил в состав Персии, с середины V в. до н.э. в состав Афинского морского союза, с I в. до н.э. – в состав Римской империи. В 330 г. римский император Константин I переименовал город в Константинополь и сделал его столицей восточной провинции Римской империи. С окончательным отделением от Рима в 395 г. Константинополь стал столицей Восточной Римской империи, позднее Ромейской (Византийской) империи. Официально он именовался Новым Римом, а в аккламациях – Царствующим или Божиим градом (Теуполем). Рядовые ромеи называли его «светильником мира», «оком земным», «украшением Вселенной». Ближайшие соседи византийцев русы, окрестили Константинополь Царьградом. |
| Лиутпранд Кремонский (920972) – дипломат, писатель, приближенный лангобардского короля Беренгария (лангобарды германское племя, вторгшееся в Северную Италию в 568 г. и образовавшее там своё королевство). Блестяще образованный человек, он владел латинским и греческим языком и дважды возглавлял посольства в Константинополь: в 949 г. и в 968 г. Официальные отчеты о дипломатической миссии Лиутпраунда легли в основу его мемуаров. Цель первого посольства неизвестна. Из Павии, столицы лангобардского королевства, Лиутпранд отправился в Венецию, где 25 августа встретился с византийским послом, евнухом Соломоном, и с послом германского императора Оттона I Лиутфридом. Лангобардское посольство прибыло в Константинополь 17 сентября. Лиутпранд подробно описал пышную аудиенцию у императора Константина VII Багрянородного в Магнаврском дворце, поразившем его механическими автоматами (золотыми птицами, порхающими на бронзовых деревьях, грифонами, рычащими львами по обеим сторонам трона, который в самый неожиданный момент поднимался с сидящим на нем императором до потолка, и др.). Константин щедро наградил посла и его свиту, пригласив их на пир в залу Декаеннсаакувита (19 пиршественных лож), где гости, по старинному обычаю возлежа за столом, смотрели представление мальчиков-акробатов и жонглеров. После возвращения Лиутпранд вынужден был эмигрировать в Германию к королю Оттону I, который назначил его епископом Кремоны, а в 968 г. отправил в Константинополь с предложением брака между Оттоном I и одной из дочерей императора Никифора II Фоки. С едким сарказмом и негодованием описывает Лиутпранд жестокость и коварство византийского двора. Прибыв в столицу, он простоял несколько часов под дождем у запертых Золотых ворот. Посла и его спутников поселили в душном помещении вдали от императорского дворца и держали под домашним арестом. Он вручил верительные грамоты не императору, как положено по этикету, а его брату и логофету. На прощальном пиру разразился скандал: Никифор II издевался над германцами и бранил римлян. В ответ Лиутпранд начал оскорблять ромеев, за что был удален из зала. В отчете о своей дипломатической миссии, завершившейся полным провалом, дипломат дал уничижительную характеристику императору: «Дерзкий на язык, с повадками лисы, по вероломству и лжи он – Улисс». На Троицу Никифор II появился в одежде своего предшественника, его сановники были облачены в заношенные одеяния. В честь выхода василевса, принявшего участие в торжественной церковной процессии, улицы украшены дешевыми щитами. Не менее язвительно описано совершение проскинезы падание ниц к императорским стопам. Единственно, что поразило Лиутпранда в Константинополе, это мистерия «Взятие пророка Ильи на небо», представленная «легкомысленными греками» в храме св. Софии. Мемуары Лиутпранда являются ценным источником, раскрывающим методы и приемы византийской дипломатии. |
| И на следующей странице: «Императоры, заботясь о науке, создают также и библиотеки для сохранения старинных рукописей и создания новых. Для этой цели в Константинополе учреждена комиссия из семи каллиграфов, из которых четверо были специалистами по греческому и трое – по латинскому письму. Назначенная комиссия должна была снимать копии со старых кодексов и восстанавливать обветшавшие. Так сохраняются древние рукописи, и единовременно в Константинополе развивается школа специалистов-каллиграфов. Никак нельзя думать, чтобы Юстиниан I, закрывший афинский университет по политическим соображениям, мог закрыть и константинопольскую высшую школу, ибо известно, что он покровительствовал изучению права и открыл для этого предмета кафедры в существовавших при нем университетах: бейрутском, римском и константинопольском 506 . Историк Юстиниана Прокопий говорит не о закрытии при нем школ, а о сокращении выдачи жалованья профессорам. Впрочем, в дальнейшем мы будем не раз встречаться с высшей школой в Константинополе. Вообще наука и искусство нигде не пользовались в Средние века таким вниманием, как в Константинополе» 507 . Магнаврская школа (о ней есть некоторая нечеткость в сведениях) возникла около 849 г. (или 855–856 гг.) в качестве наследницы вышеупомянутой высшей школы. Ряд историков считает ее первым университетом (хотя и не в точном соответствии со стандартами появившихся позднее университетов в Западной Европе!). Наибольшего расцвета достигла в XI–XII вв., когда в ее рамках сложились юридический и философский «факультеты», а также около тридцати «кафедр» медицины, арифметики, геометрии, астрономии, музыки, риторики и прочих предметов, преподаваемых на латинском и греческом языках. Просуществовала до середины XV в., когда Константинополь был захвачен турками, периодически преобразуясь в частное или подчиненное Церкви образовательное учреждение. Кроме глубин христианской догматики, в ней изучались древние философские учения, римское право, а также иудаизм и ислам . Знание последних достижений науки и культуры требовалось для правильного управления государством и Церковью и считалось особенно полезным в политической борьбе, дипломатической и миссионерской деятельности. |
| Восемнадцатого октября, в воскресенье, состоялся клиторий в Хрисотриклине. Василеве сидел [здесь] с росами. И другой клиторий происходил в Пентакувуклии св. Павла , где сидела деспина с ее багрянородными детьми, с невесткой и с архонтиссой. И было выдано: архонтиссе 200 милиарисиев, ее анепсию — 20 милиарисиев, священнику Григорию 8 милиарисиев, 16 ее женщинам — по 12 милиарисиев, 18 ее рабыням — по 6 милиарисиев, 22 послам — по 12 милиарисиев, 44 купцам — по 6 милиарисиев, 2 переводчикам — по 12 милиарисиев. Примечания Constantini Porphyrogeniti De cerimoniis aulae Byzantinae libri duo//Rec. J. J. Reiske. Bonnae, 1829, vol. I. P. 594. 15-598. 12. Описание приемов Ольги завершает 15-ю главу 2-й книги, озаглавленной «Что нужно соблюдать, когда прием происходит в большом триклине Магнавры и когда императоры восседают на троне Соломона» (De cerim., I. P. 566. 12-14). До описания приемов Ольги в главе рассказано о нескольких приемах послов мусульманских стран. Имеются в виду предшествующие приемы, описанные в 15-й главе до приема Ольги. ??? " ????? " ???????. В переводе сохранены в написании имен собственных грамматические и фонетические нормы греческого оригинала. Т. е. в среду, так как счет дней недели в Византии начинали с воскресенья. Здесь и далее слова в квадратных скобках отсутствуют в греческом тексте. ??? ?????????? ??? " ??????. ? оглавлении ко 2-й книге, в заголовке к 15-й главе, Ольга обозначена иначе сформулированным титулом — «игемон и архонтисса росов Эльга» (??? ???????? ??? ??? ?????????? " ????? ??? ???. — De cerim., I. P. 511). Т.е. вступила в большой зал (триклин) Магнаврского дворца — одного из самых великолепных зданий дворцового комплекса. Логофет дрома (глава ведомства почты и внешних сношений). Церемониальные вопросы от имени императора о здоровье и благоденствии отправившего посла государя, его близких, вельмож и всего народа. Занавеси отделяли зал приема от вестибюля, в котором ожидали аудиенции. Оранжерея или небольшой внутренний сад. Зал, в котором располагались придворные, имевшие воинский титул кандидата, присваивавшегося членам императорской гвардии. |
| В то время как участие подданных в выборе нового императора или соправителя в Византии обыкновенно выражалось лишь в аккламациях народа и армии нововенчанному императору, Лев IV уже само назначение наследника престола стремился выставить в качестве акта народного волеизъявления. Также показательно то, что здесь наряду с обычными конституирующими факторами – сенат, народ, войско – выступают также купцы и ремесленники Константинополя. Естественно, что войско, призвав Льва к венчанию своего сына, следовало намеку самого императора. Тем не менее нельзя отрицать того, что воззрения византийской армии претерпели сильные изменения со времен Константина IV: ведь это была та же самая армия, которая менее столетия назад выразила бурный протест против устранения братьев императора. Принцип единовластия с распространением права на престол только на старшего сына правителя сделал большие шаги вперед. Впрочем, самоочевидной эта система пока что для византийцев не стала, иначе не потребовалось бы демонстративного выступления армии в пользу наследника престола и принесения письменной клятвы. Не преминула проявить себя и ответная реакция в пользу кесаря Никифора, но заговор был своевременно раскрыт и виновные подвергнуты ссылке в Херсон. И в этом случае Лев IV стремился опереться на волеизъявление своих подданных: созвав в Магнаврском дворце силентион, он огласил дело перед этим собранием и приказал вынести приговор заговорщикам 406 . Преждевременная смерть Льва IV (8 сентября 780 г.) сделала обладателем престола его 10-летнего сына Константина VI. Регентство взяла на себя императрица Ирина, которая также официально разделила престол со своим малолетним сыном. Вновь имела место попытка переворота в пользу кесаря Никифора, однако энергичная императрица подавила мятежное движение, которое, по-видимому, исходило из иконоборческих кругов и насчитывало в своих рядах несколько видных вельмож, и принудила братьев своего покойного супруга к принятию священнического сана. С переходом государственных дел в руки Ирины реставрация иконопочитания была делом решенным. |
| Бесспорно, конечно, что такие строгие требования со стороны экзаменационной комиссии к экзаменуемому кандидату могли прилагаться только в отношении знания им Прохирона. По отношению к Василикам достаточно было только большей или меньшей осведомленности 2328 . Заученное наизусть правовое руководство, как содержавшее основные принципы неотмененного права 2329 , могло являться хорошим ключом к содержанию обширного свода Василики, выросших на основании этих принципов. На ряду с этим требованием в эдикте упоминается и о том, что кандидат должен пройти курс средней школы („παιδευθναι δ κα τν γκκλιον παδευσιν“– § 2-ой). Это упоминание, вместе с постановлениями эдикта относительно целой корпорация учителей закона („ο παιδοδιδσκαλοι νομικο“, „ο νομικο“ – §§ 13, 15, 16), заставляет предполагать широкую постановку в это время юридического —421— преподавания 2330 . Если преподаватели законоведения представляются образующими целую корпорацию, то этим самым уже предполагается еще более обширная аудитория их слушателей 2331 . Можно думать, что Прохирон входил в программу некоторых средних общеобразовательных школ. Преподавание начальных оснований права, по всей вероятности, находилось в непосредственной связи с преподаванием других свободных наук (artes liberales), в частности, с риторикою, грамматикою. Среди учителей Магнаврской школы Варды отсутствуют, номодидаскалы, между тем юридические труды Фотия неразрывно связаны с деятельностью и направлением этой школы. После опубликования (в 1893-ем году) проф. Nicole текста эдикта Льва Мудрого фактически подтвердилось предположение, высказанное относительно нашего памятника задолго еще до этого опубликования проф. В.О. Ключевским : „Эклога и Прохирон... скорее произведения законоведения, чем произведения законодательства, – более юридические учебники 2332 , чем уложение. Они рассчитаны не столько на су- —422— дебную камеру, сколько на юридическую аудиторию. Я не знаю, удобно ли было по ним производить суд, но, несомненно, по ним очень легко преподавать право“ 2333 (курсив мой). |
| Если на борьбу с внешним врагом византийское правительство выступало, до известной степени, под давлением необходимости, то в области внутреннего управления оно. проявляло и собственную инициативу. С именем Варды, который около 864 г. получил сан кесаря 2167 , связано возникновение —596— в К-поле важного учреждения – высшей Магнаврской школы. Зародышами этой школы можно признать те уроки, которые по распоряжению имп. Феофила давал Лев Грамматик при храме Сорока мучеников. Назначение в епископы Фессалоники в свое время заставило Льва прекратить занятия; но удаление с кафедры, после торжества православия, вернуло ему и досуг и прежнюю профессию вольного преподавателя. Варде пришла счастливая мысль дать Льву возможность шире и организованнее развить свою деятельность. При Магнаврском дворце была открыта высшая школа светских наук. Во главе ее поставлен Лев Грамматик, его помощниками сделаны его ближайшие ученики. Сам Лев руководил преподаванием философии, —597— из его учеников Феодор был преподавателем геометрии Феодигий – астрономии и арифметики, Комит – грамматики греческого языка 2168 . По-видимому, каждая наука была организована в самостоятельный факультет и, если положиться на показание Кедрина, только философская группа, самая важная (π πασν ποχος φιλοσοφα), помещалась в Магнавре; прочие размещались в других зданиях. Преподавание было бесплатным. Варда обеспечил школу содержанием и обнаруживал о ней редкую заботливость: часто ее посещал, входил в нужды учащихся, поддерживал в них рвение, награждал подарками и милостями преподавателей. С тех пор просвещение в Византии снова процвело 2169 , и хронисты, в общем враждебные к Варде, единодушно признают это лучшим из его дел 2170 . Но, единодушные в похвалах Варде, хронисты столь же единодушно молчат об участии Фотия в деле организации высшей византийской школы. Трудно думать, чтобы это молчание говорило о равнодушии Фотия к предприятию Варды и безучастности в нем. Человек широкой образованности, сам немало потрудившийся в деле распространения просвещения и создавший около себя целую школу, Фотий мог остаться в стороне от замыслов Варды лишь в |
| Помимо своей политической деятельности и успешной карьеры в качестве чиновника (Jenkins 2017, 447), Михаил Пселл в 1045–1054 гг. занимал должность ипата философов (πατος τν φιλοσφων) – главы философской кафедры в Константинопольском университете при императоре Константине IX (Benakis 2008, Безобразов 2001, 129–130; Jenkins 2017, 447). У нас нет подробной информации о том, что именно представлял из себя Константинопольский университет и как там было устроено образование 4 , однако исследователи сходятся в том, что передача знания в Византии была устроена иначе, чем в схоластических западных университетах. На протяжении истории византийской империи существовали частные школы, в которых обучали философии, риторике и юриспруденции. Эти школы по большей части были направлены на обучение высших чиновников и администраторов, не имели корпоративной идентичности или какого-либо общего канона обучения. Функционирование этих школ зависело от платы за обучение, которую вносили ученики, и от поддержки спонсоров, среди которых были и члены императорской семьи. Структура преподавания в таких школах зависела от учителя, а сами школы конкурировали друг с другом (Harris 2017, 27–29). Периодически императоры предпринимали попытки структурировать и унифицировать деятельность этих школ. Можно полагать, что создание в Константинополе университета стало важным инструментом подобной политики. Так, еще в IX в. при Михаиле III был учрежден Магнаврский университет, где учили грамматике, философии, астрономии и геометрии (Harris 2017, 28). Преподавание в этом университете финансировалось из императорской казны. Однако зависимость университета в Константинополе от воли императора и государственного финансирования не способствовали тому, чтобы он функционировал постоянно. В 40-х гг. XI в. Константинопольский университет был заново учрежден Константином IX. По мнению И. Панаготидиса, Константин IX решил повлиять на деятельность различных конкурирующих школ и для этого создал университет, составленный из двух кафедр: философии и юриспруденции (Niehoff-Panagiotidis 2016, 397–398 5 ). Главой (ипатом) кафедры философии был назначен Михаил Пселл , а кафедру юриспруденции занял Иоанн Ксифилин. На философском факультете Пселл преподавал философию и риторику (Niefoff-Panagiotidis 2016, 398). П. В. Безобразов, опираясь на описание Никифора Влеммида, описывает структуру преподавания наук на факультете Пселла и сообщает, что философия там разделялась на теоретическую и практическую. В качестве цели теоретической философии утверждалось постижение бытия и истины, предметом практической выступало благо. Теоретическая философия, в свою очередь, разделялась на науки о природе, математику и богословие, математика – на арифметику, музыку, геометрию и астрономию, практическая же философия – на этику, экономику и политику (Безобразов 2008, 131–132 6 ). |
|
|
