| Что касается до Евангелия, бывшего под руками у о. Петрушевича и относимого им ко времени „около 1683 г.“, то имеются веские данные вовсе не включать его в каталог книг, вышедших из Львовской братской типографии, как новое (особое) издание. Без сомнения, упомянутый экземпляр Евангелия не имел заглавного листа и о. Петрушевич определил время его издания приблизительно („около 1683 года”) по внутренним признакам, которыми могли быть (точнее, только и могли быть) гравюры в Евангелии, с обозначением на них (что нередко случалось) года их изготовления. А так как в братских изданиях означенной книги, начиная с издания 1690 года, – с верными, а в одном случай (о чем ниже) неверно обозначенной, датами находятся гравюры евангелистов с подписями под ними: у Матфея „Евстафий Завад. в Львове 1681”, у Марка – „Евстафий Завад. 1682”, Луки –„Е. Z. ”, у Иоанна – „Евстафий 3авад.1683”, – то естественно является вопрос: не экземпляр ли одного из упомянутых братских изданий Евангелия, с гравюрами Завадовского, бывшей у о. Петрушевича без заглавного листа, – послужил для него основанием включить в число братских изданий Евангелия еще одно, якобы новое, доселе неизвестное, приурочив оное ко времени „около 1683 года” (каковой год есть позднейшая дата на гравюрах Завадовского)? Обращаемся к профессору Титову. Сначала – об Евангелиях, якобы изданных Львовским братством в 1600, 1606 и 1609 гг. Так как известно, что Евангелие издано было Львовским братством впервые 12 только в 1636 году (братское издание сей книги 1644 года, как мы видели, именуется вторым), то указания церковных описей, которыми руководствовался профессор Титов, восполняя каталог братских изданий означенными Евангелиями, суть указания ошибочные. Эта несомненно. Вопрос может быть только о том, как могли быть допущены означенные ошибки. Выходя из того естественного предположения (оправдываемого многочисленными фактами), что большинство ошибок в описях падает не на обозначение места издания книг, а на указание времени выхода их в свет (допустить ошибку в цифрах гораздо легче), – мы полагаем, что какое-либо из Львовских изданий Евангелия и вводило составителей церковных описей в заблуждение: оно ошибочно (с указанными неверными датами) заносимо было в означенные описи. – С вероятностью самой высокой степени можно даже указать, какое именно из братских изданий Евангелия скорее всего могло вводить составителей описей в заблуждение, и почему. |
| Употребление традиционной топонимической терминологии при контактах греческих церковных властей с Россией продолжилось и далее. Константинопольский патриарх Иеремия II во время путешествия в Москву в 1588 г. получил грамоту от коронного канцлера и гетмана Яна Замойского с разрешением на проезд через территорию Польши в « Великую Россию» . Этот же патриарх в 1591 г. писал к Киевскому митрополиту Михаилу Рогозе, называя его «экзархом Галича и Малой Руси» , а в одном из посланий (ноябрь 1589 г.), сохранившемся в польском переводе, называл западнорусскую митрополию «митрополией Киевской и Галицкой, Малой Руси» . В ноябре 1592 г. патриарх Иеремия обратился к духовенству западнорусской митрополии следующим образом: «Боголюбезные епископи Берестеискии, Галицкии, Луцкии, благородные княжата, панята, старосты… и все православные христыяне всея Руси» . Здесь под всеми православными христианами «всея Руси», очевидно, подразумевается паства митрополии «Киевской и всея Руси» . В грамоте Иеремии II, составленной, возможно, около 1592–1593 гг., которая дважды приводится в «Известии» о Московском патриаршестве и возведении патриарха Филарета, говорится, что «по преставлении коегождо патриарха невозбранно ин патриарх на престол святыя апостолския церкве, яже в Велицеи Росии, избран и возведен да будет своими митрополиты и епископы» . Таким образом, древнерусская топонимия, сложившаяся в XIV в., была актуальной во времена учреждения Московского патриархата. Одним из дополнительных подтверждений этому могут служить грамоты Львовского ставропигиального братства и митрополита Дионисия Тырновского , направленные в июне 1592 г. царю Федору Ивановичу. В грамоте, составленной от имени Львовского братства (в которой ее члены причисляют себя к «роду Росийскому» , а царь Федор Иванович уподобляется князю Владимиру, крестившему Русь ) митрополит Тырновский Дионисий представлен «экзархом Великия и Малыя Росия» и «экзархой великия Вселенския Божия церкве во вся Росийския страны» . В подписи на грамоте самого Дионисия Тырновского царю (названному « всея Великия Россия» ) указано: «Дионисие, милостиею Божиею митрополит Турнавский и екзарх Малой и Великой России» . Можно полагать, что выражение «во вся Росийския страны» подразумевает здесь отправку экзарха во всю совокупную Русь, «Великую и Малую», куда был делегирован собором Восточных патриархов 1590 г. митрополит Дионисий. |
| В Речи Посполитой все же и в это время нашлись люди, желавшие сотрудничать с русской властью. В отписках В. М. Тяпкина неоднократно упоминается греческий купец из Львова и член Львовского братства Кирьяк Исаров Уже в мае 1674 г. он посетил резидента и сообщил ему, что польский резидент в Москве пишет в Варшаву «многие ссорные письма» Летом, очевидно, уже вернувшись во Львов, Кирьяк предостерегал резидента, что крымский главнокомандующий пошел «против государевых людей по совету с королем польским» и он «королю давнеи названой брат» В сентябре из Львова Кирьяк Исаров сообщал резиденту о ходе османо-польской войны Позднее Тяпкин писал в Москву, что не имеет возможности поехать на юг в королевский лагерь, но «гречанин Кирьяк Исаров, служа государю, о всем к нему пишет» Кирьяк Исаров выполнял и другие поручения резидента. Ему предписывалось приобретать и высылать в Москву сочинения «на укоризну Российскому государству» и в декабре 1674 г. Кирьяк доставил резиденту «пашквиль на государство Российское Павла Потоцкого» — изданную в 1670 г. книгу «Moschovia, sive brevis narratio de moribus magnae Russorum monarchiae». Летом 1674 г., а затем осенью В. М. Тяпкин занимал у Кирьяка деньги Кирьяк Исаров просил рекомендательных грамот для поездок в Москву, и резидент рекомендовал его А. С. Матвееву как человека, который «на Москве знатен и великому государю о имени и службе ево известно» Несмотря на наличие достаточно тесных и разнообразных контактов с видным членом Львовского братства, это не вызвало у резидента какого-либо интереса к вопросу о положении православных в Речи Посполитой. Однако собирая нужную русскому правительству информацию, В. М. Тяпкин обратился к этой проблематике, готовя сведения о переговорах властей Речи Посполитой с правобережным гетманом Петром Дорошенко зимой 1674/75 гг. Власти стремились добиться мирного восстановления своей власти над правобережным гетманством. В. М. Тяпкину удалось получить тексты 2 важных документов — «статей», представленных Дорошенко, и ответ на них короля Яна Собеского. «Статьи» открывались важным требованием, «дабы вера греко-русская, духовный чин, всякую имел почесть и тех же вольностей употреблял, которых римляне употребляют» Это главное требование было дополнено рядом других условий: православное духовенство должно получить возможность беспрепятственно осуществлять богослужения, ремонтировать и строить новые храмы, иметь свои типографии |
| Таким образом, уже во время работы сейма православные через русского резидента стали искать помощи и поддержки русского правительства в борьбе с правительственной политикой. Уже после заключения Андрусовского перемирия 1667 г. был поднят вопрос о внесении в текст будущего мирного договора гарантий для православных в Речи Посполитой После вторжения османов в Речь Посполитую в 1672 г. вопрос об этом временно отошел на задний план, но в начале 1676 г. он снова стал актуальным. Можно высказать и некоторые соображения о том, по чьей инициативе православные, приехавшие на сейм, стали искать контактов с резидентом. В «расходных книгах» В. М. Тяпкина под 15 марта отмечено, что он передал Антонию Виницкому 2 пары соболей Установившиеся контакты получили продолжение в следующем, 1677 г. В письме от 5 января он сообщал об отправке в Москву королевской инструкции на сеймики, где отметил, что документ привез «старец Офонасей Соколскои от митрополита Антония Виницкого», и они оба – «верные слуги великому государю» 25 февраля резидента посетил сам «неусыпный слуга верной» Антоний Виницкий и попросил, чтобы царь разрешил ему «съехать на обещание в Киево-Печерскую святую лавру, где пострижен» Эти сообщения В. М. Тяпкина четко фиксируют поворот в политике ранее лояльной по отношению к Речи Посполитой православной иерархии в сторону России, что было закономерной реакцией на переход властей Польско-Литовского государства к политике форсированного насаждения унии. © Флоря Б. Н., 2015 Текст наказа см.: РГАДА, ф. 79 (Сношения России с Польшей), кн. 100, л. 22–38. Там же, кн. 163, л. 129. О нем как члене Львовского братства в 1660 г. см.: Шустова Ю. Э. Документы Львовского Успенского Ставропигийского братства (1586–1788): Источниковедческое исследование. М., 2009. С. 323. РГАДА, ф. 79, кн. 160, л. 255–255 об. Там же, л. 300. Там же, кн. 163, л. 60–60 об. Там же, кн. 160, л. 439 об. Там же, л. 37 об.— 38. Там же, ф. 79, 1675 г., 5, л. 72. Там же, ф. 79, кн. 163, л. 55 об., 166. Там же, кн. 160, л. 476; кн. 163, л. 57. |
| Вот после таковых соображений «заковыка» перестала меня смущать, и я окончательно укрепился в мысли, что составителей «Описей» вводило в заблуждение именно Евангелие 1670 года, т.е. неясно напечатанная дата выхода его в свет, и именно дата от Р. Христова. Затем явилось у меня желание проверить свое предположение фактически и через то придать ему значение и силу как-бы реального факта. Что для этого нужно было сделать? – Да нужно было просмотреть теперешние рукописные каталоги старых книг (каковые каталоги, в сущности, суть те же Описи, о которых мы не раз говорили): составителей сих-то каталогов не вводило ли означенное Евангелие в то же заблуждение своей датой от Р. Христова, в какое вводило оно составителей давних «Описей»? А проверить это, разумеется, можно было не иначе, как отправившись в какую-либо из киевских библиотек, и именно такую, где в достаточном количестве находятся старопечатные церковно-славянские книги, которым составлены каталоги. Вот мы и добрались, наконец, до Лавры и якобы моей пошлой выходки против неё. В чем же сия пошлая выходка заключается? Заключается она в следующем. Пришедши с указанной целью в Лаврскую библиотеку и обозревая её выставочный отдел, я скоро нашел наглядное подтверждение своего предположения, которое таким образом получало уже значение и силу факта реального. На верхней полке одного из шкафов, предназначенных для хранения наиболее замечательных изданий, я усмотрел между разными, крупным шрифтом на белой бумаге напечатанными надписями, и такую: Евангелие, изданное Львовским братством в 1606 году, – каковое Евангелие по рассмотрении оказалось Евангелием, изданным, – как я и предполагал, – в 1670 году. И вот вся сия трактация (для уяснения вопроса о том, какое из Львовских Евангелий могло вводить составителей «Описей» в вышеуказанные ошибки) и излагается мною, разумеется, другими словами, в моих «Объяснительных параграфах». Именно, в них, начиная с «заковыки», дословно говорится следующее: «Правда, в означенном Евангелии дата от сотворения мира напечатана явственно; но мы уже видели, что в церковной описи, у занесенного в нее «Трефолоя» (Анфологиона), при ошибочно выставленной дате от Рождества Христова ( ахча), явственно означена и верная дата – от сотворения мира ( зсв); между тем даже профессор занимающийся церковно-славянской библиографией, не обращает на эту дату никакого внимания и, основываясь только на явно ошибочной дате от Рождества Христова, вносит в каталог книг, напечатанных в Львовской братской типографии, якобы новое, доселе неизвестное издание Анфологиона. – Приведем другой пример, еще более наглядный, притом непосредственно относящийся к трактуемому нами вопросу и уясняющий его окончательно. В библиотеке Киево-Печерской Лавры, в так называемом выставочном отделе её, и в настоящее время красуется Евангелие рассматриваемого нами издания (1670 года) с такой печатной над занимаемым им местом надписью: Евангелие, изданное Львовским братством в 1606 году (sic!)». |
| Вскоре после того, именно 19 августа 1680 года, по инициативе Виленского св. Духовского братства, в Новом Дворе съехались депутаты ставропигиальных православных братств и православного духовенства и торжественно обязались радеть о сохранении веры и не отступать от православия. На этом съезде было, между прочим, постановлено, чтобы Виленское братство, как глава всех братств («caput wszystkich bractw») по-прежнему сохраняло за собой первенствующее значение среди братств, которые должны с ним сноситься в целях объединения обще-братского дела; кроме того, на Виленское, Могилевское и Слуцкое братства, равно как и на все ставропигиальные братства, возложена была обязанность в случае устройства съезда, подобного Люблинскому, высылать на него особенно ученых и достойных представителей для отстаивания православия. Далее, всем братствам вменялось в обязанность при выборе депутатов на сеймы включать в депутатские инструкции статьи, направленным к защите интересов православия. 16 Но все усилия православных братств и духовенства спасти чистоту православия в королевстве Польском были тщетны. Львовский епископ Иосиф Шумлянский, назначенный королем в качестве администратора Киевской митрополии в областях короны, вместе со своими многочисленными клевретами, как замечено выше, решил действовать в пользу унии сначала тайно. В марте месяце 1681 года Иосиф Шумлянский, Иннокентий Винницкий и другие духовные лица съехались в Варшаве и в присутствии нунция торжественно присягнули на унию. Вместе с униатским митрополитом Киприаном Жоховским, Иосиф Шумлянский выработал программу для окончательного водворения унии в России. По этой программе ставропигиальные братства отдавались под власть местного епископа. Особо назначенная королем комиссия выработала пункты, определявшие права и льготы жалуемые униатам, а униатские епископы представили на письме польскому правительству свои соображения о том, чтобы до более удобного времени держать в тайне вновь проектированные меры о насильственном введении уши, и чтобы приготовить к этим мерам постепенно народ и православное духовенство, опасаясь в противном случае восстания и вмешательства соседних держав во внутренние дела польского королевства. 17 |
| Честнейшее же отношение Братств к митрополитам, как экзархам патриаршим было следующее: а) Митрополит, как патриарший экзарх, имел над Барством право власти, по полномочию от патриарха и потому Братства должны были повиноваться его суду и управлению 217 . б) Заботился о благоустройстве Братств, исправляя вкравшиеся в них безпорядки 218 . в) Решал, соборно с епископами, споры и несогласия Братств с епископами 219 . г) Наконец митрополит рукополагал и благословлял, по выбору и представлению Братств, священников к Братским церквам и игуменов к Братским монастырям 220 . Братства находились в непрестанных сношениях с митрополитом, как по собственным своим делам, так и еще более, по нуждам всей Церкви. – Митрополиты в своих многочисленных грамотах к Братствам поддерживали их ревность к Вере православной, то утешая среди напастей и гонений, то давая им советы в затруднительных обстоятельствах, то восхваляя их дела, подъятые на пользу Церкви и в защиту Веры православной 221 . Вообще митрополиты смотрели на Братства, как на своих ближайших помощников в защите Веры православной, как на главнейший оплот Православия, противу всех враждебных действий католиков и униатов. Митрополит Антоний Винницкий не иначе называл членов Львовского Братства как «cooperarii propagators et defensores в вертограде Христовом» 222 . 3) К епископам. Братства, как мы уже видели, совершенно изъяты от власти местных епископов. Правда, сначала священники Братств находились под благословением местных епископов, то есть ими рукополагаемы и посвящаемы, по собственному и добровольному выбору Братств; но впоследствии (с 1590 года), когда местные епископы стали противиться этому выбору и не хотели посвящать священников, избранных и предлагаемых Братствами, от чего Братские церкви оставались без богослужения; то и это право отнято от них и предоставлено митрополитам. Так, по крайней мере было в Львовском Братстве 223 . Не имея, таким образом, сами по себе никакого влияния на Братства, епископы, между тем поставлены были в некоторую от них зависимость: а) Братства имели первый после духовенства голос при выборе местных епископов 224 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание БРАТСКИЕ ШКОЛЫ на Украине и в Белоруссии, появились во 2-й пол. XVI в. вместе с организацией братств православных . Ранее на западнорус. землях существовали школы начального обучения - дьяковские, с учителем псаломщиком, а также школы при храмах и мон-рях, в к-рых учили чтению, письму, счету, церковному пению. 2-я пол. XVI в. является временем бурного развития протестант. и католич. школ на западнорус. землях (первые иезуитские коллегии появились в Вильно и Ярославе (Галичском) в 1570 и 1571), правосл. шляхтичи охотно отдавали детей в эти школы. Открытие Б. ш. было наиболее действенной мерой в противостоянии правосл. об-ва насаждению инославия, унии (см. Брестская уния ) и полонизации правосл. шляхты. (Киевские братчики, сообщая царю Михаилу Феодоровичу об устроении братской школы, писали: «Училище отрочатом православним... языка славяноросскаго, еллиногреческаго и прочих... устроихом, да не от чуждого источника пиюще, смертоносна яда западныя схизмы упившеся и к мрачно-темным римляном уклонятся» (АЮЗР. Ч. 1. Т. 6. С. 573)). Первые Б. ш. появились в 1585 г. при Львовском Успенском и Виленском Троицком братствах, именно эти 2 школы играли ведущую роль в братской образовательной системе до появления Киево-Могилянской коллегии (1632). Б. ш. были созданы также в Бресте (1591), Могилёве (1590-1592), при Рогатинском (1589), Городокском (1591), Перемышльском (1592), Комарнинском (1592), Бельском (1594), Люблинском (1594), Каменец-Подольском (90-е гг. XVI в.), Галичском (кон. XVI в.) братствах. На организацию этих братств и их школ оказывало непосредственное влияние Львовское братство, направлявшее учителей, снабжавшее книгами из собственной типографии. В XVII в. число школ увеличилось: в 1609 г. существовала школа при Львовском Богоявленском братстве, в 1613 г. открылась школа при Минском Петропавловском 2-м братстве, в Киеве братская школа появилась в 1615 г., в Луцке - в 1619/20 г. В нач. XVII в. возникли Б. ш. в Замостье, Холме, Виннице, Немирове, Пинске. Школы с начальным обучением стали организовываться и при небольших сельских или местечковых братствах. Между братствами существовало тесное сотрудничество, в т. ч. в сфере образования. Так, поначалу Львовское братство посылало в Вильно учителей и книги, воспитанники виленского уч-ща ( Сильвестр (Коссов) , Исаия Козловский ) преподавали во Львове; в 20-х гг. XVII в. мн. учителя уехали из Львова в Киев. Типичным явлением были временные учителя и ученики, не имевшие постоянного места преподавания или обучения. |
| Развитие мирянской активности в Православной Церкви Западной Руси закономерно влекло за собой возникновение конфликта между высшим духовенством и мирянами, прежде всего — братствами, в деятельности которых епископы видели покушение на свои канонические права и даже влияние идей протестантизма. Между тем, нельзя утверждать, что православные братства Речи Посполитой выходили в своих действиях за рамки канонов Православной Церкви. Не желая зависеть от нравственно недостойных иерархов, братства, тем не менее, не доходили в своем противостоянии с ними до отрицания канонического строя Православной Церкви и отвержения иерархии как таковой. В качестве альтернативы епископской юрисдикции братчики считали возможным переход через право ставропигии в прямое подчинение верховному Первоиерарху, каковым для Киевской митрополии в то время являлся Патриарх Константинопольский. Патриарх Константинопольский Иеремия II с пониманием отнесся к позиции братств. Во время пребывания в Речи Посполитой Иеремия II встал на сторону Львовского братства в его конфликте с епископом Гедеоном Балобаном и утвердил ставропигиальные права Львовского и Виленского братств. Патриарх также сместил с кафедры митрополита Киевского Онисифора Девочку, обвиненного в двоеженстве, и заменил его на митрополии Михаилом Рагозой. В одновременном с этим актом поставлении епископа Кирилла Терлецкого Патриаршим экзархом в Речи Посполитой, а епископа Владимирского и Брестского Мелетия Хрептовича — прототронием можно также видеть проявление недоверия Иеремии II к дискредитировавшему себя епископату Киевской митрополии. Вероятно, таким способом Патриарх надеялся избежать чрезмерной концентрации власти в руках митрополита Киевского и создать своего рода коллегиальную структуру управления Православной Церковью в Речи Посполитой. Действия Патриарха Иеремии еще более привели в раздражение западнорусских архиереев. Кирилл Терлецкий, согласно сообщению «Перестроги», возмущался действиями Иеремии и выражал опасение епископов за их будущее в следующих словах: «Же патриархове, маючи дорогу отвореную до земли Московской, для милостины великое будут там часто бывати, а и там и назад идучи, нас не минут; и, маючи привилеи так от короля Стефана яко и от теперешнего господаря, до выконыванья владзы своее не всхотят порожневати, але нами колотити; якож юж скинул одного митрополита, а иншого наставил, што з якою нечестью тому человекови есть; при том и братства установил, которые будут и уже суть гонителе на владыков: хотя й чого не будет, зведут и оскаржат; а (уховай, Боже!) скинут ли которого з нас с епископии, то сам осуди, якая нечесть?» (10) |
| В нач. 90-х гг. XVI в. эти предложения привлекли к себе пристальное внимание правосл. епископов Киевской митрополии, что явилось следствием внутреннего кризиса правосл. Церкви на украинско-белорус. землях во 2-й пол. XVI в. Одним из важнейших его проявлений стал рост напряженности в отношениях между епископами и паствой. В результате политики католич. правителей Речи Посполитой с сер. XVI в. распространилась практика раздачи епископских кафедр светским людям в качестве вознаграждения за оказанные услуги. Поставленные т. о. иерархи, не подготовленные к исполнению архипастырских обязанностей, озабоченные прежде всего обогащением себя и своих родственников, ведшие неподобающий образ жизни (нек-рые из них имели наложниц), все больше вызывали к себе враждебное отношение паствы. В епископах видели одно из главных препятствий на пути проведения преобразований, к-рые позволили бы сохранить и укрепить позиции Православия. Особенно активно проявляли свое недовольство правосл. дворянство и объединения правосл. мещан - братства. Мн. братства энергично добивались, в ряде случаев успешно, своего освобождения из-под власти епархиальных архиереев и подчинения К-польскому Патриарху. В 1585 г. галицкие дворяне потребовали от митр. Онисифора не хиротонисать во епископа тиуна Стефана Брылинского, получившего от короля Перемышльскую кафедру. В 1586 г. Львовское братство направило К-польскому Патриарху Феолипту II послание с обличением пастырей, к-рые выступают против «учения и учащих» и не только не наставляют на путь истины недостойных священников, но и покрывают их беззакония. С 1590 г. на церковных Соборах стал обсуждаться вопрос о проведении преобразований (см. Брестские Соборы ). Поведение епископов и их обращение с церковным имуществом на Соборах подвергались резкой критике. В 1592 г. Львовское братство обратилось к К-польскому Патриарху Иеремии II с просьбой прислать в Речь Посполитую Патриаршего экзарха для суда над недостойными архиереями и смещения их с кафедр. С такой же просьбой братство неоднократно обращалось и к Александрийскому Патриарху Мелетию Пигасу , прося его посетить Киевскую митрополию. |
|
|
