| В этом отрывке не видеть указания на то, что Христос смотрел на Себя как на Сына Божия, может только одна отрицательная критика 569 . Выходя из того, что Иисус Христос „строго“ приказал ученикам Своим никому не говорить о том, что Он есть Сын Божий, как торжественно исповедал Его Петр ( Лук. 9:21 ; Марк. 8:30; 16:20 ), отрицательная критика думает, что Христос Сам испугался (erschrocken) исповедания Петрова, что приложение учениками к Его лицу имени Сына Божия для Него Самого было неожиданным, и Он не мог его объяснить Себе естественно (плотию и кровию), что Он сам лично не давал повода к такому исповеданию, почему и не мог понять его иначе как только в форме сверхъестеетвенного откровения Отца. Вот как можно истолковывать прямой смысл евангельского текста! Впрочем, для всякого беспристрастного исследователя евангельской истории должно быть ясно, что Христос запретил ученикам Своим говорить о Нем народу при Своей жизни как о Сыне Божием не потому, что „испугался“ приложения к Своему лицу имени Сына Божия, а по совершенно другим причинам. Обвинения в „богохульстве“ Он не мог страшиться, потому что после исповедания Петра Он, по свидетельству евангелистов, уже „открыто начал говорить ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников и быть убиту и в третий день воскреснуть“ ( Матф. 16:21 ; Марк. 8:31 ; Лук. 9:22 ). Приложения к Своему лицу имени Сына Божия Он также не мог „страшиться“, потому что Он указывал на Себя как на Сына Божия еще в то время, когда Ему было только двенадцать лет от роду ( Лук. 2: 49 ). Если же в данном случае Христос запретил ученикам Своим говорить о Нем народу, как о Сыне Божием, то это Он сделал потому, что не хотел подобного исповедания навязывать народу чисто внешним образом, желая, напротив, чтобы, народ уверовал в Него как Сына Божия исключительно по своему внутреннему убеждению выработанному на основании находившихся в его распоряжении данных, т. е. на основании убеждения в сверхъестественности учения и дел, совершенных Иисусом Христом. |
| Матф. 12:43–45 ; Марк. 9:20 ; Лук. 11:24 ; Еф. 2:2 ). б) Приписывает им ум и волю. Апостол Павел в одном месте предостерегает православных Христиан: чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы ( νοματα) его ( 2Кор. 2:11 ); а в другом выражает благожелание, чтобы изменившие истине Христовой освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю ( θλημα) ( 2Тим. 2:26 ; срав. Иоан. 8, 44 ; Иак. 2:19; 3:15 ). в) Дает основание заключать, что они чужды всякой вещественности и телесности. Таким основанием служат: аа) отчасти само уже название их духами и то общее понятие о духе, какое находим в Слове Божием, что дух плоти и костей не имеет ( Лук. 24:39 ); бб) случаи, упоминаемые в Евангелии, и показывающие, что в одного человека могут вселяться разом многие бесы; например, из Марии Магдалины Спаситель изгнал семь бесов ( Марк. 16:9 ); в другом человеке их находилось целый легион, так что, когда они были изгнаны из этого человека и вошли в свиней, то все стадо бросилось в озеро ( Лук. 8:30,33 ); вв) наконец, ясные слова святого апостола Павла: наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной ( Еф. 6:12 ). г) Представляет их существами, превышающими человека по силам, и однако же ограниченными. Это видно, во-первых, из действий диавола, когда он, по допущению Божию, искушал праведного Иова (Иов. гл. 1,2), и потом самого Христа-Спасителя ( Матф. 4:1–11 ); во-вторых, из наставлений, какие дает Апостол Христианам касательно духовной брани: братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его. Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских ( Еф. 6:10–13 ; срав. 1Петр. 5:8 ). Видно, наконец, из сказания того же Апостола об антихристе, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными ( 2Фес. 2:9 ), которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего (8). |
| Под этими последствиями мы прежде всего разумеем жизнь и деятельность Иисуса Христа, a затем Его учение. Мы рассмотрим главнейшие проявления этой жизни, чтобы показать, что она есть благо для людей. – Причину, почему земная жизнь Иисуса Христа приносит благодеяние людям, апостол Павел в Послании к Евреям указывает именно в том, что Иисус Христос был во всем подобен людям, что Он был истинный человек. Он должен был, говорит Апостол, во всем уподобиться братьям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником.... Ибо как Сам Он претерпел, быв искушен; то может и искушаемым помочь (2:17, 18). Мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха. Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи (4:15, 16). В самом деле, людей искушает диавол: и Иисус Христос троекратно был искушаем им в пустыне. Людей искушают влечения их собственной немощной природы: и Иисус Христос был искушаем мучениями голода в пустыне, жаждою на кресте, и Его душа возмутилась, когда приближался час крестных страданий Его ( Ин. 12:27 ), – скорбела смертельно ( Мф. 26:38 ) при одном представлении об ожидающих Его муках и смерти; и Он умолял Отца с воплем крепким и со слезами ( Евр. 5:7 ) и, в борении с Самим Собой, до пота кровавого ( Лук. 22:44 ) молился, чтобы Отец благоволил пронесть мимо Него чашу страданий и смерти ( Лук. 22:44 ), хотя Он Сам ясно сознавал, что Он пришел на землю именно для страданий и смерти ( Ин. 12:27 ). Людей искушают другие люди: но был ли кто другой, кого бы люди искушали более, нежели Иисуса Христа? Его искушали невежественный народ, злобствующие на Него законники, гордые и суеверные фарисеи, Его собственный ученик-предатель и прочие ученики, которые сами не знали, чего просили и желали ( Марк. 10:38 ), которые не знали, какого они духа, ( Лук. 9:55 ) и один из которых, отрекшийся от Него в тягостную минуту, получил от Него однажды название сатаны-соблазнителя ( Марк. 8:33 ). |
| Так и Матфей, представляя ту же Магдалину и Марию Иаковлеву у гроба по прошествии субботы, не говорит, что они принесли ароматы, но – что пришли – посмотреть гроб» ( Мф. 28:1 ). Ибо душа облегчается от гнетущей печали, когда видит гроб, последний знак любимого существа; при взгляде на него отнимается горесть и слезами, как мрачное облако, разрешается. Марк же и Лука говорят мироносицам у гроба, и первый причисляет к ним Саломию, а другой к Мариям присоединяет и Иоанну (24:10). К тому ж Матфей и Марк упоминают, что одного ангела видели одни, а Лука и Иоанн, что двух. Можно бы спросить: для чего тем явился один, а сим два открылись? Первым, думавшим, что Господь еще в гробе и причислявшим Его к мертвецам, являлся один ангел, чтобы возвестить им о воскресении; а вторым, которые недоумевали и считали тело Владыки украденным ( Лук. 24:4 , Ин. 20:13 ), явились два ангела – в показание, что тело, охраняемое такими стражами, не могло быть украдено. Так Марии Магдалине сказавшей ученикам «унесли Господа из гроба» ( Ин. 20:2 ), явились два ангела в белом одеянии, чтоб вывести ее из подозрения. И теперь, когда нашли камень отваленным от гроба и войдя в гроб не нашли тела и сомневались, не украдено ли оно, вдруг предстают им два мужа в одеждах блистающих ( Лук. 24:4 ). Они пришли рано помазать Господа, может быть, воспевая пророчественные слова Осии: устремимся к познанию Господа; как светлой заря появление Его ( Ос. 6:3 ). Но войдя, не нашли кого искали и впали в недоумение. Камень же был отвален от гроба не для того, чтобы дать проход воскресшему Господу (потому что Он воскрес прежде отнятия камня), но чтобы все могли удостовериться в воскресении. Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали пред ними два мужа в одеждах блистающих. И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им ( Лук. 24:4–5 ). Что навело страх? Блеск одежд, по сказанию Луки, а Матфей присоединяет и блеск лица, потому что говорит: «вид его был как молния» (28:3). Посему – то и наклонили они лица свои к земле, пораженные Как бы солнечным блеском. |
| Как ни просты, как ни естественны, по-видимому, евангельские повествования об этом событии, но отрицательная критика и в этом случае не может обойтись без излюбленных ею „непримиримых противоречий“ и разногласий, которые она находит в евангельских повествованиях 467 . В чем же состоят эти разногласия и противоречия? По указанию отрицательной критики, противоречия эти состоят 1) в том, что, по Матфею, Иисус и три ученика Его „пришли к народу“ ( Мф. 17: 14 ); по Луке, напротив, Иисуса „встретило много народа“ (9: 37), с чем, по-видимому, согласен и Марк, когда говорит, что, „увидев Иисуса, весь народ изумился и, подбегая, приветствовал Его“ (9: 15); 2) в том, что все три евангелиста далеко не одинаково передают просьбу отца бесноватого отрока; по Матфею, отец будто-бы сказал так: „Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется“, – по Марку – иначе: „Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым“, по Луке еще иначе: „Учитель! умоляю Тебя взглянуть на сына моего; он один у меня“, и т. д. Наконец, 3) в том, что евангелисты неодинаково подробны в описании этого события: Лука говорит весьма сжато, Матфей – подробнее, а Марк – еще подробнее... Но что сказать об этих разногласиях и „непримиримых противоречиях“? По нашему мнению, это возражение отрицательных критиков настолько пусто и ничтожно, что на нем не следует даже и останавливать серьезного виимания; если же мы и указываем на него, то лишь для характеристики тех приемов и той пустой придирчивости, с которой отрицательные критики иногда вынуждены бывают нападать на евангельские повествования, когда в их руки не попадается ничего более серьёзного. ИСЦЕЛЕННИЕ ИЕРИХОНСКОГО СЛЕПЦА ( Мф.20:29–34 ; Мр.10:46–52 ; Лук.18:35–43 ) Евангелист Марк так рассказывает об этом событии. Идя в последний раз в столицу иудейского царства – Иерусалим, Иисус проходил между прочим через Иерихон. Когда же выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, бывший слепым, сидел у дороги и просил милостыни. Услышав, что идет Иисус, он начал кричать и говорить: „Иисус, сын Давидов! помилуй меня“. Многие из сопровождавших Иисуса, не желая по всей вероятности нарушать торжественности шествия в Иерусалим Царя Израилева, заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: „Сын Давидов помилуй меня“. Иисус остановился и велел его позвать. Слепого позвали, ободряя при этом и говоря: „не бойся, вставай, зовет тебя“. Сбросив с себя верхнюю одежду, слепой встал и подошел к Иисусу. Иисус спросил его: „чего ты хочешь от Меня? “– „Учитель! я хочу, чтобы мне прозреть“, отвечал слепой. „Иди, вера твоя спасла тебя“, сказал ему Иисус. И действительно, слепой тотчас прозрел, и пошел за Иисусом по дороге. |
| (Матф. 27:31-32; Марк 15:20-21; Лук. 23:26-32; Иоан. 19:16-17). О крестном пути Господа повествуют все четыре Евангелиста. Первые два — св. Матфей и св. Марк — говорят о нем совершенно одинаково. «И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.» Св. Иоанн говорит совсем коротко, ничего не упоминая о Симоне Киринейском. Подробнее всех говорит св. Лука. Как сообщает об этом св. Иоанн и как это вообще было принято с осужденными на смерть через распятие, Господь Сам нес Свой крест на место казни. Но Он был так истомлен и Гефсиманским внутренним борением, и без сна проведенной ночью, и страшными истязаниями, что оказался не в силах донести крест до места назначения. Не из сострадания, конечно, но из желания скорее дойти, чтобы завершить свое злое дело, враги Господа захватили по пути некоего Симона, переселенца из Киринеи, города в Ливии на северном берегу Африки к западу от Египта (где жило много евреев, издавна туда переселившихся), и заставили его понести крест Господа, когда он возвращался с поля в город. Св. Марк добавляет, что Симон был отцом Александра и Руфа, известных потом в первенствующей христианской церкви, о которых упоминает в поел, к Римл. 16:13 св. Ал. Павел. Св. Лука добавляет, что «шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем.» Не только враги, но и почитатели Господа, сострадавшие Ему, шли за Ним. Несмотря на обычай, согласно которому запрещалось преступнику, ведомому на казнь, выражать сочувствие, бывшие в этой толпе народа женщины громко, рыданиями изъявляли свое сострадание Господу. Выраженное ими сострадание было столь глубоко и искренно, что Господь счел нужным отозваться и обратился к ним с целою речью, надо полагать, в то время, когда произошла остановка в шествии при возложении креста Христова на Симона Кириниянина. «Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших...»«Дочери Иерусалимские» — ласковое обращение, указывающее на благорасположение Господа к этим женщинам, выражавшим Ему такое трогательное сочувствие. Господь как бы забывает о предстоящих Ему страданиях, и духовный взор Его обращается к будущему избранного народа, к тому страшному наказанию, которое постигнет его за отвержение Мессии. «Плачьте о себе и о детях ваших» — в этих словах Господь предупреждает их о бедствиях, имеющих постигнуть их и детей их. |
| не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить (Матф. 10, 28); мудрости, когда говорит: будьте мудры, как змеи будьте мудры, как змеи (Матф. 10, 16); правде, когда учит: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лук. 6, 31); целомудрию, когда сказывает: кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем (Матф. 5, 28). Четыре Евангелия дал Он нам еще и потому, что они содержат предметы четырех родов, именно: догматы и заповеди, угрозы и обетования. Верующим в догматы, но не соблюдающим заповедей, они грозят будущими наказаниями, а хранящим их обещают вечные блага. Евангелие (благовестие) называется так потому, что возвещает нам о предметах благих и радостных для нас, как то: об отпущении грехов, оправдании, переселении на небеса, усыновлении Богу, наследии вечных благ и освобождении от мучений. Оно также возвещает, что мы получаем эти блага легко, ибо не трудами своими приобретаем их и не за наши добрые дела получаем их, но удостаиваемся их по благодати и человеколюбию Божию. Евангелистов четыре: из них двое, Матфей и Иоанн, были из числа двенадцати, а другие двое, Марк и Лука, из числа семидесяти. Марк был спутник и ученик Петров, а Лука Павлов. Матфей прежде всех написал Евангелие на еврейском языке для уверовавших евреев, спустя восемь лет по вознесении Христовом. С еврейского же языка на греческий перевел его, как носится слух, Иоанн. Марк, по наставлению Петра, написал Евангелие спустя десять лет по вознесении; Лука по прошествии пятнадцати, а Иоанн по прошествии тридцати двух лет. Говорят, что ему, по смерти прежних Евангелистов, представлены были, по его требованию, Евангелия, дабы рассмотреть их и сказать, правильно ли они написаны, и Иоанн, так как он получил большую благодать истины, дополнил, что в них было опущено, и о том, о чем они сказали кратко, написал в своем Евангелии пространнее. Имя Богослова получил он потому, что другие Евангелисты не упомянули о предвечном бытии Бога Слова, а он бого-духновенно сказал о том, дабы не подумали, что Слово Божие есть просто человек, то есть, не Бог. Матфей говорит о жизни Христовой только по плоти: ибо он писал для евреев, для которых довольно было знать, что Христос родился от Авраама и Давида. Ибо уверовавший из евреев успокаивается, если его удостоверят, что Христос от Давида. |
| Прежде всего: кто эта «другая Мария,» о которой дважды так выражается св. Матфей, повествуя о погребении Господа (Матф. 27:61), а затем — о воскресении (Матф. 28:1). По древнему преданию Церкви, изложенному в Синаксарии на день Пасхи, это была сама Божья Матерь. Почему же этого не сказано с полной определенностью? Как объясняет Синаксарии, «чтобы не показалось сомнительным» (из-за того, что свидетельство о таком величайшем событии присвоено Матери), евангелисты говорят: Иисус явился сперва Марии Магдалине (Марк. 16:9), которая видела Ангела на камне. Саломия была матерью «сынов Зеведеевых» — апостолов Иакова и Иоанна. Иоанна, упоминаемая св. Лукой (24:10), была жена Хузы, домоправителя царя Ирода. Остальные жены-мироносицы поименно не упоминаются, но св. Лука ясно говорит, что были «И прочие с ними» (Лук. 24:10). В числе этих «прочих» церковное предание указывает еще: Марию и Марфу, сестер Лазаря, воскрешенного Господом, Марию Клеопову и Сусанну, а также и многих других, «Яко же Лука божественный повествует: служащие Христу и ученикам Его своими имениями» (Синаксарий в неделю Жен-Мироносиц). Жены-мироносицы ожидали окончания субботнего покоя, причем некоторые из них купили ароматы еще в пятницу вечером, как говорит св. Лука (23:56), а другие — уже «по прошествии субботы,» то есть вечером в субботу (Марк. 16:1). В разных выражениях затем говорят Евангелисты о времени прихода мироносиц ко гробу. Св. Матфей — «По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели...» Св. Марк — «весьма рано, в первый день недели,... при восходе солнца...» Св. Лука — «В первый же день недели, очень рано...» Св. Иоанн — «В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно...» Таким образом, все эти указания времени совпадают, говоря только о разных моментах наступления утра, из чего видно, что жены-мироносицы не все сразу пришли в одно и то же время. Более всего отличается от других Евангелистов описание св. Иоанна, что и понятно, ибо он, как и всегда, опускает рассказанное первыми тремя Евангелистами и восполняет их повествования тем, что относится только к Марии Магдалине и двум ученикам. |
| Тогда Петр продолжал то же отречение, говоря: «жено, не знаю Его» (Лук. 57), «не вем, что ты глаголеши» (Марк. 68 и Матф. 70). Так совершилось первое отречение, начавшееся у ворот и кончившееся у огня. Как свидетельствует св. Марк, Петр, желая, видимо, избавиться от неотвязчивой привратницы, ушел от огня в переднюю часть двора, на преддворие, к воротам, чтобы в случае нужды бежать. Так прошло немалое время. Снова увидев его, все та же служанка (Марк. 69) стала говорить стоявшим тут: «яко сей от них есть». К ней присоединилась и другая служанка (Матфея 71), тоже говорившая: «и сей бе со Иисусом Назореем». Еще кто-то обратился прямо к Петру: «и ты от них еси» (Лук. 58). Петр снова переменил место и опять стал у огня, но и тут некоторые (Иоан. 25) начали говорить: «еда и ты от ученик Его еси?» «Он же отвержеся и рече: несмь». Это было второе отречение, происшедшее как раз в то время, когда Иисуса от Анны вели к Каиафе, как можно думать на основании 24 и 25 ст. 18 гл. от Иоанна. После второго отречения прошло около часа (Лук. 59). Приближался утренний рассвет и с ним обычное «петлоглашение» (Марк. 13:35). Оканчивался суд над Господом у первосвященника Каиафы. Тогда один из рабов, родственник Малха, которому Петр отсек ухо, сказал Петру: «не аз ли тя видех в вертограде с Ним?» (Иоан. 26), а другой добавил: «и сей с Ним бе, ибо галилеанин есть» (Лук. 59), и вслед за тем многие начали говорить: «галилеанин еси, и беседа твоя подобится» (Марк. 70), «и яве тя творит» (Матф. 73). На Петра напал страх, и он начал «ротитися и клятися, яко не вем Человека Сего», и «второе алектор возгласи», как свидетельствует св. Марк, несомненно со слов самого Петра (Марк. 71-72). В первый же раз петух запел, по свидетельству св. Марка, после первого отречения (ст. 68). «И обращся Господь воззре на Петра: и помяну Петр слово Господне — и исшед вон плакася горько» (Лук. 22:61-62). Так совершилось третье отречение, которое, видимо, совпало с моментом, когда Господа уже осужденного и подвергнутого поруганиям и избиениям, вывели из дома Каиафы во двор, где Он под стражей должен был ожидать утра (Лук. |
| По ев. Марку, после первого отречения Петр, может быть, желая избавиться от неотвязной привратницы и сыпавшихся на него вопросов и подозрений, ушел от огня в переднюю часть двора, на преддворие, к воротам ( ες πυλνα), чтобы в случае нужды бежать. Так прошло не малое время, и снова завидев его, все та же служанка (Марк.), стала говорить стоявшим тут, яко сей от них есть. С ней на этот раз соединилась в нападках на Петра и другая служанка (Матф.), говоря, что и сей бе с Иисусом Назореом. Еще кто-тο другой (Лук.) прямо к самому Петру обратился со словами: и ты от них еси. Чтобы отстать от них, Петр переменил место, снова стал у огня посредине двора, но и тут некоторые иные, по Иоанну, стали говорить: еда и ты от ученик его еси? Он же отвержеся, и рече: несмь. Этим заключилось второе отречение, бывшее в то время, когда Иисуса от Анны вели к Каиафе, как можно думать на основании 24 и 25 ст. 18 гл. Иоанна. (Не потому ли Петр и устремился снова на средину двора, что завидел проводимого через двор Учителя)? Относительно места – свойство второго отречения состоит в том, что оно, подобно первому, началось у ворот и кончилось у огня. Относительно лиц, побуждавших к отречению, свойство его заключается в том, что их было много, и они осыпали Петра долго не смолкавшими вопросами и укоризнами, хотя начало положила, по Марку, все та же рабыня, которая была привратницей, и от которой, по Иоанну, начались обвинения Петра еще при первом входе его во двор первосвященника. Петр не один – может быть – раз говорил при этом несмь (Лук.), и присоединял: не вем человека (Матф.). После второго отречения прошло около часу ( Лук. 59 ). Ночь приходила к концу. Приближалось петлоглашение ( Марк. 13, 35 ), петухи на заре. Суд над Господом у первосвященника Каиафы оканчивался. Тогда один из рабов первосвященнических, родственник того, которому Петр отсек ухо, говорит Петру: не аз ли тя видех в вертограде с ним ( Иоан. 26 )? и еще иной некто прибавляет: и сей с ним бе, ибо Галилеанин есть ( Лук. 59 ); и многие стали говорить: Галилеанинь еси, и беседа твоя подобится ( Марк. 70 ), и яве тя творит ( Матф. 73 ). Тогда Петр, отвечавший сначала одному: человече не вем еже глаголеши (Лук.), потом стал ротитися и клятися, яко не вем человека, его же глаголете. Я второе алектор возгласи (Марк.). И обращся Господь воззре на Петра: и помяну Петр слово Господне... и исшед вон плакася горько ( Лук. 22, 61–62 ). |
|
|
