| – Наверное, с помощью роли Суслина в фильме “Аты-баты шли солдаты”? Там ведь есть и комедийные моменты, хотя картина сама по себе трагичная. – Да, именно этот фильм меня и спас. Точнее, режиссер Леонид Федорович Быков, прекрасный человек и легенда советского кино. Наша встреча произошла на показе худсовету первых, еще рабочих фрагментов фильма “Как закалялась сталь”. Собралась могучая кучка режиссеров. Я впервые увидел себя на экране и был просто в ужасе! Выскочил из просмотрового зала, меня трясло. Я тогда не курил, но почему-то вдруг захотелось. Стою я в уголке, и вдруг слышу за спиной такой тихий голос: “Володь, закурить, что ли, хочешь?” Оборачиваюсь, стоит Леонид Федорович Быков. Помню, я курнул, голова пошла кругом. И он мне сказал удивительные слова: “Знаешь, материал очень серьезный. Но мне кажется, что ты комедийный артист”. Я был в изумлении от его проницательности, потому что в театральном училище я как раз играл комедийные и лирические роли, где и пел, и танцевал. Когда мои педагоги узнали, что я снимаюсь в роли Павла Корчагина, они сначала не могли поверить, ведь Конкин в серьезной роли – это немыслимо! Зато когда вышла картина, все переменилось: как, Конкин в комедийной роли? Никогда. И вот Леонид Быков, один из моих любимейших актеров, разглядел во мне не “кожанку”. Роль лейтенанта Суслина преломила мой образ Корчагина. И, кстати, Леонид Федорович хотел взять меня на роль Кузнечика, когда снимал “В бой идут одни старики”, но, к сожалению, у нас как раз был разгар съемок фильма “Как закалялась сталь”. По той же причине я не смог сыграть главную роль в фильме “Романс о влюбленных”, которую потом исполнил Евгений Киндинов. Я был так истощен ролью Корчагина, что смог сыграть только младшего брата главного героя. – Как Вы думаете, почему роман “Эра милосердия” в фильме переименовали в “Место встречи изменить нельзя”? Ведь это означает смещение смыслов. – Мы жили тогда в советском государстве, и словосочетание “Эра милосердия” в названии романа очень не понравилось покойному товарищу Хейсину, главному редактору центрального телевидения, объединения “Экран”. Он сидел с ножницами и выхолащивал образы героев, вырезал многие эпизоды из фильмов. У него была сильная аллергия на слово “милосердие”. Это он придумал другое название для фильма, интересное, детективное, но в корне меняющее суть произведения. Так было убрано самое главное – нравственное начало. А ведь мы все хотим жить в эру милосердия, кто сознательно, а кто бессознательно – но все. Мы хотим любви и понимания, тепла и единения. Это и есть мечта об Эре милосердия, а в сущности – о рае, о вечной жизни. То есть в романе “Эра милосердия” разговор Жеглова и Михалыча (в фильме его играет Зиновий Гердт) – доминанта. |
| – Постой, еще не так умаешься! – говорят братья и давай угощать его кулаками; порядком-таки досталось дураку на орехи! Ни много ни мало прошло времени; послали старики Иванушку-дурачка в город к празднику по хозяйству закупать. Всего закупил Иванушка: и стол купил, и ложек, и чашек, и соли; целый воз навалил всякой всячины. Едет домой, а лошаденка была такая, знать, неудалая, везет – не везет! «А что, – думает себе Иванушка, – ведь у лошади четыре ноги, и у стола тоже четыре, так стол-от и сам добежит». Взял стол и выставил на дорогу. Едет-едет, близко ли, далеко ли, а вороны так и вьются над ним да все каркают. «Знать, сестрицам поесть-покушать охота, что так раскричались!» – подумал дурачок. Выставил блюда с яствами наземь и начал потчевать: – Сестрицы-голубушки! Кушайте на здоровье. А сам все вперед да вперед подвигается. Едет Иванушка перелеском; по дороге все пни обгорелые. «Эх, – думает, – ребята-то без шапок; ведь озябнут, сердечные!» Взял понадевал на них горшки да корчаги. Вот доехал Иванушка до реки, давай лошадь поить, а она не пьет. «Знать, без соли не хочет!» – и ну солить воду. Высыпал полон мешок соли, лошадь все не пьет. – Что ж ты не пьешь, волчье мясо? Разве задаром я мешок соли высыпал? Хватил ее поленом, да прямо в голову – и убил наповал. Остался у Иванушки один кошель с ложками, да и тот на себе понес. Идет – ложки назади так и брякают: бряк, бряк, бряк! А он думает, что ложки-то говорят: «Иванушка-дурак!» – бросил их и ну топтать да приговаривать: – Вот вам Иванушка-дурак! Вот вам Иванушка-дурак! Еще вздумали дразнить, негодные! Воротился домой и говорит братьям: – Все искупил, братики! – Спасибо, дурак, да где ж у тебя закупки-то? – А стол-от бежит, да, знать, отстал, из блюд сестрицы кушают, горшки да корчаги ребятам в лесу на головы понадевал, солью-то пойло лошади посолил, а ложки дразнятся – так я их на дороге покинул. – Ступай, дурак, поскорее! Собери все, что разбросал по дороге. Иванушка пошел в лес, снял с обгорелых пней корчаги, повышибал днища и надел на батог корчаг с дюжину всяких – и больших и малых. Несет домой. Отколотили его братья; поехали сами в город за покупками, а дурака оставили домовничать. |
| Егор Васильевич Корчагин, размашисто шагая к центру поляны, где дымили останки вертолета, Маккаферти не заметил. А у того чуть не остановилось сердце, когда в двух метрах от него проследовал человек, у которого и рост и ширина в плечах были одинаковые. Он даже забыл, что у него есть подаренный Осинским «Стечкин». «Это что, особая сибирская порода русских?» — с ужасом подумал он, представив себе, что это не единичный экземпляр. И все виденные им по всему миру «качки» разом померкли в его глазах, отказывавшихся верить природным габаритам сибирского лесоруба. На своем месте крякнул от увиденного и Кобрин. Но ему, в отличие от Маккаферти, необходимо было подняться навстречу гиганту для ведения переговоров, что он и сделал, ощущая на себе скрестившиеся невидимые лучи оптических прицелов. — Здравствуй, сынок, — дружелюбно поприветствовал бывшего майора Егор Васильевич. «Здоровей видали», — хотел по привычке задиристо ответить Кобрин, но не смог, потому что здоровее-то он как раз и не видел. — Будь здоров, батя, — это он постарался сказать ничего не выражающим, этаким беззаботным тоном. Мог он, конечно, шепнуть своим, чтобы пока идут переговоры, расползались в этой густой траве и тихонько делали свое дело, но не стал. А вот почему не стал, самому было непонятно. — Че ж вы, ребята, свою собственную землю воевать приехали? — продолжал Корчагин. — Какой вас Гитлер сюда послал?! И голос его злосчастная поляна каким-то неимоверным образом усиливала. Слова неслись со всех сторон, точно отражались от зеленой стены леса, или вокруг поляны стояли многомощные невидимые динамики, а где-то в кустах припрятан ревербератор, потому как каждая фраза сопровождалась гулким эхом. Самого Корчагина такой эффект нисколько не смущал. Вышел, что называется, дедушка Святогор из сказочных лесов поговорить… Ох и корил их Егор Васильевич на чем свет стоит. С абстрактной точки зрения да в лишенной нынешнего контекста ситуации могло показаться, что вышел раздосадованный батяня поунять разгулявшихся сынов. И Кобрин сам не заметил, как опустил глаза в землю. |
| – Охота на мамонтов, согласно академику Васнецову, – прогудел старик. – Вот! – крикнул директор и ткнул в меня пальцем. – На заднем плане из ямы голова мамонта, хобот поднят, клыки торчат! А вокруг носятся люди в шкурах с дубинками. Понимаешь? И все это освещено заходящим солнцем. – Можно сделать еще мастерскую топоров в пещере и вечный огонь, – сказала Клара. – Молодец, Кларочка, – похвалил директор. – Понял? Слышишь, хранитель? Пещера, в ней вечный огонь, и сидит старуха, лепит горшок. Вот это панорама! А пламя от костра неровное, все время меняющееся, с дымом. Это, осветитель, уже твое дело, там у вас какие-то вращающиеся цилиндры, я слышал, есть. Вот и орудуй. Так, товарищи. Кто еще будет чай пить, пока не остыл? Кларочка, Петр, хранитель, товарищ Родионов? Кому чаю пограничной заварки? Никому? Ну, тогда пока расходимся. – Он подошел к старику и похлопал его по плечу. – И насчет раскопок еще поговорим. Вот хранитель мне все расскажет. Я его уж расспрошу. Ты не смотри, что он такой, он парень с головой. – Он подмигнул мне. – Корчаги, говоришь, пустые стоят? Пусть берет корчаги, нам все пригодится. А кроме того, у меня с вами еще один разговор имеется. Вы звякните-то мне сегодня по домашнему. Ведь надо еще и с колхозом поладить. Однажды под вечер, когда я сидел на своей вышке и пыхтел над последними карточками и последними экспонатами, ко мне влетел Корнилов и рухнул в епископское кресло – одно из них я вырвал для себя. – Что случилось? – испугался я. Он отмахнулся, придвинул графин и выпил, не отрываясь, два стакана, потом обтер губы и стал жаловаться и ругаться. Жаловался он на то, что ввязался (или был втянут, так я хорошо его и не понял) в совершенно безнадежное, бесполезное и даже бездарное дело. – Что мы с вами делаем в горах, землю копаем! Капусту сажаем! – обрушился он на меня. – Так не работают и не раскапывают. Ведь ничего нет, ничего: ни плана работ, ни сметы, ни штата, ни открытого листа. Черт его знает, кто работает, как работает и для чего работает. И спросить не с кого. Десять мужичков с базара с поденной оплатой – и весь штат. Захотели – пришли, захотели – ушли. Хищнический налет это, игра в казаки-разбойники, а не раскопки. Руководящей окаменелостью, – сказал он, – служат осколки старого горшка, и раскиданы они по всему колхозу, где разрыхлишь землю – там и они. Где же что искать? Крепость? Это не крепость, а просто старая кирпичная кладка, и лет ей не больше ста. |
| 8 апреля. ПРАВМИР. В 2015-м кризисном году москвичи стали больше есть овощей, выращенных на своих дачах, экономить на покупке продуктов и чаще ходить пешком. Таковы данные социологического исследования уровня жизни жителей столицы, проведенного Институтом управления социальными процессами Высшей школы экономики. По словам старшего научного сотрудника Института управления социальными процессами Ирины Корчагиной, исследовение показало, что с материальными трудностями в 2015 году столкнулось около 60% московских домохозяйств. При этом жители города с готовностью помогают деньгами своим родственникам и друзьям. 86% обратившихся к близким смогли благодаря им выйти из трудной финансовой ситуации, пишут в пятницу «Известия». Половина из них не стала предпринимать вообще ничего, смирившись с ухудшением материального положения и качества жизни. 25% домохозяйств выбрали активные стратегии выхода из кризиса. То есть люди поменяли профессию, нашли подработку или сменили место работы. Еще 20% использовали пассивные стратегии — обратились за помощью к родственникам и друзьям. А 5% использовали имеющееся имущество (продавали или меняли квартиры, съезжались с родственниками, сдавали квартиры в аренду). Кроме того, 7% участвовавших в опросе развернули активную деятельность на своих дачах. — Люди, имеющие земельный участок, начали больше выращивать на нем фруктов и овощей для собственного потребления или продажи, — пояснила Корчагина. По словам эксперта, экономить стали все семьи. И те, которые испытывали материальные трудности до кризиса, и обеспеченные. — Нас удивило, что 50% домохозяйств, не испытывающих материальных трудностей, стали искать места, где продукты стоят дешевле, — говорит Ирина Корчагина. При этом 30% семей сократили потребление каких-либо продуктов или исключили их вовсе, 20% — снизили расходы на питание членов семьи вне дома, а 10% стали экономить на общественном транспорте. Экономия в семьях, которые испытывали материальные трудности и до кризиса, сейчас стала еще жестче. 75% этих домохозяйств стали экономить на продуктах, а 25% — на общественном транспорте. |
| Короткий сказ стилистически созвучен новеллам Эрнеста Хемингуэя, портреты которого – мужественный взор, сивая борода, отворот свитера грубой вязки – висели в студенческих общагах над железными койками тогдашних физиков и лириков. Но по силе трагического, до слез пронизывающего, высокого духа, по образному слогу сибирский писатель превзошёл заокеанского новеллиста и романиста. Хоть убей, не помню, о чём толковали герои Хемингуэя, но Распутинские, подобно Павке Корчагину, – о коммунизме, и толковали вдохновенно: «… коммунизму не повезло… Сегодня один из его строителей потерпел аварию… Граждане!.. Коммунизм запаздывает... Коммунизм – это тебе не автолавка с бесплатными товарами… К коммунизму надо ещё идти… Дорога, которую мы ведём, – это дорога в коммунизм… И ты веришь в коммунизм, я же знаю, что веришь. А наговариваешь на себя. Ну, скажи, веришь или нет?.. – Верю. – Коммунизм… конечно, будет коммунизм… Зря люди стыдятся мечтать о коммунизме… надо бить всякого, кто хихикает по этому поводу…». И били, порой смертельно, тех, кто вставал поперёк дороги к светлому будущему; а посему подобные Павке Корчагину и распутинскому Лёшке, умирающему за коммунизм, служили и в сталинских карателях, набивая лагеря поперечными, а воинственных противников коммунизма ставя к стенке… Вдохновенный сказ о комсомольце Лёшке прозвучал в 1965 году на всесветно славленом Читинском семинаре «Забайкальская осень», и среди прочих подобных сказов вышел миллионными тиражами в «Комсомольской правде», «Литературной России» и в журнале «Смена». «Забайкальская осень» открыла Валентина Распутина, певца комсомольских строек, и первооткрывателем сибирского самородка был Владимир Алексеевич Чивилихин, в семинар коего Распутин и угодил. Владимир Алексеевич прямо из Читы продиктовал по телефону в редакцию «Комсомольской правды» Распутинский рассказ «Ветер ищет тебя». А чуть позже в «Литературной России» увидела свет и ода геройскому комсомольцу «Я забыл спросить у Лёшки…». С благословения писателя Леонида Соболева изрядными тиражами вышли юношеские сочинения сибирского романтика, о котором Леонид Сергеевич писал: «Ещё очень молодой, весь в поисках, иногда удачных, иногда неудачных… Мы имеем дело с редким дарованием, он привлекает углублённой психологичностью, смелостью, с которой берётся за сложные вещи. В языке у него нет бесцветности, бесполости, фразы иногда сложные, но они сработаны из точного лексического материала. Мы верим, что из него получится хороший писатель…». |
| Если кто не знает, напомню, что письмо это прислал тот самый Корчагин, который на весь свет объявил себя академиком, тогда как никакого отношения к Академии Наук не имел, а является членом какой-то самозванной академии, каких можно состряпать сотнями и называть друг друга академиками. Время сейчас такое - зарегистрировал любую контору и хоть генералом казачьих войск назовись, хоть космонавтом, хоть академиком. Но это так, дело пустяковое по сравнению с тем, какие сатанинские книги этот деятель и каким богохульством напичканы статьи в его газете. Если кому-то из патриотов не понравится моя позиция - это его личное дело. Предполагаю даже, что кое-кто запишет меня в провокаторы, религиозные фанатики или жиды, за то, что я " разбиваю единство патриотических сил " . Это ваше право. На это заявляю однозначно: тот, кто хулит Христа - не патриот, а главный враг. Кому же из Православных патриотов такая позиция кажется слишком советую подумать: Православные вы на деле или Православие для вас - не Истина, а " красивая традиция " русского народа. Для меня же - безусловная Истина, посягать на которую не дозволено никому, тем более не дозволено грязно богохульствовать. Я что давно пора заканчивать заигрывать с той публикой, которая посягает на самое святое, именуясь при этом патриотами. Первое, за что воевал русский человек - за Веру, за Христа! Настала пора определиться и всем иным патриотам: за кого они? Раньше русские за Веру, за Христа шли на смерть. Теперь мы, Православные, боимся обидеть негодяев, хулящих Христа, лишь только потому, что они " патриоты " , ходят вместе с нами на митинги и не любят евреев. Но это - слова, а на деле ненавистники Христа повторяют один в один иудейские наветы против нашего Господа... Для меня с так называемыми язычниками вопрос давно это враги, разрушающие самое святое, что сохранилось в русском народе. Призываю всех, кто считает себя Православным, присоединиться к этому письму и прислать в редакцию отклик - согласны ли вы с нашей позицией или собираетесь и впредь сотрудничать с иудами? Корчагин В.И.! |
| О несчастье, постигшем дворян после крестьянской реформы, рассказывает мужикам-странникам румяненький шестидесятилетний помещик Гаврила Оболт-Оболдуев. Он вспоминает, как в прежние времена все веселило барина: деревни, леса, нивы, крепостные актеры, музыканты, охотники, безраздельно ему принадлежавшие. Оболт-Оболдуев с умилением рассказывает о том, как по двунадесятым праздникам приглашал своих крепостных молиться в барский дом — несмотря на то что после этого приходилось со всей вотчины сгонять баб, чтобы отмыть полы. И хотя мужики по себе знают, что жизнь в крепостные времена далека была от нарисованной Оболдуевым идиллии, они все же понимают: великая цепь крепостного права, порвавшись, ударила одновременно и по барину, который разом лишился привычного образа жизни, и по мужику. Отчаявшись найти счастливого среди мужиков, странники решают расспросить баб. Окрестные крестьяне вспоминают, что в селе Клину живет Матрена Тимофеевна Корчагина, которую все считают счастливицей. Но сама Матрена думает иначе. В подтверждение она рассказывает странникам историю своей жизни. До замужества Матрена жила в непьющей и зажиточной крестьянской семье. Замуж она вышла за печника из чужой деревни Филиппа Корчагина. Но единственно счастливой была для нее та ночь, когда жених уговаривал Матрену выйти за него; потом началась обычная беспросветная жизнь деревенской женщины. Правда, муж любил ее и бил всего один раз, но вскоре он отправился на работу в Питер, и Матрена была вынуждена терпеть обиды в семье свекра. Единственным, кто жалел Матрену, был дедушка Савелий, в семье доживавший свой век после каторги, куда он попал за убийство ненавистного немца-управляющего. Савелий рассказывал Матрене, что такое русское богатырство: мужика невозможно победить, потому что он «и гнется, да не ломится». Рождение первенца Демушки скрасило жизнь Матрены. Но вскоре свекровь запретила ей брать ребенка в поле, а старый дедушка Савелий не уследил за младенцем и скормил его свиньям. На глазах у Матрены приехавшие из города судейские производили вскрытие ее ребенка. Матрена не могла забыть своего первенца, хотя после у нее родилось пять сыновей. Один из них, пастушок Федот, однажды позволил волчице унести овцу. Матрена приняла на себя наказание, назначенное сыну. Потом, будучи беременной сыном Лиодором, она вынуждена была отправиться в город искать справедливости: ее мужа в обход законов забрали в солдаты. Матрене помогла тогда губернаторша Елена Александровна, за которую молится теперь вся семья. |
| В основе ее лежит мифологизированное представление о «Христе-революционере», отдавшем жизнь за народное счастье. Не вдаваясь в анализ корней этого представления, основанного на действительно демократических тенденциях раннего христианства, скажем лишь, что уподобление борца за правду святому подвижнику или мученику, а в конечном счете и самому распятому Христу было с готовностью воспринято русскими писателями. Уже «первый русский революционер» А. Н. Радищев стилизовал свой рассказ о друге юности, борце против деспотизма Федоре Ушакове, под житие. Опыт же собственной биографии он намеревался назвать «Житием Филарета Милостивого». Любопытно, что спустя почти два века другой русский правдоискатель, Ф. А. Абрамов, задумал автобиографическую повесть с условным названием «Житие Федора Стратилата», по имени своего святого покровителя, воителя, мученика и змееборца 58 . Агиографическая модель поведения отчетливо просвечивает в образах «народных заступников» в поэзии Н. А. Некрасова или «новых людей» Н. Г. Чернышевского (достаточно вспомнить знаменитые рахметовские гвозди). На долгие годы постоянными атрибутами борца за народное счастье останутся не только непреклонность и мужество в отстаивании своих убеждений, напоминающее героев христианских мартириев, но и альтруизм, подчеркнутый аскетизм в быту и отказ от личной жизни 59 . Так, отчетливо проступает эта аскетическая модель поведения у знаменитого героя романа Н. А. Островского «Как закалялась сталь» (1935). Юный правдоискатель Павка еще собирается жениться на Тоне Тумановой (как выяснилось, ему классово чуждой), но возмужавший не по летам комсомолец Корчагин строит свои отношения с женщинами-соратницами исключительно на товарищеской основе, хотя те по-женски явно симпатизируют ему, а аскетизм вовсе не является нормой складывающейся на его глазах новой морали. Наиболее рельефно это видно в отношениях героя с Ритой Устинович. По собственному признанию, в этом последнем случае Корчагин с юношеским максимализмом подражал герою Э. |
| Странный совет, а что если бы Сережа влюбился в соседнего мальчика? Надо было тоже делать вид, что не обращаешь внимания и дать проиграть эту «игру» до конца? Ну и что, что сын стал содомитом, зато конфликты с одноклассниками закончились...Судя по всему, АНО уже перестроилась под новый евростандарт и теперь пытается осчастливить нормальные семьи толерантным отношением к однополым извращенным сожительствам, что особенно хорошо видно из рассуждений на эту тему Ирины Корчагиной. Советы от мэтра: раньше детей не любили... Газета «Взгляд» совсем недавно взяла интервью у руководителя центра «Счастливая семья» Ирины Корчагиной, в котором она комментирует прибавление в «семье» Элтона Джона и его партнера. Пара, сделав заказ на рождение суррогатной матери, усыновила мальчика. Корчагину попросили прокомментировать, как такие семейные особенности могут сказаться на развитии мальчика. «Я за этого ребенка спокойна, у него все будет шоколадно», - заявила в интервью газете психолог. «Чем Элтон Джон отличается от других людей? Есть масса гомосексуальных пар, которые берут на воспитание детей. У человека бабла не меряно, и ребенку создадут все условия. На вопрос не отразится ли воспитание в гомосексуальной семье на половой ориентации ребенка, мэтр «Счастливой семьи» отвечает: «если набор генов окажется нормальным, то не отразится. Известно, что среди мужчин 4% становятся геями ». А на вопрос может ли богатство заменить материнскую любовь, ответ звучит уже как приговор нормальной семье: « Вы знаете, у нас материнской любви в нормальной-то ситуации очень мало. Думаю, здесь не вопросы богатства, а вопрос нормально поставленных мозгов - если люди понимают, что это такое и могут какими-то способами все это организовать. Материнская любовь - это не инстинкт, это, скажем так, социальный институт. Этим нужно уметь владеть, нужно это понимать, это нужно воспитывать, формировать. У нас в стране в лучшем случае 15% родителей умеют грамотно любить своих детей...К сожалению, этому навыку невозможно научить в учебных заведениях. Традиционно люди учились в семье, но сейчас семья трансформировалось. Вообще, такому понятию, как индивидуальная любовь к ребенку, от силы лет 150. Раньше детей не любили». /10/ |
|
|
