| 1) Братия мои! Не с лицеприятием имейте веру Господа нашего Иисуса Христа, [достойного] славы. 2) Ибо, если в собрание ваше войдет человек с золотым перстнем, в блестящем одеянии, войдет же и бедный в убогой одежде, 3) и взирали бы на одетого в прекраснейшую одежду, и говорили ему: «Тебе хорошо сесть здесь», – бедному же сказали: «Ты стань там, или садись здесь, у подножия ног моих», – 4) то не пересуживаете ли вы в себе и не становитесь ли судьями с неправыми мыслями? 5) Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли в мире сем избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Бог обетовал любящим Его? 6) Вы же не почтили бедного. Не богатые ли силою притесняют вас, и не они ли самые влекут вас в суды? 7) Не они ли хулят доброе имя, которое призывается над вами? 8) Если вы исполняете закон царский, по Писанию: «Возлюби ближнего твоего, как себя самого» ( Лев. 19:18 ), – хорошо делаете; 9) если же поступаете с лицеприятием, то грех делаете, уличаемые Законом как преступники. 10) Всякий же кто соблюдет весь Закон, поругает же [Закон] в одном [чем-нибудь], становится повинным во всем. 11) Ибо Кто сказал: «не прелюбодействуй», сказал и: «не убей». Ведь если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, становишься преступником закона. 12) Так говорите и так делайте, как имеющие быть судимы по закону свободы. 13) Ибо суд без милосердия тому, кто не сотворил милосердия; превозносится же милосердие над судом. 14) Что пользы, братия мои, если кто говорит о себе, что он имеет веру, дел же не имеет? Может ли вера спасти его? 15) Если же брат и сестра наги, и нуждаются в повседневном пропитании, 16) а кто-нибудь из вас скажет им: «Идите с миром, грейтесь и насыщайтесь», – не дадите же им потребного для тела: что пользы? 17) Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. 18) Но скажет кто-нибудь: «Ты имеешь веру, а я имею дела: покажи мне веру твою без дел, а я покажу тебе веру мою из дел». 19) Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. 20) Но хочешь ли знать, о пустой человек, что вера без дел мертва? 21) Авраам, отец наш, не делами ли оправдался, принеся Исаака, сына своего, на жертвенник? 22) Видишь, что вера содействовала делам его, и делами вера доведена была до совершенства? 23) И исполнилось Писание, говорящее: «Веровал Авраам Богу, и вменилось ему в праведность, и наречен был другом Божиим» ( Быт. 15:6 ). 24) Видите, что человек оправдывается делами, а не верою только? 25) Подобно и Раав блудница не делами ли была оправдана, приняв вестников и отправив [их] иным путем? 26) Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва. Глава III |
| Библейская традиция употребления чисел также связана с религиозными, антропологическими, космологическими и иными представлениями древнего человека. Кроме того, на ней сказались особенности самого текста Библии, который носит сакраментальный, символический и поэтический характер. Первое, что необходимо отметить в библейской нумерологии - это то, что в ней, как вообще " в древних семитских культурах не слишком заботились о математической точности, как ее понимают в нашей современной цивилизации. Зато (в ней - М.И.) очень часто пользовались числами как в их условном, так и в символическом значении " (Словарь библейского богословия. Брюссель, 1974. С. 1255). Так, например, число 7, за которым в литургической традиции закрепилось лишь значение символическое, в Библии иногда используется как довольно значительное (т.е. большое) число: " Кто убьет Каина, (тому - М.И.) отметится всемеро " (Быт. 4,15); " семь раз упадет праведник и встанет; а нечестивые впадут в погибель " (Притч. 24,16); " сколько раз прощать брату моему, -вопрошает ап. Петр. - ... до семи ли раз " (Мф. 18,21). Число 40 условно может обозначать период одного поколения или довольно долгий период, продолжительность которого точно установить невозможно: 40 лет странствования по пустыне (Числ. 14,34), 40 лет мирной жизни, которая устанавливалась в период правления каждого Судьи (Суд. 3,11,30; 5,31), 40 лет царствования Давида (2 Цар. 5,4), " сорок дней и сорок ночей " , в которые шел дождь во время Потопа (Быт. 7,4). Подобным же образом используются числа 60, 80 (Песн. 6,8), 100 (Лев. 26,8; Еккл. 6,3), " сто крат " ( " получит во сто крат " (Мф. 19,29), 1000 (милость Божия действует " до тысячи родов " (Исх. 20,6); для Бога " тысяча лет как день вчерашний " (Пс. 89,5). Помимо условных значений большие числа (100, 1000, " тьма " (т.е. 10000) имеют и гиперболическое значение. В библейской поэзии имеет место прием, состоящий в увеличении числа путем прибавления к нему еще большего числа: " Однажды сказал Бог, и дважды слышал я это " (Пс. 61,12); " ... все это делает Бог два, три раза с человеком, чтобы отвести душу его от могилы и просветить его светом живым " (Иов. 33,29-30). Или: " Три вещи непостижимы для меня, и четырех я не могу узнать " (Притч. 30,18). |
| Рассматривая первую и вторую книги Царств в последовательном ряду ветхозаветных исторических писаний, богословы находят между ними взаимное соотношение в раскрываемых писателями теократических идеях. Основные идеи и цели священных писателей последовательно раскрываются в исторических книгах следующим образом. В книге Иисуса Навина писатель раскрытием верности Бога в исполнении Его обетований о еврейском народе убеждает евреев подобной же верностью пребывания в завете с Богом отвечать на Господню верность. В книгах Судей и Руфь, раскрывая учение о Божественной правде по отношению к еврейскому народу, писатель убеждает народ наглядными примерами и всем своим повествованием в той истине, что безмятежное благополучие для евреев может следовать лишь за исполнением ими закона, за нарушение же его должно следовать неблагополучие и все несчастия. Первая и вторая книги Царств примыкают к идее книги Иисуса Навина и основываются на раскрытии верности Господа древним обетованиям. До эпохи Самуила Господь исполнил еще не все Свои патриархальные обетования. Так, в обетовании Иакова были предвозвещены: происхождение Мессии от потомства Иуды, царская Его власть над всеми народами, а вместе и царственное среди других колен значение Иудина колена, славные победы над врагами, непрерывное царственное потомство в этом колене до явления Мессии (Быт. 49, 8-10), а между тем об исполнении этого обетования доселе не говорилось. Во время 40-летнего странствования Иудино колено вело наравне с другими коленами кочевую жизнь. Правда, в обетованной земле оно получило лучший удел, по смерти Иисуса Навина оно предводительствовало в некоторых войнах с хананеями (Суд. 1 – 2 глл.) и в наказании Вениаминова колена (Суд. 20:18), а затем оно затерялось и принимало лишь непохвальное участие в выдаче Самсона филистимлянам (Суд. 15 гл.). Итак, величественное обетование Господне как будто предано забвению. Но Господь верен всем Своим обетованиям, это и показывают первая и вторая книги Царств. Уже книга Судей намекала на нужду в царской власти для евреев и закончена призывом ее (Суд. 21:25), а книга Руфь закончена именем Давида и Иудина колена, из коего он произошел (Руфь 4:18-22). В книгах Царств показывается, что наступило время торжественного исполнения сего обетования, так как народ был приготовлен к восприятию этой идеи: опытом жизни он научен был, что обетованный скипетр может получить начало не от какого-либо недостойного царя, а только от царя «по сердцу Божию», по своей нравственной высоте достойного этого великого дара; с другой стороны, тому из потомков Иуды будет принадлежать это обетование, коему поклонятся все колена Иакова, чья храбрая рука будет возлежать на плечах врагов его, кто как лев будет грозен и мощен. Таковым и был и изображается здесь Давид. |
| Итак, в ветхозаветном учении о радости можно выделить, как указывают составители «Словаря библейского богословия», два основных отдела: «радости жизни» (все, что связано как с важнейшими событиями в жизни каждого человека, так и с ее повседневными удовольствиями) и «радости Союза-Завета». Последняя концепция, в свою очередь, выражается в трех аспектах: «радости совместного служения Богу», «радости личной верности» и «эсхатологической радости» 2 . В тексте Второзакония, как мы далее покажем, нашла отражение только часть обозначенных аспектов: радости человеческой жизни и радость служения Богу. Теперь подробнее остановимся на терминах, которые употребляются в священном тексте. В еврейской библии основным термином для обозначения состояния радости является глагол и производные от него существительное и прилагательное . Наряду с этим в книгах Ветхого Завета употребляются еще 12 корней, передающих различные проявления радости, из которых наиболее часто встречаются , , , 3 . В книге Второзаконие используются только три корня: , , – их значение и употребление мы сейчас рассмотрим более детально. Глагол (и его производные) в книге Второзаконие употребляется 11 раз; при этом в других частях Пятикнижия он встречается только дважды: ( Исх.4:14 ) и ( Лев.23:40 ). Как полагают исследователи, этимологически рассматриваемое слово связано с родственными глаголами в других семитских языках: с аккадским šamhúu («расти»), арабским šmhú («возвышаться, гордиться») и арамейским m (всходить сиять, блистать»; в связи с этим многие гебраисты его вторичным значением (основное – «радоваться») считают «сиять» или «возвышаться» 4 . Впрочем, это добавочное значение только оттеняет основное, ибо сияние лица или глаз является выразительным проявлением радости; характерным свидетельством в пользу такого заключения является употребление глагола в ( Притч.15: 30 ) и ( Пс.18:9 ). Как правило, обозначает не длительную эмоцию как состояние, но радостную бурную и спонтанную, охватывающую все существо человека. Такая радость может быть вызвана различными причинами: встречей после долгой разлуки ( Исх.4:14 ), ( 1Цар.6:13 ), доброй вестью ( 1Цар.11:9 ), ( 3Цар.5:21 ), ( Иер.20:15 ), торжеством над врагами ( 1Цар.19:5 ), ( 2Цар.1:20 ), ( Ам.6:13 ), хорошей пищей или вином ( Ис.22:13 ), ( Еккл.8:15 ). Однако особенно часто рассматриваемый глагол (и его производные) используются по отношению к радости во время богослужения и религиозных праздников; именно такой контекст для использования термина является основным. При этом довольно часто данный термин связан со всевозможными ритуальными проявлениями такой радости: криками, танцами, игрой на музыкальных инструментах ( 2Цар.6:14 ), ( 3Цар.1:40 ), хлопаньем в ладоши и топотом ногами ( Иез.25:6 ), а существительное следует признать даже техническим термином для обозначения ликующих праздничных восклицаний 5 . |
| Итак, вслед за краткой заповедью не убий тянется бесконечная цепь фактов, как бы наперекор неизменной Божией воле. Что ж это такое? Здесь можно допустить несколько предположений, разбор которых послужит лучшим доказательством истинности какого-либо одного из них. Первое то, что и Моисей, как человек, мог течением времени «просмотреть» великую заповедь. Но для такого предположения нет места уже по одному тому, что 21-я глава (разумеется, по теперешнему деланию) является естественным продолжением 20-й, в 13 ст. которой начертана заповедь не убий. О каком-либо жестокосердии ( Мф.19:8 ) со стороны израильского вождя также неуместно говорить в виду ясного свидетельства Числ.12:3 , по которому, Моисей был человек кротчайший из всех людей на земле. Если писатель этого стиха счел нужным указать на выдающуюся кротость человека Божия, то, надо полагать, в ней было, действительно, что-то феноменальное, решительно противящееся даже зачатку такого предположения. Кротчайший – и вдруг возвещает строжайшия заповеди насчет многоразличных случаев, наказуемых убиением, мало того, – смертью на костре! ( Лев.20:14 ). Надо полагать, что такому человеку не легко было обрекать преступников на смерть, и судейская должность стоила ему величайшего напряжения и самообладания ( Исх.18:13–27 ). Заподозрить не подлинность мест, в которых повелевается казнить смертью преступников, значит расписаться в неслыханном безумии, потому что пришлось бы заподозрить подлинность не только четырех книг Моисеевых, но и других ветхозаветных писаний. Такой критики, слава Богу, пока еще не видал свет. Легче было бы отрицать подлинность двух слов: «не убий», но они так прочно скованы с крепчайшими всякого железа звеньями единой нерасторжимой цепи заповедей, что о них ломаются зубы самой ярой критики. Руководствуясь методом остатков, необходимо предположить подлинность цитированных мест и полное согласие их между собою, ибо не может нарушиться писание ( Ин.10:35 ) и, следовательно, досадное «просмотрел» поставить в счет современным «думским» толковникам. |
| 16. Лев, гонясь за добычею для своего чрева, делается пленником: и чревоугодник унижается для удовольствия чрева. 17. От множества снедей грубым делается ум, а доброе воздержание очищает его. 18. Человек упивающийся и раздражительный возмущает души братий, и посрамление его постоянно при нем. 19. Человек, выпивающий вечером, делает и говорит, что не должно, и по утру раскаивается; но если опять сыщет вино снова поступает также. 20. Не пей вина до упоения, хотя упрашивают тебя находящиеся с тобою друзья: ибо если одолеет тебя вино, то упрашивавшие тебя прежде всех соблазнятся тобой. 21. Чревоугодник трудится и крушится о том, как наполнить чрево свое яствами, а когда поел, мучится во время пищеварения; воздержание же сопровождается здравием и трезвостью. 22. Монах чревоугодник заботится о многом, а воздержный подобен серне в поле. 23. Не заботься, монах, о чреве, и будешь иметь покой. 24. Всех дров в лесу не достаточно для насыщения огня; так ненасытима плоть, как ее ни довольствуй. 25. Упивающийся пастырь не упасет вверенных ему овец, а сонливый и сам сделается добычею зверей. Ибо «терния прозябают в руки пианицы» ( Прит. 26, 9 ), а душа воздержного припадает к Богу. 26. Воздержание есть нрав терпения. 27. Не пей вина до упоения в угождение людям; ибо тогда будет тебе великий стыд, когда найдут тебя упившимся. 28. Вкусил ты хлеба и насытился! Воздай славу Богу, напитавшему тебя. А если хочешь довольствовать тело свое малым, воздай славу укрепившему тебя Богу, и не говори перед всеми: «не съел я и такой-то доли хлеба». – Что придаешь этим себе? – Не осуждаешь ли только едящих и благодарящих? 29. Монах чревоугодник называет пост временем печали, а воздержный и в посте не смотрит угрюмо. 30. Воздерживаться сверх меры, как думаю, не похвально: и пренебрегать должным воздержанием не полезно. Как долговременное уклонение от установленных снедей производит расслабление и недостаток сил к служению, так пресыщение яствами подвергает осуждению. Сказано: «горе вам, насыщенным ныне, яко взалчете» ( Лук. 6, 25 ). Сверх того невоздержный от неумеренности впадает в плотские страсти. Посему благочестно и надлежащим образом надобно управлять телом. |
| Английское слово sacrifice буквально означало не «убитое вместо кого-то», а «священный дар». На древнееврейском жертвоприношение — это корбан от корня каров, что значит «близкий [к Богу]», иными словами, причастный Ему. Английское слово holocaust происходит от греческого καυ(σ)τος, λκαυ(σ)τον — сжигаемый целиком, жертва всесожжения. Это особый тип жертвы, уничтожаемой огнем без остатка. Холокостос или жертва всесожжения — это священный дар, целиком и полностью посвященный Богу. Он символизирует, что жертвователь полностью отдает свою жизнь Господу. Благодаря этому он может подняться до уровня, позволяющего войти в общение с Богом не быть уничтоженным в этой близости. Третьей целью жертвоприношения было искупление греха. В Ветхом Завете жертвы не носили ярко выраженный заместительный характер: нельзя сказать, что животное приносилось вместо жизни грешника, который молил таким образом о прощении и пытался умилостивить разгневанного Бога. Если кто-то так и воспринимал ритуалы, то это происходило отчасти из-за влияния языческих культур, окружающих народ Израиля. Фактически во всех соседних племенах почитался целый пантеон жестоких, капризных и коварных богов. Средством их умилостивления становились не только животные, но и человеческие жертвы. В Писании рассказывается о хананеях, которые убивали детей на алтаре бога Молоха. У язычников подобные ритуалы были в ходу, и, кстати, их, равно как и другие страшные практики, Писание называет главными причинами уничтожения этих народов (см. Лев.18:21-29; 20:2-5 ; Втор.12:30-31 ). В отличие от язычников, в иудейской среде всегда существовал строгий запрет на человеческие жертвоприношения. Сейчас христиане рассматривают жертвоприношения в Иерусалимском храме как подготовку, предтечу главного и истинного приношения Агнца Божьего, Христа, Который Своей смертью Раз и навсегда избавляет от греха весь мир. Его Тело — это совершенная жертва Отцу, желанное приношение от всего творения, принимаемое Им как идеальное богослужение. В этом контексте причащение человека жертве Христа, совершаемое с покаянием в сердце и с устремлением к святой жизни, оказывается наполненным очень глубоким смыслом, соответствующим изначальному Замыслу, целью долгого пути развития человечества. Внимание концентрируется не на принесении индивидуальной жертвы, а на участии всех и каждого в общем действе, увенчивающемся покаянием и обращением. |
| Ветхозаветное учение о загробной жизни проникало все ветхозаветные книги и вытекало из основных иудейских религиозно-нравственных воззрений. Иудеи в своих высоких религиозных воззрениях не могли довольствоваться идеалом только земного счастья и благополучия. Земные блага Палестины, упоминаемые законодателем, имели цену в глазах иудеев настолько, насколько они доказывали любовь Иеговы к своим детям, – свидетельствовали о Его близости или удалении от евреев ( Втор.28 . Лев.19 ). Исполнение высоких предписаний закона, духовная богоподобная святость ( Быт. 17:1 , Втор. 18:13 ), не могли быть награждаемы только счастливою земною жизнью (чего и действительно не было), они требовали высшей духовной награды в загробной жизни. Иудейские праведники были всецело проникнуты идеей постоянного религиозного общения с Богом, и, смотря равнодушно на земную жизнь с ее благами, спокойно встречали смерть ( Быт. 47:30, 49:18 . Тов. 3, 6 ). Их спокойствие поддерживалось в этом случае верованием в будущее спасение живых и умерших людей через Мессию. Вера в бессмертие вытекала, далее, из антропологических воззрений ветхозаветных писателей. Они строго различали область духовных и телесных явлений, признавали невозможным смешение их ( Быт. 1:27, 2:7, 6:5 , Еккл. 12:7 , Прем. 2:23 ), и потому считали неизбежным по смерти тела продолжение существования человеческого духа ( Еккл. 12:7 , Ис. 115:4 , 3Цар.17, 21–23 ). Наконец учение о загробной жизни вытекало из взгляда ветхозаветных писателей на смерть, как на явление ненормальное и временное ( Быт. 3:17 ). Эти идеи приводили ветхозаветных праведников к вере в загробную жизнь; на основании их ветхозаветные писатели раскрывали учение о бессмертии. Иудейские праведники, подобно Иакову и Давиду, нередко считали земную жизнь только местом странствования, в ожидании загробного отечества ( Быт. 47: 9 . Пс. 38:13, 118:20–21 ). Земная жизнь их иногда была полна страданий (Иов, Давид, Товия). Смотря равнодушно на эти страдания, иудейские праведники предпочитали небу и земле со всеми их благами загробную жизнь близ Господа ( Пс. 72:25–26 ). |
| Если цель брака – дети, а дети нужны для защиты отечества и продолжения культа, то брак является уже не делом свободы, а религиозной и гражданской обязанностью, нарушение которой карается законами. И вот, как в Греции, так и в Риме мы находим целый ряд законов, карающих безбрачие 17 Последним из таких законов был знаменитый lex Julia et Papia Poppea, который так возмущал Тертуллиана 18 и был отменен Септимием Севером (193– 211). Бездетного Епаминонда укоряли за то, что он плохо позаботился об отечестве 19 . С другой стороны, если цель брака дети, то где нет надежды иметь детей, там нет и брака, и потому бесплодие жены было одним, а иногда и единственным из поводов к разводу. Римский историк Геллий в своих Анналах сообщает, что в древнем Риме вследствие строгости нравов в течение нескольких веков не было ни одного случая развода и первым развелся с женой патриций Карвилий Руга вследствие ее бесплодия. Он горячо любил свою жену, но счел долгом развестись с ней, так как его клятвенное брачное обещание гласило, что он женится для того, чтобы иметь детей 20 . То же рассказывает Геродот о двух спартанских царях 21 . Дигесты упоминают, что развод часто происходит из-за бесплодия жены 22 . По законам Ману в Индии развод с бесплодной женой по истечении восьми лет был обязателен 23 . Чтобы обеспечить мужу потомство, древние законы не останавливались даже перед такими, по-видимому, непреодолимыми препятствиями, как бесплодие самого мужа и даже его смерть. В таком случае прибегали к фикции левирата. Отец или брат бесплодного или умершего мужа брал его жену, и потомство от этого сожития считалось потомством мужа. Так было в Индии 24 , так было и у древних греков 25 . Существовал левират и у древних евреев ( Втор. 25, 5 . Ср.: Мф. 22, 23–32 ; Мк. 12, 19 ; Лк. 20, 28 ). Брак на жене брата был здесь строго воспрещен ( Лев. 18, 16, 20, 21 . Ср.: Мф. 14, 4 ; Мк. 6, 18 ), но когда нужно было дать потомство умершему брату, отказ от такого брака считался бесчестным делом. Вполне правы были, поэтому древние христианские писатели, полагавшие, что почти все дохристианское человечество видело в потомстве главную цель брака, и объяснявшие существование такого воззрения редкостью населения, родовым характером древнего быта, отсутствием надежды на будущую жизнь и т.д. 26 |
| Малодушные инокини тешатся ими, как дети, и щеголяют одна перед другой. Не во многих уже обителях сохраняется еще обычай совершать по четкам общее молитвенное «правило» с поклонами или без них, сообразно уставу. Что же касается прямого назначения четок, состоящего в упражнении по ним инока в непрестанной внутренней молитве, — оно почти вовсе утрачено. Впрочем, я не хочу этим сказать, чтобы помимо четок нельзя было бы приобресть навыка внутренней молитвы; напротив, я лично знаю людей, никогда не имевших в руках четок, как не принадлежащих к иноческому сословию, а стяжавших высокосозерцательную «умную» молитву; ни общество людей, среди которого они вращаются, ни суета мирской жизни, их окружающая, — ничто не отвлекает их от непрестанной внутренней беседы с Богом, Которому они всегда предстоят умом и Которого непрестанно носят в сердце. «Идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше» (Мф.6:21),— говорит Господь. Если бы мы все сокровище свое, то есть все дорогое для нас и любимое нами, полагали в одном Господе, то, без сомнения, Он один и наполнял бы Собою наше сердце и мысли и все духовное существо наше; учение Апостола о непрестанной молитве не было бы для нас заповедью многотрудною, а было бы лишь исполнением потребности своей души и удовлетворением стремления ее — быть всегда с Господом неразлучно сердцем и умом. Непрестанная молитва «умная» была бы неотъемлемою драгоценностью нашею, источником духовной сладости, сердечного простора; с именем Иисусовым, призываемым в молитве сердцем, есть Сам Иисус, как говорит Апостол: «Близ ти глагол сей,— во устех твоих, и в сердце твоем» (Рим. 10:8), то есть глагол молитвы твоей к Богу, или Бог, Которого ты призываешь. И Сам Господь говорит: «Се стою при дверех (то есть при дверех сердца) и толку (стучусь): аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною» (Апок.3:20). Видишь ли, разумеешь ли безмерную любовь к нам сладчайшего нашего Господа? Он Сам жаждет обитать в сердце нашем, лишь бы мы не отказывались, желали принять Его, как и в другом месте говорит: «И вселюся в них, и похожду (то есть буду сопровождать его во всех путях его), и буду ему во отца, и тии будут Ми в людие» (2Кор.6:16.18 и Лев.26,12). |
|
|
