| 264 Консисторские Архивные Дела 1797 г. 27, 1799 г. 38 и 41, а также Киевские Епархиальные Ведомости, 1892 г., 13, стр. 138. 265 Консисторское Архивное Дело 1798 г. Киевские Епархиальные Ведомости, за 1892 г. стр. 371. Каким бесчеловечным истязаниям подвергались провинившиеся подобным образом священники, можно видеть из следующих слов коллективного прошения, поданного митрополиту Иерофею от духовенства Белоцерковского округа: «села Ольшаницы священника Матвея Кащука жидовский слуга не только бил на поле, но и в жидовской мельнице за волосы тягал по всей мельнице и лошадь отобрал, села Малой Половецкой священника Григория Левицкого, который ездил по казенной надобности в село Пивни и когда возвращался оттуда и проехал село Кожанки, то четыре жида с Малой же Половецкой, пропустив его священника Левицкого чрез село Кожанки и догнавши на поле, стащили с санок за волосы, рвали за бороду, и как угодно им было, били и, не сыскавши у него водки, таскали его далее от села в степь и хотели его жизни лишить, если бы на тот шум с селения не прибежали люди, то бы неминуемо лишен бы был жизни, – о чем заявлялось благочинному протоиерею Зражевскому от прописанных священников, и они посылаемы были с письменным представлением к главному его графского сиятельства эконому Иоанну Борковскому, требуя удовольствия, но как в важных обидах, так и в прочих, хотя многократно требовано было удовольствие, но никогда не получено единственно в насмешку и поругательство священству». Киевские Епархиальные Ведомости, 1892 г. 13, стр. 371–372. 267 Так, Липовецкое духовное правление доносило митрополиту, что во владениях князя Сангушки и графа Потоцкого управители, «за неимением наличных церковных денег, заграбили с церкви приобретенное от доброхотных дателей полотно 37 аршин и отдали в покорыствование жиду за четыре рубли старых». Консисторское Архивное Дело 1799 г. 22; подобное – 1798 г. 1-й. 268 «Ныне из графских сиятельств экономы (читаем мы, между прочим, в поданном митрополиту от священников Белоцерковской округи прошении) собирают всех прихожан и, призвавши в собрание священника, приказывают, дабы прихожане за преподаяние треб священнику больше не давали, как по наданной от главного их эконома Яна Барковского таксе, подтверждая прихожанам как наистрожайше и страша телесным наказанием, естьли кто с них осмелится сверх показанного давать; а как в унии была такса, то против оной и десятой доли нам не прописано получать». Киевская Старина 1892 г., т. XXXIX «Приказ униатского митрополита Иасона Смогоржевского униатским священникам Белоцерковского округа, последовавший 18 декабря 1784 г., касательно платы за требоисправления» П. Орловского, стр. 478. |
| Эти дела закончились для подавляющего большинства их участников казнями. Всего в Кузбассе к этому времени существовало 16 лаготделений Сиблага. В сентябре 1937 года священник был переведен из Мариинского распределительного пункта в Ново-Ивановский лагерь, где готовилось дело архиепископа Павлина (Крошечкина). По нему был арестован и Анатолий Левицкий. На допросе отец Анатолий был тверд, немногословен. Теперь его не сбивали с толку ничьи показания и свидетельства Аресты всех участников процесса прошли 30 сентября. Было арестовано восемь заключенных: архиепископ, епископ, иеромонах, священники, псаломщик. Имя восьмого арестованного установить не удалось. Сразу же они были допрошены. На допросе отец Анатолий был тверд, немногословен. Теперь его не сбивали с толку ничьи показания и свидетельства. Он усвоил, что любые компромиссы со следствием невозможны, они не улучшают участи и только растравляют совесть. Вины своей не признал. Протокол допроса от 30 сентября 1937 года: «Вам предъявляется обвинение, что вы, находясь в подконвойном городе Ново-Ивановского отделения, участвовали в контрреволюционной группе, возглавляемой заключенным Крошечкиным, вели среди заключенных контрреволюционную агитацию, направленную на дискредитацию соввласти. Дайте показания по существу предъявленного вам обвинения». Ответ Левицкого : «Предъявленные мне обвинения я отрицаю. В контрреволюционной группе я не участвовал. Не отрицаю, что с заключенным (…) я знаком. Также не отрицаю и того, что с каждым неоднократно беседовал по вопросам, касающимся только нашей службы в прошлом, но вопросы политического характера в беседах не затрагивали. Не скрываю, что собирались на исполнение религиозных обрядов» Вопрос: Кто оповещал вас об этих сборищах? Ответ: Оповещать никто не оповещал, но заранее условливались о времени и месте сборища. Вопрос: Вы не говорите всей правды, скрываете. На этих сборищах велись контрреволюционные разговоры. Следствие требует говорить правду. Ответ Левицкого: Я заявляю, что на этих сборищах проводилось только исполнение религиозных обрядов. На политические темы мы никаких разговоров не вели, и контрреволюционных разговоров там не было». |
| Антония, епископа новомиргородского. Владыка написал такую резолюцию: «10 июня 1860 г. воспитанников из болгар без надзора оставить невозможно; по сему безотлагательно допустить к исправлению должности надзирателя рекомендованного о. ректором учителя Левицкого, а об увольнении проф. Рудинского представить его высокопреосвященству, равно и об утверждении учителя Левицкого временно исполняющим должность надзирателя над воспитанниками из болгар». Такой оборот дела вызвал у проф. Рудинского немалое огорчение, каковое он и выразил в следующем прошении, поданном им в правление семинарии. «В правление херсонской семинарии. Надворного Советника Рудинского прошение. В августе 1858 г., определен я и. д. надзирателя без всякого с моей стороны не только прошения, но и предварительного согласия. Правление нуждалось тогда в человеке опытном и знающем язык и обычаи южнославянские. Устроив надлежащий порядок в квартире южнославянских воспитанников, сообразно с их обстоятельствами, потребностями, положением и назначением, я в январе месяце 1859 г. просил правление об увольнении меня от надзирательских обязанностей потому, что действительно тогда было трудно исправлять должность и дядьки, и переводчика, и учителя, и гувернера, и инспектора, и ходатая по делам, и проводника, и письмоводителя, и собеседника, и экзаменатора и т. п. (В настоящее время это уже легче). Увольнение это не состоялось: начальству угодно было, чтобы я продолжал еще надзирательство. Правление упустило из виду это повиновение мое начальству, хотя знает о нем. На основании этого прошения, правление могло меня уволить во всякое время и таким образом достигнуть своих целей, не оскорбляя меня. 27 июня сего 1860 г. я уволен. Но правление поступило не так, как бы следовало: правление слишком усердно выполнило желание воспитанников из иностранцев, не обращая внимания ни на то, как и почему и для чего высказано это желание, ни на то, против кого, ни на то, кому высказано: с вечера до утра успели и заседание сделать, и журнал изготовить, и к преосвященному свозить, и резолюцию выхлопотать и выписки приготовить. |
| Книги во время производства типографии отпускаемы им были в год четыре раза количеством по одной тысяче всякой отправки в город Москву, к верителю его Федорову. Венчики печатал он, Колычев, по требованию яновского священника Стефана Левицкого, и такое требование произвел Левицкий два раза: в 1814 году лично, а в 1817, при бытности в Янове, чрез приезжавшего из Каменца родного брата его Григория. На сии венчики давал он, Левицкий, собственную форму, каковая доставила ему отпечатать венчиков в первый раз на его бумаге 2.000 экземпляров, составляющих по десяти венчиков на каждом, с получением платежа только за бумагу, а во второй также 2.000, на представленной священником Левицким бумаге без платежа; затем отобраны им, Левицким, формы, и он, Колычев, уже никому затем не печатал таковых. Комиссия, бывшая под председательством графа Холоневского, определила: „Поелику старообрядец Колычев на устроение в местечке Янове типографии от гражданского правительства письменного дозволения не предъявил, а ссылается голословно, что оная учреждена за несколько лет назад и о состоянии ее ведает будто бы гражданское начальство, да и имеются на то в литинском нижнем земском суде и у поветового стряпчего разрешения и указы: печатать старообрядческие книги, которые духовным сей консистории депутатом признаются быть греко-российской восточной церкви противными и к изданию недозволенными, и другие яко бы цензурного дозволения, на что тоже письменного вида не представил, а признаёт сам, что отпечатал, старообрядческих венчиков 4.000 экземпляров будто бы для священника Левицкого, для того учинить: 1) В литинский нижний земский суд и к поветовому стряпчему о сделании надлежащей между делами выправки, есть ли действительно от губернского правления дозволение на заведение старообрядцу Колычеву в местечке Янове типографии, и о последующем требовать скорого уведомления; для поспешнейшего же о сем собирания сведений, представить губернатору и просить в разрешение его наставления, как поступить с самим Колычевым за отпечатание им 4.000 венчиков старообрядческих, который, состоя в роде приказчика по доверенности московского купца Дмитрия Федорова, решился на злоупотребление; до получения же от губернатора наставления опечатать типографию со всеми инструментами и книгами и предписать местной экономии иметь надзор, дабы Колычев ничего из дому на сторону вывезти и сам отлучаться впредь до разрешения не мог. |
| Закрыть Дмитрий Левицкий – создатель российской истории в лицах 16.03.2020 1919 Время на чтение 7 минут Источник: Одна Родина Точной даты рождения Дмитрия Григорьевича Левицкого, одного из лучших русских портретистов, крупнейшего художника своей эпохи, чье творчество приобрело мировое значение, история не сохранила. Однако достоверно известно, что родился живописец в 1735 году в Киеве – 285 лет назад. Первые уроки рисования он получил у своего отца, некоторые уверяют, что был замечен архитектором Растрелли при строительстве знаменитого Андреевского собора в Киеве, где молодой художник помогал отцу в росписях храма, а затем переехал в Санкт-Петербург. Там он и прославил себя и свой дар. Оставленную мастером довольно обширную портретную галерею порой называют историей России XVIII века в лицах. Действительно, с этих портретов из глубины веков нашего большого Отечества благодаря волшебной кисти мастера на нас взирают «цари и царедворцы, философы и светские львы, холодные красавицы и писатели, промышленники и дипломаты, аристократы и купцы, чиновники и военные, родители и дети», и что ни лицо – характер, биография, явление. «Левицкая» череда представителей екатерининского века стала олицетворением той великой российской эпохи, когда покорялись Крым и созидались крупные города Новороссии. Удивительно, что, не создав ни одной «исторической картины», мастер тем не менее эпоху запечател! Необычайным обаянием обладает полотно художника «Портрет неизвестной с розой» (1788) Славы при жизни Левицкий зачерпнул с лихвой, однако потом был болен, немощен и забыт, даже неизвестно, где именно он похоронен в 1822 г. на старом Смоленском кладбище. Биографы сообщают, что жизненный путь Левицкого начался в небольшом украинском селении на Полтавщине в старинном роду, ведущим начало от иерея Василия Носа. Отец будущего художника Григорий Кириллович, образованный и одарённый человек, 13 лет осваивал в Польше гравёрное дело, стал крупнейшим графиком. Вернулся с новой фамилией – Левицкий, поселился в Киеве, свой церковный приход сдавал по найму другим священникам. Был сильно связан с Киевской духовной академией и Киево-Печерской типографией. Свои художественные дарования и навыки Дмитрий получил, как мы понимаем, от отца. |
| Портрет М.А. Дьяковой кисти Д.Г. Левицкого Левицкий стал искать новые подходы, написал в 1785 г. портрет своей дочери Агаши в свадебном северном народном уборе – похоже, накануне бракосочетания девушки. Некоторые, возможно не без резона, полагают, что портрет получился салонным, далеким от жизненной правды, фактически неудачным. Но это как еще посмотреть! Обратим, кстати, внимание, что «рукава рубашки у девушки обшиты тонким заморским кружевом, сарафан и душегрея сшиты из дорогой шелковой ткани. Левицкий тщательно и виртуозно передает материальную красоту, фактуру предметов». В портрете дочери отец «демонстрирует свое мастерство живописца эпохи классицизма и как участник державинского кружка воспевает простоту и естественность народных русских обычаев». Портрет Агаши Левицкой Портрет великого Суворова (1786) автор создавал, по некоторым сведениям, по памяти, пользуясь слухами и впечатлениями видевших генералиссимуса людей. От позирования Александр Васильевич отказался, сославшись на занятость. С портрета на зрителя смотрит немолодой человек в традиционном парике, камзоле, перевязанном орденской лентой. На груди полководца – лишь один орден из огромного количества наград разных странах мира. В правом углу холста чуть заметна шпага – единственный атрибут, выдающий военную «специальность» персонажа. Глаза Суворова необыкновенно притягательны, а в целом образ психологичен. Портрет Александра Васильевича Суворова Одной из загадок биографии Д. Левицкого остается творческое молчание в последние двадцать пять лет жизни, в течение которых он создал не более десяти картин (впрочем, превосходных). Некоторые биографы усматривают причину в болезни глаз, которая к глубокой старости привела живописца к слепоте. Иные считают, что Левицкий почувствовал ложность своего положения, фальшь и лицемерие, которые его повсеместно окружали. Полагают, что мастера покинуло счастье созидания, творчества, а остались чувства неудовлетворенности и пустоты. Искусствовед Стасов утверждал, что талант художников того времени был «испорчен и искажён, он весь израсходован только на ложь притворство и выдумку главной сущности и на парад и блеск подробностей». |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Очерки по истории русской философии Прекрасное, популярное и общедоступное изложение истории русской мысли, выполненное видным ее представителем С. А. Левицким. Фактически это переработанные лекции, читанные в Америке, цель их, определению автора, чисто «педагогическая». Действительно, это книга читается без усилий, при том что Левицкий, в общем, «не упрощал». Это не говоря про блистательность анализов, точность и ёмкость формулировок. Труд Левицкого составляет некую триаду с классическими трудами Лосского и Зеньковского и даже, по некоторым пунктам, выгодно отличается от них. Во-первых, Левицкий писал после Лосского и Зеньковского и учитывал проделанную ими работу. Он писал позже — уже после смерти главных представителей Ренессанса, и мог освятить их творчество в полноте. По мимо этого, Левицкий не вводит свою собственную философию в изучаемый материал, чем грешили его предшественники. К минусам отнесем следующее: труд Левицкого не столь всеобъемлющ, многие философы «второго ряда» не вошли. По понятным причинам подпольные советские мыслители тоже не вошли в книгу (Левицкий просто не знает о них), также как и послевоенные мыслители Зарубежья (соответственно «Очерки» писались до них). ТОМ ПЕРВЫЙ. ОТ ИСТОКОВ до XIX века. От автора Настоящие «Очерки по истории русской философии» не претендуют на полноту. В них пропущен ряд немаловажных звеньев (например. Гоголь как мыслитель, некоторые русские материалисты и позитивисты и др.). Все же главные исторические вехи русской мысли, как кажется автору, учтены и нашли свое отражение в книге. В распоряжении читателей имеются теперь такие основательные и энциклопедические труды по истории русской мысли, как «История русской философии» отца Василия Зеньковского и «History of Russian Philosophy» H.O. Лосского. Тем не менее я считаю, что и мои скромные «Очерки» могут принести пользу, хотя бы в качестве дополнительного пособия. Во-первых, потому, что эти очерки написаны по смыслу более популярно. |
| М., 1972. Жмакин В., свящ. Погребение константинопольского патриарха Гpuropuя V в Одессе//Русская Старина. 1894. С. 204–205. Пыпин А. Н. Исследования и статьи по эпохе Aлekcahдpa I. C. 359. Ср., впрочем: К[арнович E.J Фотина Павловна//Русский Архив. 1870. Стб. 893–900. Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, цит. по: Автобиография архимандрита Фотия//Русская Старина. 1894. 1895. 1896. Там же. Остается надеяться, что записывавший за Фотием его «Автобиографию» о. В. Орнатский что-то перепутал. Вопреки Пушкину, отнюдь не эротическим огнем, но хуже, гораздо хуже, чем эротическим! Цит. по: Карнович Е. П. Архимандрит Фотий, настоятель Юрьева монастыря. 1798–1838//Русская Старина. 1875. 8. С. 310. В письме к Орловой-Чесменской экзальтированный министр восклицал: «Назидательный разговор Фотия имел такую силу, которую един Господь дать может» (там же). Здесь и далее цит. по: о. Феодосии Левицкий. Описание духовных подвигов и всех случаев жизни свящ. Левицкого…//Русская Старина. 1880. Подробнее см.: Давыдов М. Оппозиция Его Величества. М., 1995; Экштут С. А. В поиске исторической альтернативы. Aлekcahдp I. Его сподвижники. Декабристы. М., 1994. В позднейших записках о. Феодосия об этих двух читаем: «…примечательно то, что они оба безженны, и посреде самой наружной царской пышности, роскоши богатства и великолепия, внутренне, чудною благодатию Христовою, ведут жизнь чистую духовную, в дивной кротости душевной и всегдашнем благоговении находясь пред Богом» (о. Феодосии Левицкий. Описание духовных подвигов и всех случаев жизни свящ. Левицкого… С. 145). Там же. С. 141. В отличие от о. Фотия, о. Феодосия не пришлось долго уговаривать. Во-первых, потому что был он куда добродушнее и мягче, во-вторых, не смел забыть, что «пред лицем Царского Величества… трепещет всякий подвластный ему человек и теряется даже некоторое время во всех своих чувствах» (там же). Чтобы понять весь ужас происходящего в этой сцене, нужно помнить: в греческом мифе именно Филемон и Бавкида, в награду за то, что — в отличие от односельчан — впустили в свою хижину переодетого Зевса, избегают затопления. |
| В 1920 г., после поражения УНР, положение капеллы ухудшилось и К. решил продолжить гастроли хора в США, Канаде, Мексике, Уругвае, Аргентине, Бразилии, на Кубе (1922-1924). По возвращении в Советскую Украину мн. хористы подверглись репрессиям, нек-рые оказались в эмиграции. С 1927 г. К., находясь в Италии, в течение 2 лет вел переписку с советскими чиновниками о занятии должности профессора Киевской консерватории, но получил отказ и вынужден был остаться за границей. Афиша концерта под упр. А. А. Кошица. Москва. 1912 г. Афиша концерта под упр. А. А. Кошица. Москва. 1912 г. В 1929 г. К. поселился в Нью-Йорке, занявшись созданием духовной музыки, написанием воспоминаний, публикацией сборников укр. песен в переводе на англ. и франц. языки. Талант К. оказался востребован прежде всего в среде укр. диаспоры. Опыт по соединению хоров, приобретенный в Киеве, К. применил в работе со сводным хором Нью-Йорка, объединявшим певчих из 7 (иногда 8) правосл. и греко-католических церквей Нью-Йоркского окр. Среди этих хористов было много певцов-любителей, что требовало значительных усилий дирижера для достижения надлежащего качества звучания. После 1-го выступления хоров на юбилее Дж. Вашингтона (1932) К. сосредоточился на проведении массовых культурных акций, объединявших разнородную среду украинских эмигрантов. В 1942-1944 гг. К. преподавал в Виннипеге на летних Высших дирижерско-учительских образовательных курсах, каждый выпуск которых завершался итоговым концертом; выступал с чтением лекций, писал работы об укр. музыке. В переписке с П. Маценко К. изложил концепцию истории древнерусского знаменного распева , предполагающую его старокиевские истоки и тесную связь с песенностью ( Шевчук. 2007). К созданию духовно-муз. произведений К. обратился в 1922 г. в Берлине, после завершения череды первых гастрольных поездок, что было вызвано не только ностальгией по родине и стремлением записать сохраненные в памяти церковные напевы, но и известиями о начале террора в Советской Украине (убийство Леонтовича, смерть Стеценко, Я. С. Степового, О. И. Левицкого и др.). Церковнопевч. репертуар, созданный К. за рубежом, включает циклы литургии (последний, 5-й - переработка 3-го), догматиков (аранжировки традиц. напевов) и отдельные песнопения (большей частью также для литургии). Они написаны на традиционные церковнославянские тексты, кроме 1-й литургии, для которой взят украинский перевод. В комментариях К. отметил, что в Литургии 1 звучат «старинные дьяковские напевы», услышанные им в 3 селах Киевщины и от историка Левицкого (его памяти посвящен цикл), в Литургии 2 - харьковский, серб. напевы и несколько напевов из «Обихода церковного», в Литургии 3, дополненной песнопениями венчания и панихиды,- мелодии киевского распева , киево-печерского напева , «киевского на основе греческого» и «в стиле Я. Калишевского», в Литургии 4 - «из Ирмологиона Львовского и «простопения» Подкарпатского». |
| l) Из реляции Миниха от 1 августа 1739 года: «По получении ваших и. в-ства указов от 4 августа прошлого 1738 г. и от 16 января сего года, каким наилучшим и способнейшим образом как о Синклере, так о Раготии и Орлике комиссии исполнить и их анлевировать довольное рассуждение еще до посылки ради исполнения того нарочных я имел; токмо в поимке их предусматривалися крайние затруднения и невозможности; а что касается до его, Синклеровой, персоны, невзирая на консиквенцию других государств, то понеже, как известно, он, Синклер, веема злой Российской империи неприятель и с турками и татарами всякие интриги противу вашего и. в-ства и вашего в-ства союзников и всего христианства интересов употреблял, и потому хотя турка, или татарина, или его убить, то мнится все равно, в каковом рассуждении, что ежели сия важная комиссия анвелированием, о котором, ежели возможность допустить, посланным офицерам зело прилежно от меня рекомендовано, исполнено быть не может, то в крайнем случае так поступать велено, как в приобщенных при сем инструкций копиях показано. 29 минувшего июля из тех посланных от поручика Левицкого получен репорт от 17 числа того ж, коим образом с маером Синклером при прусских границах порученная комиссия исполнена, а отобранные депеши взяты от него, Левицкого, полномочным министром бароном Кейзерлингом. После того получено мною известие, яко из тех посланных капитан Кутлер и поручик Левицкой отправились из Варшавы прямо в С. – Петербург, а подпоручик Веселовский к армии». 17) Реляция Бракля из Берлина от 19 февраля 1740 года: «Принужден нахожусь о невероятных и отчасу умножающихся продерзостях и мотовстве молодого Румянцева (знаменитого впоследствии Задунайского, Петра Александровича) жалобы нижайше произнесть. И не безопасно, что он от драк по ночам, от чего оного ни добрым, ни злым увещанием удержать не мочно или живота, или, по последней мере, здоровья лишится, или он за часто получаемым ругательством и побоями тайно куда уедет, к чему оной и неоднократно собирался, но принятыми моими предосторожностями по сие время в том препятствован. |
|
|
