| Песнь 4 Ирмос: Услышал я, Господи,/о таинстве Твоего промысла,/уразумел дела Твои,/и прославил Твоё Божество. Не в помощнике нуждаясь,/но исполняя замысел неизреченный,/Ты, молясь, воскресил мертвеца четверодневного, Всесильный. Прежде созерцаемый как Слово/вечно со Отцом пребывающее и Бог,/как человек ныне молится,/Принимающий молитвы всех! Глас Твой, Спаситель,/разрушил всю смерти силу,/основания же ада/Божественная Твоя сила поколебашала. Богородичен: Деву воспоем,/как после родов девственной пребывшую,/и носившую во чреве Христа Бога,/мip от заблуждения избавившего. Ирмос: Ты – моя крепость, Господи: Ты, Христе, как пастырь похитил человека,/уже истлевавшего, четверодневного, Создатель,/у волка, поистине страшного и всепожирающего,/как всемогущий и Господь,/тем заранее показывая всемирную славу/ныне явленного Твоего восстания на третий день. Видя Тебя, жизнь, Христе,/бывшие с Марфою взывали:/«Если бы здесь был Ты, Господи,/просвещение всех и жизнь,/совсем не умер бы, не явился мертвым Лазарь./Ты же, человеколюбец, Жизнь умерших,/скорбь их в радость обращаешь. Слава: Пред Тобою, источником,/трепещут бездны, Господи;/Тебе всякая влага рабски служит;/пред Тобой, Христе, привратники ада содрогаются/и его засовы Твоею мощью разрушаются,/когда Лазарь воскрес из мертвых по гласу Твоему,/всесильный Спаситль, Человеколюбец. Богородичен: Ты – верным похвала, брака не познавшая,/Ты – Заступница, Ты и прибежище христиан, стена и пристань;/ибо к Сыну Своему, Всенепорочная,/приносишь прошения/и спасаешь от бед/с верою и любовью признающих Тебя/чистою Богородицей. Катавасия: Ты – моя крепость, Господи,/Ты – и моя сила,/Ты – мой Бог, Ты – моя радость,/не оставивший недр Отеческих/и нашу нищету посетивший./Потому с пророком Аввакумом возглашаю Тебе:/«Слава силе Твоей, Человеколюбец!» Песнь 5 Ирмос: Для чего Ты отверг меня: Представ гробу Лазаря, Человеколюбец,/Ты призвал его и подал жизнь,/как жизнь поистине бессмертная для всех смертных,/предвещая явственно как Бог будущее воскресение. |
| Остров святых HTML-koд для вставки на сайт или в блог: Ольга Курова Остров святых Кипр в августе – это выжженная солнцем земля с бесцветными стеблями сухой травы, спелые гроздья винограда в садах и синее ласковое море, не позволяющее сорокаградусной жаре окончательно сломить ваш дух. Наше знакомство с островом начинается с узкой бетонированной набережной Ларнаки – третьего по величине среди четырех кипрских городов. В православном мире Ларнака известна благодаря находящейся в ней святыне – гробнице св. Лазаря Четверодневного. Само название города произошло от греческого слова λρναξ – гробница. Ранее этот город, чья история восходит ко временам античности, носил название Китион. Согласно преданию, после воскрешения из мертвых праведный Лазарь прожил ещё 30 лет на острове Кипре, где был избран первым епископом Китиона. / Кипр в августе – это выжженная солнцем земля с бесцветными стеблями сухой травы, спелые гроздья винограда в садах и синее ласковое море, не позволяющее сорокаградусной жаре окончательно сломить ваш дух. Наше знакомство с островом начинается с узкой бетонированной набережной Ларнаки – третьего по величине среди четырех кипрских городов. В православном мире Ларнака известна благодаря находящейся в ней святыне – гробнице св. Лазаря Четверодневного. Само название города произошло от греческого слова λρναξ – гробница. Ранее этот город, чья история восходит ко временам античности, носил название Китион. Согласно преданию, после воскрешения из мертвых праведный Лазарь прожил ещё 30 лет на острове Кипре, где был избран первым епископом Китиона. Быстро и незаметно в городе темнеет, вечерняя прохлада располагает к исследовательским прогулкам. Узкими улочками, носящими то греческие, то турецкие, реже – английские названия, идем к собору. Над старой частью города возвышаются зубчатые стены портовой крепости, высвеченные из густой южной ночи лучами прожекторов. Рядом – мечеть с минаретом в лесах. Мимо его конуса медленно проплывает полная желтая луна, чтобы вскоре спрятать сияющий лик за кронами высоченных финиковых пальм. Дома в этом районе – одно-двух этажные, уютные, окруженные клумбами и фруктовыми деревьями. Широкие балконы и террасы, выходящие порой прямо на улицу, помогают их владельцам перенести духоту и зной, царящие здесь с мая по октябрь. Ровным рядом изящных фонарей уходит в перспективу знаменитая Финикудес – набережная с аллеей финиковых пальм, визитная карточка Ларнаки. На набережной работает бесчисленное множество ресторанов, таверн, кафе, в субботний вечер переполненных до отказа – тут и семьи с детьми, и старики, и молодежь. Это создает впечатление, что у местных жителей вообще не принято ужинать дома. Зато от полудня до четырех-пяти часов вечера на улице никого не встретишь, разве что незадачливого туриста – здесь живут в режиме сиесты. |
| Эмигрантская молодая литература явно реакционна. Ее реакционность проявляется особенно ясно в сопоставлении ее с бесчеловечным строительством нового времени: она не со Стравинским, не с Корбюзье. Ее историческое место довольно точно определяется именами Пруста и Анненского, т. е. началом XX века. Ее связь с искусством крайнего Запада, с Францией и Англией, где искусство всего зрелее, где культура всего более отстала в процессе разложения, ведя арьергардные бои на последних оборонительных линиях. Наше молодое искусство сопротивляется советскому строительству из прессованных человеческих тел. Но оно глубоко, хотя постоянно ошибается, думая, что оно защищает человека. Оно само участвует в разрушении человека, захвачено процессом умирания. Отсюда неизбежно скорбный и пессимистический тон его. Иным оно быть не может. Другая позиция или поза была бы поведением дурачка в сказке, который пляшет на похоронах. Искусство не может быть иным, чем оно есть. Оно наиболее бессознательное, наименее рассудочно-волевое создание человека. Есть трагедия художника – в обреченности его служения. Все, что он может сделать как художник, это с наибольшей силой и глубиной выразить свою тему. Там, в последней глубине, где искусство касается миров иных, там и только там могут открыться и забить ключи новой жизни, нам еще неведомой, подлинно «нечаянной радости», когда «в радости воскресения Твоего плач приложится». Мы не можем поверить в то, что механизированный коллектив – последнее слово нашего человечества, что на веки веков, до Страшного Суда, будет стоять муравейник там, где когда-то бились герои, молились святые, плакали униженные и оскорбленные. Но если возрождение придет, – то возможно, – как это бывает всегда, – что последние окажутся первыми. Реакция сегодняшнего дня может оказаться резервуаром духовных сил дня завтрашнего. Искусство нашего времени – видимо – не несет в себе новизны благодатной – возрождения сил. Оно явно смердит, как четверодневный Лазарь. Но, может быть, воскресение близко. |
| Преддверие воскресного дня Богослужение субботы, которую принято называть Лазаревой, по своему строю очень напоминало службу воскресного дня, ведь воскрешение праведника предвозвещало и Воскресение Самого Христа, и воскрешение всех людей. Воскрешение праведника предвозвещало и Воскресение Самого Христа, и воскрешение всех людей «Господи, глас Твой разруши адово царствие, и слово власти Твоея возстави из гроба четверодневнаго, и бысть Лазарь пакибытия проображение спасительное. Вся возможна Тебе Владыко всех Царю, даруй рабом твоим очищение, и велию милость» ( стихира на Господи воззвах субботы шестой седмицы). Вот только царские врата открывают на очень краткий срок, словно напоминая – лишь один человек вышел пока из гроба, еще не настало время победы над смертью для всех. Воскрешение праведного Лазаря На иконе мы видим сам момент воскрешения праведника. А из Евангелия узнаем о том, как успокоил Христос словами: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (Ин. 11, 25–26) плачущую Марфу, а вместе с ней и всех нас. Как возмутился Он духом при виде неискренних и лицемерных фарисеев, зная, что чудо не пойдет на пользу их душам. Как прослезился Спаситель, сочувствуя и глубокому горю любящих сестер, и смертному ужасу, который пришлось испытать их брату. И как повелел сделать странное, невозможное – отвалить камень от пещеры, в которой был погребен покойник. «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» (Ин. 11, 39), – робко возразила Марфа. Смердит – это не просто плохо пахнет, это жуткий запах тления, и потому люди, стоящие около пещеры, закрывают носы. Бывает, что плохие наклонности связывают душу, подобно погребальным пеленам Лазаря И тем более потрясает чудо, которое Спаситель творит после молитвы Своему Небесному Отцу. Лазарь, в смерти которого не могло быть никаких сомнений, повинуется громкому голосу Творца и Повелителя мира: «Лазарь! иди вон» (Ин. 11, 43). Здесь мы удивляемся сразу двум чудесам: самому воскрешению мертвого человека и тому, что связанный по рукам и ногам погребальными пеленами Лазарь сам смог выйти из пещеры, после чего Господь повелел развязать его. Этот образ очень понятен тем людям, которые приходят к Богу в зрелом возрасте. Бывает, что плохие наклонности связывают душу, подобно погребальным пеленам Лазаря, но человек уже начинает свой удивительный путь к Господу, воскресившему его. И только потом он будет освобожден от этих пут. |
| Возьми эти два крыла любви. Возлюби ближнего твоего, как самого себя, и не имей ненависти, вследствие которой хочешь бежать от своего заимодавца (creditorem). 8. Остается еще третий род покаяния, о чем нужно нам хоть кратко поговорить, чтобы, при помощи Божией, исполнить предположенное и обещанное. Есть покаяние более тяжкое, более глубокое, которому подвергаются особые грешники, удаляемые от таинства алтаря, чтобы недостойным получением таин не принимать их в осуждение себе. Покаяние это тяжелое. Тяжела рана. Может быть, совершено прелюбодеяние, может быть, убийство, может быть, какое-либо святотатство — тяжкое дело, тяжелая рана — гибельная, смертоносная. Но всемогущ Врач. После измышления проступка, после соуслаждения им и согласия на него, после его исполнения грешник уже смердит, как четверодневный Лазарь. Однако же Господь не оставил его, но воскликнул: «Лазарь! иди вон». Уступила голосу милосердия пещерная мгла, уступила смерть жизни, уступило низшее высшему. Пробужденный Лазарь вышел из гроба, но был связан, как люди в сознании греха своего совершающие покаяние. Уже пробудились они от смерти; не сознавали бы они грехов своих, если бы не пробудились. Сознать грех — вот что значит выйти из пещеры, из мрака. Но что же, однако, говорит Господь Церкви Своей. «Что, — говорит, — разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф.18:18). Итак, когда Лазарь вышел вон, Господь исполнил здесь дело милосердия Своего, приводя в сознание погребенного уже и смердящего мертвеца; остальное уже относится к обязанности священноначалия церковного, именно — слова: «развяжите его, пусть идет» (Ин.11:39-44). Но, возлюбленные, избегайте необходимости прибегать к этой степени покаяния; всякий так пусть ведет себя, чтобы не падать так глубоко. Однако, если кому придется совершать такое покаяние, пусть не отчаивается. Иуду, предателя погубило не столько самое преступление, сколько отчаяние. Не был достоин он милосердия Божия, а потому и не пришло ему в мысль прибегнуть к милости Того, Кого предал, подобно тем, которые распяли Его, но отчаянием погубил себя, повис на веревке и удавился. Что сделал он с телом своим, это же случилось и с душою его. Духом называется ведь и дыхание этого воздуха. И как те, которые, сдавливая себе горло, умерщвляют себя, потому что невозможным становится для них дыхание воздухом, так же точно и отчаявшиеся в милости Божией этим отчаянием внутренне убивают себя, так что окончательно прекращают общение с Духом Святым. |
| Правдоподобность этих сказаний допускает возражения, но то факт, что предание об епископском достоинстве Лазаря и о подаренном ему омофоре в XI в., если не ранее, перешло в иконографию, как это видно из миниатюр Евангелия 74 и елисаветградского. Святитель Лазарь в стенописях алтаря Спасонередицкой церкви есть, без сомнения, тот же четверодневный Лазарь. Миниатюры лицевых Страстей, по требованию текста, повторяют изображение епископа Лазаря в момент совершения им литургии; обстановка изображения – очевидный анахронизм. Историческая неверность допускается также и в изображении кончины Лазаря: русский трехглавый храм; внутри его виден гроб, в котором лежит Лазарь в царском венце; у головы его – диакон с кадилом; у ног – иерей с книгой, позади которого сестры Лазаря и народ (рукоп. О. Л. Д. П. CXXXVII). Очевидно, картина скопирована прямо с русского отпевания покойника. Недостаток археологических знаний обнаружился в этом трактовании сюжетов сполна. В оправдание его можно указать лишь на то, что наши иконописцы смотрели на икону и миниатюру как на условное выражение поучительной мысли; они полагали важность изображения не в археологической и исторической его точности, а в его воздействии на религиозное чувство. Этой моральной тенденцией объясняется то, что даже лучшие русские мастера, имевшие в своем распоряжении все средства для верной исторической постановки сюжетов, постоянно нарушали, однако же, требование исторической истинности изображений, соединяли в одно целое события, происходившие в разное время и в разных местах. Приемы эти присущи были и западной средневековой живописи; даже новейшее искусство, явно тяготеющее к археологической точности и располагающее обширными для этой цели средствами, не всегда успешно достигает своей цели. Из числа западных памятников, близко стоящих к византийским, назовем миниатюру латинской рукописи VIII-IX вв., изданную Одоричи 1704 , где воскрешение Лазаря имеет вполне византийскую схему. В кодексе Эгберта 1705 схема эта уже изменена: Лазарь в белом саване стоит в саркофаге; позади него толпа народа: один держит крышку саркофага, другие зажимают нос. |
| Но в день воскрешения Лазаря сомневающихся еще не было. Ликующая толпа приветствовала Спасителя и воскрешенного им праведника, и лишь несколько человек чуждались радости, вынашивая черные замыслы. Даже это чудо не заставило фарисеев почтить Сына Божия, но лишь умножило их завистливую злобу. Неужели эти лицемеры, узнав, что Спаситель воскрешает мертвых, не поняли, что противятся не обычному человеку, а Самому Богу? И однако в кулуарах Синедриона слышалось шипение злоумышленников: Что нам делать? Этот человек много чудес творит ( Ин.11:47 ), – и не только на Самого Спасителя посягали эти безумцы, но замышляли убийство и воскрешенного Лазаря, «опасного свидетеля» чудес Сына Божия. Иисус Христос уберег вернувшегося к жизни друга Своего от их коварства, одного Себя отдал Он на растерзание людской злобе. Праведный Лазарь был воздвигнут из гроба чудом Спасителя лишь для временной жизни, он должен был пройти свой земной путь и – вновь умереть. Однако, попуская первую, довременную кончину друга Своего, Сын Божий этим оказывал ему великое благодеяние. Церковное предание знает примеры тому, как ревностны становились в делах благочестия те, кто возвращался к земной жизни из-за смертного порога. Такие люди въяве видели ужасы преисподней, зрели блаженное Царство Света – и воспоминание об ином мире делало их нечувствительными к соблазнам мира сего, неустанными в служении Господу Милующему. Смерть и воскрешение Лазаря даровали ему эту духовную крепость – будучи праведен и до первой своей кончины, все долгие годы оставшегося ему земного срока святой Лазарь совершал подвиги благочестия, стяжая все большую славу в Горнем Царствии. Тридцать лет прожил друг Господень праведный Лазарь после своего воскрешения. Он был епископом Китийским на Кипре, просветителем и добрым пастырем многочисленной христианской общины. Нетленные мощи святителя Лазаря были обретены в Китии в мраморном ковчеге с надписью: «Лазарь Четверодневный, друг Христов». А та гробовая пещера в Вифании, у которой Сын Божий молился о воскрешении Лазаря, стала храмом. Гробница, обитель скорби и безнадежности, по мановению Победителя смерти превратилась в святыню, дарующую упование блаженной вечности. В воскрешении праведного Лазаря предзнаменуется Всеобщее Воскресение всех сынов и дочерей рода человеческого, когда праведные друзья Божии возликуют в Царстве Света, дарованном Спасителем. |
| Чтобы оградить себя от естественно поднимающихся возражений, западные богословы усилили учение о полной, будто бы, непостижимости не только Существа Божия, но и божественного закона и требовали в лице схоластиков, в лице Лютера и в лице даже современного Ричля, признать разум врагом веры и бороться с ним, в то время как Отцы Церкви, в лице Василия Великого и даже Исаака Сирина, считают врагом веры не разум, а глупость человеческую, рассеянность, невнимание и упрямство. Если от ложных религиозных верований перейдём к нравственным убеждениям западников, то у некоторых из них найдём просто извращение христианских заповедей, и эти извращения так въелись в уклад западной жизни общественной и личной, что никакие культурные пертурбации, опрокинувшие христианские алтари, разрушившие королевские престолы, не могли опровергнуть однако этих диких и безнравственных предрассудков. Так Господь проповедует всёпрощение, а западная мораль — месть и пролитие крови; Господь велит смиряться и считать себя греховнее всех, а Запад ставит превыше всего „чувство собственного достоинства»; Господь велит радоваться и веселиться, когда нас поносят и изгоняют, а Запад требует „восстановления чести»; Господь и апостолы называют гордость „бесовской», западники — благородством. Последний русский нищий, иногда даже полуверующий инородец, тайно поклоняющийся керемети, лучше разбирает добро и зло, чем подобные моралисты тысячелетней западной культуры, так печально смешавшей обрывки христианства с ложью классицизма. И в основании всех заблуждений лежит неразумение простой истины, что христианство есть религия аскетическая, что христианство — учение о постепенном исторжении страстей, о средствах и условиях постепенного усвоения добродетелей; условия эти — внутренние, заключающиеся в подвигах, и — отвне подаваемые, заключающиеся в наших догматических верованиях и благодатных священнодействиях, у которых единственное назначение: врачевать человеческую греховность и возводить нас к совершенству . Чем отличается православная вера от западных исповеданий Лазарь приточный и Лазарь четверодневный Заметил ли ты, любезный читатель, что во всех Христовых притчах есть только одно собственное имя? А если заметил, то пытался ли себе уяснить, почему только этот Лазарь назван Господом по имени, тогда как даже его соперник по жизненному жребию остался под общим наименованием Богатого? Очевидно, Божественный Учитель хотел, чтобы Его последователи крепко запомнили и земной и загробный жребий бедного Лазаря, хотя главная идея притчи сосредоточивается всё-таки на Богатом: Лазарь безмолвствует в притче, а Богатый говорит и молит за себя и за братьев. |
| – Богоматерь: Како будет, еже рекл еси? Глаголи явственнейше: како зачну, Дева сущи Отроковица? Како же и Мати буду Зиждителя Моего? – Архангел: Ищеши от Мене уведети, Дево, образ зачатия Твоего? Но той несказанен есть; Дух же Святый, зиждителъною силою осенив Тя, совершит его. – Богоматерь: Понеже убо Всеблагий благоволи в Мя вселитися паче ума: се, и душою и телом, храм есмь чист и соблюден Ему. – Архангел: Дух Божий Пресвятый приидет, Пречистая, на Тя, Боговместимая Владычице, и Сила Вышняго осенит Тя, и родиши Сына, соблюдающа Твое девство невреокденно. Сей Сын есть неродословим! Сей явлься спасет люди Своя, яко благоизволи. – Богоматерь: Глагол твоих, Гаврииле, глас радования приемши, веселия Божественного исполнихся... По глаголу твоему буди Мне, да вселится в Мя Бог ! – Архангел: Тебе дадеся радость, Богомати, Божественная: о Тебе еже радуйся вся тварь вопиет, Богоневесто: Ты бо едина Мати Сына Божия нареклася еси, Чистая!» 467. Праздник воскрешения Лазаря в Церковных песнопениях Так во вторник она поет: «Ныне мертвогробная готови, Лазаре мудре, скончаешися бо от жизни, утро (завтра) умрети имый, гроб узри, в онъже (в который) вселишися, но тебе Христос паки оживит, воздвиг четверодневна. В среду: Обону (по ту) сторону Иордана плотию ходя, Иисусе с Тобою сущим глаголал еси: друг Лазарь уже умре, и погребению ныне предадеся; темже (посему) радуюся, друзи Мои, вас ради, да весте (чтобы вы знали), яко вся вем, Бог сый непреложный, аще и являюся видимый человек. Идем убо оживити его! – Днесь Лазарь умерый погребается, и рыдание поют его сродницы. Ты же, яко Провидец и Бог учеником – провещал еси: Лазарь успе, но ныне иду воскресити егоже создал. – Во Иудею, Господи, паки идти рек (когда Ты сказал, что опять идешь во Иудею), ученики устрашил еси: но дерзостно (небоязненно) вопияше Фома: живот есть (Господь – наша жизнь), идем, аще убо и умрём, абие оживем! – На четверток: двоеденствует (второй день проводит) Лазарь во гробе, сущия от века видит умершия; тамо зрит страхи странные, множество неисчетное, держимое адовыми узами... |
| Слава, и ныне, глас 8 Проведый всяческая яко Творец/в Вифании прорекл еси учеником Твоим: друг наш Лазарь успе днесь./И ведый вопросил еси, рекл: где положисте его?/И Отцу помолился еси, прослезився яко Человек:/темже и возгласив, егоже любил еси,/от ада возставил еси Господи четверодневнаго Лазаря./Сего ради вопием Тебе:/приими Христе Боже, дерзающих приносити хваление Тебе,/и сподоби всех славы Твоея. Предвидя все, как Творец,/Ты бывшее в Вифании предрек ученикам Твоим:/“Друг наш Лазарь уснул в сей день”./И все зная, Ты спрашивал и сказал:/“Где вы положили его?”/И Отцу помолился, прослезившись, как Человек,/оттого и позвав, того, кого любил,/Ты, Господи, на четвертый день воскресил из ада Лазаря./Потому мы взываем Тебе:/“Прими, Христе Боже, дерзающих приносить хвалу (Тебе),/и удостой всех славы Твоей!” Песнь 4. Ирмос: Услышах, Господи,/смотрения Твоего таинство,/разумех дела Твоя,/и прославих Твое Божество. Песнь 4 Ирмос: Услышал я, Господи,/о таинстве Твоего промысла,/уразумел дела Твои,/и прославил Твоё Божество. Не пособника требуяй,/но смотрения совершаяй неизреченное,/моляся возставил еси мертва,/четверодневнаго Всесильне. Не в помощнике нуждаясь,/но исполняя замысел неизреченный,/Ты, молясь, воскресил мертвеца четверодневного, Всесильный. Отцу соприсносущное Слово,/и Бог прежде зримый,/ныне яко Человек молится,/молитвы всех Приемляй. Прежде созерцаемый как Слово/вечно со Отцом пребывающее и Бог,/как человек ныне молится,/Принимающий молитвы всех! Глас Твой разруши Спасе смертную всю силу,/основания же адова/Божественною Твоею силою поколебашася. Глас Твой, Спаситель,/разрушил всю смерти силу,/основания же ада/Божественная Твоя сила поколебала. Богородичен: Деву воспоим, яко по рождестве Деву пребывшую,/и рождшую Христа Бога,/от прелести мир избавльшаго. Богородичен: Деву воспоем,/как после родов девственной пребывшую,/и носившую во чреве Христа Бога,/мip от заблуждения избавившего. Иный. Ирмос: Ты моя крепость Господи: Иной. Ирмос: Ты – моя крепость, Господи: |
|
|
