| Моею охотою философствовать Дмитрий Осипович удачно воспользовался для практических упражнений в латинском языке. Он читал со мною Баумейстера и из прочитанного и объясненного делал мне вопросы по-латыни, и я должен был отвечать ему на том же языке. К этому надобно прибавить, что и содержание од Горация, упрощенное прозаическим переводом, давало ему повод говорить со мною по-латыни. С благодарностью воспоминал я эти беседы, будучи студентом третьего курса, когда Дмитрий Львович Крюков читал нам римские древности на латинском языке и на экзамене требовал от нас ответов по-латыни. Из этого рассказа о моем школьном обучении вы видите, что оно состояло из двух периодов: из гимназического и семинарского. Оба они были организованы и приведены в стройный порядок предусмотрительными заботами и бдительным попечением моей матушки. Вот почему с живейшею признательностью всегда воспоминал я и теперь воспоминаю вместе с вами о моем школьном обучении. Оно пробудило во мне любовь к науке, которая потом навсегда сделалась предметом и целью всей моей жизни. VII После этого длинного эпизода перехожу к письмам, которые матушка писала ко мне из Пензы в Москву в течение двух лет, от августа 1834 г. до мая 1836 г. У меня сохранилось их до 30. Предлагаю из них следующие выдержки. «19-го августа 1834 г. Друг мой Феденька! Письмо твое меня утешило тем, что ты привыкаешь к одиночеству на чужбине. Ты пишешь, что ты писал ко мне прежде этого письма и отправил 8-го августа, а я ничего не получала, даже и известия, хотя бы от извозчика, который вас возил; но он не приезжал. Напиши все ко мне: по чем нанял квартиру, и что заплатил извозчику, и много ли у тебя осталось денег. Хозяйский чай не пей, а свой всегда пей: это дешевле и лучше. Не мори себя, покупай на завтрак белый хлеб, ты любишь его: кушай, – мы себе откажем в лакомстве: нас много, мы и черный будем есть; он у нас сделался в половину дешевле. Ради Бога, не сиди убийственно за своим приготовлением к университету, ты уморишь себя, да и не одного себя». |
| В пособие для справок он снабдил меня старопечатным текстом и ныне принятым исправленным. Одновременно с этою работой он познакомил меня на образцах по оригиналам с разными почерками старинного письма: с уставным, полууставным и с скорописью, мудреные завитки которой учил разбирать меня по складам. Таким образом мое университетское обучение разделялось по двум местностям: в аудитории и в Погодинском древлехранилище. Сказанного почитаю достаточным, чтобы дать вам понятие о моей безграничной благодарности Михаилу Петровичу за все, чем я обязан его попечениям и заботам о моем образовании в продолжение всех четырех лет студенчества, начиная, как вы уже знаете, с самого поступления моего в университет и с водворения в казеннокоштном общежитии. Он же, как увидите потом, был для меня руководителем в первых опытах моих на широком пути журнальной литературы. Новый период в истории московского университета, как сказано, начинается вместе с появлением к нам молодых профессоров, получивших свое образование за границею, преимущественно в Германии. Это были: на нашем факультете Печорин, Крюков и Чевилев; на юридическом Крылов, Баршев и Редкин; на медицинском – Анке, Армфельд, Иноземцев, Филомафитский и еще кто-то, не припомню, а на математическом, кажется, никого. Во избежание недоразумений, спешу предупредить, что несколько других профессоров той же категории появились в московском университете, когда мы уже кончили курс. А именно: на нашем факультете – Меньщиков, Бодянский и Грановский, на юридическом – Лешков, на математическом – Спасский и Драшусов. Профессор греческого языка (ни имени его, ни отчества не припомню) был совсем молодой человек, самый юный из всех прибывших вместе с ним товарищей, небольшого роста, быстрый и ловкий в движениях, очень красив собою, во всем был изящен и симпатичен, и в приветливом взгляде, и в мягком, задушевном голосе, когда, объясняя нам Гомера и Софокла, он мастерски переводил их стихи прекрасным литературным слогом. Но, к несчастью, мы пользовались его высокими дарованиями и сведениями очень недолго, менее года. Он вдруг исчез из университета и из Москвы, а куда давался – никто не знал. Так и простыл его след. Спустя года два-три, дошел до меня слух, будто он где-то за границею учительствует или гувернерствует в какой-то фамилии – русской или иностранной, неизвестно. Потом, спустя много лет, кто-то говорил мне, что нашего Печорина видели в одеянии католического монаха, помнится, в Бельгии. |
| —511— мы можем читать лишь со значительными трудностями, рукописи же древнего домонгольского периода, вследствие своеобразных отличий своей симиографии, и совсем мало поддаются чтению. Является возможность читать их только путем сопоставления позднейших изложений симиографических на один и тот же текст с более старыми и таким способом устанавливает напев этих последних. Так делал и А. Мезенец при своих работах по редакции предполагаемого textus receptus для печатания крюковых книг в 1668 году, и это самый правильный способ реставрации старых напевов – по методу ретроспективному, самому пригодному в этом случае. Затруднение, однако же, оказывается в том еще, что существовало в разное время несколько разных редакций того же знаменного распева, были переводы – Христианинов, Баскаков, Лукашков, Усольский, Московский и проч., которые часто не сходствовали между собой, поэтому как трудно было установить один общий textus receptus в симиграфии, так не менее трудно установить одну общую версию знаменного распева в русском церковном пении или cantus firmus, хотя певцы строго сохраняли старые традиции в пении, заверяя, по свидетельству инока Евфросина: «знаменные крюки бережем». Кроме того, для познания старой домонгольской симиографии, было целесообразно применение познаний в области греческой симиографии, родственной с русской, чем достигается приближение к ней с другой стороны, со стороны первоначальных ее основ и происхождения. К такому двухстороннему познанию знаменного распева с его симиографией может быть присоединена еще только изустная старинная певческая традиция, которая помогла синодальным певчим, комиссии знатоков, в 1772 году, правильно перевести большинство песнопений с крюков на ноты. При помощи таких средств, пользуясь методом ретроспективным, можно со значительной уверенностью реставрировать старые знаменные церковные напевы периода домонгольского. В главе четырнадцатой устанавливается научный метод и приемы к уяснению знаменного пения и его симиографии в домонгольский период, и отмечаются главнейшие факторы образования знаменного распева по «подобнику», «ко- |
| Наличие в Д. 2 нотных строк делает запись неудобной для воспроизведения. Это позволяет предположить, что создавались они не для использования за богослужением, а для подробного дидактического объяснения принципа перевода крюков на ноты. Во всех Д. 2-й группы для записи нотной строки применяются 5-линейный нотный стан и квадратные по форме написания нотные знаки - т. н. киевская нотация . В начале нотоносца на 3-й линейке выставляется также квадратный по форме написания цефаутный ключ , соответствующий совр. альтовому. Др. ключи «до» в Д. встречаются редко, в качестве примера можно назвать двознаменную Триодь 1673 г. (РГБ. Ф. 247. 368. Л. 150 об.), большая часть песнопений к-рой записана в сопрановом ключе, занимающем 1-ю линейку нотного стана. Изредка в певч. двознаменных книгах можно наблюдать смену типичного для данного источника ключа на другой. Описываемое явление совпадает с наличием в крюковой записи «странных» помет и, следов., отражает механизм их действия. Певческие Д.- единственный источник, позволяющий выявить и изучить принципы прочтения «странных» помет. Не меньшее значение имеют двознаменные певч. рукописи для систематизации разводов сложных по распеву знамен, тайнозамкненных попевок, лиц и фит, дробная запись разводов к-рых зачастую сопровождается на полях рукописи присущим им графическим символом. Запись крюковой нотации в певч. Д. соответствует нормам позднего средневековья, она снабжена киноварными степенными и указательными пометами, признаками . В крюковых записях отдельных Д. наблюдается воздействие нотной системы, проявляющееся в том, что у знамен, имеющих в распеве более 1 звука, проставляется неск. степенных помет (число последних зависит от количества звуков в распеве). Описанная простановка помет, безусловно, отражала особенности нотной записи, направленной на фиксацию каждого звука. Осознание певч. крюкового знака как неделимого целого разрушается, крюковая запись трансформируется и приближается к нотной. Сказанное можно проследить на фрагменте записи двознаменного Октоиха кон. XVII в. (ГИМ. Син. певч. 195. Л. 63). |
| Главной пружиной деяний св. Константина Буркхардт считал непомерное властолюбие; издание миланского эдикта, покровительство Христианам проистекали, по нему, из политических расчетов этого императора. Его религиозные взгляды биограф характеризует, как деистические, при этом, считает он, Константин не усматривал существенной разницы между почитанием Божества солнца, поклонниками которого были его предшественники на престоле, как и он, – выходцы из Иллирика, и почитанием Христа. За всеми этими выводами не стоят какие-либо новые источники, которые бы проливали иной свет на личность святого Константина и дискредитировали, восходящую к Евсевию Кесарийскому Христианскую традицию, за подобными оценками стоит, всего лишь, авторская интуиция, которую на более прозаическом языке принято квалифицировать, как необоснованные домыслы. Русская школа романистики складывалась в середине 19 столетия. Первым русским ученым, выполнившим самостоятельные исследования в области Римской истории, был профессор московского университета Д. Л. Крюков, автор опубликованной, вначале по-немецки, а потом посмертно, в 1854 г., на русском языке монографии «Мысли о первоначальном различии Римских патрициев и плебеев в религиозном отношении», в которой он, на основании источников, делает оригинальный, но, при этом, построенный на анализе источников, вывод о том, что элементы символизма, как он их обозначает, в религии древних Римлян восходят к верованиям тех этнических элементов, из которых складывался патрициат, а антропоморфное начало было изначальным свойством религии Римского плебса. Еще один, также, рано скончавшийся русский историк С. В. Ешевский, прочитал в Московском Университете, посмертно опубликованный курс лекций, «Центр Римского мира и его провинции», в котором он впервые в мировой романистике сделал предметом исследования провинции Римской империи. Романист П. М. Леонтьев занимался аграрной, а В. И. Герье – политической историей древнего Рима. Герье, разносторонний ученый, писавший также работы по истории Польши и Франции, широко известен, как основатель высших женских курсов в Москве. Он прочитал курс лекций по истории Рима в Московском Университете, написал ряд биографических работ, посвященных великим людям, в том числе, Августу и блаженному Августину . В Петербургском Университете, историю Рима в конце 19 столетия читали Ф. Ф. Соколов и И. В. Помяловский. Выдающийся знаток античной эпиграфики, Соколов избегал широких обобщений, называл себя «фактопоклонником». Его наиболее ценное исследование по романистике – это журнальная статья «В области древней истории. Хронология событий Римской истории 4 в. до Р. X.» |
| VI. Малороссийская губ. (вместо Черниговской и Новгород-Северской), из Черниговской губ.: 1. Городна, 2. Березна, 3. Борзна, 4. Глинск, 5. Лохвица из Новгород-Северской губ.: 6. Погар, 7. Кролевец, 8. Короп, 9. Новоместо, 10. Сураж, Киевской,11. Остер, Новороссийской (б. Екатеринославской), 12. Миргород, 13. Градижек, 14. Константиноград и 15. Алексополь. VII. Минская губ.: 1. Докшица (казенное с.), 2. Давид-город, 3 Постав, 4. Несвиж (последние три города – владельческие места). VIII. Новороссийская губ. (вместо Екатеринославской), из Екатеринославской: 1. Донецк, 2. Александров, из Таврической губ.: 3. Кефа (вместо Феодосии), 4. Козлов (вместо Евпатории), из Вознесенской губ.: 5. Вознесенск, 6. Новомиргород, 7. Еленск; города без уездов, где жило купечество: 8. г. Новороссийск (бывш. Екатеринослав), 9. г. Таганрог, в котором сосредоточены судебные места Ростова, 10. Нахичевань, бывшей Таврической области, 11. Бахчисарай, 12. Карасубазар, 13. Ахтиар (вместо Севастополя), 14. Кирбур, 15. Арабат, бывш. Екатеринославской, 16. Борислав, 17. Николаев, 18. Григориополь, 19. Овидиополь, 20. Дубоссары, 21. Очаков, 22. Одесса; крепости быв. Екатеринославской губ.: 23. Дмитриевская, 24. Александровская, 25. Кирилловская, 26. Петровская, 27. Никитинская, 28. Ейская; местечки, в коих посады: 29. Крюков, 30. Петриков; Таврической обл.: 31. креп. Еникале, быв. Вознесенской: 32. Архангельск, 33. Павлоград XIX. Подольская губ. (вместо Подольской и Брацлавской губ.), из Подольской губ.: 1. Грудек, 2. Зиньков из Брацлавской губ.: 3. Вербовец, 4.Хмельник, 5. Тульчин, 6. Бершад из Вознесенской губ.: 7. Богополь. Из этих городов 18 авг. 1795 г. г. Вербовец пожалован господину Тайн. Совет. Тройницкому, а Хмельник – канцлеру князю Александру Андреевичу Безбородко. X. Рижская губ.: 1. Вольмар, 2. Валки, 3. Фелин, 4. Верро, 5. Лемзаль. XI. Саратовская губ. (вместо Пензенской и Саратовской), из Саратовской губ.: 1. Аткарск, 2. Балашов, бывш. Пензенской губ. 3. Мокшан и 4. Городищск. XII. Слободско-Украинская губ. (вместо Харьковской), |
| Стрелу мрачную с крыжем подержат из низа вверх выше строки. Стрелу мрачную с облачком подержать и опрокинуть. Аще у той стрелы под облачком точка вельми опрокинут, подержав. Стрела мрачная одна, с сорочьей ножкой, с оттяжкой поются тригласостепенни от низа к верху. Светлую стрелу подвинуть гласом вверх дважды, и ступить, подержав ее, а поется в три степсни от низа к верху. Стрела светлая с сорочьей ножкой поется в четыре степени. Стрела светлая с оттяжкой поется в три степени от низа к верху. Светлая стрела с подчашием поется от нижайшей степени к высоте тригласнобежательной. Стрела светлая в1и5 гласах поется: подержав, светло гласом закинуть (прим. «Видите, видите»); во2и8 гласах–идти гласом вверх. Стрела громная простая, поется: подержав, поверни из низа ввверх дважды. Стрелу громную с сорочьей ножкою подержав дважды, толкни, светло закинув. Те стрелы поются тригласостепенне от низа к верху. Такожде тригласостепенне поются: стрелы громосветлые: одна и с крыжем, стрела громосветлая с оттяжкой, стрела громотрисветлая: одна, с крыжем и с оттяжкой. Стрела громосветлая с крыжем и сорочьей иожкою поется в четыре степени. Стрелы громосветлые: с подчашием, с подчашием и крыжем от нижайшей сгепени к высоте тригласобежательный ступятся. Стрела громная простая, буде стоит на конце стихов или строке в 1или 6гласе, и пред нею стоит полкулизма простая, тогда полкулизма поднимется по обычаю, а стрела громная просто положится. В 6 и 8 гласах громная стрела простая поется в начале строк–поворотити вниз. Во 2 гласе неции стрелы громные простые меж крюков светлых, в начале стихов и строк покачати якоже и два в челну. Одну громосветлую стрелу петь: подержав, подернути из низа вверх дважды, да ступит гласом. Стрелу поводную петь: дважды гласом ступить. аще поводная стрела стоит с чашкою, то ступить дважды, да постоять. Аще под поводною стрелою стоит статия светлая, то ступит вверх дважды, да подержать высоко. Стрелу поводную с подчашием 4 гласа на конце строки нет: покачать аки два в челну. |
| Объяснитель учения Шайдурова прямо говорит: «Каждый бо учитель по своему умышлению подметные слова писаше, и того ради у них велие несогласие бываше». С прявлением помет Шайдурова установился принятый размер. От чего это вышло? Не от множества ли крюковых нот? Вероятно, изучение их требовало много времени и обширной памяти. Можег быть, некоторые знаки пелись по предприятиям, и, переходя из поколения в поколение, изменялись, теряли свое настоящее значение. Пометы сокращали время и облегчали память. Это было первое увлечение к новизне. Истинная верность крюковых нот, основанная на диатонической систем, имела свою постепенность и слогосозвучие на одинаких движениях. Новое меровведение перестроило гласозвучие u увлекло певцов к системе хроматической и энгармонической. Здесь выходил перевод мензурирования. Вот, каким образом терялось настоящее пространство тетрахорды и мелодии. В эту эпоху появилось Казанское знамя. Это было соединение столповых крюков с Демественными. История нам передает, что с Св. Гурием, первым Казанским Святителем, отправились из Москвы иноки монастырей: Волоколамского Иосифова, Тверского Селижарова и Московского Пешношского. Книги нотные сбирались в Новгороде для Казанской Епархии. Архимандрит Герман взял с собой даже крылошан из Пешноши: Тихона, Феодорита, Иова Далматова и Семена Петрова 24 . Вероятно, Пешношские крылошане взяли с собой и Московские нотные кииги. Казанское знамя–пока необъяснимый вопрос. Нотные книги с Казанским знаменем писались в три строки: первая состояла из Казанского знамени и писалась киноварью; вторая состояла из столпового знамени и писалась чернилами; третья составляла текст. В ключе Казанского знамени находишь: 1. Имена Казанскому знамени, иже не обретаются в столповом знамени. Здесь показано 12 основных знаков сих вариациями: Сокоильице, голубчик, скамеица, слогия, ключик, переводка, осока, врахия, стрела, крюк, мечик, взглас. При них помещсно более ста вариаций. Так при мечике из вариаций находим знаки: мечик ключевой, светлоключевой, мрачноключевой, с крыжем. |
| Еще менее мы знаем ο Тверском пении, хотя там были свои творцы пения. Особенность Тверского пения была там самостоятельная; но, по присоединении Твери к Москве, она начала исчезать и слилась с Московским. Великою задачею для Историка будет: определить круг Московского пения, доказать его самостоятельность и раскрыть влияние на Россию. Суздальское пение состояло из Греческого. В нем преимуществовало пение столповое, нередко перемешанное с путевым. Можно ли признавать его за особенное, самостоятельное пение, еще решить пока невозможно. Нотные книги Суздальского письма считаются у нас чрезвычайною редкостью. Черниговское пение имеет своим основанием Греческий столповой напев. Киевское пение давно проникло в Чернигов, а с ним вместе исчезла и самостоятельность Черниговского. Изследовать его историческим путем мы не имеем данных, потому что старых Черниговских нотных книг не видно в наших библиотеках. Белорусское пение заключает в себя Болгарский и Киевский напевы. История его начинается с XV столетия. Первым творцом Белорусского пения считается Митрополит Григорий Цамблак. Это пение имеет свой обиход. В нем есть местные напевы: Виленский Святодуховский, Супральский, Почаевский, Смоленский. В начале ХШ столетия там был принят из Галиции Львовский обиход, так что во второй половине он был введен повсюду. Этому способствовали печатные издания. И. Сахаров. 1849 г. (Из Журнала Мин. Нар. Просв. , Μ. и 8. ) 20 Указание ο начертаниях древних крюков взяты из Рукописей, находящееся в Румянцевском Музеее. См. Катал. Востокова, 422. 21 Алипиус насчитывает музыкальных звуковьу Греков до 1620. Руссо в своем музыкальном словаре издал таб. шцу ног Диатонического рода вЛидийском тоне. Оду Пиндарову с азбучными нотами, см. в книге История музыки. С. Пб. 116, 1833. , стр. 21, где она приобщена в снимке. У Алипиуса представлено изменение одной Греческои буквы П в 5–ти видах: П, U, [ , ] , Г). Перш насчитывает только 90, из коих половину относит для голоса, a другую для инструмеыта. Bonpoc ο Гречсских знаках доселе не решен. . |
| Те же, кто осквернился «нечаянно», по неразборчивости и невежеству испачкавшись в этой духовной блевотине, должны понести епитимью Церкви. Для назначения ее обратитесь к своему приходскому священнику. Отныне все передачи НТВ запрещено смотреть всем, кто не отрекается от Бога. Об этом предупреждал Святейший Патриарх, и теперь этот запрет вступил в силу. Не отрекайся от Бога и не отлучай себя от Церкви, человек. Отлученного от Церкви земля не примет. Целились в Христа Михаил Михайлович Крюков, экономист 9 ноября 1997 года я участвовал в народном собрании у телецентра «Останкино». Меня не покидало ощущение, что все это уже было с нами. Как будто вернулся октябрь 1993 года, и мы стоим у Дома Советов. То же чувство близкой опасности, чувство рубежа, за которым — катастрофа. Угроза нависла над духовным бытием каждого из нас, над духовным строем жизни русского народа. Нас всех — верующих и неверующих — пытаются принудить к соучастию в распятии Христа. Помните, когда-то пели: «Он не кончался никогда, октябрь семнадцатого года»? Так и октябрь девяносто третьего никогда не кончался. Он продолжается. Многие ли из православных сознают, что, завершись тогда события по-иному, вряд ли нам пришлось бы стоять здесь сегодня в почти отчаянной попытке отстоять святыню от надругательства? Тогда расстреливали Россию из пушек в упор, и кое-кто следил по телевизору за каждым залпом с увлечением, как за детективной историей. Теперь телевидение распинает Христа. Снаряды обернулись гвоздями. НТВ и другие растлители не могли бы столь успешно творить свое черное дело, если бы все наше общество не было уже охвачено глубоким нравственным кризисом. Такой кризис — всегда следствие нравственного шока. Наше поколение испытало такой шок даже не в девяносто третьем году, а в девяносто первом. Распад единого союзного государства, а в сущности — России в ее исторических границах — вот с каких пор все позволено — и «сексуальное просвещение», и провокационные кинопоказы. Разве никто среди нас не был в августе 1991 г. |
|
|
