| Лесков, оказавшийся в эту пору общественного подъема в числе противников революционно-демократического движения, дал в своих произведениях противоречивое и в целом извращенное отражение этого движения. Большое количество страниц «Некуда» отведено изображению Знаменской коммуны во главе с известным писателем-демократом В. А. Слепцовым (в главах, посвященных описанию «Дома Согласия» и его обитателей в последней книге романа). Эта коммуна была одним из откликов передовой разночинной молодежи на роман Чернышевского, смелым претворением в жизнь идей Веры Павловны и других героев произведения. Лесков, близко знавший многих участников коммуны, использовал некоторые отрицательные стороны ее быта и организации в целях искажения идеи женской эмансипации. В своем романе он дал карикатурное изображение жизни коммуны, дискредитирующее те разумные идеи, которыми руководствовались ее создатели. (Подробнее о коммуне Слепцова см. в статье К. И. Чуковского «История Слепцовской коммуны» в его книге «Люди и книги шестидесятых годов», Л., 1934; см. также главу в упомянутом исследовании В. Г. Базанова «Из литературной полемики 60-х годов» — «Некуда» и «Знаменская коммуна»). Карикатурное изображение жизни подобных коммун встречается и в других антинигилистических романах; такова, например, «коммуна» Полуярова в «Панурговом стаде» Вс. Крестовского. Общим для антинигилистических романов является и отклик в произведении Лескова на студенческие волнения 60-х годов. Об этом говорится и в главах, изображающих «углекислых фей Чистых Прудов», и особенно в истории студента Сергея Богатырева, представляющей в комически-приниженном, извращенном виде все студенческое движение того времени. Польское движение также было одной из стержневых тем реакционной литературы, вдохновлявшейся Катковым. Она пыталась представить русских революционеров как послушных «агентов» польского движения, всю их деятельность — «делом поляков». Подобное извращенное изображение и польского движения и русской освободительной борьбы мы найдем в романах Крестовского «Панургово стадо», «Две силы», в «Мареве» Клюшникова и в др. |
| — Как вели себя пассажиры? — Рядом со мной сидели женщины, я шутил с ними, и они держались. Многие люди молились, мне это очень понравилось. Кто ладони сомкнул, кто крестился, кто шептал «Господи, помилуй». Очень приятно, когда все вокруг молятся. — После этого не возник страх перед самолетами? — Страх разбиться? Нет, конечно. Авиакатастрофа – это самое легкое, что можно придумать. — Безболезненно, непостыдно, мирно? — Примерно так. В сокращении интервью было опубликовано в московской православной газете «Крестовский мост» . Распространяется «Крестовский мост» по храмам и социальным учреждениям столицы бесплатно. Читайте также: Протоиерей Димитрий Смирнов: Как я потерялся 1 сентября Что же будет с Родиной и с нами? [+ Видео] Протоиерей Димитрий Смирнов: О приходской жизни, смирении и литрах любви [+Видео] Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 29 марта, 2024 2 февраля, 2024 1 января, 2024 17 октября, 2023 25 сентября, 2023 10 сентября, 2023 8 мая, 2023 7 мая, 2023 26 апреля, 2023 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира. Давайте дружить! © 2003—2024. Сетевое издание Правмир зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Реестровая запись ЭЛ ФС 77 – 85438 от 13.06.2023 г. (внесение изменений в свидетельство ЭЛ ФС 77-44847 от 03.05.2011 г.) |
| Аннушка была уверена, что у нее ничего не получится, но, как ни странно, ее метла послушно взлетела вместе со всеми другими, а потом остановилась по команде профессора Морриган. Ощущение было такое, будто она сидит на перилах лестницы: дело привычное скорее для Юльки, чем для Аннушки. А вот Ясмин свалилась на маты и сидела, покачиваясь и держась за голову. — Что с тобой, Ясмин? Ты ушиблась? — спросила профессор Морриган. — Нет… У меня голова закружилась, профессор. — А ты морской болезнью случайно не страдаешь? — Очень даже страдаю, профессор. — Так, ясно. Забирай свою метлу и отправляйся в кабинет мисс Морген. Объясни ей, как ты упала с метлы и спроси, может ли она поправить твой вестибулярный аппарат. — Спасибо, профессор! — сказала Ясмин и тут же удалилась. «Неужели она из-за Андрюшиных прутьев свалилась? — подумала Аннушка. — Тогда почему меня метла не сбрасывает? Непонятно…» Урок продолжался, и к концу его первокурсницы гуськом пролетали круг за кругом по кольцевому коридору вслед за профессоршей, с каждым крутом поднимаясь выше к потолку. Аннушке полет на метле по кругу в общем-то нравился, это было похоже на карусель в парке аттракционов на Крестовском острове, но и во время полета ее занимало, почему ее «неправильная» метла действует ничуть не хуже других? Что-то тут было не так… А вечером Аннушка улучила момент, когда Дары не было в Норке, сняла свою метлу с гвоздика, прочитала полетное заклинание и попробовала взлететь. И ничего не получилось! Ее «полетное средство» даже не дрогнуло, будто в руках у нее была обыкновенная метла, какой орудуют дворники. Она задумчиво повесила метлу обратно на гвоздик и подумала, что с метлой наверняка связан какой-то обман и вовсе не из-за дурацких заклинаний они поднимались в воздух на уроке по команде профессора Морриган! Аннушка угадала: не заклинания, а бесы двигали метлами учении на метлотреке, а им команды отдавала профессор Морриган. Ни у кого из младших келпинок такого взаимопонимания с бесами пока не было. Глава 8 Несколько дней после той осенней рыбалки Андрюша ходил задумчивый и грустный. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Юлианна, или Опасные игры Дорогие читатели! Перед вами — продолжение новой сказочной трилогии известной писательницы Ю. Вознесенской. «Юлианна, или Опасные игры» повествует о том, как две девочки-близняшки Юля и Аня попадают в школу волшебства, расположенную в далекой Ирландии. Но вера в Бога и заступничество Ангелов Хранителей помогают девочкам преодолеть все опасности и победить зло. Первая книга трилогии — «Юлианна, или Игра в Киднеппинг». В 2005 г. выйдет третья книга цикла «Юлианна, или Игра в дочки-мачехи». Юлианна, или Опасные игры Юлия Николаевна Вознесенская Дорогие читатели! Перед вами — продолжение новой сказочной трилогии известной писательницы Ю. Вознесенской. «Юлианна, или Опасные игры» повествует о том, как две девочки-близняшки Юля и Аня попадают в школу волшебства, расположенную в далекой Ирландии. Но вера в Бога и заступничество Ангелов Хранителей помогают девочкам преодолеть все опасности и победить зло. Первая книга трилогии — «Юлианна, или Игра в Киднеппинг». В 2005 г. выйдет третья книга цикла «Юлианна, или Игра в дочки-мачехи». Моей внучке Наташеньке Лосевой посвящается Господи, благослови! Глава 1 Шел по улице Михрютка, посинел и весь дрожал. По Крестовскому острову он шел, по зеленой Кемской улице. Все восемь паучьих лап домового хромали, спотыкались, шаркали, заплетались на ходу, а угловатые перепончатые крылья подламывались, волочились и скребли по пыльному асфальту. Если бы прохожие могли видеть беса Михрютку, они бы подумали, что домовой тащит на помойку два больших поломанных черных зонта. Но прохожие домового не замечали, ведь бесы, слава Богу, людям не видны. Однако, когда домовой проходил мимо них, лица их темнели, люди вдруг вспоминали какие-то прошлые обиды и тревожились предчувствиями грядущих бед и катастроф. А еще им казалось, что на Крестовский остров внезапно наползла темная холодная туча, хотя день был ясный и на голубом небе ни облачка. А то вдруг ни с того, ни с сего, прямо на ходу, люди осознавали внезапно, что жизнь их решительно не удалась, никто их не понимает и не любит, и вот теперь бы самое времечко пойти и утопиться, благо воды кругом предостаточно. Если же прохожие шли компанией, то между ними немедленно находился повод к спору, ссоре или брани — и они спорили, ссорились и бранились. И не понимали бедные люди, отчего вдруг такая напасть с ними приключилась… А это проходимец Михрютка, проходя мимо, дохнул на них злобой. |
| — Нет! — Я уступлю, папа, — примиряюще сказала Аннушка. — А я не пущу ее наверх! Ты, папка, не знаешь, какая Аннушка у нас неуклюжая! Когда мы вляпались в киднеппинг, мне приходилось все время за ней следить: то упадет, то кроссовку в грязи утопит, а то и сама чуть не утонет! При упоминании о киднеппинге папа нахмурился. Переглянулись и Ангелы, невидимо стоявшие рядом с отцом и сестрами, Хранители Юлиус, Иоанн и Димитриус: это ведь им, воинам небесным, пришлось сражаться с целой стаей бесов за сестер, запертых злоумышленниками в заброшенном сарае. Тогда против Ангелов Хранителей выступили все крестовские и окрестные бесы во главе с предводителем Кактусом, а руководил ими не кто иной, как страшный демон Ленингад, бесовский князь Санкт-Петербурга. И Ангелы нипочем не справились бы с бесовским воинством, если бы не пришел им на помощь сам градохранитель Санкт-Петербурга, блистательный Петрус со своей Ангельской дружиной. Наголову разбили они тогда бесов в битве при Сарае. За окном, пристроившись снаружи на карнизе, сидел зеленый бес Прыгун, приставленный к отроковице-озорнице Юлии. Услыхав о киднеппинге, он содрогнулся: после проигранной бесами битвы Прыгун больше не смел вплотную приближаться к Юльке: Ангел Хранитель Юлиус его и близко к ней не подпускал. Бес отчаянно нервничал и пытался влиять на свою подопечную издали. — Понимаешь, папа, — продолжала Юлька, — как только мы начнем возиться и прыгать, Аннушка сразу же свалится с верхней кровати и сломает ногу. — И вот тогда мне наконец пригодится твой розовый костылек. Ты же так хотела его мне подарить! — засмеялась Аннушка. В Юлькиной комнате действительно стоял в уголке кокетливый заграничный костыль, с которым когда-то ходила Юлька после перелома ноги. Она правильно поняла намек сестры. — Ну да, ногу я ломала, было дело. Но вот с тех пор я и занимаюсь спортом, чтобы уж больше никогда ничего не ломать. А вот ты у нас совсем не спортивная девочка. — А это что, вид спорта такой — прыгать по кроватям? — спросил папа. — Папка, ну как ты не понимаешь? Вечером положено пошептаться перед сном, а утром — попрыгать и покидаться подушками. |
| — Придется потревожить владыку. Поди-ка ты к нему, брат Евстафий, и отрапортуй, что в нашей епархии новая святая объявилась. — Какая святая, батюшка? — непонимающе заморгал глазами монашек. — А вот эта самая — отроковица Юлия. И удачно-то как объявилась — завтра Юлию Карфагенскую величаем, а нынче Юлию Крестовскую прославим: в колокола ударим, крестным ходом с нею во главе пройдем! У Юльки от удивления слезы моментально высохли. — Ой, вы меня не так поняли, батюшка! — воскликнула она. — Вы подумали, что я только в одном грехе виновата, да? А я виновата во всех, кроме одного! — Да нет, я все правильно понял. Ты слышишь, брат Евстафий? Сия преподобная отроковица до одиннадцати лет дожила и каким-то одним грехом за всю свою жизнь ни разу не согрешила. — Не может такого быть, — сказал, брат Евстафий, качая головой, — нет такого человека, чтобы даже в одном каком-то грехе за всю жизнь ни разу виноват не был. Не делом — так словом, не словом — так помыслом, а грешны мы все и во всех грехах. Кроме святых, конечно. — Экий ты непонятливый, брат Евстафий, а я-то тебе про что толкую? Это ты да я во всех до единого грехах виновны, а вот Юлия сумела в каком-то грехе ни разу не провиниться. Святая отроковица, говорю ж тебе! Так что беги-ка ты, братец, поскорей к митрополиту, обрадуй его. — А можно полюбопытствовать, батюшка, в каком именно грехе сия отроковица ни разу не согрешила? — поинтересовался брат Евстафий. — Какого греха за тобой нет, праведница ты наша? — Лжесвидетельства! — Лжесвидетельства?! Фу… — отец Георгий отер лоб. — Брат Евстафий, ступай себе по своим делам: отменяются колокола и крестный ход, и митрополита тревожить незачем. Брат Евстафий кивнул и отправился по своим делам. — В лжесвидетельстве, дорогая моя Юлия, мы все как один виновны. Клевета на ближнего, передача вздорных слухов, сплетни — все это, милая ты моя девочка, и есть грех лжесвидетельства. Не верю я, что ты ни разу в жизни про своих подружек не сплетничала! — Сплетничала, конечно, батюшка, сколько раз сплетничала… — упала духом Юлька. — Так это что же получается — я во всех грехах грешна? — Как и я, грешный иерей, как и послушник брат Евстафий. |
| „Оставив порыв вверх, читатель стал смотреть, за последние сорок лет, на землю и рыться во всём том, что копошится на этой земле. Случалось ему опускаться и несколькими ступенями ниже земли, в подвалы и вертепы. Туда собирался вести его безвременно умерший Н. Г. Помяловский, в своём ненаписанном романе «Брат и сестра». Туда повёл его Всеволод Крестовский в своих «Петербургских трущобах». Смотреть вниз стало обычно читателю, но он не мог сосредоточиться, ибо ему не давали типа, не удерживали на одном каком-либо явлении. Картины менялись перед ним с подвижностью камней в калейдоскопе, не собирая, а рассеивая лучи его внимания. В эту пору явился Горький и сделал то, чего до него никто не делал. Он дал тип, носящий не имя собственное, Коновалова или Орлова, а нарицательное имя «босяка»“. „Если бы Горький говорил о праве «босяка» на место среди людей, под условием его нравственного возрождения, его не стали бы слушать. Тогда поняли бы, что этот новый босяк есть тот самый, от века существующий нищий, которому каждый из нас подавал копейки, тот самый, кого за бродяжничество мы судим и водворяем на место жительства. Этот «тот самый» босяк не интересен. Он так неопрятен, так дурно пахнут его лохмотья, так он некрасив, с бойными знаками на своём лице. Мы, конечно, по человечеству жалеем его и заботимся несколько о нём. Но что же в нём заманчивого?“ „Горький поступил иначе. Он снабдил «босяка» гордостью. Он ничего для него не просит, «босяк» сам требует места и не последнего. Босяк Горького не угнетён. Ему не надо сострадания. Он бросает вызов самому небу, не говоря уже о вызове обществу, государству, власти, жизненному укладу. «Босяк» – не пролетарий, стремящийся стать собственником. «Босяк», презрительно, ни к чему не стремится· Он доволен уже самым сознанием своей очевидной независимости от всех требований и оков общественности, нравственности, религии. Сиейс в начале французской революции 1789 года, отстаивая права третьего сословия, спрашивал: „что такое третье сословие?“ – и отвечал „ничто“. – „Чем оно должно быть?“ – „Всем“... |
| По поручению института летом 1944 г. Е. Ч. вместе с А. Л. Якобсоном ездила в Крым для выяснения состояния археологических и архитектурных памятников, пострадавших в годы немецкой оккупации. С окончанием войны Е. Ч. возвращается в свой дом на Крестовский остров и переводится в Ленинградское отделение ИИМКа. С 1 октября 1946 г. она зачислена старшим научным сотрудником; в мае 1948 г. прошла переаттестацию и утверждена в звании старшего научного сотрудника по специальности «археология»; аттестат датируется 11 января 1952 г. (Оп. 2. Ед. хр. 7. Л. 7–8). В 1946 г. закончился срок докторантуры. Планировалась диссертация на тему. «Генуэзские торговые фактории в Крыму, их история и памятники». Согласно справке заведующего сектором славяно-русской археологии (в котором состояла Е. Ч.) чл.-корр. АН В. И. Равдоникаса «закончены основные части диссертации», сделаны четыре доклада, в печати находятся две статьи» (Оп. 3. Ед. хр. 13; не датирована, по содержанию – не ранее конца 1947 г.). Тем не менее защита не состоялась. Мы затрудняемся дать вразумительное объяснение тому, что Е. Ч. отказалась от продолжения работы. Можно высказать только некоторые предположения. Вряд ли можно говорить о неспособности написать диссертацию: кроме имевшихся публикаций и находившихся в печати работ имеются тексты докладов, заметки, наброски по отдельным проблемам и вопросам, был собран обширнейший материал (выписки из источников и литературы) – все это находится в архиве ученого. Оставалось только упорядочить и организовать собранное. Однако это не было сделано. Не приходится думать об охлаждении к теме, поскольку это не свойственно Е. Ч.-исследователю, да и в последующие годы статьи, так или иначе связанные с темой, по-прежнему выходили из-под пера Е. Ч., и в архиве продолжал накапливаться материал. Возможно, могли сказаться и загруженность разного рода текущей работой (подчас далекой от науки – см. далее), и то обстоятельство, что в ЛО ИИМК Е. Ч. по ряду причин обращается к изучению новых тем: готовит большую работу об Аккерманской крепости (Оп. 1. Ед. хр. 25–29), приступает к переводу письменных источников о хазарах (Там же. Ед. хр. 66–73) (об этом см. далее); начинает исследование «Гетики» Иордана (Там же. Ед. хр. 59, 64, 65) и «Барбаро и Контарини» (Там же. Ед. хр. 80). Нельзя исключить, что на решение Е. Ч. отказаться от завершения диссертации могли повлиять и мотивы личного характера. 1888 |
| в ее доме на Крестовском острове: Скржинская М. В. Лев Платонович Карсавин и Елена Чеславовна Скржинская. Л. 8–10. 1887 Мажуга В. И. Исторический источник как предмет истории культуры (Об исследовательском методе Е. Ч. Скржинской)//ВИД. 1987. Т. 18. С. 9. 1888 Крайне осторожно можно предположить, что одним из мотивов было то обстоятельство, что вскоре после их встречи в 1946 г. Л. П. Карсавин был арестован, а затем отправлен в лагерь, где скончался в 1952 г. 1889 В подготовке текстов также участвовал другой ученик Е. Ч. – В. И. Мажуга; он же дополнил указатель. 1890 Работа включает в себя греческий текст, перевод, статью «Олимпиодор и его сочинение» и 5 указателей: имен; географических названий; этнических названий; терминов; авторов. 1891 Что же касается комментария к Олимпиодору, то отметим, что П. В. Шувалов – редактор переиздания работы Е. Ч. в 1999 г. в виде отдельной книги (см. далее примеч. 1982) счел нужным подчеркнуть, что «комментарии Скржинской... характеризуются стремлением не только облегчить читателю понимание комментируемого источника, но и дать развернутую картину событий той эпохи, которая описана в источнике. Поэтому часто отдельные комментарии Скржинской разрастались до больших экскурсов, достойных самостоятельной публикации. В результате комментарий становился самостоятельным произведением, организованным, правда, без видимо логической последовательности, если не считать последовательность комментируемых отрывков. С другой стороны, из поля зрения Скржинской иногда выпадали при комментировании вопросы, связанные со структурой и композицией самого текста источника. Иногда оставались непрокомментированными упоминания в источнике отдельных второстепенных исторических деятелей. Однако эти очевидные недостатки перекрывались научной ценностью огромного числа оригинальных наблюдений, за которыми скрывается целостное восприятие исторических событий. Скржинская, будучи в первую очередь историком, комментировала, скорее, события и сам дух эпохи, отраженный в источнике, нежели чем отдельные тонкости публикуемого текста (что было бы более свойственно филологу). |
| История пока таких материалов не обнаружила 692 , и приходится заниматься рассмотрением того, что есть. Нельзя признать нормальным то, что обнаружила ревизия учреждений финансов, ведомства Сов. упр. вед. в Уфе 693 . Ревизия была произведена ещё при Директории (16 ноября), когда областное правительство должно было сдать при ликвидации свои дела, вице-директором Общего отдела Мин. фин. Крестовским. Результат ревизии был в своё время опубликован в «Заре» и в «Правит. Вест.» дек., 14]. Данные эти, касающиеся ассигновок чехам на «развёртывание русско-чешских частей» (3 млн), несмотря на запрещение центральной власти, ассигновок на «зарубежную работу» (2 млн), на «неотложные надобности», на «неопределённые расходы, выдачи Правительству Башкирии» (3 млн) («беспримерное ассигнование», по мнению ревизии), перепечатаны Гинсом в его книге 694 , поэтому ограничиваюсь достаточными коротенькими выдержками, относящимися к последним дням существования Совета упр. ведом., который отчасти тоже превратился в один из штабов противоколчаковской акции: ему в эти дни стала в Уфе принадлежать «полнота власти». «19-го г. Веденяпин, управляющий Вед. иностранных дел, – констатировала ревизия, – предъявил чек на один миллион рублей, но встретил решительный отпор со стороны представителей Министерства финансов, указавших, что они не могут допустить расхищение государственных средств в столь тревожное время и притом на совершенно неизвестные и неопределённые цели. Тогда Совет упр. ведомствами пошёл по проторенной большевиками дорожке и арестовал лиц, заграждавших доступ к государственному сундуку, а затем на свободе вынул из отделения государственного банка 5.000.000 рублей… Несмотря на категорические приказы Министерства финансов отправить из присланных Омском в подкрепление Уфимского отделения 16 миллионов руб., 5.000.000 руб. в Оренбург, представители последнего денег не могли получить ввиду того, что Совет управления ведомствами решительно воспретил исп. об. упр. Уфимским отделом государственного банка произвести эту отсылку… |
|
|
